Упырь расправил челюсти...

Антипутинизм в России прошёл через несколько стадий не по собственной воле: западные «крышеватели» заставляют. Вначале, по их версии, надо было убрать Путина, чтобы Россия зажила хорошо. Потом убрать – чтобы просто жила (а то помрёт). Теперь истерика «врагов режыма» сводится к крайне неубедительному тезису: «избавьтесь от Путина и вас убьют не больно». 

То есть жизнь уже не обещают. Это уж дудки! 

Я несколько лет проработал в рекламном агентстве, не то, чтобы гуру в рекламе, но всё ж середнячок в ней: и убеждён, что слоган выбран крайне неудачно.

Наверное, наши «освободители» сами бы до такого слогана не додумались – но их заставили. Мода на геноцидный террор и гитлеризм обрушилась на Запад не то, чтобы мгновенно (этапы мы видели) – но довольно быстро, опрокинув все фанерные декорации улыбчивой лубочной «демократии».

Давайте вместе подумаем, почему так получилось, и как мир дошёл до жизни такой?

+++

К концу «перестройки» была такая социопатия, как «бред неуязвимости»[1]. «Бред неуязвимости» - уродливое, патологическое преломление концепции «мирного сосуществования», которая, в рациональной её версии носит ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ характер.

 Предполагается, что при соблюдении ряда условностей и договорённостей люди смогли бы жить совместно, не убивая, и не пожирая друг друга. И – вообще-то, говорит концепция, к этому нужно стремиться.

Суть «мирного сосуществования» - в недопустимости обогащения одного человека (и государства) на горе и смерти другого. Мы через «общественный договор» (в дипломатии – через «международное право») отсекаем этот вариант обогащения. 

Мы – реалисты, и понимаем, что человек всегда будет стремиться к личному обогащению, но через убийство – нельзя. Другими способами (хоть это и в обход, и «семь вёрст крюк») – дерзай! Добывай себе золото на реке, в шахте, где угодно – но не изо рта жертв концлагеря, в виде их зубных коронок! 

Мы не против золота, как такового, мы против – чтобы ты драл его изо рта ближних – хотя (как реалисты) понимаем, что так золото добыть легче всего…

+++

Концепция «мирного сосуществования» (когда-то популярная, а ныне почти забытая) предполагала управление людьми через их вовлечение, увлечение, идейное убеждение. В простейшем виде – «иди туда-то, и будут тебе за это всякие ништяки и вкусняшки».

Управление людьми с помощью террора никаких ништяков не сулит. Никто никого не увлекает, не зазывает, не соблазняет рекламными образами. Формула такова: «иди, куда сказали, или убьём».

Сегодня нет уже никакой конспирологии в том, что Запад твёрдо и последовательно реализует управление террором. Это стало очевидно уже и простым обывателям, в непосредственном быту.

От улыбчивой маски Запад отказался на сразу, но теперь совсем. Полностью. Не так уж много лет прошло от лозунга «дать Украине демократию» до отмены там выборов и террористической диктатуры, которую никто не хочет скрывать. Наоборот – выпячивают и подчёркивают, «чтобы страшнее стало».

Террорист не надеется зажечь заложников своими идеями, сделать их своими единомышленниками. Потому маски террористу не нужны: чем он страшнее, чем больше «шок и трепет» жертв – тем, с точки зрения террориста, лучше.

+++

При переходе к террористической модели управления (голым страхом, без тени веры) – наступает грустный момент для всякого предателя Родины. Он вдруг обнаруживает, что ему стало… нечего говорить. Одно дело, когда твой хозяин говорит, что идёт освободить твой народ, и ты ему как бы веришь.

Совсем другое, если хозяин сказал, что идёт убить твой народ (получается, и тебя тоже? ! ) – а ты продолжаешь ему служить. Продолжаешь быть на стороне тех, чья открытая программа – физическое истребление твоего народа и… тебя самого…

В новой концепции запугивания, которую теперь применяет Запад, нет никакого элемента соблазна. Раньше – был. Фальшивый, но был. Запад 80-х и даже 90-х, в перерывах между актами массового терроризма буквально заваливал обещаниями «красивой и вкусной жизни» для покорных. Предатели Родины эти обещания подхватывали, приукрашивали, несли в массы, соблазняли соотечественников, как могли… И чувствовали себя «на коне»: вроде как и доллары идут, и не власовцем выглядишь, не тем, кто детишек своего народа в сарае заперев, заживо сжигает…

А чего бы Западу дальше этого не делать?
Казалось бы – «врать – не мешки ворочать»?

+++

Но вот незадача: враньё о якобы человечности мешает полноценному террористическому запугиванию жертв террора. Имидж «ужаса ночи» - важный актив террористов, а болтовня о человечности этот имидж разбавляет, мешает полноценному запугиванию. Террорист, который постоянно говорит о мире и праве – уже не такой страшный. Для концепции «Шок и трепет» это неподходящий имидж.

Так, например, концепция «возмездия» - вторичная и оборонительная. Возмездие – это лишь ответный удар по тому, кого посчитали виноватым. А имидж «террориста номер 1» для полноты запугивания требует изрядной доли террора иррационального, совершенно, с виду, бессмысленного, неизбирательного, «по площадям», «чтоб страшнее стало».

Потому нарратив «возмездия» снят, и заменён на «бойтесь меня, я бью всех, и без промаха». Мол, могу и покорных, ни за что зашибить. Случайных порезать. Даже союзников – избить до смерти. Я такой страшный, что предсказать мои действия невозможно…

+++

Выше мы писали, что концепция мирного сосуществования людей – всегда была лишь ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНОЙ, с опорой на ряд условностей, которые все должны соблюдать – иначе ничего с ней путного не выйдет. Если войны не хотят все – то это добрая воля, а если только половина – это безумие и самоубийство.

Вполне логично, что Москва выступала самым активным лоббистом концепции мирного сосуществования, потому что это «калька», перенос в международные отношения социализма, как концепции мирного сосуществования людей на уровне микросоциологии. Социализм предполагает, кратко говоря, что Иван и Пётр живут ВМЕСТЕ, а не Иван ВМЕСТО Петра или Пётр ВМЕСТО Ивана. Такой идеал мирного сосуществования между людьми – логично распространяется как идеал и на отношения между странами, народами, иными крупными группами.

Главным антиподом концепции мирного сосуществования людей, при котором их множественность не оборачивается взаимоистреблением, на протяжении многих веков выступала именно Западная Европа.

Если обозначить антипод мирному сосуществованию, построенному на гарантиях взаимной доброжелательности поэтично, то это «Царство Зверя». Впрочем, тут больше биологии, чем поэзии: биосфера построена на взаимном пожирании (не исключающим многообещающих случаев симбиоза, но всё же). Зверю нужно мясо, голод он удовлетворяет убийством.

+++

Вопреки наивным предположениям Маркса о противостоянии пролетариата (как некоего носителя добра) верхам (как неким носителям зла) на Западе сложился вполне доказанный и Кромвелем, и Гитлером (и ещё много кем) КОНСЕНСУС верхов и низов в рамках «Царства Зверя».

То есть низы уже при Кромвеле, как и при Гитлере – в основной массе своей готовы активно помогать хищным верхам в грабительской, колониальной политике: «за долю» в награбленном. "За деньги, да..."

Концепция «Царства Зверя», взятая из биосферы без учёта потребностей малопонятной Зверю Ноосферы делит людей не на какие-то мифические «классы», а по принципу «убей, или будешь убит». 

Грубо говоря, всякий англосакс или немец, богат он или нищ, лорд он, буржуй или пролетарий, понимает, что его доход лежит в чужом кошельке. И дело лишь затем, чтобы туда залезть, и оттуда взять! 

А чего вы хотите от волка? Классовой битвы с вожаком волчьей стаи? Эпизодически, может, и перегрызутся, но это ничтожно мало значит по сравнению с биосферной истиной: хочешь жрать, догони зайца и убей.

Это не отменяет возможного негативного отношения к вожаку и геронтам стаи, но в безусловном приоритете над всякой внутристайной грызнёй. Англосакс отличается от русского православного крестьянина тем, что ему нужно от своего лорда не земли и не закона. Не того, чего просил, а потом требовал от дворянства русский мужик.

Англосаксу нужно, чтобы его лорд повёл его грабить Ирландию и Ямайку (дальше весь мир) – для чего закон непотребен, и лишь помеха, а земли там – на всех в банде хватит. Это не только другой образ жизни, другая структура дохода, но и иной тип личности.

+++

«Царству Зверя» (как и всей биосфере, вдохновляющей её своими «естественными отношениями») чужды все и всяческие представления о человечности. Не только в начале ХХ века, но даже ещё и в середине его Запад «слезам не верил», и мочил всякого, кого мог – «по полной».

Сама по себе маска человечности появилась у Запада ненадолго, и только как орудие борьбы с СССР. С целью обмана «совков» Запад отставил разговоры о «законе джунглей» и стал лить крокодиловы слёзы над «слезинкой ребёнка». Заговорил о законах божьих и человеческих, которых искренне не разделял ни одного дня своего существования.

Как только обман «совков» был завершён, «закон джунглей» вернулся обратно в повестку западной политики, так легко и органично, как будто никуда оттуда и не уходил.

«Мирное сосуществование» народов и стран сулили лишь тогда, когда это хотел слышать сильный, но наивный противник. На самом деле никакого «мирного сосуществования» Западу не только не нужно, но и, при его образе жизни, при его менталитете – попросту быть не может.

Хищник может отказаться от охоты временно, пока его гонят охотники или угрожает половодье (по понятной причине: ему не до жратвы в этот момент). Но хищник не может ведь отказаться от охоты СОВСЕМ: он же элементарно помрёт!

Для того, чтобы перейти к концепции мирного сосуществования людей, Западу (его капитализму) нужно анатомически переделать весь свой аппарат питания: челюсти, пищевод, органы переваривания и т. п.

 Никто на Западе, игравшем в зайку, этого не делал, и не хотел делать. Да и захотел бы – не знал бы, как…

+++

Когда Кромвель грабил Ирландию – никто из его банды не обещал ирландцам ни «каву в венской опере», ни бутики евроинтеграции, ни изобилия прилавков, ни демократию построить. Никаких соблазнов «европейского выбора» и «борьбы с коррупцией» у ирландцев не было, а подчиняться они должны были (и подчинялись) – только и исключительно страху перед отморозками с большого острова.

Это и есть естество Запада: сильный пожирает слабых. Всякий «гуманизм» (кстати сказать, в европейских языках это слово означает совсем не то, что в русском, хотя и звучит так же! ) Запад стал натужно симулировать только в рамках антисоветской операции. 

Не можешь сломить врага силой – соблазни подкупом.
Но отсюда и другое правило:
Можешь сломить силой – незачем тратиться на подкуп!
Со слабыми переговоров не ведут.

А с сильными – только если сильные дураки, и развесят уши, слушать, чего им волк туда насвистит…

+++

Если для традиционного общества Земля – это храм, для прогрессистов – «цех» или «лаборатория» (об этом много копий ломали в XIX веке, даже Тургенев описал в «Отцах и детях»), то для Запада Земля – это концлагерь.

«Правильно» обустроенную Землю они понимают в точности так, как они приписали Сталину, истоки мифа о «всеобъятном» ГУЛАГе следует искать в мечтах прозападных либералов, смачно описывавших свои мечты и представления о власти. В либеральной писанине Сталин – это литературный персонаж, которому они доверили свои самые сокровенные вожделения…

Есть ли у этого исступлённого терроризма объективный материальный базис?

Да.

Если мы с вами возьмём кривую линию, и станем её растягивать до прямой, то увидим: нижние точки стремятся к средней, но и верхние точки – тоже. Одни поднимаются, другие опускаются. Как вы думаете, кому это нравится, а кому нет?

В итоге, методом преодоления провалов и пиков, получится ровное плато. Возможно, не идеально ровное, но примерно. Как будут себя чувствовать люди, которым, с одной стороны, никто не заедает жизнь, но которым и самим запрещено чужую жизнь заедать? За этой кажущейся «благодатью», на самом деле, очень много социопсихических проблем «мирного сосуществования».

В их числе которых неудовлетворённые амбиции, скука, укачивание размеренной жизнью, недовольство «низким» уровнем собственного потребления. Сюда относятся и разного рода помешательства, вроде позднесоветского «бреда неуязвимости» (и не только его) – потому что механизмы удаления сумасшедших из жизни, заложенные в дикой природе, в зоологии – «мирное сосуществование» отключает. А собственных – ещё не придумало…

История показала, что рыночная драка за жизнь до смерти выковывает сильные (хотя очень жестокие и циничные) характеры, тогда как манная каша брежневизма – взращивает людей, наивных, как дети малые. И неудивительно: пока их сверстники сызмальства вели борьбу за выживание в условиях, по сути, тюремного беспредела – «совочки» лениво учились, лениво работали, лениво развлекались, им не на чем было возмужать и повзрослеть… 

В условиях оранжереи они вырастали людьми очень легковерными, ветреными, бестолковыми, слабыми, истеричными, очень чувствительными и обидчивыми. Западному человеку это органически чуждо – если бы он так себя вёл, то до средних лет был бы уже десять раз затоптан облизывающимися на его житейский пай соседями…

Иначе говоря (история это доказала) у «Царства Зверя» очень много козырей в рукаве, за ним, как ни крути – вся мощь зоологического естества (хотя против него – всё культурное наследие цивилизации).

Запад не только не может, но и не хочет отдавать звериное право на максимальный успех индивида методом убийства других, «нерасторопных и не вписавшихся», людей. Это не только позиция миллиардера, но и позиция американского бомжа, который в глубине души убеждён, что ещё имеет шансы сам стать миллионером[2]. 

Стать – может быть, за счёт Конго, или за счёт Лаоса, или за счёт России, или Ирака, тут уж как повезёт – если повезёт. За чей счёт – ему не важно, важно, что ОН станет.

+++

Большие события происходят медленно. Ну, то есть, исторически говоря, быстро, а для человека может показаться, что медленно, потому что отдельно взятый человек живёт очень уж недолго. Каждый год без СССР западное Царство Зверя миллиметр за миллиметром «открывает личико», и только сейчас (период 1991-2024) процесс почти завершён.

Это как избавление от паранджи, в которой Зверю было и душно, и неудобно, и обидно: кому ж понравится в мешке ходить? ! Зверь вначале сменил паранджу на маску, открывающую глаза. Потом на полумаску. Потом на платок, открывающий всё лицо. Потом на косынку, чуть закреплённую на голове… И к нашим дням – всю свою голову обнажил – мол, любуйтесь, вот он я, гроза саванны, царь зверей!

В аутентичном Царстве Зверя недопустимым «баловством» считаются не только какие-то материальные поблажки – ништяки слабым (Зверя жаба души от их стоимости – убытки то какие, убытки! ), но и даже демагогические посулы таких поблажек.

Казалось бы, болтовня денег не стоит, ври, как в 90-е, что «рынок – путь ко всеобщему благоденствию»… Кому не любо – пусть не слушают, а дураки уши-то развесят…

Но в аутентичном Царстве Зверя (кстати, в отличие от изолгавшейся КПСС) хорошо понимают связь между словом и делом. Это только кажется, что гуманистическая болтовня ничего не стоит демагогу! На самом деле и она расслабляет, дезориентирует, мешает лютости наводимого страха, а если люди её за чистую монету примут? Да ещё и многие? И попытаются в реальности воплотить, наслушавшись? !

Поэтому – «ой, всё! ».

Никаких свобод, выборов, референдумов, даже и фальшивых – это в умы рабов смуту вносит. Кнут, плаха, топор, муштра и шагистика, с утра до ночи. Страх – и больше ничего.

Вы совсем перестали верить в Америку?
А ей этого сейчас уже и не нужно.
Это ей в 1990-м году было нужно.
А сейчас ей вполне достаточно, чтобы её боялись.

Если вы верите, что она вам хребет об колено сломает, и род ваш до семи колен изведёт – то для неё ТЕПЕРЬ это достаточный «символ веры»…

Александр Берберов, команда ЭиМ

-----------------------------

[1] «Бред неуязвимости» - беспочвенное убеждение человека в том, что его текущая жизнь не может ухудшится, прерваться, и, следовательно, любые действия, даже самые активные и радикальные - могут её только улучшить. В самом худшем случае, если постигнет неудача – всё останется как прежде, но не хуже прежнего.

[2] «Одноэтажная Америка», Илья Ильф, Евгений Петров:

«…Он сердито ударил большим грязным кулаком по спинке сиденья и повторил:

– Отобрать деньги! Да, да! Отобрать деньги и оставить им только по пять миллионов! Безработным дать по кусочку земли, чтоб они могли добывать хлеб и есть его, а им оставить только по пять миллионов.

Мы спросили, не много ли это – по пять миллионов.

Но он был тверд.

– Нет, надо им все-таки оставить по пять миллионов. Меньше нельзя.

(…)

Когда он прощался, на его скорбном лице появилась оптимистическая улыбка.

– Скоро все пойдет хорошо, – сказал он. – А им – по пять миллионов, и ни цента больше.

Когда мы выезжали из Флагстаффа, держа путь на Грэнд-кэньон, мистер Адамс сказал:

– Ну, как вы думаете, почему этот несчастный человек все-таки хочет оставить миллионерам по пяти миллионов? Не знаете? Ну, так я вам скажу. В глубине души он еще надеется, что сам когда-нибудь станет миллионером. Американское воспитание – это страшная вещь, сэры!