АНТИЦИВИЛИЗАЦИЯ: ПОРТРЕТ ЯВЛЕНИЯ -2

Глава 2. Драма Запада: от борьбы за господство к борьбе с цивилизацией

Мы установили, что сущность цивилизации – это поддержание в рабочем состоянии коллективного разума, являющегося общим (обобществлённым) духовным наследием большого коллектива людей (что и определяет коллективизм, как одну из базовых ценностей цивилизации). Здесь уместна такая аллегория: оптический прицел превратили в телескоп, снайпер становится астрономом.

О чём речь? О том, что у животных высшая (осмыслительная) нервная деятельность сводится к обслуживанию биологической особи. В таком формате чужой ум не только бесполезен, но и вреден опасен окружающим. Ум становится в один ряд с клыками, когтями хищника, как орудие его индивидуальной охоты, и шире взяв, насыщения/защиты/доминирования.

Поэтому – аналогия снайперского прицела на винтовке: чем он качественнее, тем лучше позволяет прицелиться, точнее выстрелить, выступая вспомогательным, а иногда и основным орудием убийства. Но ведь точно то же самое можно сказать и об умственной деятельности, лишённой коллективизма, замкнутой на обслуживании биологической особи, локальной и смертной!

Потому мы и говорим о ЛОКАЛИЗМЕ – одном из наиболее укоренённых и наиболее опасных врагов цивилизации в области психической деятельности людей. ЛОКАЛИЗМ противостоит ИНФИНИЗМУ, т.е. всеобщности, приоритету коллективного целеполагания над индивидуальным. Без ИНФИНИЗМА нет ничего социального, никакого общества – без него возможны только зоологические мотивации мышления и поведения.

Допустим, у пещерного льва длинные когти и могучие клыки: для кого это хорошо, кроме самого пещерного льва? Для его добычи? Для других пещерных львов? Разумеется, это плохо для всех, кроме одной-единственной особи, обладающей силой. То же самое можно сказать и о развитом интеллекте ЛОКАЛИСТА. Чем более он развит в условиях приоритета биологической особи, тем он опаснее для окружающих, для культуры и цивилизации. Потому что развитый ум изобретёт такие средства уничтожения и подавления конкурентов, до каких неразвитый попросту не додумался бы!

Вообще, говоря в целом, умственная деятельность «человека разумного» делится на три больших категории:

1) Всеобще – полезная.

2) Индивидуально – полезная.

3) Психопатическая (т.е. всем, включая и своего носителя, вредная и смертоносная).

Человек может быть мыслителем, обдумывающим идеи общей пользы, эгоистом, обдумывающим личную выгоду за счёт других людей, или сумасшедшим.

Вся драма человеческой истории, которую марксизм пытался раскрыть через мифологию «классовой борьбы» и «прибавочной стоимости»* - на самом деле заключается в противоборстве локализма с инфинизмом (материи с идеей), в котором за человека сражаются социальность и биология. Когда побеждает социальность (идеализм) – мы приближаемся к идеалам цивилизации (возникшей из храмового культа). Когда реванш берёт зоология – мы откатываемся в дикость, ближе к «естеству» взаимоотношений, принятых в животном мире.

Вся драма человеческой истории – это битва философий «ВСЕМ» или «СЕБЕ».

Ведь индивидуальная выгода особи пусть и не всегда, но очень и очень часто расходится с принципами всеобщей пользы, с принципами Общего Дела, вытекающими из необходимости поддерживать и развивать Коллективный Разум (существующий независимо от рождений и смертей отдельных людей благодаря передаточным практикам).

Если твой звериный ум (хватка) – это твои клыки и когти, верные помощники на охоте, в борьбе за дичь и доминирование – то коллективный разум тебе не служит. Более того, он настаивает, что это ты ему должен служить – за право пользоваться его архивами знаний и достижений.

Противоречие Коллективного Разума в том, что с одной стороны, он развивает, в перспективе до бесконечности, созидательные и творческие ВОЗМОЖНОСТИ человеческого духа, но, с другой стороны, он ОТЧУЖДАЕТ разум от биологической особи-носителя.

Ты можешь очень и очень много – но не для себя (более мягкий, компромиссный вариант – не только для себя). Или же ты можешь очень и очень мало – но зато только и исключительно для себя, не размениваясь на других, на современников, предков и потомков.

Именно отчуждение Коллективного Разума от его биологического носителя – вызывает снова и снова, из века в век, бунты этих носителей, их попытки вернуться к «естеству» зоологических отношений. «Не хотим мы служить и жертвовать, а хотим доминировать и хапать».

+++

Первым в истории компромиссом между религией (духом) и зоологией (плотью, материей) в обществе стала система каст, в более мягкой форме – феодальных сословий. По всей логике истории через множество просветительских смягчений в структуре сословности, она должна была исчезнуть на высоком уровне духовного развития в идее равенства всех перед законом, равенства гражданских прав и обязанностей.

Так возник образ социализма или коммунизма в бесчисленном множестве их вариантов: духовность развивается, зверство слабеет, и в какой-то момент люди перестают быть зверьми, становятся людьми в полном смысле этого слова (превращение зверолюдей в полноценных людей и есть социализм).

На протяжении веков и даже тысячелетий сосуществуют в ранних формах цивилизации материальный идеал (всех побить, всё отнять) и религиозный (образ рая на земле, населённого кроткими и незлобивыми, духовно развитыми людьми).

Проблема в том, что переход к такому раю означал бы не только отказ от зоологического произвола особи (каннибалы рая не наследуют), но и отказ от… частной собственности.

И вот эта перспектива, ясно обозначенная уже в Житии Апостолов, в монашеских общинах – очень и очень напугала животное в человеке.

Так рождается жуткая и крайне неустойчивая химера капитализма: с одной стороны идеи равенства, отказа от каст и сословности, единообразия гражданских прав, с другой – идеи Свободы и Частной Собственности.

Ликвидацией феодализма капитализм отвечал запросам просвещения, сохранением зоологического произвола и собственничества – противоречил им.

Лихо совместив одно с другим, «крёстные отцы» новорожденного капитализма наверняка не задумывались (хочу их немножко оправдать), к чему это необратимо приведёт.

Феодализм, пусть тупо, коряво, примитивно – но объясняет, почему один богат, другой беден, почему разные уровни доступа к материальным благам. Потому что – говорит феодализм – люди так родились и Бог так судил. Это была плохая, аморальная, безобразная – но СТАБИЛИЗАЦИЯ, позволившая много веков в относительной неизменности ползти через время.

А теперь приходит система, которая щедро, как шубу с барского плеча, швыряет холопу идею равенства – при этом оставляя его в холопах! Это, извините, как? Если мы обладаем равным достоинством – то почему вы богаты, а я нищ?

Если вы совместите воду с газом, то получится газировка; если вы совмещаете Свободу с Частной Собственностью – то получится каннибализм, людоедство. Ну это же очевидно! Если феодальное право рождения отменено, а неравенство нет, то побеждать в борьбе за материальные блага будут наиболее эффективные хищники, те, кто обладает и способностями, и желанием сожрать окружающих!

Возвращение людоедства стало неожиданной для основателей капитализма, но неизбежной реакцией на тот «тяни-толкай», который они соорудили своим либеральным лозунгом «свобода, равенство, собственность». Здрасьте, приехали! Боролись-боролись храмы с первобытной зоологической конкуренцией между агрессивными особями одного вида, и так её ограничивали, и эдак, а в итоге, получается, к ней же, в первозданном животном виде и пришли!

Кто сильный, наглый, нахпрапистый – тому всё! А кто слабый или деликатный, не за себя, а за общее дело радеет – тому погибель…

Социальное и биологическое могут сосуществовать, ощетинившись друг против друга, как две враждебные державы – но если они смешиваются, то это уже не «холодная война», а бойня мировой войны.

Идея гражданского равноправия, равных возможностей при сохранении частной собственности ведёт к тому, что люди, реализуя свои «равные права» - начнут убивать друг друга. Как это, мы равны, но у него есть дом, а у меня нет? Пойду, его вышибу, сам поселюсь, я ведь его не хуже!

Те, кто хотя бы поверхностно знают историю становления капитализма (т.е. формального равенства при сохранении частной собственности) – знают и то, что эта история неотделима от наполеоновских захватнических войн, зверств глобального колониализма и работорговли, мировых войн с немыслимым (для феодальных стычек) количеством жертв. А так же чудовищных геноцидов как чужих, так и собственного народа. Это череда преемственности, идущая от английских «огораживаний» до ужасов ельцинских «реформ».

Почему? Да потому что равенство людей при сохранении частной собственности врубает борьбу за существование на полную мощность. При всём уродстве феодализма он эту конфорку держал «на медленном огне», утопив борьбу за существование в тусклом мире традиционалистской неизменности, тоскливой, но устойчивой. А когда приходят «освободители», вроде Кромвеля, Робеспьера или Ельцина – то пламя взвивается до небес, по заветам иудушки Макаревича…

У цивилизации есть своя базовая, стержневая логика – суть которой в победе Коллективного Разума над индивидуалистическим хищничеством. На практике это означало вытеснение скотских форм жизнедеятельности духовными формами жизнедеятельности, радением не о себе, временном, а о вечном Разуме.

Эта логика оказалась сломленной по многим причинам, в том числе и субъективным: например, оголтелым атеизмом целого ряда выдающихся деятелей социализма. Остаётся только гадать, по каким причинам глубинной психологии и детских травм они себя так повели – но понятно, что Общему Делу это их настроение, мягко говоря, не помогало.

+++

Что касается капитализма, то перед ним во весь рост встал вопрос: как заставить большинство людей добровольно быть второсортными. А тут, как ни крути, путей только два: или подавить их террором, или свести с ума. Террор – штука опасная, он часто пожирает своих же создателей, это очень затратная штука, и когда насильничаешь – всегда есть риск получить сдачи.

Но как, скажите, можно взять полноценного, умственно уже достаточно развившегося человека – и сделать его второсортным на всю жизнь, чтобы он не возмущался и не возражал? Если его не бить днём и ночью – то остаётся только один путь: сделать его сумасшедшим.

Мазохисту, например, нравится, когда его хлещут плёткой. Он – больной человек, внесён во все каталоги психиатрических классификаций, но для любителя самовыражаться через плеть – он находка.

Фокус в том, что идея гражданского равноправия объединяет мотивации как инфинизма, так и локализма угнетённых. С точки зрения большой, божественной теории – с ними поступили несправедливо. А с точки зрения малой, зоологической – им дискомфортно, им мучительно так жить. Уже не важно, является ли угнетённый религиозным фанатиком или просто эгоистом: ОБЕ формы ума настраивают его против угнетателя. Эгоисту не нравится быть рабом, может быть, даже сильнее, чем витающему в облаках абстрактной справедливости идеалисту.

А значит, остаётся только одна форма мыслительной активности, совместимая с капитализмом (идея гражданского равноправия + идея частной собственности): безумие. Если ты не будешь уметь считать – то не поймёшь, что тебя обсчитали. И даже если смутно будешь это ощущать, чувствовать – то доказать не сумеешь.

Оттого людоедство капитализма, проявленное им в фашизме (неудачное имя явления, ничего не отражающее, на самом деле речь идёт о социал-дарвинизме) – подпирает фашистские практики обезумливанием масс, причём чем дальше – тем больше и активнее.

В противовес Коллективному Разуму, естественным и органичным образом стремящемуся к социализму (обобщение идей требует обобществления имуществ) – манипуляторы создают не менее масштабное Коллективное Безумие. Так, параллельно с Ноосферой (сферой Разума) над биосферой возникает альтернативная психосфера, включающая в себя массовое и коллективное помешательство.

+++

Мы много наслушались о «достоинствах» капитализма, но в числе этих фикций есть и единственное реальное его достоинство, с которым не поспоришь: капитализм очень близок к природе и в этом смысле «естественный». Как у волков нет школ, в которых волчат за партами учат быть волками, так и капитализму не нужно никаких искусственных институтов, чтобы обучить людей хищничеству и рвачеству.

И тут возникает устойчивая взаимосвязь между капитализмом и примитивностью, недоразвитостью личности, которую совершенно проглядели, например, марксисты, искавшие корни угнетения совсем не там, где они реально расположены.

При деградации личности ослабевает искусственная сила воспитания, внушения, педагогики, создающее антропогенные отношения, и сама собой, как сорняк на заброшенной грядке, усиливается зоологическая составляющая мышления.

Чем человек тупее – тем легче и органичнее он воспринимает капиталистические формы отношений, радуясь, что в этих формах ему «всё понятно». А чего там не понять даже слабоумному, если там всё на звериных инстинктах построено? Они ж врождённые! Для их активации усилий не нужно – наоборот, нужны усилия для их заглушки (прополка сорняков огородником).

Встречаясь с более сложными, более искусственными, «профессорами в кабинетах придуманными» отношениями – тупой человек начинает негодовать на их «непонятность», чувствует себя в них, как рыба, вылезшая на берег, не избавившись от жаберного дыхания.

И когда нам говорят, что социализм в человеческом обществе невозможен – мы соглашаемся. Мы говорим: безусловно, да! Пока человек внутренне не достиг определённого уровня умственного и духовного развития, он внутри социализма не освоится, а засунь его туда силком – начнёт там вредительствовать.

Потому что ему непонятно. Было просто – и даже когда больно, то всё равно понятно. А стало сложно – и даже если сладко, то всё равно угнетает непонятность.

И здесь нужно понимать, что хищник не может стать вегетарианцем ни по принуждению, ни по собственному желанию. Единственный путь для хищника, желающего стать вегетарианцем (и при этом не сдохнуть) – это преображение, появление альтернативного типа питания – а для этого и принуждения мало, и собственного желания тоже. Опыт живой природы показывает, что путь от хищника к вегетарианству лежит через всеядность, через смешанный трофический тип. Медведь без мяса уже не помрёт, кабан – тем более (хотя свиньи мясное любят), а вот представители семейства кошачьих – помрут без вариантов. Потому что у них нет никаких наклонностей ко всеядности.

И тут можно строить аналогии: СССР – это хищник, которого внезапно посадили на сено (с известным результатом), а более успешный «китайский социализм» - это медведь, сокращающий в своём рационе плотоядность постепенно, за счёт наращивания вегетарианской доли поглощения.

Понятно, что реальные корни социалистической идеи – не в каких-то там «средствах производства» (неодушевлённых, ко всему, в том числе и к слому своему равнодушных предметах), а в общежительных уставах средневекового монашества. Нужен человек, духовно доросший до такого формата отношений с ближними, буквально-одержимый этикой служения, родина которой – безусловно, культ и храм. Даже если потом она (как у многих социалистов) и попыталась оторваться от своих корней, сохраняя свой социальный пафос. Который – отметим на полях – становится фальшивым и ничем не мотивированным в устах материалистов (пусть и от обиды такими себя назвавших).

Объяснить людям, что они должны любить друг друга, ПОТОМУ ЧТО случайно произошли от обезьяны, которая перед этим случайно слепилась из амёбы – поистине фильм с названием «Миссия невыполнима».

У материализма только два пути: или убить логику, пресечь связные умозаключения – или поощрять запредельный цинизм. СССР пытался идти первым путём, Запад вторым – оба пришли к пропасти.

+++

Борьба СССР и Запада в общем и целом шла в рамках противостояния искажённого инфинизма искажённому же локализму. Запад идеально отыграл антирелигиозные компании в СССР, обретя в качестве попутчиков неожиданных и не свойственных его цинизму религиозных активистов. Так, например, вся идеология Франко в борьбе с Испанской Республикой строилась на католических симпатиях традиционалистов, и если бы социалисты догадались переманить католиков к себе – Франко остался бы без идеологии.

Но гримасы краткой и драматичной истории социализма ничего не меняют в стратегической враждебности религиозных начал и капиталистического зверства. Главный соблазн капитала – это, разумеется, не религия (которой у стяжателей в принципе быть не может, кроме как симулякра), а ЛОКАЛИЗМ, адресация к зоологическим инстинктам человека.

Запад соблазнял коттеджами, автомобилями, витринами супермаркетов, в очень сильной мере – стриптизами и борделями (сексуальность внесла огромный вклад в развал дела социализма), то есть Запад апеллировал к локальной рациональности человека, как биологической особи. Это размен первородства на чечевичную похлёбку, отказ от идей и идеалов методом подкупа, взятки.

После краха СССР ситуация кардинально меняется: Запад делает основную ставку уже не на «разумный эгоизм» человека, мечтающего поставить личный «мерседес» в гараж личного коттеджа, чтобы потом вызвать туда представительниц сферы «секс услуг» и доставщиков дорогой жратвы.

Первородный капитализм, избавленный от масок притворщика, связанных с его самосохранением перед лицом «красной угрозы» не даст большинству людей не то что «мерса» с коттеджем, а вообще ничего, даже досыта покушать, даже тёплой постели. И в таком формате отношений «разумный эгоизм» угнетённого приведёт его прямиком на баррикады, куда притопают и «поповские дети», томимые жаждой божественной справедливости.

С 1991 года, всё более и более остервенело, мировой капитализм уничтожает как «средний класс», так и мировые религии. Он становится беспощаден с потребителем, которого он заманивал – как растения-мухоловки заманивают насекомых, красками и ароматами, в капкан смерти. Капитализм находит себе куда более органичные ему формы духовной самореализации – содом и сатанизм. Капитализм выбросил за борт современности и христианский крест, и потребительскую кредитку. Ненавидя враждебный ему Коллективный Разум – он начал так же люто ненавидеть и индивидуальный здравый смысл народов, их способность «подсчитать-прослезиться», когда речь идёт об итогах его хозяйничания.

Но если в мозге не оставлено места ни коллективному разуму цивилизации, ни расчётливому здравомыслию эгоиста – чему тогда там остаётся место? Только третьей форме мышления – фонтану разорванных мыслеобразов-галлюцинаций, бессмысленному и беспощадному «грязевому гейзеру» зловонного психопатического безумия.

Так борьба Запада за доминирование, сперва продиктованная инстинктом доминирования в живых существах, плавно переродилась в борьбу с цивилизацией. Вначале (60-е годы ХХ века) – «рок-секс-наркотики» взамен культуры, нравственности и образования. Дальше – больше: к нашему времени триада меняется, это уже «сатанизм – однополый секс – наркократия». Это - взамен старой «доброй» триады «рока, секса и наркотиков», из нашего времени уже кажущейся безобидной шалостью…

В своей смертельной схватке с цивилизацией Запад перевернул верх и низ. Всё низкое, постыдное, ранее преследовавшееся и искоренявшееся он сделал почитаемым и культовым. Наоборот, всё, что ранее вызывало уважение, гордость, преклонение – сделал презренным, осмеянным и втоптанным в грязь. Сегодня мы живём в перевёрнутой Вселенной по одной причине: цивилизацию стали разматывать в обратном порядке тому, как она складывалась.

При этом идеологию Свободы Запад использует, прежде всего, для фундаментальной замены идеи Разума и Разумности, Целесообразности. Ты свободен в том смысле, что свободен от цивилизации, от всех её принудиловок и табу, от всех тех скреп, которыми она монтировалась, когда возводилась из тьмы варварства.

(Продолжение следует)

А. Леонидов, теоретик цивилизации, команда ЭиМ

_____________________

* С нашей точки зрения, ни того, ни другого не существует. То, что Маркс и его предшественники принимали за устойчивые «классы» - случайные, ситуационные персоналистические образования типа заговора, и, в отличие от каст, сословий – весьма размытые и взаимно проникающие. Обогатившийся рабочий становится капиталистом, разорившийся капиталист рабочим, при этом у капиталистов и рабочих единая система ценностей, они хотят одного и того же, просто у них возможности разные. Между собой борются (и очень жестоко) – не классы, а люди, именно человек с человеком, в борьбе при разделе материальных благ. Потому внутри «класса» междоусобная борьба зачастую более жестока, чем между «классами»: внутривидовая конкуренция сильнее межвидовой. Что же касается «прибавочной стоимости», то её не существует по той простой причине, что человек пока ничего не производит в прямом смысле слова, он лишь присваивает и рекомбинирует бесплатные дары природы. А потому, при таком присваивающем типе хозяйствования, он не может произвести не только прибавочной, но даже и себестоимости изъятого у природы. Именно поэтому там, где нет нужных человеку и бесплатных даров природы – на Луне, Марсе, Антарктиде и т.п. – нет и никакого хозяйствования (хотя колонизация возможна). Прибавочной стоимости не существует, а под её видом скрывается несправедливость распределения в обществе присвоенных даров природы.