Либеральные могильщики: от карнавала радости до пляски мервецов

Образованный человек, даже если он с большой опаской относится к теориям заговора, к конспирологии – обречён вздрогнуть (по причине своей образованности), когда подонок А. Арестович из Канады вещает об украинстве – «обществе карнавала», именно торжеством карнавальности объясняя главное отличие украинства от русских. То, что Арестович говорит с чужих слов, всем давно уже ясно, то, что он голова говорящая, но не думающая – тоже, но что имел в виду тот, кто вложил Арестовичу в его содомитские уста этот пресловутый «карнавал»?

Может быть, Арестовичу сегодня и кажется, что он сделал открытие со своей «карнавализацией общества». Но образованные люди припомнят, что термин, который подонок выдаёт за собственный, они слышали ещё до рождения Арестовича. И теперь оттого, что говорящая голова западной масонерии, Арестович так открыто его употребляет – у образованных людей мурашки по коже бегут…

+++

В 1895 году родился, а в 1975 году умер человек, которого мало кто в широкой массе знает: М. Бахтин. Однако те, кто его знают – называют его (к изумлению широких масс) «всемирно известным ученымо-филологом». Из чего мы делаем вывод, что «это нога – кого надо нога», и кому было надо – тот Бахтина знал, и весьма. А остальным и не нужно…

О самом существовании Бахтина я узнал от С. Е. Кургиняна, когда он обвинял Бахтина в концепции «карнавализации», причём в годы оны, когда про Арестовича вообще никто не знал. Хотя я Кургиняна уважаю, но в тот момент подумал: заговаривается старик! Причуда какая-то, отголосок личных обид!

Кому нужен этот Бахтин? «Карнавал» какой-то… Как это может быть опасностью для стран, народов и цивилизации? Суть того, о чём поведал Кургинян была, вкратце, такова. Жил да был учёный Бахтин, и его советская власть лично сильно обидела. Он же по природе был обидчивым, прощать не умел, и решил отомстить. Но очень странным образом: не бомбу в райком КПСС кинуть, и не рельсу на чугунке свернуть, а… создать концепцию «низовой смеховой культуры».

Простите за каламбур – но это смешно! Что за месть такая? ! Зачем?

Самой известной книгой Михаила Бахтина стала книжка «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса». Тема – как говорится, три года скачи, ни до какого антикоммунизма не доскачешь! Я бы без наводки Кургиняна такую книжку сроду бы и не открыл.

Мне не то, что про Рабле тогда читать – мне и сам-то Рабле был тогда крайне малоинтересен. Я понимал его, как некоего средневекового сатирика, «прикалывавшегося» над католической «кабалой святош», крайне грубого и площадного. Шутки Рабле пропитаны калом, мочой и спермой, но это полбеды: я бы потерпел. Они, к тому же, совсем не смешные для человека моего поколения, ибо эпоха ушла, я не католик и не средневековый бюргер, мне попросту чужды их, сугубо внутренние, заморочки XVI (! ) века.

А Бахтину, который не мог простить советской власти ссылки в Мордовский университет (он действительно был очень образованный человек, и должен был работать в столичных ВУЗах), по какой-то причине Рабле очень нравился.

Сейчас человека с такими странными интересами вряд ли бы кто-то заметил, поддержал хотя бы копейкой (при капитализме любители экзотических тем попросту от голода вымирают), но в «тоталитарном совке» расцветали все цветы, начальство млело и таяло от любых научных и околонаучных изысканий. Так что Бахтин-Мордовский успешно написал и успешно опубликовал (и даже с помпой) свою книжку «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса».

Вы меня спросите: и что?

Ну, если кратко, то в книге «неуловимого мстителя» Бахтина роман Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» становится лишь отправной точкой авторских размышлений о природе комического и его воплощениях в различных жанрах и стилях речи. А на самом деле, прикрывшись весьма почитаемым в СССР Рабле (борец с церковью, тра-та-та! ) Бахтин рассуждает ВООБЩЕ о формах и функциях телесности, характерных для народной субкультуры Средневековья и Ренессанса.

В итоге Бахтин создаёт и развивает теорию низовой смеховой культуры, которая – якобы «в упомянутые эпохи» (этого хватило для дурачков-цензоров, чтобы успокоиться) противостояла «серьезной» официальной культуре.

Сегодня пишут, что законченная в 1940 году и опубликованная четверть века спустя, в 1965 году, монография Бахтина определила на десятилетия вперед развитие мировой науки о литературе. Насчёт литературы – это уж, конечно, дудки, Рабле и сам не писатель, и уж тем менее литератор странноватый автор, описывающий якобы его. Рабле в СССР называли «сатириком», что, конечно, неверно (хотя дало возможность Бахтину тем и зацепиться за Рабле). Сатирики – это Салтыков-Щедрин, Гоголь, Булгаков, наконец, Зощенко. А Рабле – литературный шут, класса Жванецкого, но уж никак не Зощенко, связного и глубокого.

Главную известность Рабле принесло то, что в годы, когда все стеснялись писать про говно – Рабле радостно и бесстрашно писал о нём, чем потряс воображение католической аудитории своего времени и оставил своей унылой похабщиной неизгладимый след в её девственных, чопорных мозгах.

А Бахтину – по версии Кургиняна, которая мне сперва показалась за уши притянутой – надо отомстить.

И Бахтин мстит, создавая культ Рабле, в частности, но главным образом – культ «смеховой низовой субкультуры», культ матерных анекдотов в пику помпезным сборникам вождей и школярской программной скукотищи.

+++

И тут странные вещи начинают с нелепым творчеством нелепого человека происходить. Образованные люди знают о роковой роли Андропова в крушении СССР – и почему-то именно Андропов оказывает подчёркнутое и очевидное покровительство Бахтину. Например, в 1969 году, пользуясь покровительством Юрия Андропова, который лично поручил подыскать приличную квартиру для литературоведа, Бахтин переехал из Саранска в Москву. В 1970 году Бахтина приняли в Союз писателей, а в сентябре 1972 года он получил квартиру в ЖСК «Советский писатель»: Красноармейская улица, д. 21.

Узнав про это, я как-то иначе взглянул на теорию Кургиняна. Ну так, для сравнения, вообразите себе, читатель: написали вы книжку про какого-нибудь Буридана и его осла, про глухое и чужое (европейское) средневековья – а первые лица государства (! ) вас за это из провинции в Москву (! ) пригласили, и квартиру в самом элитном жилом комплексе выдали. И в Союз писателей приняли – притом, что вы ни одной художественной книжки не написали…

Вообразили? Одно с другим как-то малёхо не вяжется?

+++

Кургинян уверял (и мне сперва было смешно), что месть Бахтина советской власти была успешной. Что каким-то образом враги советской власти, как Андропов, так и на Западе – Бахтина услышали и оценили.

На этот случай уместна цитата:

— Ваш роман прочитали, — заговорил Воланд, поворачиваясь к мастеру…

А за нею мурашки по коже.

А теперь давайте поверим, что Андропов, всю перестроечную сволочь на первые места вытянувший, Горбачёва «сделавший» и первым на темник Навального, «борьбу с коррупцией» севший – просто так квартиры в элитных московских высотках раздавать не станет!

Чего же такого ценного сказал врагам «Софьи Власьевны» неуловимый мститель Бахтин? Я сперва думал (как и вы, наверное), что он, как в анекдоте – «неуловимый, потому что нахер никому не нужный». Оказалось – нет. Для кого надо он – «всемирно известный учёный». С тематикой кривляний и паясничания Рабле..,

Чтобы вам времени не тратить, я расскажу краткую выжимку, чего я, изучая крайне законспирированный текст Бахтина, понял об его «страшной мести».

Мысль Бахтина сперва шокирует врагов России своим жестоким приговором: в дискуссии серьёзных людей с серьёзными людьми социализм не завалить.

Ну, как бы и понятно! Вообразите, что вы подходите к вменяемому, полноценному человеку, не дебилу, который не пьян и не под наркозом, и предлагаете ему на полном серьёзе:

- Давай, ты станешь моим рабом, а я господином! И твои дети будут рабами моих детей! Ты прямо сейчас подпишешь за себя и за них добровольный отказ от первородства, согласишься на вечную второсортность – в пользу меня и моих детей. И будем мы владеть всем, а ты и твои дети только хером в штанах[1], но и это неточно!

Как вы думаете, насколько успешной будет такая миссия? Вам, скорее всего, предложат обратное, но с этим уже вы не согласитесь. Потому что, как и ваш оппонент второсортности и унижения своим детям не желаете. Ну, разговор и заглох! Он не согласен быть вам рабом, вы не хотите быть ему рабом, вот и не остаётся вам вариантов, кроме социализма и общественной собственности, где безработицы нет, а Госплан, наоборот, есть.

И тут мысль Бахтина упала на хорошо унавоженную почву: враги социализма и сами уже поняли, что сломать социализм силёнок не хватает (да и ядерная война всех похерит, без разбору), а уболтать ДОБРОВОЛЬНО уйти в рабы, из совладельцев народного хозяйства в неимущие батраки – не получается.

И тут Бахтин начинает им затирать про Рабле, про матерные анекдоты, про жопу и говно – и они вначале, как мы с вами – отмахнулись, мол, что за бред? ! А потом задумались так, что подарили Бахтину квартиру в элитном доме в центре Москвы (знающие, подскажите, сколько миллионов современных рублей ему за его жопу и говно подарили? ! ).

Родилась концепция «карнавализации» - то есть идея о том, что контрреволюция, да и вообще захват-перехват власти должны быть, в новых исторических условиях, с лицом шута, с бубенцами клоуна, с бубном паяца. Они должны строить себя на глуме, на постоянной отсылке к жопе – потому что с головой ничего не получится.

Надо, технологически говоря, заморочить людей, задурить им голову, погрузить их в эйфорию бесконечной клоунады, непрекращающегося балагана – чтобы они сперва времени не имели, а потом и способность потеряли всерьёз над чем-то задуматься.

Ох, и страшную же месть придумал ты, Михал Михалыч, с лица божий одуванчик, постоянно называвший себя «православным», такую страшную, что я, без подсказки Кургиняна вообще бы её не понял! Да и с подсказкой далеко сразу слабым умишком своим дошёл до зияющих высот твоего интеллектуального полёта!

Если хотите – утешайте себя совпадениями, но культ ёрничества, блуждающей улыбки, вечного анекдотизма сложился уже при позднем Брежневе. «Перестройка» - вообще вся карнавал, от начала до конца. У неё лицо эстрадного шута. У неё все повадки и ужимки клоуна. Помните? Один бесконечный «прикол», да всё пониже, к анусу и гениаталиям устремлённый… Рабле, поди, в гробу крутился, как пропеллер!

Потому что, если смотреть вооружённым взглядом – то ВСЁ ПО РАБЛЕ.

Ну, а точнее, по Бахтину.

Колун начинает расщепление ствола сверху: это коммунисты, не тем будь помянуты, уже и до Бахтина сделали. У них ведь Бога нет, церковь – мошенница, посмеяться над духовным – не грех, и даже поощряется… Всё одна материя, а она суть что? Жопа и говно…

И вот Бахтин просчитал, насколько вошёл колун воинствующего безбожия – и предложил давить дальше. А давайте высмеивать вообще всё! Ну, а чё одну церковь-то высмеивать, давайте заодно и партию, и правительство, и всяких «народных изгнанников», и этих классиков, языком по жопе вождей в классики пролезших!

«Палитрой красок блещет карнавал! ».

Итогом этой глобальной программы превращения человека духовного и связно мыслящего, рационально-логического, творца и созидателя – должны стать шуты-вожди, клоуны-президенты. И вспомним Арестовича в наши дни: украинцы, пишет он, «нация карнавала», а с русскими «не получилось». Они ржали-ржали, но в момент, когда их начали расчленять – вдруг опомнились, одумались, и до смерти не заржались…

Поганый, омерзительный, пропитанный как губка кровью человеческой наркоман Зеленский – изначально ведь, если помните, по профессии – клоун! Всё политической действие либерализм сводит к клоунаде, не так ли?

И уже иначе смотришь на слова Бахтина, которые советский цензор пропустил (и я его не виню, я и сам в те годы ничего бы них не разглядел) :

Бахтин пишет об «освободительном» характере смеховой культуры как таковой (а не, к примеру, тех или иных конкретных её проявлений) :

«Серьёзность в классовой культуре официальна, авторитарна, сочетается с насилием, запретами, ограничениями. В такой серьёзности всегда есть элемент страха и устрашения. В средневековой серьёзности этот элемент резко доминировал. Смех, напротив, предполагал преодоление страха. Не существует запретов и ограничений, созданных смехом. Власть, насилие, авторитет никогда не говорят на языке смеха <…> Поэтому народно-праздничный смех включает в себя момент победы не только над страхом перед потусторонними ужасами, перед священным, перед смертью, — но и над страхом перед всякой властью, перед земными царями, перед земным социальным верхом, перед всем, что угнетает и ограничивает. Средневековый смех, победивший страх перед тайной, перед миром и перед властью, безбоязненно раскрывал правду о мире и о власти. Он противостоял лжи и восхвалению, лести и лицемерию. Эта правда смеха снижала власть, сочеталась с бранью — срамословием <…> Таким образом, недоверие к серьёзному тону и вера в правду смеха носили стихийный характер. Понимали, что за смехом никогда не таится насилие, что смех не воздвигает костров, что лицемерие и обман никогда не смеются, а надевают серьёзную маску, что смех не создаёт догматов и не может быть авторитарным, что смех знаменует не страх, а сознание силы, что смех связан с производительным актом, рождением, обновлением, плодородием, изобилием, едой и питьём, с земным бессмертием народа, что наконец смех связан с будущим, с новым, с грядущим, очищает ему дорогу. Поэтому стихийно не доверяли серьёзности и верили праздничному смеху».

Бахтин говорит в прошлом времени (за что ему пеняли знатоки той, раблезианской, эпохи[2] ) – но имеет в виду программу будущего. Программу возврата освобождённых рабов обратно в рабство, которую нельзя осуществить, не сведя их с ума, потому что военной силой подавить их после 1945 года и обретения СССР ядерного щита – невозможно. Значит, нужно ДОБРОВОЛЬНОЕ согласие населения на переход в рабство, которое в диалоге между серьёзными и вменяемыми людьми получить немыслимо!

Значит, пусть они ржут! Ржут по нарастающей – от Жванецкого и Петросяна к Зеленскому, ржут, ржут, сходят с ума – тогда их и возьмём. Когда им всё станет казаться комичным, всё – только поводом поржать, всё будет ими восприниматься, как шутка – мы, подхихикивая им, наденем на них кандалы, хомут и удила со шпорами…

+++

В маленькой статье не раскрыть всего богатства смыслов и красок «карнавализации», роли смехоголизма (сродни алкоголизму и наркомании) в распаде социальных систем (смех – реакция мозга на абсурд, и здоровый смех снимает ситуацию абсурда. А жажда смеха – жажда абсурда).

Так что очень рекомендуем идти намеченным здесь путём и САМОСТОЯТЕЛЬНО почитать о карнавализации, теории Бахтина, «тоталитаризме шутов», «диктатуре клоунов», «завороте мозгов с верху к низу» и т. п.

А то, что там через слово будут жопа и говно, алтаря и причастие этой клоуанадской секты – не морщитесь: те времена, когда мы имели возможность целомудренно морщить носик от похабщины давно миновали. «Перестройка» ввергла наше коллективное бессознательное в такую похабщину, что никуда нам от обсуждения жопы и говна не деться.

Главное – чтобы они знали (вспомнили) своё место, и не пытались, как в Киеве, занять место головы и мозга.

А то – сами видите – чем чревато, и что получается, когда дохихикаешься до фекализации мозгов…

Николай Выхин, команда ЭиМ

-----------------------------

[1] Дословный перевод слова «пролетариат» в древнем Риме: «не владеющий ничем, кроме своих половых органов».

[2] Например, академик С. С. Аверинцев указывал в полемике, что при любых режимах и в любых странах насилие над врагом сопровождается также ещё и его показательным осмеянием победителями: «Террор смеха не только успешно заменяет репрессии там, где последние почему-либо неприменимы, но не менее успешно сотрудничает с террором репрессивным там, где тот применим. «Смех не воздвигает костров» ― что сказать по этому поводу? Костры вообще воздвигаются людьми, а не олицетворёнными общими понятиями; персонификациям дано действовать самостоятельно лишь в мире метафор, в риторике и поэзии. Но вот когда костёр воздвигнут, смех возле него звучит частенько, и смех этот включён в инквизиторский замысел: потешные колпаки на головах жертв и прочие смеховые аксессуары ― необходимая принадлежность аутодафе. «За смехом никогда не таится насилие» ―удивлялся Аверинцев - как странно, что Бахтин сделал это категорическое утверждение! Вся история буквально вопиет против него; примеров противоположного так много, что нет сил выбирать наиболее яркие.