В популярной кинокомедии Балбес просит 330 рублей себе. А Бывалый в исполнении Моргунова добавляет слово «каждому». Поскольку подельников трое, то сумма от слова «каждому» умножается до 990. Но при этом Балбес (которого играет Никулин) получит всё те же самые 330 р. Нагрузка на плательщика возрастает в три раза, а прибыль получателя – не возрастает.
В сущности, из всех пышных оборотов о благосостоянии человека и бытовых удобствах капитализм изъял лишь одно слово: «каждому». Не каждому – но тогда кому? А кто более достоин. А кто более достоин?
Если бы отбор проводил какой-нибудь марсианин, то он, возможно, и применил бы какие-то объективные критерии достоинства личности. Но, поскольку отбор отдан самим людям, то становится понятно: лучшим признают того, кто всех напугает. И не просто напугает, а сильнее других пугальщиков.
+++
Лев Толстой некогда писал, что первое, бросающееся в глаза отличие правды от лжи – скромность. Правда может обещать только то, что в состоянии дать – иначе она перестала бы быть правдой. А лжи – к чему скромничать? Она же на то и ложь, что может сулить чего угодно, любую ширину молочных рек и кисельных берегов. Если уж встал на путь лжи – то зачем себя ограничивать в обещаниях?
Предложения социализма, в силу их правдивости – были, да и остаются скромными до тоскливости. И квартира тесна, и колбаса через очередь… Предложения капитализма, по вполне понятной нам уже причине – шикарны до глянца. И квартира на рекламном буклете – двухъярусный пентхаус, и колбас 100 наименований без очереди…
Тут самое главное – пощупать, нет ли стекла между тобой (лично) и ломящимися полками витрин самых заманчивых предложений. Внушаемому человеку кажется, что он живёт красивой жизнью, потому что 24 часа в сутки он видит красивую жизнь, слышит про красивую жизнь, щупает красивую жизнь, читает про красивую жизнь, и единственный вопрос, который мешает задать внушаемость – какое отношение всё это имеет лично к тебе?
А, собственно, чего тебе по силам заработать собственным трудом? А, собственно, какие мои (не Лёни Голубкова, а мои) перспективы в этой разлюли-малине?
+++
Ларчик открывается просто: капитализм играет на сократительный эффект. Прибавка (и порой весьма заметная) появляется у одних людей – потому что другие отсечены от жизни. Тут парадоксальным образом 400 > 990.
Вы скажете, так не бывает?
При дележе 990 рублей на троих – на нос выходит 330. А если бы персонажу Никулина, Балбесу, дали бы 400 рублей, но одному, а его подельникам – кукиш, то хотя плательщику легче – Балбесу больше…
Если не понимать этого, то либералы кажутся загадочными и алогичными типами!
С одной стороны, они всё время ноют – как тесна «хрущевка», как недостойна человека с достоинством, как плохо живут люди, мало получают, обделены теми или иными благами… С другой – они же постоянно грезят о радикальном снижении численности человечества.
Человек, который мечтает о массовом вымирании людей – странно смотрится в тоге защитника их прав. И наоборот – правозащитник с мечтами о геноциде, не странно ли?
Для них – нет.
У них есть своя логика, просто, следуя инстинкту самосохранения, они её не везде озвучивают. Но, в принципе, и не скрывают.
- Человек – говорят они – жить должен непременно хорошо. А не просто жить. Если красиво и на широкую ногу жить не получается – то ему и вовсе незачем. Мол, лучше меньше, да лучше.
И эта логика универсальна: она касается не только «планирования семьи», эвтаназии, но и вообще всех социально-экономических вопросов. Потому у либералов люди всё время делятся на «своих» и мёртвых. Это и есть отражение в их головах капитализма, как ИГРЫ НА ВЫБЫВАНИЕ, в которой победители получают вымороченное имущество побеждённых (с которыми ясно что случается).
+++
Чтобы люди жили получше – их должно остаться поменьше. А если их останется поменьше – то они будут жить получше.
Но вот главный вопрос: а кто решает – достоин ли человек красивой жизни или его нужно «сдать в поликлинику, на опыты»? Каким образом осуществляется отбор и отсев в логике «лучше меньше, да лучше»?
Чтобы, например, люди не «ютились» в тесных квартирках – нужно, чтобы квартиры могли приобрести не все, а только избранные. Тогда избранные будут жить просторно (и даже более чем). С остальными же… Сами понимаете…
+++
Чтобы понять корневую логику неоколониализма в глобализме, представим простейший условный пример.
- Вообразим, что есть люди, и есть репы.
- И людям нужны репы.
- И можно пойти путём социализма – то есть долго, нудно, со сбоями, не всегда удачно, но вырабатывать механизмы получения скольки-то реп в одни руки. Сделать прозрачным и доступным механизм между трудом, занятостью – и получением репы.
А можно пойти гораздо простым путём, в детстве называемым нами «в драку-собаку». Пусть люди, каким репы нужны, сами между собой выясняют, кому сколько реп достанется!
В итоге и получится то, с чего мы начинали статью: кто всех сильнее, чем другие, сумеет напугать – тот все репы и получит.
+++
При таком отношении к людям и репам геноциды не являются чем-то экстраординарным и особым: они превращаются, попросту, в производственные отношения! Повседневные, будничные, бытовые, ни разу не экстремальные…
Либо ты ничего не получишь, либо немного, либо даже много – но последнее только если всех покусаешь и раскидаешь локтями.
Матрица геноцида двойная (если не больше):
- Одна – это выяснение кто метрополия, а кто колония. То есть – где грабить, и куда награбленное свозить. Это геноцид ОПТОМ.
- Вторая – схватка между людьми на микросоциологическом уровне: кому занять доходное место, а кому выпасть в бездомно-безработные. Это геноцид В РОЗНИЦУ.
Стремясь смягчить вторую схватку (геноцидную розницу) капитализм норовит закупить геноциды оптом: ни уничтожение индейцев или тасманийцев, ни опиумные войны с Китаем, ни бирманский голодомор не являлись простым хулиганством. Это были хозяйственные мероприятия в рамках «игры на выбывание». Вышибаем из жизни одних – другим больше достаётся!
Классическая «игра в кальмара», как её показали корейские кинематографисты.
Этот геноцид, имеющий отчётливую экономическую природу, бухгалтерскую основу – очевидным образом сформировал украинский нацизм. То есть нацизм значительно более «прагматичный» и «рыночный», чем, скажем, гитлеровский.
Для того, чтобы жить хорошо – надо запугать тех, кого ты заставляешь жить плохо, чтобы тебе досталось всё хорошее. Это первый этап – воровская приватизация. Криминал делит более-менее однородное общество на процветающих доминантов и полностью выброшенных (съеденных) изгоев-лишенцев.
Поскольку никто этого добровольно терпеть не будет, формируется террористический аппарат, чтобы держать нищих в узде, а богатых в безопасности.
Там, где всё это в полной мере оформилось – встаёт вопрос об иерархии рэкета на международном уровне, на уровне международных отношений. Путь к хорошей жизни тут пролегает через «примыкание к победителям»: если, к примеру, считаешь, что Американская Империя круче всех, и обречена всегда побеждать, ломая и скручивая в бараний рог своих противников, то стремишься продать свои услуги по их подавлению именно этой империи.
За это украинский (как и любой другой местечковый нацист) мечтает получить часть колониальной ренты, о чём говорит открыто, в силу глупости, не умея скрывать своей слюнявой мечты. Вот станут все русские рабами – а кто надсмотрщиком будет? Вот отберут у них всё – а с кем отобранным поделятся? Вот истребят их всех, как ирокезов – а земелька кому? Ископаемые там всякие, пути транзитные…
+++
Укронацист – это боевик и каратель, который продаёт свои «услуги» террориста на местечковом уровне местному режиму, а на глобальном (через посредничество местечкового режима) – власти глобалистов.
В сущности, все либералы такие: они убеждены, что если угодят хозяину мира, то хозяин разрешит им участвовать в грабеже мира. Оттого из кожи вон лезут, надеясь выбраться в «рабовладники». Что украинство, с его безумным тезисом «надюдыны».
+++
Почему не удался социализм? Потому что ситуации, на которую надеялись романтики «мировой революции», ситуации «синхронизации сознательности» добиться очень трудно. Если же один человек сознателен и конструктивен, а другой – хищник и вор, то выигрывает хищник и вор.
Ты на пике силы проявил снисхождение – а его поняли, как слабость.
Ты простил – а тебя нет.
Ты уступил – а тебе не уступили.
Ты пропустил чужого вперёд, из вежливости, в знак доброй воли – а он сжёг за собой мосты, чтобы тебя за собой не пускать…
Сегодняшний мир, сожравший в СССР своё будущее (пусть проблемное и неоднозначное, но единственно-возможное) оказался в ситуации, многократно и давно уже описываемой психологами:
Вообразите двух ковбоев с револьверами, направленными друг на друга.
Если оба начнут стрелять – кому как повезёт, заранее не угадаешь.
Если оба опустят револьверы – оба останутся живы.
Но если один опустит, а другой нет – то тот, кто опустил, гарантированно погибнет.
По уму им надо бы сделать то, что весь ХХ век предлагала миру Россия: отложить револьверы одновременно, чтобы все жили.
Но каждому это делать страшно: я отложу, а он увидит, что я безоружный – и пристрелит меня. Лёгкая добыча! (С Россией в 1991 году, напомню, именно так и получилось).
Если ты начнёшь пальбу одновременно с врагом, то у тебя есть шанс.
Если же враг будет расстреливать тебя, как мишень, как в тире – шансов у тебя никаких.
Страх, делающий бедного бедным, и закрепляющий за богатым его богатство (Почему бедные не вломились к ним в дом? Потому что боятся их!) – этот же самый страх является главной пружиной внутривидовой борьбы не на жизнь, а на смерть.
Принцип, выработанный самым жестоким, англосаксонским капитализмом – «кто не наступает, тот катится назад». Поэтому нападение в этой модели становится не вопросом выбора, а вопросом выживания. Рыночная экономика создаёт ситуацию «вынужденной агрессивности». Это когда агрессия – не потому, что ты хотел кого-то захватить и поработить. Ты, может быть, вовсе и не хотел – но ты уверен (500 лет английского капитализма тому порукой) что если не ты его – то он тебя.
+++
Если мы «на берегу» не договоримся об условиях и гарантиях предоставления благ друг другу, то неизбежно получится: кто сколько благ хапнул, столько и его.
Неопределённость в распределении благ рождает как страх, что твоё перестанет быть твоим, так и азарт – что чужое может стать твоим.
Страх и азарт складываются в криминальную, по своей природе фундаментально-преступную, агрессию. Но беда в том, что она целиком и полностью соответствует животному миру, миру зоологических инстинктов!
В этой ситуации капитализм с неизбежностью рождает из себя фашизм. Рассмотрим логику, по которой это происходит:
1) Коллективизм содержит в себе силу (силу сложения множества людей), эгоизм – выгоду.
2) Выгода, которую получает эгоист, забирающий всё себе – завидна другому эгоисту.
3) Эгоисты начинают воевать между собой: кто у кого оттяпает сладкий куш.
4) А раз они воюют, то им нужна сила: слабый в борьбе обречён.
5) Но сила заключена в коллективизме, позволяющем синхронизировать усилия множества людей.
6) Так рождается идея о подчинении коллективизма мускулистых дебилов интересам частного собственника – эгоиста. То есть собственники-то частные, а силовые усилия – коллективные (принцип волчьей стаи).
7) Это довольно общая идея, и она не обязательно принимает форму нацизма. Просто нацизм, как воззвание к тёмному и дремучему голосу крови, биоса, родо-племенной солидарности – наиболее простое её решение.
+++
Когда бандеровец становится украинским нацистом – за этим его выбором стоит воля, желание и расчёт грабить и порабощать. Он «любит» свою нацию не для того, чтобы упоённо читать Шевченко или Лесю Украинку, не для ношения пресловутых вышиванок – тем более, что этого-то ему никто никогда не запрещал (а ему меньше всех этого и нужно).
Украинский нацист, как и всякий современный нацист, порождение либерального рынка, хочет «в борьбе отстоять право своё» на богатство и господство. Для этого нужен трофический лимит: те, кого он будет обирать, грабить, порабощать.
Когда англосаксы (в понимании укродебила боги) сулят ему отдать в рабы всех русских, со всеми их богатствами – у нациста сладострастно раздуваются ноздри, «в голове слышится звон фужеров шампанского и грезятся упоительно-дорогие оранжевые кальсоны»…
Если «боги» так решили (а кто им может противостоять?!) – то значит, думает наци, я избранный, я «надлюдына», я буду иметь рабов, а сам жить, как помещик!
+++
При колониальном грабеже выделяется огромная масса награбленного, на которую могут рассчитывать те, кем управляющие грабежом главари довольны. Те, кто сумел организаторам грабежа услужить, понравится, показать свою полезность.
Эгоистичный (и тупой) человек видит таковым себя. Он рассуждает всё время одинаково, что в 1990-м году, что в 2024-м, продаваясь за доллары: Я сейчас подсуечусь, чтобы хозяева меня заметили, выделили, пригрели, взяли в долю… А потом и дети, и внуки мои будут процветать в белых штанах, в окружении лакеев и униженных просителей…
+++
Итак, степень добротности хорошей жизни зависит от сокращения числа её получателей. Ты можешь жить лучше – если «кинешь» пятерых, но если кинешь пятьдесят человек – то ещё лучше. А если пятьсот? Сколько скальпов соплеменников нужно продать – чтобы получить достаточную для красивой жизни сумму?
Напомню, что африканские вожди охотно участвовали в работорговле, в роли поставщиков. Именно африканские вожди вытаскивали будущих рабов из глубины континента, продавая их уже на берегу.
И эта ситуация с ужасающим сходством повторилась в момент краха СССР. Именно туземные вожди, равно как и их прихлебатели, задыхаясь от счастья «домика в Майями» стали продавать своих соплеменников и оптом и в розницу, нагромоздив горы трупов и осуществив одно из самых страшных в истории преступлений против человечности.
Либеральный соблазн – «жить красиво», а не «серо, как «совки» - требовал для красивой жизни обеспечительной энергии. Эту энергию давало сжигание в топке целых народов, отраслей, городов и даже континентов.
Молох колониализма одаривал (не будем лукавить – порой довольно щедро) тех, кто кидал в его раскалённое чрево человеческие жертвоприношения. Молох любит и холит тех, кто принёс ему много-много человеческих жертв. Он их выделяет и возвышает: этажами вилл, палубами яхт, звёздами отелей и годами выдержки марочных вин…
+++
Можно, конечно, в жрецов Молоха презрительно плюнуть – но жизнь доказала, что одним плевком дела не поправишь. И.Р. Шафаревич, очень не любивший коммунистов, поставил очень болезненный вопрос об угасании смысла жизни биологической особи, оторванной от Молоха.
Пока животные в борьбе и взаимном пожирании – у них как бы есть смысл жизни. Догнать или убежать. По крайней мере, в этих жмурках им некогда думать о смысле жизни. А то, может, и по кайфу многим: ты догнал – съел, тебя догнали – съели, романтика!
И вот Шафаревич, кстати сказать, на большом историческом материале (кому интересно – почитайте, он там даже инков приплёл) показал, что животное, избавленное от этой кровавой суеты – начинает биологически угасать, вянуть, хиреть, теряет даже интерес к размножению, да и вообще к жизни.
Другой писатель, А. Леонидов, назвал это явление «хищью» - термин, под которым он понимает неразделимое сплетение жестокости, зла – и жизненной необходимости (грубо говоря – если хищник бросит свою кровавую расчленёнку – то он просто умрёт от голода, потому что травой питаться не умеет).
Третий выдающийся писатель, Ю.Воробьевский, сказал об этом так: «Древние «боги» жаждут». Имеется в виду, в контексте его исследований – жаждут крови.
И тут мы подходим к главной ошибке СССР, погубившей его вперёд всех прочих (а их было много) факторов: к попытке подменить Молох капитализма щемящей вакуумной пустотой атеизма.
Вспоминаем Аристотеля: «природа не терпит пустоты». Человеческая душа, человеческий разум, которые подчинили себя пустоте и смерти, которые роль Абсолюта отвели смерти – добьются или глубочайшей депрессии, или бешенства бунта против себя.
Для того, чтобы животное перестало тяготиться отсутствием кровавых и жестоких разборок – нужно сперва, чтобы животное перестало быть животным, поднялось на новый уровень развития Разума.
Иначе получится как у Шафаревича: всем всё поровну, и жить никому не охота…
Можно вытеснить Молоха светлым Богом, но нельзя его вытеснить пустотой, зевом небытия. Получилось у КПСС всё строго по Евангелию:
«Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого».
+++
Идеологическая диктатура, террор принудительной доктрины – в истории не самые жестокие, и уж тем более, не самые первые. Наиболее жестоким и первым является зоологический безыдейный террор, суть которого: каждый пытается, по мере своих сил, отобрать то, что ему приглянулось и хочется получить.
В рамках зоологического террора никто ничего никому не пытается доказать, навязать, принудить исполнять – это террору анархии чуждо и непонятно. В его основе формула – «я хочу – а помешать мне некому». Идеологический террор таким «хотелкам» сильно осложняет жизнь, а потому всегда мягче, чем анархия, в какую бы жестокую диктатуру не отлился.
Но фашизм, в самом обобщённом смысле – есть частный случай действия закона «отрицания отрицания» - то есть отрицания всех тех сакральных запретов, которые наложил на грабёж идеологический диктат цивилизации.
Он, что при Кромвеле, что при Гитлере, что при Байдене-Зеленском – исходит из самых грубых, земных, материальных приоритетов, что и выражается обычно в его биологизаторстве.
- Я – говорит – имею право взять всё.
- Соответственно, имею право всего лишить других (ведь если мне – всё, то им ничего, простая арифметика).
- Им это не понравится – говорит – Но кровью умоются – примут. Убью тех, кто активен, остальные испугаются и отступят, примут мою волю.
+++
Никакой иной логики Молох капитализма с его «игрой на выбывание», «игрой в кальмара» выдвинуть из себя не может.
- Прояви достаточно силы и агрессии, чтобы взять себе всё – говорит он – Или уж не живи вовсе.
Именно поэтому либералы любят две вещи на свете:
- Красивую жизнь
- И планы радикального сокращения населения.
Если они не понимают, к чему это логически ведёт, то их просто жаль…
Виктор Ханов, команда ЭиМ
Оценили 13 человек
16 кармы