ПЕЛЕДУЙ - "не имеющие родства" (С.А.Бабичев Глава- №4)

начало здесь:  https://cont.ws/@vitimbabi4ev/...  

-Оттолкнув каяк, я поднял правую руку, Василий сделал то же самое. Теплое рукопожатие реально ощущалось в поднятой руке. Василий молча поднял маховое весло, широко и бесшумно загребая воду, помчался вниз по течению реки Лены. Не оглядываясь, я направился к танкеру, который доставит меня в аномальную зону - "Синий Камень"....

Но вернёмся к "нашим баранам", точнее не к нашим, к пеледуйским.

С такими вопросами, со злобными угрозами и обвинениями на меня однажды набросился один из бывших "рулевых" посёлком.

Вообще-то, я в своей жизни ни с кем не борюсь. Просто живу своей жизнью и делал-то, что считал нужным, пишу, то что считаю правильным. И уж тем более не боюсь в отличие от вас за свою карьеру. Это вы постоянно боритесь со своей тенью и боитесь правды.  

Первое взыскание за свои стихи, я получил в 1971 году, когда мне исполнилось 17 лет, будучи курсантом речного - арктического училища.

Меня вызвал к себе в кабинет пьяный замполит и сказал: «Советский человек не может быть потомком Чингисхана, а тем более каким-то там князем Рязанским. Я запрещаю тебе писать стихи…».   https://www.stihi.ru/2013/03/2... 

Я потомок Чингисхана

Сергей Александрович Бабичев

Я потомок Чингисхана – мать дала мне эту кровь,
По отцу я – князь Рязанский, прославляющий любовь.
Не страшны мне расстоянья, потому как с детских лет
Изучаю я преданья, обошел весь белый свет.

Нет сейчас на свете правды – Сатана здесь правит бал…
Русь Святую, как и Гоби, падшим ангелам раздал.
И восстала эта нечисть на священный род людской,
Истребляет самых лучших, самых чистых…
Нет, постой!!!

Не спеши, еще не вечер! Все пройдет, как страшный сон.
Оживит пустыню Гоби из дацанов перезвон.
Православный крест поднимет Русь Святая из руин,
И опомнятся народы, встанут вместе, как один.

Вновь в почете будет старец, тот, что прожил без греха,
Сор людской запашут в землю золотые лемеха.
Матерь Божия поднимет Свой Священный омофор
И направит самых лучших, самых преданных в дозор.

© Copyright: Сергей Александрович Бабичев, 2013
Свидетельство о публикации №113032302132 

- В межнавигационный период флотские команды, уходили в длительные отгулы и отпуска. Большинство из плавсостава разъезжались по домам. Те же, кто оставался на зимнем судоремонте, получали 90% от своего флотского оклада и многие делали вид, что работают на судоремонте и отстое флота. Работать на отстое, а тем более на судне, в машинном отделении, когда за бортом минус 49,9 градусов, это выше человеческих возможностей.

Если температура падала ниже 50 градусов, то все уличные работы прекращались и день актировали, вот начальство и придумало норму на своём градуснике, которую передавали утром по радио - 49,9 даже если твой домашний термометр показывал - минус 55. Начальство интересовало только выполнение плана!

Мне не доставляла удовольствия работа на отстое флота

Кидать снег или долбить лёд большого ума не надо. К тому же начальником отстоя флота на зимний период в те годы назначался мой отец, Александр Константинович Бабичев. 

На всех совещаниях он постоянно говорил, что перекидывать снег с места на место, бесполезный мартышкин труд, огромные деньги на ветер и вред, так как лед вдоль бортов не тает и  приходится задействовать трактора, что бы убирать снег от борта. Придёт весна и снег растает за неделю. Мы сэкономим средства. 

Вы только представьте 100 метров танкер, его заваливает за зиму полутораметровым пушистым снегом. Ближе к весне на борт поднимается бригада и начинает сбрасывать этот снег за борт. Каждому нужно платить зарплату. После этого ещё неделю приходится работать бульдозеру иначе танкер до середины лета так и  будет стоять на ледяной чаше под днищем.

Но твердолобость высшего начальства было не пробиваема.  Бабичев показал на примере своего танкера. Все капитаны отчитались об очистке от снега, а танкер Бабичева стоял как снеговик. Многие ходили и подтрунивали. Но как только начало припекать весеннее солнце, Бабичев попросил всех членов команды принести по ведру древесной золы. Все квартиры и дома отапливались дровами и этого добра у всех было в изобилии. 

Рассыпав золу на белый снег, Бабичев добился того, что через три дня снег исчез, танкер стоял сухой, а вдоль бортов, через неделю образовались промоины и он первым освободился от придонного льда. Все насмешники притихли и молча пожимали ему руку. Так как за экономию огромных средств Бабичев и его команда была поощрена денежными премиями... 

Работать на судоремонте,

это значит быть вечно в мазуте. Душевых кабинок в мехцехе никогда не было, баня работала только по выходным. Переодеться тоже было негде. Вот и шли толпы "маслопупов" в мазутных робах домой. Так что запах соляры и машинного масла на всегда переселялся с судна в квартиры. Ни водопровода, ни горячей воды. Простой рукомойник и вода в бочке, которую надо экономить, так как водовозка ходила раз в неделю.

Мне предложили пойти учеником в бригаду котельщиков. Но сразу предупредили, что ученики в основном бегают в магазин за водкой. От такой перспективы я сразу же отказался. Но и бездельничать всю зиму в отгулах мне то же не хотелось.

А потому я решил получить ещё одну специальность - сварщика 

Без отрыва от производства и с выплатой флотских 90% от оклада. В первую же зиму я стал учеником электросварщика.

Меня прикрепили к опытному мастеру своего дела, который работал в основном на новом судостроении, варил брандвахты. 

Ему доверяли самые ответственные участки работы, потому что это был единственный сварщик, который не пьянствовал со всеми после получки и аванса, как это делали почти все остальные сварщики.

-Мне выдали сварочный аппарат выпущенный видимо ещё при царе Горохе и точно такое же допотопные кабеля.

Учение длилось ровно три дня! За этот период Николай Данилович показал
- Первый день - нижний шов
- Второй день - горизонтальный,
- Третий день - вертикальный,
- Как варить потолок, тебе пока ни к чему 
- Он научил меня отделять металл от шлака и сказал:
- Всё, пора за работу, - и поставил выполнять работу четвертого разряда, варить набор корпуса строящейся брандвахты.

- Но я же могу дырок наделать в обшивке.
- А ты постарайся не делать а если сделаешь отметь мелом,  я заварю.

Мы забирались в один трюм и начинали работу. Учитель варил обшивку, а я приваривал к ней шпангоуты, косынки и прочие детали набора, держащиеся на прихватках бригады котельщиков, которые собирали всю эту конструкцию.

Шпангоут нужно было варить в шахматном порядке, выдерживая сплошной шов ровно 10 сантиметров. Поначалу выдержать дистанцию было сложно. Мало того, что шов получался корявый и пористым, еще и стежки оказывались различной длины. Учитель, уткнувшись в маску, отрывался лишь для того чтобы перезарядить свой электрод. Мне же приходилось постоянно поднимать свой сварочный щиток в поисках места с другой стороны шпангоута, чтобы не получилась накладка шва с двух сторон.

В первый же день я сообразил, что нужно загнуть электрод в 10 сантиметров длины и использовать его как шаблон. Несколько раз я «поймал зайца» от учителя, так на языке сварщиков назывался ожог слизистой оболочки глаз. Примерно через 6-7 часов после ожога глаза начинали неимоверно болеть, будто – бы в них насыпали песок. С чем можно сравнить эту боль? Тот, у кого болел ночью зуб, может себе представить, - полные глаза зубов и все болят! Вечером после гудка, объявившего конец рабочего дня, когда я подходил к проходной завода, меня догнал сварщик Мартын, который был на три года старше меня, но уже имел высший разряд сварщика.

- О, да у тебя глазки блестят. Тебя что Данилыч не предупредил, что варить нужно со щитком? Он хотя бы сказал, чтобы ты вечера картошку приготовил, да чай покрепче заварил – смеясь спросил Мартын.

- Я и сам знаю,- сердито пробурчал я.

- Да ты не обижайся. Просто, когда в закрытом трюме варишь, достаточно бывает одного, двух «зайцев», чтобы потом всю ночь не спать. Ты особо не пугайся, к утру все должно пройти, - хлопнув меня по плечу, Мартын объяснил, как делать примочки и свернул на свою улицу.

Перед сном я последовал его совету, приготовил сырую картошку и чайную заварку. В первом часу ночи проснулся от рези в глазах. Включив свет, чуть не потерял сознание от неимоверной боли. Будто бы сотня игл впилась в мои глаза. Выключив свет, на ощупь, отыскав приготовленные примочки, я наложил их на глаза. 

Мои мучения продолжались до шести часов утра. За это время я проклял всех, кто придумал сварку. Я мечтал поскорей встретиться с учителем и наказать его самым суровым образом. Около шести часов утра боль стала стихать, я уснул.

- Ну, как спалось? – с издевкой спросил учитель, спускаясь в трюм.

- Как у мамы в люльке, - в тон ему ответил я, зажмурил глаза и чиркнул электродом по переборке.

- Поаккуратней. Я из-за тебя зайца поймал, пробурчал учитель и стал пробираться в дальний угол трюма.

Делая вид, что работаю, я следил за учителем. Как только он поднимал маску, чтобы перезарядить электрод я зажмуривался и чиркал своим электродом по переборке в том месте, откуда лучи попадали прямо учителю в лицо. После обеда учитель принес кусок брезента и повесил между нами. На другой день с утра он не вышел на работу. После обеда пришел с красными глазами.

- Ты это специально сделал? – спросил он у меня.

- Вы это о чем Николай Данилович? О моей первой бессонной ночи? Когда вы забыли брезент повесить между нами? Так ведь не вы мой ученик, а я ваш. Откуда я мог знать, что ваши зайцы такие колючие. Так что мы квиты. Сделаете еще какую-нибудь подлянку, я вас в трюме заварю и аппараты выключу, чтобы вылезти не смогли. Так что давайте учите дальше. Я, как вы уже, наверняка, поняли, способный ученик.

Слух об ученике, наказавшем непьющего Данилыча, моментально разнесся по базе флота. Матерые сварщики с уважением пожимали мне руку и хлопали по плечу.

Учитель гнал план, получал премии, получал за ученика и был доволен удачно сложившейся жизнью.

Однажды, после очередной похвалы начальства и полученной премии, он зашел в теплушку, в которой обедали сварщики.

- Данилыч, ты нам на бутылку не даешь, хоть своему ученику из премии на конфеты выдели, он ведь за тебя половину работы делает, а ты все жмешься, - сказал Мартын.

- Не твое дело. Молод еще меня учить. Ученик еще варить не научился. Так пока лишь прихватывать может и то мне приходится половину исправлять. Ни вертикалку, ни потолок он еще не умеет. Одни проблемы с ним, - сказал учитель, не заметив меня.

- Ну, ты и гад! Мне говорили, что Данилыч хапуга и за копейку удавится. Я дурак не верил. И защищал тебя. Так ты еще меня за глаза позоришь перед всеми. Может я и не умею варить потолок, да только вот набор брандвахты, в том числе и вертикальный, варил я. А ты оказывается премии, да ученические получал, сказал я и вышел из теплушки.

Придя в кузницу, я набрал возле гильотины обрезков железа и забравшись на брандвахту, начал сваривать из них разные фигуры. Вскоре пришел учитель.

- Ладно, не обижайся. Ты действительно выполняешь работу сварщика четвертого разряда, я доволен твоей работой. Пошли, тебе надо закончить сегодня последние две шпации.

- А может не четвертого, а пятого разряда? Пойди и скажи это при всех сварщиках, а мое дело на железках тренироваться, - я опустил щиток и приступил к работе.

На другой день, учитель принес половину суммы премиальных и протянул мне.

- Держи. А то так и будешь думать, что я готов за копейку удавиться. Ты эти деньги честно заработал. Можешь их матери отдать, можешь со сварщиками пропить.

- Спасибо. Только в трюм я все равно не полезу, пока перед сварщиками не извинишься, - сказал я, спрятал деньги в карман и пошел в кузницу за железками.

В обеденный перерыв я сбегал в магазин, купил две бутылки водки и выставил их на стол в теплушке, за которым обедали сварщики.

- Угощайтесь! Это с моей первой премии, - смущаясь, сказал я.

- Вот это правильно. Вот это по-нашему. Видать подействовала критика на Данилыча, - радостно сказал Мартын. Открыв бутылку, разлил по стаканам и протянул один мне.

- Я не пью.

- А мы что пьем? Тогда и мы не будем, - Мартын по-ставил свой стакан на стол. В разговор вмешался пожилой сварщик.

- Ну что пристал к парню? Не хочет человек, пусть не пьет. За то, что уважил нас – спасибо. От коллектива отрываться не стоит, а насильно заставлять пить тебя никто не будет. Нам больше достанется. Сварщики чокнулись гранеными стаканами, пожелали мне и друг другу здоровья и выпили.

Дверь распахнулась, в теплушку вместе с морозными клубами пара вошел учитель, держа авоську в руке.

- Вот и славно, все в сборе, - сказал Данилыч, вынимая из авоськи две бутылки, завернутые в газеты и высыпая шоколадные конфеты. Он обошел вокруг стола и налил во все стаканы водку. Себе налил красное вино. Еще раз обошел стол, со всеми чокнулся.

- Я поднимаю этот стакан вина за достойную смену, которая уже наступает нам на пятки. За молодежь, которая осваивает и очень даже успешно нашу специальность. За тебя Сергей, ты свободно выполняешь работу четвертого и даже пятого разряда. Он запрокинул голову, залпом выпил, закусил конфетой, вышел из теплушки. Остановившись в дверях, повернулся ко мне и сказал:

- Смотри не напейся с первой премии.

Эти люди, угрюмые и весёлые, толстые и худые, молодые и старые, в брезентухах, поверх ватников, в прожжённых меховых рукавицах, пили не потому, что были отпетыми пропойцами или алкашами, а просто без этого в тех условиях якутской зимы не возможно было выжить. Работать целыми днями в загазованном трюму или болтаться на подвесных стропилах и лесах в сорокаградусный мороз, этого не могла выдержать ни одна лошадь, а люди ещё и план перевыполняли.

Если бригады котельщиков работали бензорезами, кувалдами, подгоняя железо и могли хоть как-то согреться, то сварщики, сидя на одном месте просто коченели от мороза. Это была особая каста высококлассных специалистов с чьим мнением считались и к чьим советам прислушивались все. Они никогда и никого не заставляли пить водку, закон был простой, каждый наливал себе сам, сколько считал нужным. Не хочешь , не пей!

Закончив обучение, я получил диплом, в котором был поставлен первый разряд. Начальник механического цеха Беляевский распорядился выдать мне доисторический аппарат и не морозостойкие провода, которые на морозе ломались, как макаронины. Неоднократно задевая оголенный высоковольтный провод, я получал удары током.

Стихотворение было написано в старом мехцехе возле кузнечного горна, Пеледуйской РЭБ. После того, как меня чуть не убило электрическим током напряжением в 380 вольт. Проходящий мимо сварщик вовремя заметил и отключил рубильник. Я сорвал кабель и пришёл с ним к начальнику цеха Беляевскому, который даже со старыми рабочими разговаривал только на повышенных тонах. А тут заявился какой-то ученик и стал требовать нормальный кабель. Беляевский визжал так, что токарных станком не было слышно.

Я бросил у его кабинета кабель и ушёл в кузнецу. 

Сел у горна н начал писать - https://www.stihi.ru/2019/09/1...  

С детства я мечтал стать капитаном

Сергей Александрович Бабичев
1974 год. мне было 20 лет. (Нашёл рукопись в своём старом блокноте)

С детства я мечтал стать капитаном,
Как и вся дворовая шпана.
Скрыться от презренья - за туманом,
Стать таким же, как отец - титаном,
Но не принимала нас страна!

Не стран! А маленький чиновник,
Вдалбливал,- что я земная вошь.
Он с презреньем, как плохой садовник,
Как отпетый вор и уголовник,
Презирал лихую молодёжь.

Ты всего лишь маленький шурупчик,
Ну а я огромный болт в стране.
С чувством долга выдеру твой чубчик,
Будешь ползать передо мной голубчик,
Всех заставлю подчиняться мне.

Всех сломаю, "через пень-колоду",
Превращу в безропотных рабов.
Непокорных - любящих своду,
Посажу как псов на хлеб и воду,
И давить вас буду, как клопов!

Начальник цеха потребовал от нормировщицы Нины Свиридович, что бы она поставила мне прогул.

- Как же я поставлю прогул, если он сидит в кузнице и не уходит с работы? Мало того, он что-то пишет. А вдруг это жалоба в партком? Я не хочу быть крайней. Сами решайте, что с ним делать. У нас же есть на складе нормальные, морозостойкие кабеля, - сказала нормировщица.

- Вы что предлагаете каждому сопляку хорошие кабеля раздавать, - заорал Беляевский и помчался в кузницу.

- Ты чего здесь расселся, - завизжал он перекрикивая огромный электрический молот, - собирай свои манатки и проваливай домой, тебе за сегодня уже стоит прогул.

- До конца рабочего дня ещё три часа. Если за это время вы не обеспечите меня нормальными кабелями, я с переломанным на морозе хламом завтра с утра пойду в профком, а заодно и к директору загляну. Вот тогда и посмотрим у кого за сегодня будет прогул и бледный вид.

Начальник цеха, махнул рукой и умчался. А через 20 минут пришла нормировщица.

- Сергей, Беляевский новые кабеля тебе не даёт, но переводит тебя на другую работу. Будешь наплавлять ковши для Земснаряда в цехе. Там тепло и сварочный аппарат не такая рухлядь, как тебе выдали, да и с кабелями всё нормально, - улыбаясь сказала нормировщица.

- Но ведь наплавка, это работа 4-5-го разряда и там работают только самые блатные сварщики, - удивился я.

- Вот и хорошо, будешь теперь блатным, деньжат подзаработаешь. Иди забирай свой щиток, держатель, электроды. Я покажу тебе рабочее место...

- Как вам известно, уважаемая Нина Михайловна у меня есть отец, он в отличие от Беляевского никогда не позволяет себе разговаривать с подчиненными в таком тоне. А я всего лишь адекватно реагирую на речь собеседника. Вы же на меня не кричите, вот и я спокойно с вами разговариваю.

- Пошли забастовщик, работенку тебе нашли не пыльную и денежную. Работа высокооплачиваемая. Будет хорошо получаться, поставят на наплавку валов. А это уже шестой разряд и расценки еще круче. Так что ты молодец. Так с ними и надо разговаривать, иначе за-тюкают.

На наплавке работало два сварщика. Блатных и высоко квалифицированных. С продолжительными перекурами, выпивкой с дремотой возле кузнечного горна, они спокойно за смену наплавляли по четыре ковша. Я теми же электродами толщиной в 6 миллиметров и с таким же, как у них аппаратом, без перекуров не мог наплавить и двух, как бы не старался. Мой держатель раскалялся до такой степени, что дюрит на рукоятке дымился, его невозможно было держать в руке даже в меховых рукавицах. Стоило мне подойти к кому-то из сварщиков, он тут же снимал щиток, накрывал свой рабочий стол и отправлялся на перекур. 

Через несколько дней мужикам видимо надоело испытывать мое терпение, а может просто захотелось выпить.

- Видать Данилыч не тому тебя учил, если не можешь угнаться за нами. Неси бутылку водки, мы преподадим тебе урок мастерства, - предложил один.

Я тут же, через пролом в заборе, сбегал до ближайшего нижнего магазина и принес водку. Распив в кузнице бутылку. Разомлев возле кузнечного горна, сварщики стали похрапывать.

- Мужики, а как же урок мастерства? – пнув одного по ногам, спросил я. Тот поднялся, подойдя к гильотине, спросил:

- Большая выработка на твоем ковше?

- Сантиметров десять будет.

- Набирай вон тех железяк, - сварщик указал в сторону толстых коротких обрезков. Придя на рабочее место, он включил мой аппарат. Положил железяку в выработку и оплавил ее по краям. Сверху наложил еще одну. Когда рабочая поверхность полоза ковша выровнялась, сварщик наложил аккуратные швы сверху, создав впечатление полноценной наплавки.

- Но ведь это брак. После первого круга, работы Земснаряда, вся эта туфтовая наплавка отлетит, возмутился я.

- Правильно. Отлетит. Зато на будущую зиму работа будет. А те ковши, которые ты наплавлял, лет на десять для нас, я имею в виду сварщиков, пропали. Им же сносу не будет.

Ты думаешь, мы такие пропойцы, что не можем себе бутылку водки купить? Да мы просто видим, как ты стараешься, из кожи лезешь, все рукавицы сжег. Ты же нас заработка лишаешь на многие годы. Ты вроде парень не глупый, вот и подумай, за что тебе наряды закрывают? Деньги тебе платят за качество выполненной работы или за количество восстановленных ковшей? То-то и оно, что за количество. Ты только больше нашего не делай, иначе Беляевский сразу заподозрит, - закончил свою речь сварщик. Он снял щиток, надел его на левое запястье, потянулся, зевнул и безразличным тоном добавил:

- И чо я с тобой вожусь? Ученические мне не платят. Пойду, вздремну. Шаркая валенками по бетонному полу, вразвалочку он отправился в кузницу.

На другой день, все обдумав, я подошел к мастеру и предложил плавить вместе с электродом арматуру, которую можно держать левой рукой.

- А что давай попробуем, согласился мастер.

Шов расплывался и пузырился, забивая металл шлаком.

- Сейчас мы постараемся это исправить, сказал мастер и куда-то быстро ушел. Не прошло и минуты, как он стоял у моего сварочного стола с клубками медной проволоки, которая валялась возле электроцеха.

- В качестве присадки нужно использовать немного меди, - сказал мастер и, обмотав плотными кольцами электрод, протянул его мне.

С этого дня темп работы задавал я. До обеда мною было наплавлено четыре ковша и четыре после обеда. Моя зарплата увеличилась в разы и превысила зарплату опытных сварщиков, которые с первой получки сбросились и вернули мне деньги за ту бутылку водки.

Недоволен был один человек, начальник цеха Беляевский. Рассматривая ведомость на получение зарплаты, он заявил:

- Где это видано, чтобы ученик получал больше опытного сварщика, проработавшего двадцать лет. Немедленно переведите этого бунтаря на отстой флота, пусть на баржах по трюмам полазит, опыта наберется.

- Но ведь ему нужно морозостойкие кабеля, - сказал мастер.

- Дайте. Но чтоб я его в цехе больше не видел, - как всегда закричал Беляевский.

Мне выдали хорошие кабеля и после первой же приличной зарплаты, которую Беляевский, как ни старался, не смог у меня отобрать, отправили на отстой флота, варить старые баржи.

Наряды на выполненные работы сварщики всегда писали сами. С приходом Беляевского положение изменилось.

- Я лично буду замерять погонные метры сварных швов, - сказал он.

Для этого он носил с собой метровую палку, которую не выпускал из рук и постоянно щелкал ей по голенищу своего валенка. Однажды осенью сварщики утащили палку из кабинета и, отпилив от нее сантиметров двадцать, положили на место. Всю зиму на каждые пять погонных метров сварных швов, прибавлялся метр, а ведь некоторые наряды закрывались не одной сотней метров. 

Весной, когда флот сдавался в навигационную эксплуатацию, Беляевскому предложили измерить свою мерку. Пол дня он в ярости метался по кабинету, требуя от нормировщиц пересмотреть все наряды и вернуть переплаченные деньги. Но те только ехидно хихикали, понимая, что сделать это уже невозможно.

Морозы и сварщики

Однажды в лютый мороз, когда инструкция запрещает варить корпус судна, а план горит. Начальник мехцеха Беляевский вызывает опытного сварщика Мартынова на "пропесочку".

- Ты почему не сдаёшь наряды на выполненную работу на ТР-2800? Котельщики неделю назад тебе всё подготовили. Мне что другому поручить. У нас план горит, а ты чёрт знает чем занимаешься, - как всегда заорал нач. цеха.

- Всю эту неделю стоят морозы, а там осталось заварить всего лишь одну пробоину в корпусе 50х50 см. Мне работы на двадцать минут. Только пробоина находится буквально посредине корпуса и в такой мороз метал может не выдержать и лопнуть, вся работа пойдёт на смарку.

- Ты что меня учить вздумал, когда и как варить корпус корыта? Или ты моё место занять хочешь, - завизжал Беляевский, - немедленно иди и завари эту злосчастную заплату. Или ты не знаешь схему сварки, чтобы не порвало металл? Так я тебе нарисую.

Он достал листок и стал рисовать как заварить в шахматном порядке пробоину.

- А что я не против и поменяться. Орать и рисовать на бумажке в тёплом кабинете и я смогу, а вы пойдёте и заварите пробоину на борту 100 метрового корыта в такой мороз.

- Да ты с кем разговариваешь? Ты Мартын совсем оборзел, забыл, как я тебя от пьяных прогулов выручал, я их тебе быстро нарисую.

Это был излюбленный приём Начальника цеха, поймать сварщиков или котельщиков с бутылкой спиртного или за её распитием и зацепить на крючок, якобы отмазывая от прогула, что бы в любое время можно было надавить и заставить работать сверхурочно или выполнять вот такую работу в нарушение инструкций.

Но Мартыну уже приходилось варить в морозы и он был в курсе того что заплату такого размера придётся варить как минимум пол дня, а в итоге сварка всё равно может лопнуть и это вычтут из его зарплаты.

На другой день температура воздуха упала ещё ниже, но Беляевский на утренней планёрке предложил сварщикам двойной тариф и снимал всю ответственность со сварщика.

Мартын, зная подленькую душонку начальника потребова письменное распоряжение. После того, как распоряжение легло Мартыну в корман, на место проведения сварочных работ выехала целая делегация, во главе с Беляевским.

Мартын накладывал шов медленно, давая металлу остыть, что бы снять напряжение.

- Нет! Ты что издеваешься над нами, - орал снизу Беляевский, - ты что решил совсем нас заморозить?

- Да нельзя быстрее. Металл, как струна на морозе, - бурчал Мартын.

Когда до конца работы оставалось пара миллиметров, раздался оглушительный взрыв. Мартын бросив держак повис на лесах, закрывая голову руками. Танкер лопнул поперёк корпуса и разошёлся на 10 сантиметров. Мартын спустился с лесов, подошёл к Беляевскому.

- Кто хоть вам таких упёртых и тупых баранов начальниками назначает? Премию хотел получить? Да по тебе тюрьма давно плачет, - он сплюнул и пошёл в цех.

Беляевский стоял, как снег белый и ничего не ответил...

***

Работа на отстое флота требовала своих навыков и умения

Получив наряд на первую баржу, я забрался в трюм и увидел, что она была как решето. Множество трещин и мелких пробоин светились во всех уголках, рассыпаясь по трюму гирляндами. Сотню метров кабелей нужно было протянуть от аппарата до каждой трещинки, перетаскивая кабеля из отсека в отсек, из шпации в шпацию. 

По окончанию работы в трюм спускалась нормировщица, отыскивала светящуюся дырку где-нибудь в потаенной шпации, до которой с кабелями можно доползти, потратив полдня. Предвидя, что мой заработок вновь скатится до ученического, так как ни один наряд мой не принимали к оплате, я решил использовать уже приобретенный опыт. Взяв бутылку водки, залез на баржу, где под весенними лучами солнца грелись сварщики.

- Вот это ты правильно сделал, что к ветеранам обратился, да еще и с подогревом. Понимаешь суть проблемы, - разглагольствовал один из них, наливая в стакан мою водку. – Молодой ты еще, опыта у тебя маловато. Ты думаешь, почему нормировщица Валюша у тебя наряды не принимает?

- Дырки в трюме находит, - искренне ответил я.

- Эх ты, дырки! Она же живой человек, ласки хочет. Ты бы подержал ее в трюме, за мягкие места,когда наедине остаётесь, стишки про любовь рассказал. Глядишь дело бы и пошло.

- Какие стишки? Она же старая.

- Вот чудак человек. Разве может быть женщина старая, особенно та, от которой зависит твой непосредственный заработок. Хотя, что тебе объяснять, для тебя может 35 и старая, а по мне так в самый раз, это она меня старым считает. Все в мире относительно. На дырки в трюме ты плюнь, это все пустое. Все кабеля порвешь, пока до каждой доберешься. Набирай грязи на берегу, закрывай крышку люка и забрасывай в дырки, те что выше ватерлинии, (линия предельного погружения судна под воды) грязь, как штукатуры делают. Там где грязь проскакивает, придется заварить, а остальные дырки нужно штукатурить. Но самое главное будь поласковей с Валюшей, найди у нее слабое место - смеясь, закончил сварщик и опрокинул себе в рот полстакана водки.

- Вот балабол. Чему ты пацана учишь? Она ему в мамки годится. Ты парень не слушай его. Просто бери грязь и тупо забрасывай в дыры, мы все так делаем, иначе бы давно с голоду подохли, - вмешался в разговор пожилой сварщик.

- Но ведь баржа летом может затонуть, - заметил я.

- Не беспокойся, некоторые дыры я замазываю уже не один бесяток лет. Ни одна баржа пока еще от этого не утонула. Так как все они находятся в надводной части. дыры в подводной части конечно же надо заваривать или ставить заплаты, но это уже совсем другие расценки.

На другой день, замазав все дыры грязью и набрав дома шоколадных конфет, которые в то время были в страшном дефиците, но у нас водились постоянно, я сообщил нормировщице, что работа выполнена. Придя на баржу, первым спустился в трюм и с трепетом ждал, когда она придет. Если на палубе уже пригревало солнце, то в трюму было еще достаточно холодно. Но ждать пришлось недолго.

Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда женщина, в серых валенках и толстых ватных брюках спускалась в трюм. Я, как бы помогая, поддержал её за ягодицы. Она повернулась ко мне лицом и мы в упор встретились взглядом. Мои руки автоматически, как на танцах легли на её необъятную талию закутанную в тёплые вещи и в ватники.  Я сделал к ней навстречу маленький шаг и замер, как какой-то нашкодивший школьник.

Наши  губы были совсем рядом, я почувствовал запах её губной помады. В её красивых, выразительных, ярко голубых глазах, я увидел какие-то не ведомые мне огоньки, то-ли любопытства, то-ли незнакомой мне доселе женской нежности. У девчонок, своих сверстниц, я такого огонька не замечал никогда.

Положив свои руки закутанные в меховые рукавицы, как бы предотвращая наше дальнейшее сближение, она с улыбнулась.

- Ну и что дальше? Это тебя старые кабели научили или сам додумался, - невозмутимо спросила она.

- Сам. Вот у меня и конфеты шоколадные есть. Чайку попьете, - волнуясь сказал я и полез в карман за конфетами. Вторая моя рука оставалась на её ватнике, как будто собрался танцевать с ней танго. Она взяла конфеты и рассмеялась.

- За конфеты спасибо, такие в наших магазинах не найдешь. А вот обнимать меня не надо. Молод больно еще. Ты, что думаешь я не поняла, кто тебя научил этому? Это всё проделки старого сварщика Лебедева, это он всё ко мне клинья подбивает, сам не может, так вот вас молодых да ранних всё науськивает. До чего же вы все мужики одинаковы и предсказуемы, ну просто диву даюсь. Лучше стихи почитай, если конечно знаешь? Он ведь и этому тебя учил?

По моей спине бежала струйка пота. Я с облегчением вздохнул, что не придется обнимать эту хоть и миловидную, но старую в необъятных  ватниках тетку и с воодушевлением и нараспев прочитал первые, попавшиеся на ум стихи:

Я молод был. Я голод был.
Я жрал глазами бытие.
Я каждой девочке грубил.
Отдайся! Но не брал ее.

Я был своим на площадях,
Где воробьи справляют пир
В киношки зайцем проходя
Я вышибал ногою мир.

Я крикнул пан или пропал.
Когда в раскатах майских грез
На жизнь как печенег напал
Взвалил на лошадь и увез.

А жизнь невольница моя
Грустит, ухмылки не тая
Как я трублю, как я грублю,
Как я беспомощно люблю.

- Замечательно. И дыр я больше не вижу, сразу видно, что старался, - пройдя в глубь трюма сказала нормировщица.

- Надеюсь, что в других трюмах так же тщательно все заварил? Ладно, давай свои наряды. Будет тебе зарплата в этом месяце. Только впредь будь более внимательным не только ко мне, но и к работе. Буду с удовольствием слушать твои стихи.

С тех пор нормировщица у меня не задерживали ни один наряд. Обнимать мне её больше не требовалось, зато каждые две недели я рассказывал новые стихи и таскал из дома шоколадные конфеты. Пока не ушел в очередную навигацию.

- продолжение следует: