С точки зрения теории вероятности

- Вот, доктор. Послушайте, хорошо?

Грузный голубоглазый мужчина протягивал через стол пару наушников. Доктор Шварц взял один и осторожно вставил в ухо. Зазвучал хорошо знакомый голос: "Поздний час, половина первого, семь тысяч над землей. Гул турбин, обрывки сна. За окном облаками белыми лежит пейзаж ночной. А над ним летит луна". Чистый, теплый звук, отличный инструментал. Шварц прослушал припев, покачивая ногой, и не без сожаления вынул наушник.

- Хорошая запись. Мы с Вами, видимо, однолетки?

Мужчина усмехнулся.- Видимо. Еще хотите?

- Да нет, наверное, спасибо. Я же все-таки на работе. И что?

- И что угодно, понимаете? Ну, в рамках моей головы, конечно.Доктор Шварц посмотрел с интересом.

- Все мы в какой-то мере "что угодно в рамках нашей головы".

Мужчина развернулся вполоборота. В профиль он оказался немного похож на сенбернара.

- Так понятней?

Провод от наушников был небрежно прилеплен пластырем к лысому затылку. Там же болтался штекер. Наушники не были ни к чему подключены.

- Ну-ка, ну-ка… - Шварц потянулся к наушникам и снова вставил в ухо. На этот раз звук был даже громче.

"Не выходи из комнаты, не совершай ошибку. Зачем тебе солнце, если ты куришь Шипку? За дверью бессмысленно все, особенно – возглас счастья. Только в уборную – и сразу же возвращайся". Этот голос невозможно подделать. Впрочем, предыдущий тоже.

Мужчина молчал, крепко сжав губы. Шварц потряс головой, наушник выпал из уха.

- Это чревовещание? Фокус?

- Какой фокус, доктор, вы же опытный специалист. Хотите речь Брежнева в оригинале? Или лучше восьмую симфонию Малера. Там хор и оркестр, помните? Тысяча шестьдесят восемь человек, восемьдесят пять минут. Для чревовещателя перебор.

Доктор Шварц побарабанил пальцами по столу. Он не помнил целиком восьмую симфонию Малера. Откровенно говоря, он вообще ее не помнил.

- С наушниками - это мне друг помог, радиолюбитель, - мужчина рывком отклеил пластырь. – До того я совсем ничего не мог объяснить. Семейный врач выписывал снотворное, но это все равно что спать в оперном театре. Разок забавно, на постоянной основе – сойдешь с ума.

- А как же вы… не сошли?

Мужчина снова вздохнул.

- Почти сошел.

"Не выходи из комнаты, не совершай ошибку", - крутилось в голове. Шварц раскрыл блокнот.

- Так. Давайте по порядку. Давно это у вас?

- Да всю жизнь. В детстве детские песенки, "Чунга-чанга", "В лесу родилась елочка", "Ну, погоди", сказки Пушкина иногда. В школе – группы, понятное дело, "Аквариум", "Машина времени", "Секрет", "Браво"…

- Только по-русски?

- Если бы. Теперь я знаю четырнадцать языков.

- Выучили?

- Пришлось.

- То есть, - доктор Шварц поправил очки, - сначала вы неотвязно слушали песни, которых не понимали?

- Да все мы неотвязно слушаем песни, которых не понимаем! – мужчина неожиданно рассердился. – Проблема же не в том, что я их не понимал! Что угодно тысячу раз услышите – поймете…

- А перерывы бывали? Хоть на пять минут?

- Нет.

- Ни разу? С детства?

Мужчина усмехнулся.

- В пятнадцать лет я поскользнулся на рыбалке, ударился головой о камень и потерял сознание. После этого было тихо четыре дня подряд! В жизни так не высыпался. Мама думала, что я в коме. А я просто спал и спал.

- А потом?

- Потом проснулся, по радио передавали "Прекрасное далеко". Ну и все…

"Хорошо, что у нас тут нет радио", - подумал доктор Шварц.

- Лекарства пробовали? Оптальгин там, аспирин?

- Оптальгин - стабильно "Битлз". Аспирин – к сожалению, Бритни Спирс.

- Посильнее? Респеридал?

- Бах, "Хорошо темперированный клавир".

- Ципролекс?

- Венские классики.

- Барбитураты?

- Гершвин.

Шварц понизил голос.

- Наркотики? Марихуана, ЛСД?

Мужчина поморщился.

- Не напоминайте. Я надеялся на Шостаковича, Прокофьева, в крайнем случае – Шнитке.

- А что получили?

- Сборник патриотических песен на корейском языке.

Шварц пролистал блокнот, снял очки и потер переносицу. Покачался на стуле.

- Постойте. Если вы так живете с детства, почти без перерывов, и с этим выросли – в чем тогда проблема? Вряд ли вы можете себе представить, что значит "жить без звуков в голове". Вкус у вас вполне сформировался, музыку вы, к счастью, слушаете хорошую…

- Музыку я, к сожалению, слушаю любую, - угрюмо поправил его мужчина.

- Любую, но в основном хорошую, - не сдавался Шварц. – Так почему теперь все это вам так мешает? Что случилось именно сейчас?

Посетитель расплылся в неожиданно мягкой улыбке.

- В точку, доктор. Случилось. Именно сейчас я влюбился.

Шварц понимающе хмыкнул.

- Поздравляю. Взаимно?

- Вполне. Мы собираемся пожениться. Но, понимаете, она вынуждена слушать все то же, что слышу я.

- Что значит "вынуждена"? – Шварц показал на наушники. – Вы имеете в виду…

- Да нет же, - мужчина отмахнулся. – Это игрушка, сырье для психиатра. Любимая женщина просто чувствует мое настроение, состояние, даже ловит головную боль. И в ее голове, понимаете, непрерывно звучит моя музыка. Вся.

Шварц попытался представить, как звучит патриотическая песня на корейском языке.

- Ночью "Ода к радости", - продолжил мужчина, - утром "Yesterday". Я ухожу на работу, погружаюсь в рабочий процесс – а она, бедолага, терпит в лучшем случае "Полет шмеля", а в худшем – вы даже не можете себе представить.

- "Арлекино"?

- Я узнаю эту мелодию с двух нот, - усмехнулся мужчина. – Впрочем, нет. Заставку из старой программы время. По кругу, шесть часов подряд.

Доктор вычерчивал на столе невидимые узоры обратной стороной карандаша. Его посетитель чуть подрагивал в такт чему-то неслышному снаружи. Шварц закрыл блокнот.

- Ну вот что. Как вас зовут?

Посетитель чуть удивился.

- У вас записано там. Ян меня зовут. Ян Хотовник.

- Послушайте, господин Хотовник… Ян. Вы когда-нибудь до этого раза были влюблены? У вас случались отношения, романы?

Ян потряс головой.

- Ну сами подумайте, доктор! Я живу то под увертюру из "Тангейзера", то под открытие олимпиады тридцать шестого года. Какие романы? Много лет я вообще не подозревал, что в мире существуют другие люди.

- А как же…

- А это, фактически, случайно, - радостно отозвался Ян. – Ехал в метро, настроение было хорошее, слушал полифонический хорал. И вдруг оказалось, что девушка рядом его тоже слышит!

- Что значит "тоже слышит"? У нее звучит такая же музыка в голове?

- Да не такая же. Моя!

- А как вы определили, что у нее в голове - ваша музыка? Залезли к ней в голову прямо в метро?

Посетитель залился смехом очень богатого человека.

- Когда кто-то слышит вашу музыку, вы не можете этого пропустить. Это полное совпадение ритма. До шестнадцатых, до тридцать вторых, до флажолет.

- До чего, простите?

- Неважно. Поверьте, я ее узнал.

- А она вас?

- Конечно, - улыбнулся Ян. – Еще бы. Шанс на такое совпадение, понятное дело, один на миллион. На сто миллионов. А мы оказались бок о бок в метро! Вам знакомо выражение "выиграть "Волгу" по трамвайному билету"? Что-то подобное с нами и произошло, с точки зрения теории вероятности.

На березе напротив окна взахлеб запела какая-то птица. "Январь", - рассеянно вспомнил доктор Шварц.

- Ну вот что, - сказал он деловито. – Я не понял, жалуетесь вы или хвастаетесь, но вам отныне придется учитывать: то, что вы мне описываете – это и есть любовь.

- Что "это"? – не понял посетитель. – Полифонический хорал?

Доктор хмыкнул.

- В определенном смысле. Но я сейчас не об этом. Любовь – это когда у вас внутри всегда звучит чужая музыка. Заглушая свою, мешая спать. То увертюра из "Тангейзера", то сборник песен на корейском языке. Избавиться от этого означает - разлюбить.

Ян растерянно поморгал.

- Вы хотите сказать, что любовь – такой же акустический ад, как тот, в котором я живу?

- Ну прям, - засмеялся Шварц. – Так-таки ад? И вы бы согласились сейчас его выбросить из головы? Вот я предложу вам таблетку, и вся ваша музыка умолкнет навсегда. Согласны?

- Я-то, понятное дело, нет, - отмахнулся посетитель. – Но во мне играет моя собственная музыка, моей души! А что делать, если она чужая?

- А вы уверены, что сами с некоторых пор слушаете исключительно собственную душу?

Ян почесал в затылке. Встал, прошелся по кабинету. Снова сел. Проговорил неуверенно:

- Но я привык…

- Ничего, - отмахнулся Шварц, - и она привыкнет.

- Она страдает…

- Пожалейте.

- Не спит!

- Спойте ей колыбельную.

- Да мы свихнемся, доктор! Мы непрерывно что-то слушаем, теперь уже вдвоем!

Доктор Шварц развел руками.

- Хотите лоботомию?

Ян Хотовник махнул рукой, буркнул "Дсвдня" и, грузно ступая, вышел из кабинета. Шварц снова открыл блокнот и попытался сосредоточиться.

- Поздний час, половина первого, семь тысяч над землей… Ян Хотовник, тридцать восемь лет, дата обращения – двадцать второе января две тысячи… Не выходи из комнаты, не совершай ошибку. Диагноз: хроническое акустическое перевозбуждение. История болезни… Зачем тебе солнце, если ты куришь Шипку? Методы лечения… за дверью бессмысленно все, особенно возглас счастья… Лекарственное воздействие… только в уборную, и сразу же возвращайся…

На березе, не умолкая, пела птица.

Автор Виктория Райхер.