Зоологизм Запада: портрет явления

Идеология Запада начиналась как «свобода, равенство, братство» французской революции. Продолжалась уже на нашей памяти, как «свобода, собственность, законность», в процессе скандального «развода» либерализма с социализмом. Кстати, объявленном «исчадием ада», что, мягко говоря, создало «большие проблемы» при общественном целеполагании, по сути, закрыв всякую перспективу социального прогресса.

Запад начинался обещаниями линейного развития («вперёд и вверх»), продолжился обещаниями «блаженства в замкнутом кругу» (тезис «конца истории»), но долго в рекультивирующем циклизме не задержался. Конечный идеологический продукт Запада – «мы не сделаем только такой гадости, которую технически не можем сделать». Например – «не развяжем (пока?) ядерной войны не потому, что это плохо, а потому что у противника есть ядерное оружие…

У Запада нет планов развития. У Запада нет планов стабилизации. Все его планы – это подрезания полы тришкина кафтана, чтобы заштопать локти. Мы были свидетелями сперва клинической, а потом и окончательной смерти «демократии» на Западе, т.е. «общества спектакля». Спектакль окончен. Точнее, он не окончен, но вся публика разошлась, и в игру актёров больше никто (!) не верит. А симулировать «выборы» перед пустым залом – надоедает уже и самим актёрам…

Но если нет ни свободы[1], ни собственности[2], ни законности[3] – тогда что есть? Раньше одни говорили, что Запад жертвует свободой и демократией ради сохранения рыночных принципов. Другие – что он жертвует рыночными принципами ради свободы и демократии. В итоге он пожертвовал и тем, и другим. 

Он превратил в посмешище Олимпиаду, МУС, МАГАТЕ, беспощадным террором заставив их руководство грубо нарушать их уставы и откровенно, всем очевидным образом, врать в гомерических масштабах. Он хочет, чтобы президента США признавали «начальником планеты» - но даже в США этот «президент» избран голосами миллионов мертвецов, в дни голосования загадочным образом покинувших кладбища, чтобы проголосовать…

+++

Сказка о Западе, в которую раньше верили только дурачки – кончилась теперь уже и для них. Запад «расчехлился» и САМ перестал поддерживать миф о себе, как о территории свободы[4] и материального благополучия[5].

Из под обветшавших декорация «свободы, собственности, законности» отчётливо проглянуло мурло Зверя, чьи мотивации зоологические.

А общественный уклад можно назвать «зоологизмом»: всякий съедает того, кого может съесть, и сам съедаем тем, кто его может съесть. Поскольку речь идёт о господстве грубой силы, все иные, кроме силовых структуры и методы (выборные системы, органы обеспечения правопорядка) – носят характер рудиментов, или уже отменены.

Запад принимает решения в том порядке, в каком они принимаются в уголовной среде или террористических организациях – опротестовать такие решения можно только встречным насилием. Больше никак: ни в судах, ни в СМИ, ни путём переговоров, согласительных комиссий и т.п.

+++

Хотя зоологизм, социал-дарвинизм (нашим обывателям более известные под именем «фашизм») кажутся чем-то новым – на самом деле это самое старое из всего, что только знает история.

Нетрудно (если подумать головой) догадаться – что наиболее древние общества были наиболее близки к зоологическим регуляциям, и опирались на силовое решение, как практически и теоретически неоспоримое, безальтернативное.

Это очень плавно и органично перешло в древние человеческие общества из зоологической среды, в которых мотивации имеют характер треугольника:

Желание
Возможность
Невозможность.

Некто хочет съесть соседа. Если он может это сделать физически, технически, то делает. А не делает только если не имеет на это физической и технической возможности: сосед слишком силён, начеку, сам с дубиной, и т.п.

По мере развития цивилизации (непрямого, весьма драматичного, с массой рецидивов и противоречивого) – появилось в обиходе такое понятие, как сакральное предписание/табу. В идеале сакральная заповедь блокирует техническую возможность в ситуации, когда таковая есть (если возможности нет, то блокировать ничего не нужно, и так не случится).

Таким образом, сакралиты («священные камни», краеугольные принципы фундамента религиозной личности) через священный запрет делали как бы «невозможным» технически возможные грабёж, убийство, геноцид, каннибализм и т.п. Это, грубо говоря, когда у Раскольникова и топор в руке, и старуха беззащитна – но совесть удерживает ударить ей по темечку. Что, помимо прочего, с точки зрения рынка – «упущенная прибыль». Не убив старуху, Раскольников не сможет её ограбить. А в древности (как и сегодня на Западе) мотив ограбления, наряду с мотивом каннибализма, играл очень важную роль в мотивации поведения.

Делая технически возможное действие сакрально-недопустимым, сакралиты делали и ещё более загадочное, великое и сложное дело: кратко говоря, делали технически невозможное «потом возможным». Если защита особей друг от друга качественно налажена, то формируется Коллективный Разум, и его перспективы в области прогресса средств производства колоссальны.

+++

То есть выход из зоологизма (как первичной и естественной системы регуляций дикой природы) существенно усложнял поведенческий «треугольник»: ряд физически доступных действий запрещал именем Бога, ряд ранее недоступных возможностей делал доступными через развития разума, науки, культуры и техники. Нужно ли объяснять, почему они не могут развиваться в среде взаимного каннибализма, вражды и конкурентной ненависти?

Коллективный Разум цивилизации достиг очень больших высот, но фундаментом, на котором стояли эти многоэтажные башни духа, «высотки» - была замена зоологической мотивации поведения на сакральную. Как бы много ни знали двое учёных, если один другого убьёт и съест, то наука ополовинится, и т.п.

Поэтому Коллективный Разум – это запрет людям убивать друг друга хотя бы в замкнутой локации (хотя бы среди в своем царстве, среди своих соплеменников и единоверцев). Это требование Коллективного Разума жизненно ему необходимо, но вступает в жесточайшее противоречие с внутривидовой конкуренцией, которую К. Лоренц назвал «самой острой из всех».

Мотивировал так (и ведь не поспоришь): слону с китом драться негде, у них разные среды обитания, они не претендуют на блага друг друга. Слон же с другим слоном, своим клоном, делят всё: и пищу, и саванну, и слониху, и т.п. Чем ближе друг к другу два организма, тем более сходные у них потребности. В итоге они претендуют на одно и то же, и жесточайшим образом уничтожают друг друга в борьбе за это.

Нанося Коллективному Разуму страшные, порой несовместимые с его жизнью травмы, но не заморачиваясь этим. Например, для Хрущева победа в аппаратной грызне была важнее будущего державы: в итоге он власть захватил, а народу и государству хребет поломал.

Что с этим противоречием (между табу на взаимоуничтожение сходных особей и внутривидовой конкуренцией их же за «вкусняшки») делать, до конца никто не знает. По крайней мере, вы видите, что СССР дал на проблему неверный ответ, а Запад, англосаксы – даже и самого вопроса не ставили.

+++

Полагаем, что вопрос не имеет рационального разрешения, а исторически он решался (там и настолько, где и насколько решался) посредством сакралитов. Сакральное в человеке превозмогало животное – и, если это случалось, цивилизация, культура развивались, или хотя бы сохранялись.

Либеральное «освобожденчество» человека нанесло страшный удар по этой динамике, семимильными шагами возвращая человека от этики храмового служения обратно к зверю, извергу, маньяку и каннибалу.

Чем меньше в человеке оставалось святого, священного трепета перед таинством сакральности – тем больше в нём оказывалось зоологического, хищного или скотского: «свято место пусто не бывает» - говорят в народе.

+++

Тут интересно (хоть и прискорбно) отметить, что хотя в ХХ-м веке боролись две системы, к XXI-му у них приключилась «конвергенция признаков». Но не такая, какую ждали лучшие люди человечества (Б.Шоу, Кейнс, Гэлбрейт, Ростоу, Перру, Тинберген, Питирим Александрович Сорокин и др.), а… обратная!

Великие мыслители надеялись, что произойдёт конвергенция ЛУЧШИХ сторон обеих систем, с совместным преодолением ХУДШИХ. Но вышло наоборот, и системы конвергировались на основании худших своих признаков, помогая друг другу одолеть, вывести из оборота лучшие, цивилизационно перспективные.

Хотя Ельцин, Гайдар, Чубайс – продукты советской системы, нагноившиеся в недрах советизма, а банда Байдена и английские сатанисты – продукт Pax Americana, нет никаких сомнений, что они – «братья по разуму», одинаково животные (хищники) и система их регуляции одинаково зоологическая. Суть которой сводится к такому: взять того, кто послабее, и переломить ему хребет об колено. А кто посильнее – того ослаблять всеми способами, чтобы потом, опять же, сломать ему хребет об колено…

Если говорить о разнице между американским разбоем и ельцинским беспределом, то она только количественная (американский больше, сильнее, распространяется на всю планету), но не качественная. Просто Зверь сожрал, чего смог сожрать, а чего не смог – сломал и обгадил.

+++

Мы должны понимать динамику этого процесса. По мере ослабления сакральности, «исхода из веры» в человеке нарастала фрустрация[6] - что повышало одновременно и внушаемость, и аномию.

Аномия – есть выход из норм и правил, которые полагаешь утратившими силу, недействительными, психологическая предтеча беззакония. Внушаемость же – готовность растерянного и разочарованного в собственном прошлом человека принять любые, даже самые нелепые «рецепты спасения» из самых нечистоплотных рук.

В преддверии говномайданов «перестройки» люди делились на:

- утративших совесть манипуляторов
- и утративших себя, утративших моральную и умственную устойчивость, самодостаточных жертв манипуляции, будущих зомби.

Это оказалось мостиком, а точнее, широким мостом между фрустрированным миром и зоологизмом в чистом виде, избавившимся от святынь и сакралитов.

Вначале мерзавцы врали людям, цепляясь за остаточные представления людей о чём-то великом, светлом, разумном, добром, вечном. Ложь по ходу времени разоблачала себя, пафос манипуляторов размагничивался. По мере того, как возможность обмануть таяла – нарастала необходимость прямого и грубого зоологического насилия.

В лице современных США и их сателлитов старый, как мир, треугольник мотиваций возвращается в полном формате. Желание влечёт за собой исполнение, если есть возможность. Из этого треугольника начисто удалена не только нравственная оценка (это уже давно), но и интеллектуально-экспертная, которую мог бы провести Коллективный Рассудок, если бы его не разрушали так упорно.

Как и поступки банды Ельцина, поступки современного Запада не только чудовищны с моральной точки зрения, но и безумны. Люди, получившие в свои руки сверхмощную «машину исполнения желаний» выжимают её рычаги до упора в сатанинской гордыне, и не задумываются о долгосрочных последствиях своих действий.

Вряд ли человек, обладающий пусть и остаточными, но ещё колоссальными техническими возможностями ХХ-го века и развитой цивилизации сможет вернуться в дикий доисторический мир, чтобы там кочевать циклически, как завещал ему зловещий теоретик глобализации Ж.Аттали[7].

Куда более вероятно, что при такой вооружённости зоологизм просто уничтожит человечество и планету. Что мы должны предотвратить, несмотря на всю сложность задачи: терять нам всё равно уже нечего…

А. Леонидов, команда ЭиМ

-------------------------------------------------------

[1] В январе 2023 года более миллиона просмотров набрал ролик в TikTok, в котором британский публицист Константин Кисин утверждает, что «в прошлом году в России за посты в соцсетях было арестовано 400 человек, а в Британии — 3300». В России ситуация со свободой слова очевидным образом лучше, чем в странах Европы и Северной Америки. Усугубляет дело то, что записано интервью было ещё в 2019 году; соответственно, утверждения в действительности относятся к 2018-му. Данные по Великобритании совпадают с озвученными Кисиным, — статья под заголовком «Полиция за день арестовывает по девять человек в борьбе с веб-троллями», опубликованная британской газетой The Times ещё в 2017 году, а сами данные относятся к 2016-му. Теперь у них всё стало ещё хуже, маховик репрессий раскручивается ежегодно. В тексте статьи The Times действительно сообщается о более чем 3300 арестованных (arrested) за год жителей Великобритании.

 [2] См. Аарон Перзановски, Джейсон Шульц. Конец владения. Личная собственность в цифровой экономике. М: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2019. Авторы пишут: «Ноам Хомский говорил, что в США построен коммунизм для богатых и капитализм для бедных. Мы видим, что это преувеличение. Бедным не доступен даже капитализм — если рассматривать его как право частной собственности, обеспечивающее гражданину независимость и свободу. Авторы, защищая некий «нормальный» капитализм, вскрывают суть капитализма реального: диктатуру правящего класса. Книга заканчивается призывом к судам и Конгрессу как представителям «общества», хотя очевидно, что на них слишком сильно давят организованные и подготовленные капиталисты и недостаточно — разобщённые рядовые граждане». «Как правительство США зарабатывает миллиарды, отбирая частную собственность американцев» - бьёт тревогу Кирби Томас Уэст, адвокат Института правосудия (IJ). «По словам Уэст, причина, по которой правительство и правоохранительные органы продолжают использовать гражданскую конфискацию, заключается в том, что это невероятно прибыльно. Согласно отчёту IJ «Полицейская деятельность с целью получения прибыли», в период с 2000 по 2019 год штаты и федеральное правительство присвоили в общей сложности $68,8 млрд в результате конфискации. Однако, добавляет издание, «Поскольку не все штаты предоставили полные данные, эта цифра резко занижает истинный масштаб конфискации». Отчёт IJ — единственное всеобъемлющее исследование, в котором рассматривается гражданская конфискация во всех 50 штатах и на федеральном уровне. IJ выпустила свой первый отчёт в 2010 году и публикует новый каждые пять лет. «Правоохранительные органы реагируют на стимулы точно так же, как и все остальные, — говорит Уэст. — Они получают возможность сохранить доходы от конфискаций, и часто существует очень мало ограничений на то, что они могут с ними сделать». Например, говорит Уэст, правоохранительные органы приобрели в Джорджии на средства конфискационного фонда автомобиль стоимостью $70 тыс. А в Нью-Йорке правоохранительные органы потратили $250 тыс. на проезд и питание. 

[3] В июне Уэст от имени IJ давала показания перед Судебным подкомитетом Палаты представителей по вопросам конфискации гражданских активов и необходимости реформирования практики. «Подавляющее большинство конфискаций, произведённых в соответствии с федеральным законом, носят гражданский характер. С 2000 по 2019 год 84% всех конфискаций, произведённых агентствами Министерства юстиции, были гражданскими конфискациями, в то время как 98% конфискаций, произведённых агентствами казначейства, были гражданскими конфискациями, то есть БЕЗ СУДА», — сказала она. Она также выступила в поддержку «пятой поправки целостность Акта о восстановлении» или справедливого закона, который вновь представили Джейми Раскин и Тим Уолберг в Палате представителей. «Правительству было слишком легко наложить арест на собственность частного гражданина, в некоторых случаях даже без предъявления уголовных обвинений», — сказал представитель Уолберг в пресс-релизе. 

[4] Официально объявляя референдумы «нелегитимными» (!) и официально поддерживая отмену (!) выборов у своих союзников. 

[5] За последние 50 лет в США неуклонно сокращается средний класс, в который раньше входило подавляющее большинство взрослых американцев. Согласно новому анализу данных Pew Research Center изменения происходили постепенно, доля взрослых в среднем классе уменьшалась каждое десятилетие с 1971 по 2011 год… этот процесс шел медленно, но по большей части неуклонно, за исключением периода с 2000 по 2010 год, так называемого «потерянного десятилетия», когда доходы упали повсеместно. С1970 по 2020 год самым резким оказался рост доходов семей с более высокими доходами. В результате этих изменений также увеличился разрыв в доходах между семьями с более высокими доходами в сравнении с другими. Увеличение разрыва в доходах и сокращение среднего класса привели к неуклонному снижению доли совокупного дохода семей в США, принадлежащих к среднему классу. В 1970 году на долю взрослых в домохозяйствах со средним доходом приходилось 62% совокупного дохода, а в 2020 году эта доля упала до 42%. И продолжает падать нарастающими темпами ежегодно… 

[6] Фрустрация - (лат. frustratio — «расстройство планов», «уничтожение замыслов») — психическое состояние, возникающее в ситуации реальной или предполагаемой невозможности удовлетворения тех или иных потребностей, или, проще говоря, в ситуации несоответствия желаний имеющимся возможностям. Фрустрация возникает в ситуации, которая воспринимается субъектом как угроза (потенциальная, реальная) удовлетворению той или иной его потребности. Она проявляется в ряде эмоциональных процессов, таких как разочарование, тревога, раздражение и даже отчаяние. Как и разочарование, возникает при отсутствии некоего ожидаемого и желанного результата, однако в состоянии фрустрации люди всё ещё продолжают борьбу за получение желаемого, даже если не знают точно, что нужно сделать для достижения успеха.

 [7] Согласно Аттали, глобализация порождает новую кочевую элиту, которая должна быть оторванной от своих национальных корней. Мондиалистская концепция переустройства мира, — это концепция биороботизации. В этой концепции человек — придаток к кредитно-регистрационной карточке, кочевник в глобальном разделении специальностей, профессий — без семьи, без родины. Наряду с гиперномадами (менеджерами крупных компаний) будут инфраномады (трудовые мигранты). Увеличение населения вызовет усиление конфликта за ресурсы. Государственность отомрёт, как и люди старше 65 лет, про которых Аттали сказал, что они «обходится обществу дорого» и забота об увеличении продолжительности жизни бесперспективна. Аттали - мальтузианец и под эвфемизмом «устойчивый рост» обозначил комбинацию деиндустриализации, депопуляции и «экологизма» как одичания, состояния «ближе к первобытной природе».