С доставкой новых методичек дурачкам – агентам влияния Запада, видимо, есть не только технические, но и психологические трудности. Дурачки продолжают нести агрессивным тоном ахинею про свободу, демократию, выборы, права человека, регулярную сменяемость (их бы кто сменил – как они с 80-х годов надоели, заезженной пластинкой своей!) и т.п.
Дурачкам не сообщили, что всё это уже неактуально, списано на Западе в утиль, объявлено там «смутьянством и экстремизмом». Даже если и сообщили – то дурачкам сложно «перестроится». Попробуй попугая переучить, это ещё сложнее, чем научить слова говорить… Как объяснить попугаю, не понимающему смысл слов – что старые слова больше говорить не надо?
+++
Если бы я был умнее – я бы сказал вам об этом раньше. Но я – такой, как есть, и только сейчас это понял. Лучше поздно, чем никогда! Нарушить закон можно только в том случае, если он есть. Нарушения закона фиксируются от его первичности.
Огромный и пустотелый муляж демократии был выстроен на Западе ТОЛЬКО с одной целью: борьбы с «совками». Точно так же пятна на рыси существуют не для самой рыси, а для её добычи: маскируясь, рысь сливается с деревом, чтобы её раньше времени не обнаружили. Рассуждать о том, что рысь в самом деле покрыта древесной корой (потому что мимикрирует под древесную кору) – может только глупец.
Крокодил пытается изображать бревно. Потому что он хочет быть бревном? Делает всё, чтобы стать бревном, мечтает об этом, стремится к этому? Нет. Крокодил похож на бревно, чтобы легче было подплыть к беспечной добыче.
Демократия Запада – точно такая же мимикрия хищника. Запад никогда не был демократией, и хуже того – у него и в планах такого не было, и в замыслах не водилось!
Вся западная «демократия» - это попытка предстать перед «совками» «больше католиком, чем папа римский», представив им не себя самого, а мираж их мечты. Мол, у нас всё, как у вас, но только лучше! У вас ваши права человека и свобода выбора через пень-колоду, а у нас они как по маслу катятся… куда?
+++
Сегодня актуальность муляжа пропала, и хотя его специально не демонтировали (мало ли, вдруг ещё пригодится) – он уже совсем развалился. Всё, что, казалось, позарез ему было нужно, пока он подползал к беспечным «совкам» - вдруг оказалось ему совсем ненужным. Начиная от выборов и многопартийности и кончая тревогой о том, «почему в «СССР не издают Кафку?».
Есть подозрение, что Кремль использует западников (может быть, втёмную) – потому что их вопли по старым методичкам о свободе, демократии и украденных выборах ПОНЕВОЛЕ ПОДЧЁРКИВАЮТ, как плохо с этим стало на Западе. Если бы западники постоянно к этой теме не возвращались – то простой незатейливый обыватель может, и забыл бы про демократию совсем… Но ему же не дают!
«Невозможно жить в стране, которая воюет со своими соседями!» - кричат западники, и простой обыватель поневоле оглядывается на Израиль.
«У нас отняли выборы!» - кричат западники, и обыватель поневоле смотрит на Украину, на Румынию, где выборы просто и незатейливо отменены.
«Нельзя карать за свободу слова!» - кричат западники, и тут же рядом обыватель видит статистику арестов за лайки в соцсетях из Великобритании, а там впору новый «Архипелаг ГУЛАГ» составлять…
+++
После краха СССР проект «Демократия» замкнулся в Уробороса, кушающего себя с хвоста. Потому что советский строй взвалил на себя обязанность заботы о человеке – и как он это делал, хорошо или плохо, уже второй вопрос. Может быть, неумело и плохо.
Но те, кто до него «докопались» - ВООБЩЕ НЕ БРАЛИ НА СЕБЯ ОБЯЗАННОСТИ КАКОЙ-ТО ЗАБОТЫ О ЛЮДЯХ! У них и цели такой никогда не было, и никакого движения в эту сторону. Были симуляторы, имитации, муляжи в нескольких странах (недолго). Но вообще, в целом – забота о человеке для капитализма принципиально чужда, смешна и нелепа.
После краха СССР всё это и обнажилось с неумолимой неопровержимостью.
Капитализм легко сносит не то, что отдельного человека или группу, он целые страны и народы сносит в режиме прямого и буквального геноцида. А какие у жертв геноцида «права и свободы»? Орать, пока тебя режут?
Ведь все т.н. «права человека» - вторичные производные от права на жизнь, и если этого права человечество лишено, то какие вторичные права, и как могут существовать?
+++
То, что болит у больного – не болит у здорового и трупа. Это два пути снять боль: поправится или совсем помереть. Понятно, что общество, в котором стоит в повестке забота о людях, как священная миссия властей, очень страдает и от нарушения норм народовластия, и от нарушения законов, и от несвободы слова, и от незаконных притеснений, и от несоблюдения прав человека, и т.п.
Оно (общество) об этом много говорит, оно на эту тему весьма отзывчиво, готово обсуждать её с утра до вечера, ахать и охать – по одной причине: его практика расходится с его идеалом.
Если я хочу похудеть, но не могу себя заставить – я ругаюсь на себя, умоляю близких не пускать меня на кухню после 6, я много читаю по всяким диетам, смотрю фитнес-ролики и т.п. И всё это потому, что Я! Хочу! Похудеть!
А если не хочу? Тогда зачем мне всё это?!
Идеология заботы о людях рождала отзывчивость советских граждан на тему незаконных репрессий, судебных ошибок, крайнюю обеспокоенность нарушениями социалистической законности, лицемерием кое-кого кое-где в верхах и т.п.
Но если убрать исходник (идеал заботы о людях) – то кому какое дело до «незаконных репрессий», кроме их непосредственных участников? Если бы Солженицын написал книгу о вымирании трилобитов, то она не нашла бы отклика ни у трилобитов, ни у людей. Ну вымерли, и вымерли – «судьба такой», борьба за существование, за жизненное пространство, эволюция…
Точно такое же отношение у капитализма к организованным им геноцидам и их жертвам. Мы столкнулись с новой реальностью (для нас новой, а вообще-то нет): никакой террор не преступление, если он не «красный».
Идиоты-западники до сих пор этого не поняли. Они долдонят старые мантры о «жестокости и бесчеловечности», не замечая, что именно предельная жестокость, и именно запредельная бесчеловечность давно уже стоит за всеми действиями Запада.
+++
Дело в том, что монотеизм проповедует отношение к жизни человека, как к ценности. За много веков это прижилось так, что стало казаться частью «врождённой природы человека». Мол, понятно, что убивать людей нехорошо, а без вины и причины – ещё хуже, кто же думает иначе?
Между тем – ИНАЧЕ ДУМАЮТ МНОГИЕ.
Дело в том, что в логике атеизма человеческая жизнь не является ни благом, ни ценностью, ни какой-то положительной величиной. Она там является нолём, ничем. Ничем плохим – но и ничем хорошим. Чтобы атеисты не вопили, будто это не так – напомните им об их отношении к абортам. Аборт для них – не убийство, а рядовая, не криминальная операция. Выжил человек – ладно, расчленили на входе – тоже ладно. Рассуждать о том, что, может быть, убитые были бы лучше и умнее, талантливее выживших – пустая схоластика. Не факт, что да, но и не факт, что нет – скажет атеист. «Помер Максим – и хрен с ним».
Ноль – это не плюс и не минус. Атеист не пропагандирует детоубийства, не призывает к ним, не получает от геноцида наслаждения: он просто не видит принципиальной разницы между жизнью и смертью. «Все помрём!» - весело и беззаботно отвечает пассажир чеховскому извозчику, который пытается пожаловаться, что у него сын помер. «Все там будем!».
Не являющаяся ценностью, положительной величиной жизнь – порождает философию равнодушия ко всем этим выборам, свободам, правам, демократическим и юридическим нормам. Про них, может быть, и говорят – но уже без огонька, без исступлённости фанатиков. Будет человек жить – значит, не помрёт. А помрёт – туда и дорога. Ну, годом раньше, годом позже, велика ли разница?
Подчёркиваю, что атеисты – не убийцы, не садисты: они суть есть люди, равнодушные к преступлениям, напрямую их не касающимся. В этой среде растворяется весь пафос Солженицына, который, по задумке курировавших его подонков, должен был рождать в человеке определённого склада острую жалость и тяжёлую боль сострадания.
Внутри определённой матрицы цивилизации описание чужих мучений – есть призыв к действию, к активному реагированию: «Чип и Дейл спешат на помощь». Чем отзывчивее и душевнее человек, тем больше его ранят байки Солженицына.
Но и наоборот: чем человек равнодушнее, циничнее, чем он более закалён «борьбой за существование» в «ледяной воде капиталистического расчёта», тем меньше ему дела до посторонних бед. Своих хватает, чтобы чужими мучиться!
+++
Далее: оккультизм – не атеизм. Если для атеизма человеческая жизнь – ноль, без плюсов и минусов, то в оккультизме приветствуются кровавые жертвоприношения. О таком сказано: «древние «боги» жаждут» (имеется в виду, крови).
Для культа типа майя или ацтеков мораль не в том, чтобы избежать убийства невинных людей, а в том, чтобы принести кровожадным идолам как можно больше жертв. Нетрудно заметить, что современные западные «дети кукурузы» живут в такой же системе координат. Иначе зачем они убили в последние десятилетия такое огромное количество людей (много миллионов) большинство из которых ничем не угрожали Америке, и никак не мешали ей? Очевиден оккультный мотив: когда убийство (жертва кровавому «богу») идёт не в минус, а в плюс, рассматривается не как грех, а как путь к праведности, угодничеству перед кровавым демоном-хозяином.
Монотеисты хвалятся друг перед другом кто сколько спас – адепты демонических культов – кто сколько убил:
- А я больше тебя!
- Но в прошлом году я больше тебя!
+++
Современная власть на Западе представляет «три в одном»: гибрид террористической организации, криминальной мафии и деструктивной тоталитарной секты. Сочетание трёх этих признаков (власть тех, кто одновременно убийцы, воры и сатанисты) – и есть торжество сатанизма.
У сатанизма есть своя экономическая концепция, суть которой в том, что:
- террором можно отменить законы экономики
- геноцидом – решить проблемы перенаселения
- ужасом снять политическую борьбу, всех превратив в актёров заранее отрепетированного спектакля.
- ложью и клеветой переписать историю, тем самым переделав под себя и будущее, вырастающее из прошлого.
- И, наконец, покончить с одушевлённостью рабов, психотропным воздействием сделав их из «говорящих орудий» – бессловесными орудиями.
Разумеется, такая концепция бесконечно далека от принципа «заботы о людях», жалостливости и милосердия, на котором спекулировала солженицыновщина.
Смысл западной масонерии не в том, чтобы отменить ГУЛАГ (который она сама же и придумала), а в том, чтобы отменить учёт его жертв, отменить статистику уничтожения. Это легко стало сделать, когда в мире не стало противоборствующих лагерей, и поймать за руку даже при самой грубой фальсификации стало некому.
Если в религии Истина рассматривается как нечто божественное (не будем вдаваться в детали, это отдельный разговор), то для Запада «истиной» в полном и окончательном виде является то, чему никто не возражает. Про это было сказано так: «молчание – знак согласия». Если возражать некому (например, все свидетели убиты) – то любое утверждение претендует на статус истины в конечной инстанции.
Ему не нужно быть «с правдой небесною дружным» - достаточно лишь не иметь равных по силе противников.
+++
Между тем, инструментарий борьбы с СССР, актуальный в 80-е, и отчасти даже в 90-е годы – становится токсичным для современного Запада. Учитывая всю совокупность его нынешних поступков, складывающихся в чёткую систему (имя которой – геноцид) само упоминание о демократии – «лишне».
Даже теоретическое упоминание о свободе слова, правах человека, законности, сменяемости власти и т.п. бьёт по США, Англии, Израилю очень сильно. Куда сильнее, чем по их (давайте честно признаем, деморализованным и растерянным) противникам.
Потому что если и есть у противников США проблемы с правами человека (ничто на Земле не идеально!) – то они не идут ни в какое сравнение с масштабной американской бесчеловечностью в самом чёрном, сатанинском изводе.
Оттого у западников очевидно расщепление сознания, шизофрения, известная у народа как «этодругое». Абсолютно бессовестные проститутки рассказывают с луковыми слезами про какие-то мелкие, ничтожные нарушения демократии у противников США, и при этом захлёбываются от восторга от американских терактов, геноцидов, затрагивающих сразу при взрыве жизни миллионов людей. У целого народа (и не у одного) отнимается сразу базовое право на жизнь – «демократии» полные штаны, апофеоз прав человека, не находите?!
Мы давно уже говорили, что осуждение «красного террора» с приставкой «красный» не есть осуждение террора, как такового. И наоборот, даже апология террора, проповедь терроризма.
Получается, что любой террор, кроме «красного» выведен из понятия «преступление» в понятие «пустяки, дело житейское». Или даже в подвиг. Чем дальше, тем больше становится из обыденности подвигом, в силу психологии сатанизма.
В нём тот, кто никого не убил – «лох», а чтобы стать героем, чьи подвиги чтут – надо нагромоздить гору человеческих жертв, желательно, невинных (в сатанизме это больше ценится), а если детские трупики – то совсем зашибись.
Этот подход, кстати, объясняет накал и жесть «красного террора» (мы лишь теперь понимаем, каким упырям «красным» пришлось противостоять), но это тоже отдельный разговор, и об этом в другой раз. Кратко скажем, что мы «красный террор» не одобряем, не воспеваем, видим в нём множество тёмных элементов – но мы стали лучше его понимать.
+++
Сегодня мы наблюдаем разворот в западнической риторике: «куколка» либерализма своё отжила, разложилась, выпуская наружу бабочку фашизма. Инкубационный период пройден, скорлупа яйца больше не нужна этому птенцу, и он проклёвывается. Потому «продвинутые» западники давно уже отошли от «слезинки ребёнка» и воспевают «триумф воли», переключившись на гитлеровскую волну. Мотивы несправедливости канули в лету, и вместо них из тёмной пучины всплыло совсем иное: мотив непобедимости зла, внушение бессилия перед всемогуществом уже не скрывающегося, не маскирующего себя ничем зла.
- США делают, чего хотят – и все, кто возражают, умрут!
- Израиль делает, чего хочет, и любой, кто будет протестовать – будет уничтожен!
При всей чудовищности такой пропаганды, отрицающей и мораль и законность на самом фундаментальном уровне – она имеет достоинство искренности. Запад наконец-то перестал сюсюкать трелями солженицыных, прекратил юродствовать над «разрушенными храмами» - и сам с огромной охотой их разрушает, садистки выжимая слезинку из каждого ребёнка, да не одну.
Но некоторые, совсем тупые пропагандисты Запада по-прежнему бормочут про демократию, выборы, свободу и права человека. На фоне происходящего это чёрный, очень чёрный юмор, дно сарказма – и больше ничего…
Николай Выхин, команда ЭиМ
Оценили 15 человек
21 кармы