"Классовая структура" и реальность общества

Наиболее глубоким и всесторонним определением классов у коммунистов считается определение, которое дал В. И. Ленин в брошюре «Великий почин»: 

«Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства». (В. И. Ленин, Соч., т. 29, изд. 4, стр. 388.).

Что хочет сказать Ленин, если перевести его с марксистского речекряка на человеческий язык?

То, что цивилизация, как организация разумной формы жизни создаёт четыре категории людей:

1)Не может и не хочет ограбить ближнего
2)Не может, но хочет его ограбить
3)Может, но не хочет
4)И может, и хочет.

Первая категория - слабаки (чаще всего, слабоумные), которые не играют в истории никакой роли, кроме балласта. Вторая категория - тоже слабаки, хищники-неудачники, они пытаются участвовать в истории, но у них сил не хватает. Третья категория - это авангард цивилизации, люди сочетающие личную силу и конструктивный настрой. Всё хорошее, что есть в истории, сделано этой группой людей.

Четвёртая категория - это антицивилизация, социальное зло, обладающее интеллектом и силой, и потому активное, способное не только задумывать, но и осуществлять преступления против человечности.

То есть в историческом процесс есть балласт с положительным зарядом, балласт с отрицательным зарядом, прогрессивная сила и деструктивная сила. Когда эгоизм, частно-собственнический приоритет обладает достаточной силой, чтобы навязать свою личную выгоду коллективу - это и есть то, что марксисты очень неудачно окрестили «угнетательским классом».

Если говорить человеческим языком, то всё понятно. Есть те, кто с Богом, те, кто с сатаной (против Добра, но за деньги), и те, кто «ни Богу свечка, ни чёрту кочерга». Очень простая классификация, как в математике: мир отрицательных чисел, мир положительных чисел и мир ноля.

А то, что нагромоздил Ленин - при всём уважении к роли и интеллекту Ленина - запутано от начала до конца. Рациональное зерно в том, что есть какие-то злодеи, которые мешают другим людям жить, причём делают это коллективно, сплотившись в какой-то злодейский заговор и даже захватив политическую власть в руки этого заговора.

Так и есть.

Но когда из ЭТОГО начинают надувать «класс», то получается химера сознания и обществоведения.

- Классами называются большие группы людей... А «большие» - это сколько? 100 человек уже большая группа, или надо 1000? Понятие «большой», как и «малый» - оценочные понятия, вкусовщина, субъективизм. Чтобы быть учёным, нужно заменить слово «большие» на точную цифру, мол, «не менее Х человек». Но с классами так не получается.

- различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства... - пишет Ленин. Что значит «по их месту»? Деревья - и то пересаживают, а уж человек только и делает, что места меняет! И сколько нужно времени, чтобы система общественного производства стала «исторически определённой»? А если она «исторически неопределённая» ещё, то и классов никаких нет? Значит, путь к преодолению классовых противоречий - историческая неопределённость?!

- по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства... - что значит «большей частью»? А если оно в законах не закреплённое и не оформленное, то его и нет? Или есть?

- по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают...

Понятно, что имеется в виду: неприличная роскошь доминантов, противопоставленная вопиющей нищете рецессивных масс. Но учёный не может выражаться таким языком - «размерам» без указания точных критериев.

В мире нет двух одинаково богатых людей: обязательно у одного хоть на копейку больше, чем у другого. И всякий, кто беднее на копейку, может, уцепившись за эти «размеры» спекулировать на своей угнетённости, на том, что человек побогаче - угнетатель...

Далее Ленин бьёт окончательным определением: «Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства».

И это уже очень близко по смыслу к тому, с чего мы начинали статью: сильный хищник террором и шантажом грабит всех, кто оказался слабее его, причём в любом, а не только «определённом» укладе.

Надо ли тут приплетать «место»? Есть у него сила - добудет себе место. Не стало силы - место потеряет. Дело совсем не в месте, а в силе, в возможности террора и шантажа (при том, что его и желают). Марксизм - продукт своего времени и своей среды, он очень сильно страдает «бумажным фетишизмом», то есть очень много значения придаёт формальной, номинальной декларации в виде законов, контрактов, письменных обязательств, письменных обещаний и т.п.

Поэтому у Маркса «классы» - не столько банда, которая силой захватила рычаги управления и террором их удерживает, запугав всех, кто не смеет возражать её доминированию, а, скорее, юридическое понятие, люди с особым образом оформленными бумагами.

Бумажному, номинальному оформлению собственности, денег - Маркс придаёт чрезмерно большое значение, хотя реальный капитализм рвёт их хоть каждый час, хоть сразу везде. В частности, обладание деньгами, столь фетишизированное в марксизме - на самом деле, лишь обладание бумажками, которые можно отнять или обесценить.

Не в том сила богача, что у него есть чемодан крашеной бумаги (денег) или золотые слитки в подвале! А в том, и только в том его сила, что он часть правящей иерархии, часть власти, фаворит этой власти. 

И, потеряв место «брата» в правящем заговоре - человек, несомненно и быстро, потеряет и деньги, и собственность, которые никакой самостоятельной силой или ценностью не обладают. И под давлением силы переходят из рук в руки...

+++

Но марксизм не может сказать вот так, просто и ясно - потому что тогда пропадёт очень важная для марксизма разница между классом рабовладельцев, классом феодалов и классом капиталистов.

В объективной реальности капитализм - это недоразвитый феодализм, а не наоборот (как в марксизме). Как это произошло, и почему недоразвитый феодализм оказался не до, а после развитого?

Очень просто.

Цивилизация опирается на главный свой стержень - религиозный культ и этику служения, порождающую мораль монотеистической цивилизации. По мере усиления цивилизации, роста и развития культуры «плохим людям» (назовём их так) всё труднее и труднее не считаться с моралью церковного происхождения.

Именно поэтому (под давлением общественного осуждения, под давление среды) они и вынуждены дрейфовать от открытого звериного господства ко всё более и более скрытой, лицемерной форме.

Торжество морали не делает плохих людей хорошими: но оно делает плохих людей притворщиками. И чем больше торжествует мораль - тем больше вынуждены мимикрировать рабовладельцы.

Если мы удалим этот фактор «морального давления», «напора идеалов», и предоставим капитализму развиваться по его внутренней логике, то всегда увидим то, чего увидели нынче: не феодал мечтает превратится в капиталиста, а наоборот, капиталист - в феодала. Он капиталист только до тех пор, пока общество не даёт ему этого сделать. И настолько - насколько ему не дают. Дайте ему волю, и вы увидите рабовладельца ассиро-вавилонского типа. Да ведь вы уже и увидели, правда? Оскал у этих господ, в отличие от слов, совсем не либеральный...

Но марксизм удаляет религию (идеологию) как основной фактор формирования цивилизации и её эпох. Он пытается вывести развитие оттуда, откуда его нельзя вывести: из экономики.

Вот у него и получается совершенно оторванная от реальности картинка: как будто рабовладение, совершенно оторванно от религии, церкви, веры, идеологии - само двинулось к феодализму. А феодализм тоже (делать ему нечего) - пошёл самоходом к капитализму... А оттуда уж и до социализма недалеко?

Но в жизни же это так не работает! Ни одна ветвь цивилизации, кроме христианской, дальше рабовладения не пошла. Да и не могла пойти - потому что преодолеть рабство нужно христианству, а не экономике! Экономику рабство вполне устраивает, и с точки зрения хозяев производства - оно наилучшая форма организации. Вспомним чеховского садовода из «Чёрного монаха», который в научной статье сетует, что мужиков после отмены крепостного права нельзя стало пороть за неусердие в садовых работах...

Уберите из истории христианство - останутся только империи инков, ацтеков, Хива с Бухарой и султаны с богдыханами, а они и не думали менять рабовладение на что-то «поновее». И не они одни - и народ их даже не догадывался, что можно как-то иначе, без рабовладения вести хозяйство.

И без принуждения со стороны христианской цивилизации ни ацтеки, ни Бухара никогда бы рабовладение не отставили, чему море свидетельств и полнейшая историческая ясность...

Современный мир, избавляясь от христианства, переживает, по данным ООН, подлинный ренессанс рабовладения, число только официальных рабов растёт миллионами голов в год, и это не считая латентного зарплатного рабства!

Экономике нафиг не нужны эти сложные, запутанные формы, к которым капитализм, под угрозой расправы, принуждает рабовладельца. Уберите моральное давление - и капиталист мигом выпрыгнет обратно во владельцы латифундии. Да, собственно, и выпрыгивают - вы не видите?

Да и немудрено понять: в недоразвитом рабовладении, в капитализме - работники слишком «борзые», а хозяин обременён целым ворохом обязанностей, которые ему не по кайфу. Ему, хозяину, слишком многое запрещено, и наоборот - много насильственно предписано.

Разумеется, ему хотелось бы, при первой возможности скинуть с себя этот гнёт и стать «обратно феодалом», никакой деловой суетой не обременённым.

+++

Исторически борьба цивилизации (правосознания) с частной собственностью (произволом собственника-хозяина) ВЕКАМИ протекала как борьба монастырей, с их коммунистическим укладом хозяйства - и окружающего монастыри «мiра». Борцы с частной собственностью выходили из религиозной среды, и опирались на религиозные ценности (даже когда по недоразумению сами себя объявляли атеистами). Если же такая борьба становилась миссией государства[1] - то в связи с идеологической функцией государства, тоже восходящей к системообразующему культу[2].

Что, в общем-то и немудрено, потому что всякая борьба должна иметь смысл, а борьба только ради борьбы - нелепость (включая бесконечную и бессмысленную борьбу за существование у эволюционистов).

Иначе говоря, важно не то, что ты отрицаешь, а то, что ты насаждаешь, именно из положительного образа вытекает и отрицание всего, что ему мешает воплотиться.

+++

Два основных психических начала, раздирающих человека шизофренией раздвоения личности не имеют в себе ничего классового. Состязаются эгоистичный индивидуальный разум особи (орудие охоты, инструмент вражды с окружающим миром) и коллективный разум человечества (в котором человечество предстаёт как единый, помнящий и мыслящий организм, Ноосфера планеты).

Человек не знает, одарить ли, или ограбить окружающий мир, он обречён колебаться между этими двумя решениями, постоянно сомневаться в выборе (как сказал писатель А. Леонидов - «с кем бы ни спорил человек - он, на самом деле, всегда спорит с самим собой»). Одни люди созидают культуру, внося в неё лепту, другие разрушают её, утилизируя, демонтируя в погоне за личной выгодой. Многие же делают и то, и другое, в силу раздвоения личности, двойственной природы человека (биологической и социальной).

Религиозный культ предполагает жизнь вечную, вечность разума - что и сделало его для цивилизации и культуры системообразующим. Это вызов локальности человека в пространстве и времени, являющейся первопричиной всякого асоциального поведения.

Схватка людей, живущих для будущего, с людьми, живущими для себя (и не стесняющимися ограбить, а то и вовсе отменить, как чайлдфри, собственных потомков) - протекает не только между людьми, но и внутри каждого человека. Как писали коммунисты - «поле битвы - сердца людей».

Но это усложняется накладкой очень особого, специфического фактора, выраженного в борьбе реализма с номинализмом (главном вопросе средневековой философии, из которого выросли вся современная наука, начала как капитализма, так и социализма и многое иное).

В борьбе локальности с вечностью человек выбрал сторону. Его выбор выражается в его декларации. Человек говорит граду и миру: «я - коммунист (антикоммунист)». Казалось бы, выбор сделан?

Как бы не так!

Декларация может быть лживой - ибо способности лгать у человека никто не отнимал. Впрочем, лжец и сам не всегда понимает, что лжёт. Это сложные психологические дебри, куда мы не будем залезать, потому что мы уже никогда не узнаем, был ли Хрущев сознательным предателем, или же «он так видел» дело преданной и убитой им партии? Это неизвестно, да и не важно.

Номинализм не сводится к лжи, номинализм больше и сложнее. Номинализм придаёт самостоятельное и магическое значение терминам, флагам, символам, он уравнивает декларируемое с фактическим. В нём исчезают универсалии (обобщённые имена явлений) и всякое имя становится уникальным «именем собственным».

Например, человека зовут Иван. Это его имя собственное, которое ничего не говорит о том, хороший он или плохой человек, умный или глупый, сильный или слабый и т.п. Никаких обобщающих свойств явления мы из имени собственного узнать не можем.

Если на баночке с ядом бирка «лекарство», то реалист скажет, что это обман. А номиналист скажет, что «Лекарство» - просто имя собственное уникального вещества, и никакой лжи тут нет. Носитель имени Иван может быть кем угодно - героем или преступником, патриотом или предателем, и в любом случае его будут звать Иван. А яд в баночке - Лекарством (как именем собственным, только этой баночки). А хрущевщину - «коммунизмом», просто потому, что она саму себя так называет...

+++

Если вы думаете, что эгоист, настроенный вас предать, обворовать, погубить ради личной выгоды аршинными буквами напишет у себя на лбу «я эгоист» - то вы очень наивны. Номинализм даёт возможность эгоизму называть свои поступки как угодно, и выдавать себя хоть за святого.

Например, Ельцин, выдвинутый криминальной средой, опиравшейся на уголовщину и служивший уголовщине - рвался к власти под лозунгом «борьбы с коррупцией» и выдавал себя, выдвиженца мафии - за борца с мафией. И так делает любой вор, если не совсем дурак - выдаёт себя за «борца с коррупцией», потому что никто его за язык не тянет, выдавать реальную свою природу и происхождение.

А это значит, что всякая гласная декларация всегда может скрывать за собой собственную противоположность. Например, верхушка КПСС целиком оказалась состоящей из оборотней, остро ненавидящих дело коммунизма, а сатанист-расстрига Денисенко в своё время чуть было не стал Патриархом Московским и всея Руси...

Если к битве добрых людей с упырями эгоизма ещё можно, с большой натяжкой, применить классовую теорию марксистов (выделив в класс угнетателей людей, совмещающих силу со злобностью), то в схватке номинализма с реализмом вообще нет места никакой классовой градации.

Ибо тут речь идёт о битве реальных сущностей с галлюцинациями и мороками. А что есть реальная сущность, что галлюцинация - вопрос, науке далеко ещё не до конца раскрывшийся! Существует ли вообще объективная реальность? Или же принятое за «истину» - лишь обман чувств, который ещё не успели разоблачить?

Вот перед тобой КПСС, и тебе кажется, что это авангард мирового коммунизма, а потом вдруг оказывается, что это авангард мирового антикоммунизма, куда более радикально ненавидящий коммунизм, чем американские миллиардеры (и тому есть причины[3]).

Кратко резюмируя - классовая теория не может претендовать на универсальное объяснение событий истории, и в лучшем случае - пригодна лишь как условная локальная гипотеза для исследователя определённого пласта экономических отношений.

А для понимания основных движущих сил истории нужно осознать, что это на протяжении всех 5 тыс лет схватка религии с зоологией, осложнённая схваткой реализма с номинализмом поверх себя. Грубо говоря, вера, убеждения, принципы, пока они святы - настаивают на одном поведении. Зоологические инстинкты толкают к прямо противоположному. Но зоократ хитрит, не хочет выдавать низменность своей мотивации.

Он прибегает к номинализму, и выдаёт себя за «своего», оборотнем пробираясь в ряды деятелей прогресса. А пробравшись туда, он там изнутри пожирает дело прогресса, следуя своему внутренней звериной мотивации. Мимикрию хищника никто не отменял - даже в животном мире, а человеческий мир на порядок сложнее!

+++

Очень кратко и просто раскрывает это притча о двух сыновьях — одна из притч Иисуса Христа, содержащаяся в Евангелии от Матфея.

«У одного человека было два сына; и он, подойдя к первому, сказал: сын! пойди сегодня работай в винограднике моем. Но он сказал в ответ: не хочу; а после, раскаявшись, пошел.
И подойдя к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: иду, государь, и не пошел. Который из двух исполнил волю отца?
Говорят Ему: первый. Иисус говорит им: истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие....» (Мф. 21:28-32).

Итак, мы имеем дело, которое можно делать или не делать. Осложняется ситуация тем, что не всякий, делающий дело, номинально его признаёт, и не всякий, отказавшийся от дела, номинально признаёт свой отказ.

Один сказал «не пойду» - но пошёл.

Второй сказал «пойду» - и не пошёл. «Идуши не идяху», как писали русские летописи.

Притча показывает, что с точки зрения реализма партийная принадлежность, или конфессия - ещё ничего не значат. Иногда они обозначают не себя, а собственную противоположность: антикоммунист идёт на всё, чтобы сделать карьеру в компартии, вдохновляемый жаждой уничтожить коммунизм. Сатанист пробирается в «патриархи» - чтобы уничтожить церковь, руководя ею (волки в овечьих шкурах - тоже евангельский образ).

Это очень трудно принять, да и просто понять.

Это гораздо сложнее, чем примитивный классовый расклад по «отношению к собственности», когда глянул на бумажку - и сразу видишь, кто собственник, а кто пролетарий.

Но простота не есть истина.

Живём мы в мире, описанном выше, а не в мире «противоборствующих социальных классов». 

Дмитрий Николаев, обозреватель газеты "ЭиМ"

-----------------------------

[1] - Адольф Вагнер, немецкий экономист, главный советник Бисмарка в деле становления «практического христианства» (прусского социализма) в 1892 году сформулировал закон о постоянном возрастании государственного сектора экономики, и, соответственно, сокращения частного сектора.

Постоянное возрастание государственных расходов по Вагнеру обусловлено тремя основными причинами:

социально-политической (на протяжении истории происходит существенное расширение социальных функций государства (пенсионное страхование, помощь населению при стихийных бедствиях и катастрофах);

экономической (научно-технический прогресс, и, как следствие, увеличение государственных ассигнований в науку, различные инвестиционные проекты и др.);

исторической (государство для финансирования непредвиденных расходов прибегает к выпуску госзаймов, год за годом происходит рост размера государственного долга и процентов по нему, иными словами, расходов на его обслуживание).

[2] Все же верующие были вместе и имели всё общее. И продавали имения и всякую собственность и разделяли всем, смотря по нужде каждого <…> и никто ничего из имения своего не называл своим... Не было между ними никого нуждающегося, ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов, и каждому давалось, в чем кто имел нужду (Деян 2:44–45, 4:32–35).

[3] Миллиардер, конечно, опасается коммунизма, но для него коммунизм где-то далеко, и только собирается отобрать дворцы и яхты миллиардера. Советского же начальника коммунизм обступает со всех сторон и УЖЕ отобрал дворцы и яхты, положенный руководителю его уровня даже в «банановой республике», если там капитализм.