ПУТЬ ЛИБЕРАЛА К ЛЮДОЕДСТВУ – ЭТО ПУТЬ НАРКОМАНА, УВЕЛИЧИВАЮЩЕГО ДОЗУ

На фото: современное американское искусство, упырь с характерной "причёской" (из цикла "всё они понимают")

Умные люди умны по разному, выродки – какие-то типовые, хоть это и удивительно. Казалось бы, отчего бы подлецам не проявлять креатив? Нет, все как под одну гребёнку: наверное, потому, что по методичкам работают. Некогда известный журналист, выродок Леонид Парфёнов приехал в Сербию и отчитал братушек за любовь к русским. Стыдно нам должно быть, что такие журналисты у нас были известными, да не про нас сейчас.

Выпуском своего интернет-проекта из Сербии Парфёнов перечеркнул своё право называться человеком. Выродок (кстати, имя им легион, Парфёнов взят лишь как пример релоканта) приехал в Белград как в "единственную страну Европы, где поддерживают Путина".

Он то ли искренне, то ли наиграно удивляется, почему это сербы любят Россию и не стремятся интегрироваться в "цивилизованный" Запад? И выдаёт кучу "гениальных" ответов: мол, это из-за сохраняющихся "социалистических" комплексов. Мол, сербы такие же неправильные, как русские, они вздыхают по великому прошлому" и не желают интегрироваться в совсем другой современный мир.

Дело не в том, что именно Россия неоднократно спасала сербов от геноцида, а с "прелестями" Запада сербы наглядно ознакомились в ходе бомбёжек НАТО Югославии в 1999 году. И даже не в том, что Запад подвергает сербов геноциду с 1990 года с удручающей методичностью, уничтожив сербов Краины, сербов Косово, сербов Боснии и т. п. Расчленяя страну сербов с адской последовательностью.

Поступок Парфёнова – это всё равно, что явится в дом к жертвам Холокоста с иконой Гитлера и предложить поцеловать её (что, впрочем, Израиль проделал, целуясь в дёсны с бандеровцами). Это запредельно циничное глумление над жертвами геноцида, над их родственниками. Идиотские предположения – почему жертва недолюбливает своего убийцу, уже несколько раз вонзавшему ей нож и в живот, и в спину…

Выходка Парфенова в Сербии – это очередное проявление людоедской сущности либералов, их запредельного цинизма, всю меру и степень они, принюхавшись и придышавшись, перестают замечать.

- А почему бы и нет?

Они думают, что можно убивать какой-то народ (как видим, речь не только о русском), жрать в прямом эфире человечину, причмокивая и похваливая поваров, и при этом оставаться «популярным деятелем культуры» у этого же народа. Мол, быдло схавает! 

Овцы ведь спокойно гуляют вокруг резника, который одной из них горло вскрывает. Овцы – тупые: свиньи в такой же ситуации визжат и устраивают истерику. Пытаются разбежаться… Овцы – такими парфёновы считают нас – для того и созданы, чтобы идти на шашлык одна за другой.

Так что Парфёнов думает, что можно одного из нас зарезать, а с других аплодисменты ловить, играя на пастушеской свирели…

Дело не в Парфёнове. Он нам нужен только как образец прозападного либерала, так прочно разорвавшего связи со своим народом, что беды народа стали радостью либерала, а счастье народа – либеральным горем и трауром.

Откуда эти бесы, да ещё в таком количестве на нас свалились? !

+++

Богу света, добра и правды – можно, пожалуй, молиться и бескорыстно. От одной любви. Сатану за что любить? Сатанисту не нужен сатана, ему нужны дары от сатаны. А даров этих, по большому счёту, два: деньги и слава.

Народ в аллегорической форме отразил это в легендах о продажи души дьяволу. Дьявол тебе что-то даёт, такое, о чём без нечистой силы ты и мечтать не мог, но забирает душу, и подчиняет злу.

Я не знаю, в каком виде дьявол являлся к Парфенову или Макаревичу, предполагаю, что не в парнокопытном и не в козлорогом, и не в облаке серы (он ведь не дурак, дьявол, сразу пугать! ). Скорее всего, к Парфёнову и Макаревичу, Пугачевой и Галкину, и прочим максам покровским дьявол явился в дорогом костюме представителя правящего заговора, в лице сверхбогатого инвестора-долларовика. Но это неточно (говорю о виде дьявола, может, они и рогатого на дом вызывали).

А вот о том, что дьявол (с рогами или в галстуке, в виде крутого масона) говорит Вере Брежневой или дурочке Лободе я могу сказать поточнее.

- Слушай, шлюшка! – говорил им дьявол – Таких как ты в борделях и стрип-клубах вагоны, контейнеры, баржи! И они в туалетах хрен сосут за десять баксов… Петь, рот открывать, на гитарке бренчать – я в каждом дворе, в Мухосранске, найду десяток бардов! Но я снизошёл до тебя, говнюшка (или говнюк – в разговоре с Макаревичем). Я тебя выведу в «звёзды», тебе будут платить миллионы… Тебе, а не тысяче твоих клонов, которые вон там у меня за дверью стоят, скребутся по твою душу… Но запомни: если я скажу тебе в Гранд Опера вставить в жопу швабру на сцене – ты это сделаешь в тот же миг! Если скажу тебе съесть крысу – съешь её с улыбкой. Если скажу тебе поджечь 200 одесситов в сарае, чтобы они заживо сгорели, то ты недрогнувшей рукой поднесёшь факел! Такова, падаль эстрадная, цена твоей популярности, которую я тебе за доллары куплю у рекламистов, такова цена твоих миллионов в трусы, которые мои люди будут тебе совать за резинку во время приватных танцев…

Я не знаю, был ли дьявол Лободы и Макаревича с воловьим хвостом или в галстуке от «Диор», но я знаю, что сказал он именно вышеприведённое.

Потому что потом это блядьё сценическое всеми своими поступками и тем более ужимками доказало этот диалог, сдало своим усердием нанимателя.

+++

Как человек становится убийцей? Разумеется, есть маньяки, которым это просто нравится, но ими же дело не исчерпывается. Маньяков – небольшой процент, а основная масса убийц – коммерческие, за деньги. Ибо нафиг надо за бесплатно грех такой на душу брать, и риск такой – мол, не психи же мы!

За многие годы англо-американского колониализма убийства и деньги срослись у агентуры англосаксов в прочную рефлекторную дугу, как у собачек академика Павлова. У собачек лампочку зажигали – желудочный сок выделялся. У адептов Солженицына ударил в спину своему народу, сделал ему ощутимую гадость – и тоже желудочный сок выделяется, руки зудят от предвкушения баксов…

Если вы спросите жадину, ненасытного выродка – что страшнее, справедливость или нож острый, то он вам ответит: конечно, справедливость! От ножа-то я, может быть, блок поставлю, охрану найму… А справедливость – это когда денег у меня не больше, чем честным трудом заработал, когда живёшь на одну зарплату? ! Да расстрел гуманнее по отношению ко мне, чем наравне с шахтёром и учителем получать средства к существованию!

Тому, кто привык жить за счёт чужого несчастья, наделять себя чужим обделением – необходимо каменное, ледяное равнодушие к обделённым и, желательно, ненависть к ним. Потому что они – уж заведомо ясно – будут корчиться от боли, стонать и плакать, взывать к милосердию, будут в бессильной ярости проклинать твой лимузин с грязных безнадёжных обочин, они будут побираться, умолять. Но ты уже решил для себя однажды, что твой путь к успеху лежит по их костям, и если сердце дрогнет жалостью к ним – считай, пропал князь Нехлюдов!

Первая заповедь – «не сметь быть человечным» у таких, как Макаревич постепенно перерастает в «не сметь быть человеком». В народе сочиняют мифы о том, что они – рептилоиды – потому что их поведение и вправду похоже на поведение хладнокровных ящеров, плотоядных бесчувственных рептилий.

Мир для них – огромный пресс, куда кидают людей, выжимая из них кровь и соки, под хруст костей. Конечный продукт работы пресса – материальные блага для избранных. Пресс не может остановится, он не может оставаться без сырья. И это не аллегория: арифметика.

«Пенни сэкономил – пенни заработал» - гласит американская поговорка, и попробуйте с ней поспорить! Если где-то, в соседней деревне Ивановке или в далёком Лаосе ты отдал трудящемуся на тебя рубль – ты потерял рубль. А если 50 копеек – то только полрубля, а полрубля, сэкономив, заработал. Можно, и хочется пойти дальше: сэкономить (заработать) 60, 80, 90 копеек с рубля… Именно эта арифметика, простая, как счётные палочки в детском саду, создаёт ад на земле!

Чем хуже тем, кому недоплачено – тем больше могут себе позволить те, кто недоплатил. Страдания людей необходимы капитализму, как сырьё для продукта по имени прибыль, но постепенно становятся для макаревичей и парфёновых ещё и психологической потребностью.

Если Макаревич-Парфёнов не слышит стонов муки и боли за стенкой – он волнуется: что-то с агрегатом, станок, печатающий мне деньги, перестал работать! Старый механик, который не слышит звук работающей машины – встревожен. Макаревич-Парфёнов (имя им Легион) – тоже. Священное право американцев убивать, расчленять, насиловать, насаждать Пиночетов – это источник долларов для Макаревича и Парфёнова, давно уже связавших своё благосостояние с гибелью своей страны. Геноцид русских или сербов доставляет им психологическое наслаждение, а в какой-то момент они перестают понимать: как можно не разделять этого наслаждения? ! Как можно не радоваться русской смерти, торжеству врагов России? !

У них рефлекс по Павлову: если враги России торжествуют и русским плохо – значит, лично у них, Легиона Бесов, прибавится долларов.

Никакой мистики тут нет: только математика.

Людоедами становятся не сразу. Это требует многих лет вовлечения и тренировки.

Вначале вкушают издали: немножко несправедливости (в мою пользу) – немножко выгоды (моей).

Ну, немножко же! Ну, всякий же по-человечески меня поймёт, жить-то хочется красиво, а с этой справедливостью получается такая неприятная фигня, как «предел трудовой выработки». Честный труд не может дать дохода выше определённой планки, хоть тресни. Ну, будешь ты вместо 8 часов работать 16, получишь всего-навсего в 2 раза больше прежнего, и, скорее всего, сдохнешь от перегруза. А чтобы получать в 20 раз больше – это нужно работать 160 часов в сутки, но в сутках нет стольких часов, да и никакой организм такого не выдержит, даже если бы были…

В своём непрошибаемом цинизме такие, как А. Макаревич или Л. Парфёнов, М. Галкин или Кац-Шац-Альбац, в своём открытом и чудовищном равнодушии к любым страданиям людей (всех, кроме себя), к геноциду целого народа (ну пусть он не твой, но сколько ты с ним, будто брат его, хлеб и кров делил? ! ) – давно уже не только выглядят, но и публично стали открытыми людоедами. Противоречия между творческой профессией, обращённой к людям – и ненавистью, презрением к этим же самым людям, пожеланием им «всего самого наихудшего» они не видят. Видимо, полагают, что вовсе не публика, а долларовый спонсор ставит и снимает кумиров сцены в гордом одиночестве. А публика – как трава: куда ветер дует, туда и трава гнётся. Кого бы ни раскручивали по всем каналам телевидения, тот и будет у народа кумиром – пока с экрана не уберут…

Это, на самом деле, очень страшный для меня, как для творческого человека вопрос: неужели в творческом успехе нет ничего, кроме бабла рекламной кампании? Неужели абсолютно безразличен сам по себе культурный продукт, а вопрос лишь в том, как активно его быдлу навязывают? Великие стали популярными по причине своего таланта – или наоборот, талантливыми их признали только по итогам их навязчивой рекламы из каждого утюга? А не было бы рекламных платежей – никто бы наших классиков никогда бы и не заметил? !

Многолетняя популярность таких ничтожеств, как Макаревич, даёт неутешительный ответ на этот вопрос. Публика тупа, и даже духовно голодая, никогда не попробует на вкус ничего, кроме того, что ей насильно в пасть затолкали. Никогда не даст никому аплодисментов вперёд наёмной клаки, аплодирующей за деньги…

Но это отдельный большой вопрос для рубрики «культурология», мы же обсуждаем, совсем другой, экономический вопрос.

+++

Что с ними такое? Да ничего особенного. У них образовалась рефлекторная дуга в голове, между геноцидом (народов планеты) и благосостоянием (собственным, личным). Геноцид – их нива золотая. И, как хлебороб чувствует, предвкушает вкус хлеба, глядя на первые всходы пшеницы – так и черноложцы (адепты чёрной ложи, чёрного карьерно-финансового заговора с сатанинским душком) – при первых ужасах геноцида на Донбассе или в Палестине, в Косово или в Ливии, Сирии, Аргентине, Ираке уже сладострастно тянут ноздрями свежеотпечатанный запах грядущих валютных купюр. В народе говорят: «будет хлеб, будет и песня».

Черноложцы, содомиты телесные, но ещё более духовные содомиты – говорят: «будет кровь, будут и деньги». За каждым аккордом Макаревича стоит его чудовищная жестокость, бесчеловечная безжалостность, завуалированная холодным гноем циничной лживости, двуличия, двойного стандарта, ставшего из второй натуры – единственной.

- Все блага мира – лишь мои – говорит нам черноложец – А ваши, быдло, в мире, только смерти, залог получения мной благ, не доставшихся вам, по мере вашего уничтожения.

Если христианин понимает под свободой свободу от греха, если коммунист считает, что свобода – осознанная необходимость, то для макаревича-парфёнова свобода – это каннибализм. Без людоедства для них нет никакой свободы – как для демократов в Афинах или южных штатов США её не было без рабовладения. Свобода – говорят они – только в том и заключается, что я могу поработить, унизить, убить, сожрать другого человека! А если это мне запретят – то какая же свобода? !

Ещё Аристотель удивлялся смелым прожектам своего времени: если, говорит, у меня не будет рабов, говорящего скота, двуногих орудий (так он определял рабов) – то как же я смогу философствовать? ! Мне ж тогда землю пахать придётся, какая ж это философия будет? !

Страх возвращения в «совок» для Макаревича или Парфёнова так силён, что они выписывают в чековой книжке своей проституированной морали открытый чек: с подписью, но без чисел. Сколько надо убить – столько и убейте!

Поймайте мерзавца и спросите: сколько людей жило в Сербской Краине до геноцида? А сколько русских вырезали благодаря «Борису-Освободителю» в Средней Азии? А в Закавказье? А на Северном Кавказе? Покажите мерзавцу ребёнка в Таиланде, который работает в душном ангаре по 14 часов в сутки за буханку хлеба в день – и спросите, нормально ли это?

Да, для них нормально: им же дали деньги! Дьявол объяснил им, что это цена их «мерседесов» и яхт, не будет этого – не будет и вояжей в Ниццу…

К прибыли привыкаешь.
К росту прибыли – тоже.

Макаревич или Парфёнов с юности имели задатки подлецов, о которых сказано классиком: «притворливый щенок, каким ты станешь, когда тебя покроет седина? ». Но было бы наивным считать, что их отношение к людям изначально было по-современному до предела, до каннибализма циничным. Нет, к окончательному формату людоеда каждый их них сделал множество шажков, каждый из которых сам по себе невелик и незаметен.

Связка выгоды и несправедливости в погоне за выгодой тренирует, наращивает терпимость, толерантность, потребительский подход к несправедливости. Если из этого делают мою выгоду – то пусть этого будет больше!

Грибник хотел бы, чтобы было больше грибов. Рыбак – чтобы было больше рыбы. Овощевод мечтает о богатом урожае овощей. А тот, кто прокладывает себе успех локтями, вышибая, обделяя и выдавливая других – хочет, чтобы было больше несправедливости, как рыбак рыбы, а грибник грибов, как крестьянин – земли.

«Деятели культуры», которые сейчас устроили невиданно-мерзкий, с их-то престарелыми обрюзгшими телами стриптиз национал-предательства, давно и прочно подсели на людоедство. Да, по той же схеме, как наркоманы на героин…

Стремление к личной выгоде рождает потребность в несправедливости (пусть всё отдадут мне, отобрав у других последнее), а несправедливость, в свою очередь, тянет за собой жестокость. Чем больше несправедливости – тем больше жестокости нужно и по факту, и в отношениях. Так, чтобы расстрелять «Белый Дом» и не жалеть тех, кто там заживо сгорел. И радоваться трупам «Одесской Хатыни» в прямом эфире и в воспоминаниях, и упиваться фашизмом…

Условный макаревич (не он лично, а его типаж) – это человек, подсевший на доллары, которые для него из крови и костей мира выдавливает несправедливость, и потому воспевающий несправедливость. К жестокости он сперва равнодушен (кого-то там заживо сожгли – не моё дело), но, увеличивая дозу – начинает её наслаждаться, обмазываться.

Весь мир для условного макаревича – как мясокомбинат: его «красивая жизнь» - это колбаса, люди его страны – это скот, вводимый на убой, а жестокость – мясорубки. Если бычков сперва не заводить на бойню, а потом не кидать мертвые туши в мясорубку, то ведь останешься без колбасы (чего так панически боится «секта свидетелей советского ужаса»). Колбаса – это ведь мясной продукт, для неё нужно мясо (народу можно и из картона, но не макаревичу же! ). А для мяса нужен мясник, резник…

Если убрать из жизни жестокость – то не удержишь несправедливость. Не удержишь несправедливости – будешь, как в СССР, по справедливости получать за своё бренчание на гитарке, меньше шахтёра (потому что шахтёру труднее, чем тебе с гитаркой, и он полезнее тебя).

А посмотрите, как Ельцин раскормил эту мразотень! Уничтожив миллионы людей, сломав жизни и судьбы десяткам миллионов, на крови, на костяк, устроил этим певчим птахам сытную кормушку. Птички привыкли клевать человечину: сытно и вкусно, лучше, чем пшено, а если птичка тупая, то она даже и не понимает, чего клюёт. Ограничивается ощущением отменного вкуса и питательностью кормов…

+++

Западная «цивилизация» - это антицивилизация, потому что это цивилизация вампиров, каннибалов. У нормальной цивилизации строжайший запрет на людоедство вмонтирован в самое основание. Всякий от природы желает обогащаться, но превыше жажды обогащения – запрет на пожирание себе подобных.

Антицивилизация вся построена на обратном: на людоедстве. Оттого американскую современную экономику и называют «экономикой всех смертных грехов», потому что за каждый грех она предусматривает плату, награду, премию.

Хочешь бесплатной нефти – убивай сирийцев и иракцев. Хочешь гегемонии доллара – убивай Каддафи и русских. Хочешь роста своих доходов – разводи лохов по всему миру на рост их убытков. Их убытки – твои доходы, их горе – тебе успех. А что содомиты США сделали с заповедью о запрете прелюбодеяния – нужно ли говорить? А о том, как они наплодили запрещённых заповедью кумиров – стоит ли напоминать? 

Сатанизм этой антицивилизации не в том, что она ставит памятники Бафомету (хотя она и это тоже делает), а в том, что её экономическая система сделала каждый из смертных грехов источником прибыли. Памятники дьяволу – только надстройка, а экономический базис – приоритет нормы прибыли над нормой морали.

Это вообще большой вопрос, политэкономический и философский: что важнее: величина дохода или нравственность способа его извлечения? Для капитализма 100 долларов от наркоторговли лучше 10 долларов от швейной мастерской, и даже не потому, что наркота считается лучше швейного дела, а на простом математическом основании: 100 > 10, и попробуйте возразить!

Но если поставить нравственность извлечения дохода ВЫШЕ размеров прибыли, если считать, что 10 долларов швеи – хоть меньше, да лучше 100 долларов наркоторговца, то ведь это же не капитализм уже? Я не утверждаю, я спрашиваю, хочу узнать мнение читателя!

- Как вы считаете, можно ли назвать капитализмом систему, которая 10 честных рублей ценит выше, чем 100 бесчестных?

Ведь очевидно же, что у такой системы совсем другие системы оценки, отодвинувшие выгодность и прибыльность дела на второй-третий план!

Если способ получения прибыли интересует общество больше, чем её размер – буржуазно ли такое общество? !

+++

Каким бы странным ни казался макаревичам и парфёновым вышеозвученный подход – у цивилизации нет иного пути. Отмена запрета на людоедство, то, что, что упорно продвигают англосаксы[1] в современную повестку подрывает человеческую цивилизацию у самого её фундамента, в самой точке основания.

Здесь вопрос не в том, хороши или плохи деньги (они однозначно хороши, всякий это знает), а в том, можно ли их извлекать из человеческой крови и страданий? Есть ли какие-то запрещённые способы обогащения – или даже самые запретные запрещены только для слабаков? Долги возвращают только трусы, а закон соблюдает только мелюзга?

Привычка к красивой жизни, к зашкливающему комфорту с вышколенными лакеями, финансовая ненасытность – делают либерала всё более и более всеядным по части СПОСОБОВ его личного обогащения. Если деньги – всё, то любое препятствие на пути их извлечения – зло. 

И наоборот – добром начинают считать всё, что приносит тебе деньги: опиумные войны или работорговлю, продажу оружия обоим воюющим сторонам или беспринципное наёмничество, разбой на морских путях или на большой дороге, торговлю индейскими скальпами, мумифицированными головами негров (афро-африканцев). А ещё - смену пола и содомию, проституцию (включая политическую, не знающую ограничения ни по возрасту, ни по полу) и т. п.

То, что при таком подходе запрет на каннибализм очевидным образом размывается, то, что западная корпорация, эксплуатируя ребёнка в Азии самым конским способом, пожирает его социальное тело – не вопрос. То, что рано или поздно капитализм Запада сделает окончательный шаг к морлокам (гениальному предсказанию гениального англичанина Уэллса) – очевидно.

Более того: продавшие за доллары и душу и тело, и ум, и честь и совесть наши релоканты, валютные проститутки в самом худшем смысле этого слова – УЖЕ МОРЛОКИ, тоже не вызывает сомнений.

Они не то, что такими станут когда-нибудь – они уже такие, с начала 90-х годов, и то, что мы это так поздно заметили – не их заслуга (они свой каннибализм не очень то скрывали) а наш позор.

Именно поэтому Парфёнов, потеряв берега, является к семье убитого с портретом его убийцы и предлагает повесть его на стену в той комнате, откуда ещё гроб не вынесли…

Достоевский предсказал появление таких известным афоризмом:

- Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить.

В «Бесах» Фёдор Михайлович снисходительно льстил либералам: «Наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить».

Нет, Фёдор Михайлович, наш либерал – прежде всего каннибал, людоед, а лакей, как вы верно изволили заметить – только во вторую очередь. Когда в Баку на волне «перестройки» вырезали всех армян, Гарри Каспаров, богатый и знаменитый, нанял самолёт, и вывез своих родственников чартерным рейсом частного самолёта. После чего поблагодарил Горбачёва за «подаренную свободу» - в силу которой родню из зоны геноцида пришлось вывозить спецрейсом, а других-то ведь не жалко! Скот для того и разводят, чтобы потом резать и продавать…

И то, и другое – исторические факты, погуглите: и как Каспаров своих спасал, понимая, что иначе их зарежут, и как он Горбачёва благодарил – за то, что других зарезали…

Первая профессия нашего либерала-западника – людоедство, а уж лакейство – только вторая профессия, «второе высшее»…

И самое главное для нас – осознать сполна, всю меру, степень, глубину ненормальности того, что выродки считают «вполне нормальным» и даже «современным миром», в который нужно «интегрироваться» (а сделать это можно только в качестве туши у мясника на крюке).

Николай Выхин, команда ЭиМ

[1] Здесь надобно отметить, что в Англии т. н. «Морской обычай» — особый английский закон, согласно которому попавшим в сложое жизненное положение морякам официально разрешал людоедство был отменён в Англии только в самом конце XIX века, в 1884 году. Англосаксы – вообще последние в Европе (если не во всё мире! ) кто запретил каннибализм, да и то «понарошку» - потому что слишком уж неудобно стало в 1884 году с такими законами перед другими цивилизованными странами.