1989 год - Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Северной Корее - Сергий Александрович Бабичев

В Сочи завершается XIX Всемирный фестиваль молодежи и студентов.
XIII фестиваль, прошел в 1989 году в Пхеньяне, столице Северной Кореи — страны, остающейся для многих загадкой по сей день.

Участником и даже знаменосцем делегации СССР на молодежном форуме 1989-го года был ельчанин Андрей Борисович Пемуров.
С Андреем Борисовичем я познакомился в 1992 году, когда он возглавлял Елецкое отделение РСМ (Российский Союз Молодёжи). Мужские, дружеские, деловые отношения сложились при создании в Ельце Подросткового клуба "ДЕЛЬФИН", который вскоре стал "Центром социальной адаптации по работе с "трудными" подростками". Порядочность этого человека была на самом высшем уровне. Он мог разглядеть и поддержать молодёжные движения и течения в то не простое время. Он чувствовал молодёжный пульс городской молодёжи и всегда держал руку на этом пульсе. Много хороших программ и дел было осуществлено. Много молодёжи было вырвано из лап тлетворной улицы. Сегодня Андрей Борисович вспоминает о своей ЗНАМЕНОСНОЙ молодости.

«Елецкий посланник»

Вспомним 1989 год: еще действует 6-я статья Конституции о руководящей и направляющей роли КПСС, страна единая и неделимая, но Горбачев уже заразил всех мечтой о свободе, слова «перестройка» и «гласность» стали ключевыми, и пресловутый «железный занавес» не упал, но стал намного прозрачнее.

Пемуров в то время руководил комсомольской организацией СПТУ-25 и сумел из отстающей по всем параметрам ячейки вывести ее в лидеры. Одновременно был комиссаром студенческого строительного отряда, который безвозмездно трудился в Озерках, восстанавливая усадьбу И. А. Бунина.

Как раз настало время, когда имя нобелевского лауреата изъяли из долгого небытия.

О предстоящем фестивале в Северной Корее, безусловно, знал: еще бы, репортажи о нем в те годы смотрел, затаив дыхание, весь мир. Но Пемуров по жизни — реалист и понимал, что ему до Пхеньяна, как до космоса — ведь от Липецкой области надо было выбрать только одного представителя.

Совершенно неожиданно бюро горкома комсомола отдало предпочтение именно ему. В душе затеплилась мизерная надежда, но он понимал, что отбор на уровне области, когда от каждого района выставят титулованных именитых доярок, металлургов, пахарей, ему будет пройти непросто.

В чудо не верил, но оно случилось!

Теперь он понимает, что сотворил их тогдашний городской комсомольский вожак Владимир Сенчаков. В Липецке на бюро обкома ВЛКСМ секретари районов, представляя своих кандидатов, монотонно зачитывали однообразные характеристики, которые раз за разом убаюкивали зал. Когда дошла очередь до Ельца, Сенчаков встал и сказал:

«Не буду читать официальную характеристику, но вы ведь все знаете, что Елец плохого не пришлет!».

И сел. Зал мгновенно проснулся, Пемурова подняли с места и начали задавать массу вопросов. Скорее всего, его избрали благодаря Сенчакову (с его оригинальным ходом) и Бунину (в те времена просто не было стройотрядов, работающих безвозмездно, да еще на восстановлении усадьбы нобелевского лауреата).

Кстати, партия тогда хоть и оставалась у руля, но в выборах делегата на удивление всем участия не принимала — ветер перемен уже подул…

«Перестройка»

Перед отлетом в Пхеньян делегаты несколько дней жили в Москве. Перед ними выступали работники МИДа, комсомольские и партийные деятели, им раздали кучу брошюр и книг, чтобы ознакомить с Северной Кореей, ее историей, обычаями, молодежным движением и т. д. Предупредили, что страна особая, живет сама в себе, как улитка в домике.

Для ее народа руководитель — не иначе как «великий вождь и учитель, «солнце нации» товарищ Ким Ир Сен», то есть если о нем говорить, то только именно так — во избежание международной напряженности.

…Пхеньян встретил посланцев СССР необыкновенной чистотой, ухоженностью, обилием зелени и цветов. Гостеприимные корейцы подготовили для фестиваля городок, где поселились представители 180 стран мира.

Наша делегация была самой многочисленной — 400 человек. Из них 200 — делегаты, остальные — партийные и комсомольские деятели, советники, переводчики и артисты, среди которых Владимир Кузьмин, Надежда Чепрага, Жанна Агузарова, Вячеслав Малежик, в полном составе были ребята из телепередачи «Взгляд» и даже ведущий КВН Александр Масляков, который тогда еще не был столь популярным.

Наша делегация оказалась многонациональной, в комнатах жили, как правило, представители разных республик Советского Союза. И никаких эксцессов на национальной почве, разве что вечерами соревновались в знании тостов.

Все наши делегаты были одеты в форму с большим гербом СССР. По нему их узнавали иностранцы, бурно радовались, хлопали по плечам и кричали: «Горбачев! Перестройка!». Пемуров вспоминает, что наши этим очень гордились, а значки и фото с советским лидером быстро стали большим дефицитом, иностранцы просили продать их за хорошие деньги в валюте!

«Флаг донесешь?»

За два дня до торжественного открытия фестиваля Пемурова вызвали в штаб советской делегации, предварительно попросив надеть парадную форму. Там его встретил секретарь ЦК ВЛКСМ, то есть самый главный на тот момент в комсомоле — Виктор Мироненко и без предисловий сказал: «Принято решение сделать тебя знаменосцем. Донесешь флаг?». Андрей ни на секунду не сомневался: «Конечно!».

Тут надо сделать небольшое отступление: корейцы задали всем делегациям одинаковый размер флагов. И только наше советское красное полотнище намеренно попросили сделать в разы больше.

И вот наступил день открытия. Посланцы всех стран шли через толпы ликующих корейцев к месту проведения торжеств — стадиону имени 1 Мая.

Советская делегация выходила на арену первой как хозяйка предыдущего фестиваля. Незабываемый волнующий момент — раздалась команда, и молодежь с гербами СССР на груди начала движение, Пемуров с алым полотнищем — впереди.

На стадионе в этот момент подул ветерок, и наше большое знамя вдруг встрепенулось в руках знаменосца и развернулось во всей своей красе и мощи.

Пемуров флаг удержал, приосанился и в этот же миг услышал, почувствовал, как многотысячный стадион просто взорвался овациями и приветственными криками.

Как передать словами то, что все наши делегаты почувствовали в тот момент? Наверное, главное, как вспоминает Андрей — свою причастность к огромной стране, которую уважают в мире.

Второй раз стадион взорвался с таким же воодушевлением и теми же децибелами, когда на трибуну пришел Ким Ир Сен.

Кстати, был еще один момент, который запомнился и с позиций нынешних событий в мире вокруг Северной Кореи кажется показательным. Из-за неприятельских отношений между двумя корейскими соседями и их почти враждебной политики в отношении друг к другу КНДР тогда не послала свою молодежь на фестиваль. Тем не менее под флагом этой страны на поле стадиона вступила всего одна девушка из Южной Кореи — она правдами-неправдами, через другие молодежные организации и страны все же пробралась на фестиваль и стала его участницей.

Молодежь вне политики и всегда найдет возможность договориться с друзьями из других стран, как бы говорила она своим присутствием. Стадион заревел, рукоплеская хрупкому борцу за мир, а Ким Ир Сен даже встал, чтобы поприветствовать девушку, и послал ей привет.

Он видел «солнце нации»

В один из дней фестиваля Андрея как знаменосца включили в состав группы из 50 человек, которая в советском Доме дружбы (этакая мини-ВДНХ) будет встречаться с руководителем Кореи Ким Ир Сеном.

— Приехали заранее, долго ждали, — вспоминает Пемуров. — Наконец произошло какое-то шевеление, и великий вождь и учитель, «солнце нации» товарищ Ким Ир Сен подъехал к нашему крыльцу на шикарном лимузине.

В мгновение ока к нашему послу в Корее Тяжельникову и первому секретарю ЦК ВЛКСМ Мироненко подбежал шустрый кореец и пшикнул им на ладони какой-то жидкости из баллончика.

Потом нам объяснили: во избежание отравлений и заболеваний «солнца нации». Наши стерпели, вождь вышел, поздоровался за руку с ними двумя, и все мы отправились осматривать наш Дом дружбы.

Сначала звучали заготовленные вопросы-ответы, но затем как-то атмосфера потеплела, упростилась и вышла вполне интересная неформальная беседа.

Ким Ир Сен был дружелюбен, все время широко улыбался. Помню, кто-то из наших спросил лидера Кореи, мол, не боится он, что представители западной, наиболее радикальной молодежи, приехавшие на фестиваль, окажут пагубное влияние на подрастающее поколение его страны?

Мы приготовились к развернутому ответу в стиле болтливого Горбачева, однако услышали короткое и твердое: «Нет!». И товарищ Ким Ир Сен всем своим видом показал, что ответ на вопрос исчерпан.

Конечно же, и открытие фестиваля, и тем более визит в Дом дружбы СССР лидера Кореи снимали десятки, если не сотни фотографов и телеканалов. Пемурова уже узнавали на улицах как знаменосца советской делегации, с ним постоянно фотографировались делегаты других стран. Но после встречи с «солнцем нации»…

Его позвали товарищи по комнате, мол, выйди, там к тебе пришли. Выходит и видит: стоит выстроенный в линеечку отряд корейских пионеров и во все глаза, с восхищением и каким-то благоговением, смотрит на него.

Учитель или вожатый из корейцев, прибывший с ребятней, что-то страстно говорит. Переводчик объясняет: дети, узнав, что сегодня ты встречался с самим Ким Ир Сеном, захотели увидеть тебя, посмотреть в твои глаза, которые сегодня смотрели на «солнце нации».

Пемуров немного шалеет от услышанного, но понимает, что отказать никак нельзя. Он кивает головой, дети радостно окружают его, что-то говорят, тянут руки для рукопожатия, кто-то с умилением трогает его за рукав рубашки или плечо. Фотографируются и, поклонившись, отдав салют, счастливые уходят.

Сколько было таких встреч, Пемуров уже не помнит — просто очень много. При этом приезжали не только дети, но и студенты, и даже вполне взрослые люди. Но вели себя так же, как первые пионеры, явившиеся пред его светлые очи.

Наверное, это было единственным проявлением какой-то фантастической, космической любви и обожания корейским народом своего любимого вождя, свидетелем которых были делегаты.

Пемуров вспоминает: разве что постоянная ходьба строем детей и молодежи или поездки групп рабочих на грузовиках, видимо, на работу поначалу казались диковинными. Потом привыкли.

Меж тем выяснилось, что корейцы весьма переживают из-за того, что их страна оказалась разделенной. Делегатов возили на знаменитую 38-ю параллель, где проходит раздел между двумя Кореями. Буквально в 100 метрах наши ребята увидели американские войска, боевую технику, в то время как с другой стороны делегаты часто видели плакаты «Korea is one», то есть «Корея одна» или «Корея едина».

Простые жители страны рассказывали о том, что по ту сторону границы остались друзья, родственники, члены семей, с которыми им не разрешают общаться. Правда, весьма знакомая ситуация уже из наших дней, на наших границах?!

Если бы парни всей земли

Но вернемся к фестивалю. Конечно, все его дни были наполнены осмотром достопримечательностей, посещением музеев, концертов. Делегаты принимали участие в «круглых столах», конференциях, секциях. Пемуров работал на пленарных заседаниях «Молодежь и международная политика» и сейчас вспоминает о том, что участники дискуссий яростно спорили, но всегда умели договариваться, идти на компромиссы.

— Наверняка многие из тех зарубежных коллег стали политиками, руководителями, общественными деятелями или просто гражданами своих стран, — рассуждает Пемуров.

— Но почему несколько десятилетий назад мы могли договариваться, а сейчас вдруг разучились это делать?! Мы тогда понимали, что все делегаты — представители будущего нашей планеты и от нас зависит, какой станет на ней жизнь.

Намечали планы, основанные на взаимном доверии, согласии. А с годами все пошло как-то не так, по-другому. Вот бы собрать снова всех тех делегатов, мечтает он, и посмотреть друг другу в глаза, вспомнить, как дружили, спросить, что такое с нами случилось, если мы вдруг становимся по разные стороны баррикад…

Жизнь после фестиваля еще долго напоминала ему о времени в Корее. Объездил практически всю область, рассказывая о том, каким был фестиваль и что он там видел.

Вдруг стал получать огромное количество писем — как из СССР, так и из-за рубежа. Порой удивлялся, как они его находили, если на конверте было написано:
«СССР, знаменосцу Андрею».

Ответить на все обращения было просто нереально, но некоторые письма цепляли, завязывалась дружба с их авторами.

Долго переписывался с девушкой из Кореи, их переводчицей, она всерьез учила русский язык. И даже просила Андрея познакомить ее с ненормативной лексикой — этот раздел языка ну очень интересовал ее саму и ее соотечественников.