О Сицилийской мафии и ее традициях

Я вернулся из прошлого в настоящее, двери открылись и машина въехала на территорию все того же дома, где я все уже знал и хозяин этого дома стоя на выходе из дома нас приветливо встречал. Мы вышли, обнялись. О, благо в этой семье я больше не испытывал ни каких трудностей. Приезд мой был уже третьим, поэтому теперь я уже знал и что делать, и как делать. И вообще я уже в традициях Сицилии чуть поднаторел, поэтому чувствовал себя как дома здесь. Я спокойно наговорил кучу любезностей хозяину дома. Хозяин дома расплылся все в той же сицилийской улыбке, от радости что я приехал. 

Странно, люди, которые по сути не мои родственники, но они настолько искренне рады что я приехал, что мне было даже как-то не удобно. Вот мои родственники, когда я к ним приезжаю, то у них нет такой улыбки. Обычно когда я приезжаю у них кривое лицо, они не рады меня видеть. А люди посторонние, которые ко мне не имеют никакого отношения, ну понятно Джоварзи мой друг, профессор, мы переписываемся, перезваниваемся, мы более трех лет дружим, он был у меня в Киеве и тоже поперся в эту лавру. Первое что ему захотелось это попереться в эту лавру. Наверное они все в интернет смотрят, «что есть в Киеве», конечно Лавра, давайте попремся в Лавру. Ну слава богу мы там долго не задержались, часик и поехали в ресторан. В ресторане мне больше нравиться чем в лавре. В лавре там нужно постоянно стоять и что-то делать, смотреть на что-то. А здесь можно предаваться как раз очень интересным интеллектуальным беседам. Что я больше всего и ценил в отношениях с Джоварзи, это вот эти вот интеллектуальные беседы которые мы вели и об истории Европы, и об истории фехтования, и об истории русской криминальной традиции, и в особенности об истории итальянской криминальной традиции. Потому что мой друг, профессор, был как раз специалистом в итальянской криминальной традиции. Так как он преподавал в университете право и криминалистику. 

Но самое интересно выяснилось потом. Вы знаете, приятно преподавать то, что ты знаешь не понаслышке. Я конечно не мог себе представить, никогда в жизни, что буду жить в доме настоящего экспонатора музейного в этом вопросе. Да, это я уже потом из интернет узнал, у кого в доме я жил. Чуть с ума не сошел. Такой приятный мужчина 60 лет. Ничего что это второе лицо на Сицилии в преступном мире. Вот это задница так задница. Вы себе даже представить не можете что ощущает человек, который просто начинает на иностранном языке лазить в интернет и находит щепетильную информацию о гостеприимном хозяине своего дома, в котором он жил почти 30 дней. Вот я думаю, я уже член сицилийской мафии или нет. Я там 30 дней был. Интересно, что скажу украинские правоохранительные органы, по поводу адвоката, который ездит на Сицилию и живет в доме «Второго лица» на протяжение 30 дней, это наверное забавно будет. Но, благо, у нас эти правоохранительные органы по английски не понимают, и вряд ли станут искать, а уж меня то точно., я точно никому не нужен.

Когда мы с Джоварзи встретились во второй раз, это было в Брюсселе, я не знал даже что делать. Мне каким-то образом нужно было прояснить для себя мое положение. Он увидел мое лицо еще в момент встречи, и очень мягким, по привычке, голосом спросил:

— Тебя что-то беспокоит?
— По правде говоря, да.
— Ну тогда давай присядем в кафе. Спрашивай. Что ты хотел знать?
— Я даже не знаю как тебе сказать.
— Давай я за тебя скажу. Ты хочешь спросить, правда ли то, что мой отец является членом сицилийской мафии. И являюсь и членом этой организации и я. Вот что я тебе должен ответить, как ты думаешь? Что это все вранье, все что написано. Что никогда в жизни, не я, не мой отец к этой организации не имели ни какого отношения—это неправда. Что ты хочешь услышать от меня? И самое главное что ты вообще об этом знаешь?
— О сицилийской мафии я знаю только по книжке «Крестный отец». Это единственные мои познания в этой области. А еще я смотрел фильм американский очень давно.
— Ну знаешь, я тебе могу любой фильм снять и с любым сюжетом. Ты же ученый, вроде как кандидат наук и в общем-то должен прекрасно понимать, что любой фильм или любая книга, это плод художественного вымысла автора. Ты же должен это понимать.
— Это я понимаю.
— Вот и прекрасно. То есть ответ на вопрос который ты задал, очень простой — это все неправда. Это художественный вымысел с попыткой преподнести определенный взгляд на нашу сицилийскую традицию. То что вы называете мафией у нас на  Сицилии никогда в жизни не существовало, у нас такого названия даже нет.
— Как это нет? — спросил я, с ошеломленным удивлением.
— Вот так.
— Подожди. Ты хочешь сказать, что на Сицилии не существует никакой мафии?
— Именно это я и хотел тебе сказать. На Сицилии существует сицилийская  традиция, вот какая она—это уже другой разговор, но такого названия «мафия» на Сицилии нет. Мафия—это термин, который придумали определенного рода люди, правоохранительные органы в Риме и так далее и тому подобное. Ведь вы же не называете мафией людей которые борятся за свободу своей страны. Вот у вас они называются революционерами, а у нас они называются сицилийцы. Понимаешь? И это длинный исторический вопрос, который длится не один десяток, а то и сотню лет. И чтобы в этом разобраться тебе нужно сесть как ученому с карандашом с книгами, благо они все на Итальянском языке и ты не хрена на понимаешь в этом, и разбираться. Мой отец разве сделал тебе что-то плохое?
— Нет, не сделал.
— Разве я тебе сделал что-то плохое?
— Нет.
— Но если ты нас считаешь представителями это организации, значит мы должны быть преступниками, негодяями и уродами. Но ты же этого всего не видишь.
— Нет. Вы очень гостеприимные и приятные люди.
— Вот видишь. То есть получается так, что написали какие-то дураки во всяких книжках всякую дурю и именно по этому шаблону ты измеряешь своих собственных друзей. Мы ценим дружбу на Сицилии, и любим своих друзей и считаем, что это самая большая драгоценность. Но вы же как-то по-другому оцениваете дружбу. Я открыт перед тобой полностью, спрашивай прямо сейчас, любые вопросы которые тебя интересуют. Что тебя будет интересовать? Убивал ли мой отец людей? Грабил ли он старушек по ночам? Что тебя будет интересовать? Стрелял ли он в людей? Мой отец адвокат. Ты это знаешь не хуже меня. Он директор одной из самых  известных в Италии адвокатских контор. Ты много в людей стреляешь?
— Я вообще не стреляю.
— Понятно. Получается так. Если ты адвокат, значит ты такой же мафиози как и мы. Я правильно понимаю?
— Нет, не правильно.
— Вот именно. Вы привыкли оценивать людей по заголовкам газетных статей, не будучи даже знакомым с людьми лично. Ты со мной знаком лично уже более года. Я дал право тебе усомниться во мне хоть на секунду?
— Нет. Никаких проблем с тобой нет и твое поведение крайне достойного человека.
— Вот. Обрати внимание, ты правильно сказал — крайне достойного человека. Так вот люди входящие в эту организацию про которую ты говоришь, это крайне достойные люди. Тебе определённо стоит воспринимать эту организацию, как организацию достойных людей, а не как организацию каких-то преступников. 

Я, мягко говоря, немного обалдел, когда это все услышал. Тем более с такой большой долей откровенности. Но что делать?! Раз  влезли, дальше будет видно. Мои приезды на Сицилию склонили меня к мыслям моего друга. Во-первых, я не видел никаких преступников и не видел, чтобы кто-то кого-то грабил на улицах. Я не видел, чтобы, как у нас в Киеве, отбирали сумочки. Я видел порядок. Да, он не похож на наш, но это был порядок, который обеспечивал равновесие в обществе. Я видел людей в костюмах, я видел людей без них, видел крестьян, ремесленников, видел обыкновенных рабочих, которые делали дороги, а вот преступников не видел. По сути своей, за время моего пребывания на Сицилии, где бы мы ни гуляли, никаких преступников я не встретил. Не считая разве что Палермо, где разного рода люд попрошайничал у нас какие-то копейки на еду. Это единственное, что я видел. Я могу сказать, что никаких проблем на Сицилии я не испытывал. Я не понимал, почему мировое сообщество в таком случае все это называет Мафией, когда в Нью-Йорке попасть в неприятности намного проще. И вот как раз это мне было не понятно. У нас в Киеве преступности и бандитизма намного больше, чем на Сицилии, но почему-то все организацию на Сицилии считают страшной, а наш бандитизм считают обыденным. И этот факт  меня очень сильно беспокоил. Причина банально проста — на Сицилии я вижу определённый порядок, а у нас я видел беспорядок и абсолютную бесконтрольность этой преступности. И эта преступность, что хочет, то и делает. И мне совершенно не понятно, почему здесь на Сицилии это мафия, а у нас Мафии нет.

—Принимай душ, раскладывай вещи в своей комнате,— сказал Джоварзи,— спи, отдыхай, вечером мы поедем в гости.

В гости мы ездили часто, поэтому это меня совсем не удивило. Я пошел принимать с дороги душ, отдыхать и готовиться к вечерней поездке в гости. Выспался я быстро, в комнате все было так же, как и в прошлый раз. Привел себя в порядок: побрился, одел уже хорошо отглаженный костюм. Вообще находится в этом доме ну очень приятно. Здесь делается всё по какому-то волшебству, не успеешь повесить костюм, как через совсем короткий промежуток времени, не говоря ни слова, обнаруживаешь его уже идеально отглаженным. Никогда не видел такого ни в одном доме. Я одел костюм, легкие туфли и спустился вниз на веранду. На веранде уже сидели отец, мать и сын профессора Джоварзи. И я присоединился к ним. Мы выпили по чашке кофе и были готовы выдвигаться в гости. 

На лужайку въехали два белоснежных микроавтобуса Mercedes. Мы удобно разместились в них. Хозяин скомандовал «Вперед», и машины кортежем плавно покатили по лужайке, выехали аккуратно в ворота, повернули направо и двинулись в Алькамо. Сколько раз я езжу по Сицилии и всегда удивляюсь: мне кажется, что время здесь остановилось. Иногда, когда мы с профессором Джоварзи ездили по Сицилии, посещали разного рода исторические места, говорили о воинах, об истории войн, о тактике и стратегии, мы постоянно ощущали какое-то незримое присутствие прошлого. Такое впечатление, что здесь в одном смешалось прошлое и настоящее.

Машины двигались мягко. Расстояние от Багерии до Алькамо около шестидесяти километров. И машины такого класса преодолели это расстояние за очень короткий промежуток времени. Мы медленно вкатились в Алькамо, сделали несколько поворотов по улочкам этого города и приехали в небольшую загородную часть, где располагались виллы. Возле одной из таких вилл мы и остановились. Джоврази пригласил меня выйти из машины. Выйдя из машины, я увидел, что прибыли мы в очень типичный средневековый замок, такие я не раз видел на Сицилии. Электронные ворота открылись, и мы прошли внутрь двора. Нас встречала прислуга, она же нас и проводила в дом. Нас провели в шикарную библиотеку, где нас уже ждали. Эти люди мне были незнакомы. Это были отец и сын. Мне предложили сесть, и я спокойно занял место на диване.

Все прекрасно говорили и по-итальянски и по-английски. Люди эти очень воспитаны и гостеприимны, и поэтому, чтобы мне не было неудобно, все перешли на английский язык. Только Бруно и хозяин дома, когда считали нужным, говорили по-итальянски между собой. Нас пригласили на ужин. Мы вышли на веранду, вся семья была в сборе.

Ужин был по случаю отъезда младшего члена семьи в Рим на учебу. По странному стечению я узнал, что и сын моего друга профессора Джоварзи и сын хозяина дома тоже были друзьями и учились в одном университете, и завтра они оба уезжали в Рим. И поэтому ужин по случаю их отъезда решили сделать совместным. Мало того, что родители дружили между собой, выяснилось, что и сыновья их тоже друзья. Ужин прошел в теплой, как у нас говорят, атмосфере. Где-то в конце ужина Джоварзи, обратившись ко мне, выдвинул идею. Он сказал:

— Нашим двум юнцам завтра нужно ехать в Рим. Не хочешь ли ты, Григорио, тоже съездить в Рим? У меня там есть несколько дел, и я бы заодно с тобой погулял бы по Риму. Два-три дня и мы обратно вернулись бы на Сицилию. Ты давно был в Риме?

— Я не то что давно, я вообще не был в Риме,— сказал я.

— Прекрасно,— сказал Джоварзи. Заодно покажу тебе Рим.

Я в принципе был совершенно не против поездки. Про город ходили разные истории и легенды, как научные, так и ненаучные, я там никогда не был, поэтому я, конечно же, решил согласиться. Хотя на самом деле у меня не было никакого выбора, потому что на Сицилии любой вопрос, который задают, он имеет риторический характер. Все уже решено давно за тебя, и тебе нужно просто согласиться. А не согласиться, как вы понимаете нельзя. Ну что ты будешь делать один без Джоварзи в его доме. Понятное дело надо ехать.

Договорились, что в Рим поедут на тех машинах, на которых мы приехали сюда и отцу не о чем беспокоится. Джоварзи обеспечит доставку внуков в Рим. И, в общем то, вот таким кортежем, вчетвером, очень даже комфортно и удобно и доедем в Рим. Переправимся на пароме, а дальше через Калабрию, Кампанию и доберемся. Так что завтра выезд приблизительно в 9 утра и к вечеру будем в Риме.

В Риме, как оказалось, есть где остановиться.

— Жить мы будем у нашего друга. У него там целое имение собственное, с прислугой, в общем, все, как положено, мы там все прекрасно поместимся,— сказал Джоварзи. —А я заодно сделаю свои дела, есть несколько таковых у меня. И погуляем с тобой по Риму. А потом вернемся назад на Сицилию и продолжим наш с тобой отдых. Нам есть о чем с тобой поговорить, и о фехтовании, и о прочих интересующих тебя вещах. Но, а так как тебя последнее время кроме фехтования интересует и наша сицилийская традиция, то я тебе все, что могу, расскажу и покажу, чтобы ты мог для себя уяснить этот вопрос.

Ужин закончился, мы погрузились в автомобили и отправились домой в Багерию. Вернулись мы около 11 вечера. Машины поставили в гараж. Мы разместились на веранде, нам принесли кофе, итальянские сладости, вино, фрукты и мы могли сидеть хоть до утра, предаваясь своей аристократической праздности. Мы пили вино, обсуждали будущую поездку в Рим, пока к нам не спустился отец Джоварзи.

Он был одет в черный костюм, спокойно сел к нам за стол, посмотрел на меня и бархатным голосом спросил:

— Действительно ли ты увлекаешься фехтованием?
— Да. Я не просто увлекаюсь, я на научном уровне занимаюсь оружием, криминалистикой, уголовным правом. Я исследовал небольшую часть русской школы фехтования. У меня есть некоторые работы, написанные в некоторых научных журналах на эту тему. Я преподаю в киевском университете им. Т.Г. Шевченко. Работаю в адвокатской конторе, я адвокат, ваш коллега. Специалист в области криминального права. Я не могу сказать, что я большой специалист в области организованной преступности, я больше занимаюсь оружием, фехтованием и защитой по уголовным делам, но, безусловно, в силу специфики своих исследований, кое-что о ней знаю.
Он ухмыльнулся.
— И как? Получается фехтовать?- спросил он.
— Ну как, ваш сын видел, как у меня получается,— немного смущенно ответил я.
На что Бруно сказал: 
— Я слышал от своего сына, как у тебя получается.
Я застеснялся, можно так сказать. Опешил даже.
— Вы считаете мой уровень фехтования недостаточным?
— Я так не считаю,— сказал он. Я просто спросил, как Ты оцениваешь себя? Меня этот вопрос интересовал.

Я сказал, что я оцениваю себя, как специалиста в этой области. Насколько уж там этот уровень специалиста высок, мне сложно сказать. Я кандидат наук, по-вашему — PhD, доктор философии. Мне сложно сказать какой у меня уровень фехтования. Да, у меня есть свой фехтовальный зал, я преподаю русское фехтование и русский рукопашный бой. У меня есть свой взгляд на этот вопрос, я его никому не навязываю. Проистекает мой взгляд исключительно из научных исследований, которые провел я и мои коллеги. Каких-то претензий на историчность или прочие вещи я не имею. Я знаю только то, чем владею, возможно, существует что-то еще. Я, конечно, хотел бы получить какие-то документальные вещи из глубины, связанные с этим. Но, к сожалению, на сегодня у меня этого ничего нет на эту тему. У меня есть определённые документы, датированные 18 веком, а то, что раньше у меня нет. Возможно, существуют документы более раннего периода, какие-то военные возможно. Я еще с этими документами не работал. Ну, вот как-то так. Фехтовальными традициями Европы я, безусловно, занимаюсь, по причине того, что они связаны с русской фехтовальной традицией, в особенности немецкая. Вот, в общем-то вот так, учусь потихонечку, провожу научные исследования, читаю лекции в университете, особо хвастаться нечем. Обычный украинский гражданин.

— А хочешь попробовать со мной? — говорит Бруно.

Я уже выпил вина к тому времени.

Я переспросил:  

— Как попробовать?

— В прямом смысле этого слова. Хочешь ли ты попробовать пофехтовать со мной?

Я говорю, у меня и в мыслях этого не было. Это никак не противоречит вашим законам гостеприимства?

— Я же хозяин этого дома, я же тебе сам предложил это. Я же не заставляю тебя устраивать здесь смертельный поединок. Я спрашиваю, хочешь ли ты попробовать?

Знаете ли, у нас на Украине, когда человека спрашивают «хочешь ли ты попробовать» — это значит надо пробовать. И, поэтому, я ответил, что я не против. А на чём будем фехтовать? — спросил я.

— Сейчас принесут. Что тебе больше по душе?

Понятное дело, что никаких русских клинков у них здесь вряд ли нашлось бы,— подумал я. Соответственно, принесут свои. Подождём.

Бруно дал команду, вышел слуга, неся коричневый кейс в руках. Он положил его на стол, открыл и достал содержимое. На столе лежали в бархате два венецианских стилета.

— Выбирай,— сказал Бруно.

Надо сказать, что я до этого никогда в жизни на стилетах не фехтовал. Поэтому я выбрал просто понравившейся мне стилет, покрутил его в руках и обнаружил очень странную для себя вещь. Стилет оказался настоящим. Я чуть не потерял дар речи, но все-таки спросил у хозяина дома: а как мы будем фехтовать, когда стилеты настоящие?

— А вы, что, там у себя, фехтуете не настоящими? — удивленно сказал Бруно.
— Так а, если, мы пораним или убьем друг друга? — недоуменно продолжал я.
— Можешь не беспокоиться, ничего подобного не произойдет.
— Так, а как же мне тогда фехтовать? — не унимался я. Я же боюсь Вас поранить.
Этот человек стоял и смотрел на меня удивлённым взглядом и, наконец, спокойно спросил меня
— А зачем ты занимаешься фехтованием?
— Как для чего, для того, чтобы фехтовать,— ответил я.
Бруно мой ответ поверг в такое изумление, что я, наверное, никогда не видел в своей жизни такого изумлённого человека.
— Фехтовать? А зачем?
— Как зачем? Это же искусство.
— Я понимаю,— сказал Бруно. Так, а фехтуют то зачем?

И в этот момент я понял, что я никогда не задавал себе такого вопроса. Как зачем? Ну… чтобы фехтовать… Повисло некоторое молчание в воздухе. Но оно продолжалось не долго. Бруно, немного перевел дыхание и очень спокойным, но в тоже время каким-то очень чётким голосом сказал.

— У нас фехтуют для того, чтобы убивать, а не для того, чтобы фехтовать. Поэтому я не понимаю, что тебя удивляет в этих клинках.

— То есть это все по-настоящему? — все так же, скорее с глупым удивлением, спросил я.

И этим вопросом я еще больше удивил своего собеседника.

— А как может быть иначе? — сказал он.

— То есть Вы хотите, чтобы я в полную силу фехтовал с вами вот этим настоящим стилетом? А если я Вас убью?

И тут я увидел очень странную и очень нехорошую улыбку на его лице. Я спросил.

— Бруно, скажите, а можно эти клинки заменить, на какие-то другие? Учебно-тренировочные, например.

Он вызвал слугу. Слуга подошел и точно так же нехорошо улыбался, как и его хозяин. Забери клинки,— сказал он ему. Слуга аккуратно сложил два стилета, закрыл кейс и унёс его. Я стоял в таком состоянии, как—будто меня облили помоями с ног до головы. Но тут появился слуга. В руках у него был другой кейс, как мне показалось, подешевле, в нем лежали два металлических стилета, но не острых. Его острый конец был спилен и закруглён. Грани стилета остались. По сути своей, передо мной была железная болванка с очень сильно закругленным концом. Бруно спросил

— Тебя эти устроят?

Глядя на них, мне уже было легче. Давайте попробуем этими, сказал я. Я взял клинок и пошёл на лужайку.

И тут я понял, что на дворе ночь, что ничего не видно и все, что я вижу это то, что освещают фонари. Мой мнимый соперник, спокойно взяв стилет, не снимая пиджака, подошёл ко мне на расстояние выпада, и принял очень странную позу. Заключалась она в том, что он просто стоял в пол оборота ко мне с опущенным вниз клинком и просто смотрел мне в глаза. Никакой фехтовальной позиции, ничего и я даже не знал что делать. Я спросил, сеньор Джоварзи, что мне делать?

— А что вы обычно делаете?
— Мы обычно договариваемся об условиях поединка, договариваемся, что можно делать, чего нельзя.
— Давай объясни мне, как это у вас на Украине происходит.
— Мы обычно не бьем в голову, в руки в ноги да, а в голову обычно договариваемся не бить.
— Хорошо, в голову бить не будем. Договорились. Это все требования к поединку? — спросил Бруно.
— Ну, в общем-то, да.
— Тогда приступай. Можешь начинать.

Честно говоря, я не знал, что делать в этой ситуации. А вдруг я окажусь лучше него, как фехтовальщик. Мне этого очень не хотелось. Насколько я знаю, Сицилийцы люди обидчивые. А он вообще ввел себя так, как будто я был ребёнок из детского сада. И просто стоял и на меня смотрел в одной и той же застывшей позиции. Ну хорошо. Попробуем что-то сделать.

Я спокойно пошел по кругу вокруг противника. Противник стоял на месте и не двигался. Он не поворачивался за мной, он не двигался вообще. Как стоял и смотрел в одну точку, так и продолжал смотреть. Когда я зашел ему за спину, я подумал, что это самый удобный способ атаковать противника, который даже не желает ко мне поворачиваться и сделал выпад. Клинок разрезал воздух, но не попал в мишень. Самая  большая странность произошла потом. Когда я остановился, клинок моего противника был воткнут в меня очень нежно, я бы так сказал, не причиняя мне никакого вреда. То есть я был убит в одно движение.

Удар в солнечное сплетение стилетом по рукоятку для меня был бы фатальным. То есть я бы уже давным-давно был мёртв. Бруно отошёл на полшага назад, опустил опять руку и снова просто молча смотрел мне в глаза. Я попытался сделать пару финтов, и совершить снова выпад. Он продолжал стоять, не двигаясь. Все мои финты разрезали воздух, но не били противника. И вот, наконец, как мне показалось, я подошёл на удобное расстояние, чтобы его ударить. Удар опять в пустоту, а нож казался у меня строго в шее. Я честно говоря вообще не понимал, что мне делать. Темнота. Технических элементов я не вижу. Все, что я ощущаю, это прикосновение металла ко мне. И всё. Но каждый раз, когда я пытался его атаковать, удар проходил мимо, а я в этот момент получал удар навстречу.

Бруно сказал

 — Хорошо. Теперь защищайся ты.

Я принял фехтовальную позицию и решил, что от обороны у меня получится лучше. Я начал защищаться, но через одну секунду уже лежал на траве, клинок лежал у меня на груди, как крест, который мне теперь придется нести по жизни. Хозяин дома приветливо подал мне руку, я забрал клинок с груди, а свой я потерял на траве. Он спокойно поднял меня, поднял клинок на траве, забрал клинок из моей руки, похлопал меня по плечу, дружелюбно меня обнял и повел обратно к столу.

— Сеньор Джоварзи, что это было? — с удивлением спросил я.
— Фехтование,— сказал с улыбкой Бруно
— Я понимаю, но какое-то оно странное у вас фехтование…
Ночью, клинки такие, какая-то техника, которой я никогда в жизни не видел. А почему ваш сын так не фехтует?
Бруно удивился.
— Что значит, так не фехтует?! Именно так он и фехтует, ведь учил его именно я.
— Но мне он никогда ничего подобного не показывал.

Бруно мне объяснил, что его сын очень образованный и воспитанный молодой человек, он может фехтовать в любой манере, которая ему заблагорассудится. Что-то ты видел, а чего-то нет. Вероятно, он не хотел тебе это показывать.

В этот момент спустился сын. Видя мои глаза, он понял, что произошло.

— Папа, сказал он отцу. Что ты делаешь?
— Ничего. Просто размялся с твоим фехтовальным другом.
— Папа, ну он же в гостях.
— Все понятно, но я так понимаю, что он приехал, чтобы понять нашу традицию, ведь об этом вы сегодня утром говорили?!
— Да, но ты ведь не присутствовал при этом разговоре
— Абсолютно верно, но я хозяин этого дома, я должен знать, что происходит в моем доме. И я хотел, как настоящий гостеприимный хозяин дать ему возможность это понять Вот он увидел это на собственном опыте. 
Профессор Джоварзи спокойно сел в кресло, уперся стальными глазами в отца и сказал
— Пап, что нам теперь делать? Ну вот до этого было все хорошо, мой друг спокойно постигал традицию и так далее и тому подобное… Теперь ты ему показал, что, во-первых, он не имеет ни малейшего представления о настоящем фехтовании..

Весь разговор происходил на итальянском языке

И еще, вдобавок, озаботил его теперь тем, что ему теперь этому всему придётся научиться,— продолжил он. Пап, ты меня извини, конечно, но кто его теперь этому будет учить, вот скажи мне, пожалуйста?!

— Конечно же, ты,— спокойно ответил Бруно.

— Но извини, у меня не было никаких планов на этот счёт.

— Значит, они у тебя теперь появятся,— с улыбкой сказал отец сыну.

Я слушал итальянскую речь и ничего не понимал, о чем они говорят. Но знал, что обо мне это точно. Я сел напротив своего друга, налил себе вина, выпил пол стакана залпом и уставился на него. Мой друг спокойно закончил разговор со своим отцом. Отец с нами попрощался и ушёл в дом, а мы остались наедине. До выезда в Рим оставалось несколько часов.

Дорогие читатели, это было продолжение предыдущей части книги "Мой Бог Франческо Виллардита"

КАК И КУДА ИСЧЕЗЛА ПРЯМАЯ ЛИНИЯ ПЕРЕДАЧИ ДЕСТРЕЗЫ?

ВСЕ БОГАТЫЕ ЛЮДИ УПРАЖНЯЛИСЬ В ФЕХТОВАНИИ

МОЙ БОГ ФРАНЧЕСКО ВИЛЛАРДИТА (АУДИОКНИГА, полностью)

Следующую часть читайте завтра на этом канале!