начало: "Я учился мужеству не у людей. Я учился мужеству у лошадей..." http://cont.ws/post/220131
продолжение:
...Я уже начал терять уверенность в своих силах и не знал, что можно ещё предпринять. Ведь если "конокрады" не поверят мне и не начнут подчиняться, значит, месяц прожит напрасно и моя затея с созданием конноспортивной школы провалилась.
...И вот однажды…
День был пасмурный. С утра шел дождь. Под навесом сидело около пятнадцати подростков. Вдруг между проводами высоковольтной линии сверкнула молния, на землю что-то упало. Самый шустрый из ребят, выскочил под дождь, поднял за крыло дрозда.
– Готов. Зажарилась птичка, ну кто жрать хочет, айда сюда, – закричал он издали, и отбросил птицу в сторону. Закрыв голову руками, шустрый, пыхтя и отряхиваясь от дождя, вернулся под навес. Прошло около пяти минут.
– Вы знаете, эту птицу можно оживить. Принесите ее сюда, – сказал я.
Ребята рассмеялись, но шустрый сбегал и принес птицу. Я предложил всем убедиться, что она мертва. Затем положил перед собой, подержав над ней свои руки начал, проводить реанимацию.
Птица лежала у меня на левой руке, указательным и средним пальцами правой руки я резко и ритмично, но не очень сильно надавливал на грудь птице, бормоча при этом молитву и какие-то несвязанные между собой слова. Через каждые восемь – десять надавливаний, я резко дул в клюв птице и встряхивал её…
Все ребята, стоявшие вокруг, вначале хихикали, но неожиданно крылья птицы вздрогнули, начали подрагивать лапки, она начала издавать какие-то звуки. Я продолжил манипуляции. У птицы открылись глаза, затем она перевернулась и села мне на руку, плотно обхватив когтистыми лапками мой палец. Все смотрели, затаив дыхание. Никто уже не смеялся. В глазах подростков я увидел одновременно изумление и испуг. Я подбросил птицу и она, отлетев от нас несколько метров, упала на землю.
– Я не пойду за ней, я боюсь, – прошептал шустрый и спрятался за старших, которые стояли, молча затаив дыхание.
Я вышел на дождь и, подняв птицу, принёс её под навес, стал объяснять.
– Эта птица живет за счёт нашей с вами энергии, поэтому не в силах далеко отлететь от нас. У неё электрическим током поражена часть мозга. Если у кого-то из вас есть в кармане лезвие для бритья или хороший нож, то я могу вскрыть ей череп и поправить пораженный мозг, после этого птица снова сможет жить и летать, как прежде.
Лезвия, конечно же, ни у кого не нашлось. Я представил, что творится у каждого мальчишки в голове.
– Если я сейчас достану свою бритву, и он начнёт вскрывать череп этой несчастной птичке, то меня может стошнить или я просто испугаюсь, а позориться перед пацанами, как то не хочется, – я был уверен, что так думает каждый мальчишка, стоящий передо мной.
– Раз уж вы не желаете участвовать в нейрохирургической операции, то я думаю, среди вас найдётся смельчак, который посадит эту птицу себе за пазуху и отдаст ей часть своего сердечного тепла?
Ребята с вытаращенными глазами и раскрытыми ртами, как заворожённые не моргая, смотрели на меня.
– Если смельчаков нет, то птица обречена на погибель, – сказал я и подбросил её над головой. Сделав небольшой круг, она врезалась в землю и беспомощно стала бить крыльями.
Вперёд вышел белобрысый, тот самый, с нахальной ухмылкой, с которым я познакомился на первом собрании.
– Я могу взять птицу за пазуху – крикнул он, выбежал на дождь, аккуратно сложил мокрые крылья бьющейся птицы, спрятал её под рубашку.
Что бы хоть как то разрядить обстановку, я начал шутить.
– Нет, дружок, тебе нельзя доверять птицу, так что передай её лучше шустрику, – нараспев сказал я.
– Это почему нельзя? Чем этот ваш шустрик лучше меня? К тому же он трус, – возмутился белобрысый.
– Сам посуди. Шустрик хоть и трусоват, но у него сердце доброе, а у тебя ведь одни «понты». Представляешь, в кого может превратиться несчастная птаха, если получит заряд твоей энергии и как она начнёт гнуть пальцы – когти перед своими сородичами. Да что там перед сородичами, перед орлами, а они, насколько мне известно, воспитывать не любят, сразу сожрут.
Ребята дружно смеялись и друг перед другом показывали разные жесты на пальцах.
– Чего ржёте, придурки. Мне действительно хочется, что бы птица улетела, а не мучилась тут с вами недоумками. Вам бы только зубы скалить, – возмутился белобрысый.
– Ладно, не обижайся, шутки в сторону. Я рад, за тебя. Рад, что у тебя есть чувство сострадания, ты не такой злой и дерзкий, каким хочешь казаться. Сегодня мы познакомились с вами чуть поближе, я остался доволен этим знакомством. Вы своими глазами увидели, что боевые искусства, это не только рукопашный бой или уличная драка, но и работа с внутренней энергией, концентрация которой может даже воскресить, казалось бы, безнадёжно погибший организм.
Беседа затянулась. У ребят возникали всё новые и новые вопросы, на самые разнообразные темы. Казалось, что никто из взрослых ни разу не попытался поговорить с этими маленькими ершистыми, а порой невыносимо дерзкими человечками. Явно сказывался дефицит внимания к ним со стороны старшего поколения. В завершение беседы я заметил,
– Надеюсь, что всем стало понятно, я не шучу и по любому смогу достичь своей цели в создании конноспортивной школы. Мне совершенно не важно, будите здесь вы или другие ребята придут на ваше место. Запомните одно, кто будет мешать мне, кулаком по краю стола стукну и по горло в землю уйдёт. Так, что давайте жить дружно и помогать друг другу. Я буду учить вас жизни, а вы будете учить меня верховой езде. А сейчас я предлагаю проверить смог ли воспитанник нашей школы обогреть птицу и поделиться с ней своей жизненной энергией. Давай дружок выпускай.
– Мы согласны, – наперебой закричали мальчишки, – вы скажите, что нужно делать?
– Полагаю на сегодня впечатлений достаточно. Завтра с утра жду звеньевых с конкретными предложениями по благоустройству нашей территории.
Дождь закончился, я объезжая деревенские лужи выбрался на асфальт и поехал в город.
А кто же «без головые»?
Вторая голова дракона – чиновники
Со следующего дня, жизнь и деятельность Трудовой Конноспортивной школы резко изменилась в лучшую сторону. Отсеялись те, кто приходил лишь покататься на лошадях, не желая работать. Звеньевых избирали из совершеннолетних, а обращаться к ним решили по имени и отчеству, как в солидном государственном учреждении. Белобрысый, которого все теперь звали Николай Николаевич, возглавил первое звено, многие подростки желали попасть именно в его звено, но он отбирал себе трудолюбивых. Ребята, из ПТУ, обучающиеся сварочному делу, предложили своими силами сварить хороший металлический забор и установить вдоль него кормушки.
Ребята буквально завалили меня своими планами и предложениями. Это были не просто детские прихоти, а настоящая мужская работа. От звеньевых, на мой стол каждый день поступали новые записки, в которых указывалось, где в городе или в окрестных сёлах меняют трубопровод и можно взять старые трубы на столбы. Где в центральной усадьбе уже многие годы валяются пролёты металлического забора сваренного будто бы специально для нас. Где хранятся сломанные брички и двуколки, которые мы в силах сами починить.
Прежде, чем обращаться к директору совхоза, я приезжал на место делал фотоснимки и лишь с неопровержимыми фактами приходил на планёрку, требуя оказать содействие в благоустройстве школы.
Абсолютно все главные специалисты совхоза Таврический, были настроены против создания конноспортивной школы. Их отлаженный жульнический быт цеплялся друг за друга:
Ты мене, а я тебе –
Шу-шу-шу-каются гады.
Есть у них страна в стране,
В беспорядке свой порядок…
– Ну, с чего это вы уважаемый начальник штаба ГО взяли, что старые проржавевшие трубы можно использовать под столбы. От них одна ржавчина осталась и та рассыпается. Я бы на вашем месте не совал нос, куда не следует, а то ведь и оторвать могут, – вытирая пот со лба, кричал главный энергетик.
– Вот с того и взял, что вы направо и налево торгуете этими трубами, – ответил я и достав фотографии разложил их перед директором, – это вот на улице Пролетарской, а это на Советской уже установили новый забор используя ваши, а точнее сказать государственные трубы. Запугивать меня, тем более вот так публично, я бы вам не советовал. Иначе нам придётся встречу перенести в прокуратуру, а там быстро найдут, куда вы сотни метров труб сплавили.
– Ну, всё хватит. Развили тут детский сад, – хлопнув ладонью по фотографиям, прикрикнул директор, – завтра с утра все трубы собрать и отправить в село Перекоп, а то ведь ваша наглость переходит все границы. А вы Сергей Александрович сами приедете и проконтролируете, чтоб ни одна труба не ушла «налево».
– По согласованию с милицией конные патрули, составленные из совершеннолетних ребят, будут контролировать и охранять не только трубы, но и картофельные, и зерновые поля, а так же будет действовать верховой дозор на крайних фермах, в селе Перекоп, где постоянно пропадает молодняк крупнорогатого скота. Все подъезды к этим фермам мы уже контролируем – торжественно объявил я.
– Нет, вы только гляньте на него товарищи! Откуда вообще взялся этот молодой выскочка? Он со своими оболтусами еще и контролировать нас собирается. Куда только смотрит наша доблестная милиция? В конце то концов будет когда-нибудь этому разгулу преступности конец или нет? Мне кажется, нам пора действительно обратиться в прокуратуру с коллективным письмом и попросить защиты от этих бандитов, – гневно срываясь на крик, выпалила зоотехник Гундоцкая.
– Да Нина Фёдоровна вашей преступной деятельности приходит конец. Дальнейшее ваше пребывание на руководящей должности, а может и на свободе, действительно будут решать правоохранительные органы – спокойно парировал я.
– Вы что себе позволяете, – закричал директор, – кто вам дал право так разговаривать с женщиной?
– Эта женщина, буквально вчера вечером была замечена на ферме села Перекоп, откуда украла телёнка и, погрузив его в свою машину, увезла домой. При этом она угрожала охотничьим ружьём патрульному оперативному отряду, состоящему из пяти человек. После этого она схватила топор и гонялась за подростками, а в завершение порубила топором новую входную дверь, в конноспортивной школе, которую строители недавно навесили. Вот фотографии её правонарушений и хищения государственного имущества – как можно спокойнее сказал я и протянул фотографии.
– Может мне на совещание наряд милиции пригласить, чтоб они на тебя наручники с намордником надели. Ты кем себя возомнил? Да я тебя в порошок сотру – завопила зоотехник.
Я достал удостоверение и, сдерживая эмоции, с лёгкой улыбкой произнёс,
– Наряд милиции уже здесь. Я инспектор по делам несовершеннолетних и вашими хищениями, с применением охотничьего оружия, уже занимаются, – я посмотрел на часы и добавил, – в настоящее время, на вашем личном подворье уже проводятся следственные мероприятия, изымается похищенное вами государственное имущество. Районной прокуратуре стало очень интересно, откуда у вас такое поголовье крупнорогатого скота.
Зоотехник выскочила из кабинета. В кабинете повисла зловещая звенящая тишина.
После планёрки, я встретился со своими подопечными и отправил первое звено на центральную усадьбу, в село Суворово, где меняли трубы. остальные звенья, занялись благоустройством территории. Второе и третье звенья, сделав разметку стали рыть ямы под столбы, четвертое и пятое копать яму для туалета и канаву, для осушения территории база.
После обеда по распоряжению директора под трубы подогнали прицеп. Короткие трёхметровые трубы ребята втроём грузили в прицеп, но вскоре появился главный инженер и распорядился резать трубы по восемь метров. Специально, чтоб не возможно было грузить. На другой день пришлось просить автокран для погрузки и прицеп длинномер.
Какие бы козни не устраивали нам управленцы, мы за три дня перевезли из центральной усадьбы в село Перекоп и трубы в необходимом количестве, и пролёты металлического забора.
Но в селе Перекоп нас подстерегал ещё один монстр, в лице управляющего Лысенко.
В моё отсутствие, он дал команду своим скотникам и распорядился забрать у нас часть труб для ферм. С дюжину мужиков пришли с верёвками и вилами на конный двор, а подростки, которые три дня упирались, перетаскивая и складируя трубы, выступили против них верхом на лошадях. Всё происходило, как на поле боя. Ребята заранее подготовили лошадей и сидели на них верхом в закрытых помещениях с арапниками наготове. Снаружи, возле труб находились двое с повязками дежурных. Своих лошадей они держали под уздцы.
– Ну что щенки, сделали доброе дело, привезли для нас трубы. Нам хоть не придётся корячиться – грузить, а ну запрягай своих кляч, будем трубы по фермам развозить – издали завопил пьяный скотник.
– Пока не придёт Сергей Александрович, ничего развозить не будем, – сдерживая волнение, ответил Николай Николаевич.
– Ты кому перечишь, шпана голодраная, а ну прочь с дороги, – взревел скотник и ударил вилами по хребту коня преграждающего дорогу.
Николай вскочил на коня, по боку которого текла кровь.
– Наших бьют, – закричал он и, выхватив из-за голенища короткую нагайку, ударил по голове скотника, который травмировал его любимца.
Из засады выскочило более двух десятков верховых с кнутами в руках и с диким криком – Ура! Бросились на своих противников. Они, как молнии кружились каруселью вокруг мужиков сбившихся в кучу и лупцевали их своими плетёными, по всем правилам, кнутами. В конце концов, здоровенные пьяные мужики, побросав вилы и верёвки, бросились бежать по открытому полю в сторону своих ферм. Их догоняли озверевшие «безголовые» всадники и, сбивая с ног, продолжали избивать кнутами.
– Пленных не брать, – кричал Николай Николаевич, догоняя очередную жертву.
Когда я подъехал на своём мотоцикле к селу, побоище уже закончилось. У двух лошадей из боков текла кровь, были видны раны от вил. Верёвки и вилы, брошенные агрессорами, были собраны и аккуратно составлены в подсобке. Ни кто из ребят, к счастью не пострадал.
– Пишите всё, как было – сказал я.
На окраине села в окружении нескольких побитых мужиков стоял Лысенко. Я сел на мотоцикл и подъехал к ним.
– Ну и чего ты добился управляющий? Сейчас сюда едет оперативная группа. Все твои пьяные дебилы, во главе с тобой получат срока, за нападение на малолеток и за жестокое обращение с животными.
– Ты меня не пугай, пока я ещё тут управляющий и я вправе делать то, что считаю нужным – пробурчал Лысенко.
Он был худой изможденный вечными пьянками и язвой желудка. Я слез с мотоцикла, подошёл к нему вплотную и взял за грудки.
– Послушай ты горе управляющий. Вмазать бы тебе дураку, да руки марать не хочется. Ты видимо даже не представляешь, в какое дерьмо вляпался и мужиков втянул. Я предлагаю вам немедленно пойти и извиниться перед малолетками, пока они не передали заявление в милицию, которое сейчас пишут. В противном случае, я сейчас уеду, забрав с собой пострадавших, а оставшиеся малолетки спалят твою усадьбу к чёртовой бабушке и жить тебе управляющий будет негде, ты наверняка видел, что они уже послали гонцов за подмогой? Так что я тебе не завидую. А им ведь за это ничего не будет, они ведь несовершеннолетние, к тому же провокатором сложившейся ситуации был именно ты со своими скотниками.
Я поправил ему пиджак на груди и хлопнул по плечу
– думаю, пяти минут вам будет достаточно, что бы принять правильное решение, – сев на мотоцикл я добавил, – жду вас пять минут и уезжаю.
Подъехав к конюшням, я построил ребят в две шеренги и всем звеньевым объявил выговор, за нарушение дисциплины.
– Звеньевые, два шага вперёд. Как вы посмели войти на запретную территорию с кнутами и нагайками. Значит, вы не уважаете меня, себя, своих лошадей, – как можно строже выговаривал я. Мальчишки стояли, опустив головы и потупив свои взгляды.
– Школа! Слушай мою команду!
Первое!
За нахождение на запретной территории школы с кнутами объявляю выговор всем звеньевым, в случае повторения подобного инцидента будут приниматься более строгие меры, вплоть до отчисления из школы.
Второе!
Звеньям продолжать работы согласно намеченному плану.
И наконец, третье!
За мужество, проявленную стойкость и самоотверженные действия при защите и сохранении имущества конноспортивной школы от вооруженных пьяных захватчиков объявляю благодарность, как звеньевым, так и всем участникам прошедшего мероприятия.
Ребята в недоумении переглядывались. Затем послышался робкий и одновременный вопрос звеньевых
– Так нас что не отчисляют из школы?
– За что же вас отчислять? За то, что не позволили растащить школьное имущество? За это награждать надо. А вот детали мы разберём позже. И не забывайте, что вы получили выговора за кнуты.
Мальчишки, забыв, что они находятся на построении с криками Ура, бросились обнимать своих звеньевых
Спустя пару минут, к нам подошли Лысенко с двумя, более менее трезвыми мужиками. Потоптавшись на месте, Лысенко стал извиняться.
– Понимаете ребята. Произошло вопиющее безобразие. Людей отправили поговорить с вами, узнать о ваших нуждах, а они устроили пьяную драку. Всех виновных я непременно накажу. Если у вас есть, какие-то просьбы вы обращайтесь, я всё сделаю.
– Нам нужен сварочный аппарат, прямо сейчас, чтоб забор варить. У вас на хоз. дворе САК стоит без дела, дайте команду, мы его мигом сюда доставим, – на одном дыхании выпалил Николай Николаевич.
– Можете его прямо сейчас забрать, – сказал Лысенко.
Николай посмотрел на меня, я утвердительно кивнул головой и тот бесшумно исчез, захватив с собой пару ребят.
Лысенко ещё минут двадцать распинался о том, как он поддерживает идею создания конноспортивной школы. Выходя с территории, он заметил в подсобке вилы.
– Это ведь наши вилы. А ну Василий забирай, – кивнул он своему мужику.
– Не стоит товарищ управляющий. «На войне, как на войне», трофеи достаются победителям. К тому же им они просто необходимы, а взять сами понимаете им негде, – пробурчал Василий.
– Да ты совершенно прав, я с зарплаты у виновных высчитаю стоимость вил, а эти пусть у вас останутся – сказал Лысенко и пошёл дальше.
К конному двору подъезжал Николай. К бричке был привязан сварочный аппарат.
– Молодцы! Оперативно работаете. Эх, мне бы таких работников, – с нескрываемой завистью вздохнул Лысенко, махнул рукой и направился в сторону ферм.
продолжение следует: http://cont.ws/post/221284
Оценили 0 человек
0 кармы