Демократический миф имел определённую, узко-функциональную цель: вышибить собой коммунистическую идеологию экономического антагонизма между людьми, согласно которой люди ни о чём не могут свободно, без насилия договориться между собой, потому что их экономические (материальные) интересы фундаментально противоположны.
В частности, Т. Гоббс (ни разу не коммунист) называл государство «Левиафаном», подчёркивал, что Левиафан – чудовище, но это чудовище необходимо, потому что иначе будет «война всех против всех», описанная Гоббсом как естественное, первичное состояние человека.
Демократический миф решил попросту игнорировать предупреждение Гоббса, очевидность экономического антагонизма, суть которого в том, что всякая реальная свобода людей обернётся в итоге резнёй, а не «благорастворением воздусей».
С Гоббсом, конечно, не поспоришь, а с коммунистами значительно легче. Дело в том, что коммунист-марксист, признавая экономический антагонизм между людьми (суть которых в претензиях нескольких человек на один и тот же, равно им желанный, материальный предмет или должность), в то же время описывает его в довольно нелепой и легко опровержимой форме.
Как все мы помним, у марксистов не человек борется с человеком, а почему-то класс с классом. Трудно понять, как вообще можно до такого додуматься – наша версия: материалисту признать, экономический антагонизм между человеком и человеком – безысходное отчаяние. При всей очевидности того, что за квартиру, за гараж (вспоминаем советский фильм «Гараж») или за должность борются два ЧЕЛОВЕКА, а не каких-то два выдуманных КЛАССА, куда же материалисту с этой очевидностью податься? Лечь и помереть от тоски, что всё неисправимо? !
И классовая теория оказывается соломинкой, за которую ухватился материалистический оптимизм. С криком «ещё не всё потеряно! ».
Для того, чтобы марксизм обрёл внутреннюю логику, необходимо было объявить буржуев рептилоидами, пришельцами с Марса, словом, каким-то иным биологическим видом. Тогда классовая теория, при всей её нелепости, обрела бы некоторую стройность изложения. «Тёмные силы нас злобно гнетут» - поют коммунисты. Ну, очевидно же, что «мы» - это не «тёмные силы», а «тёмные силы» - не «мы». И вот если мы их победим, то тогда…
Но в марксизме такого нет. Отдадим должное марксистам – они не приняли «спасательный круг» с теорией рептилоидов. Они настаивают, что капиталисты – такие же люди, как мы с вами, но только попавшие в иные социально-экономические обстоятельства. Если в такие обстоятельства поместить меня или вас – то мы станем такими же плохими, как капиталисты. Если же капиталиста поместить в наши реалии – то он станет мыслить в точности, как мы.
В этой теории логический вывод неизбежен, и странно, как марксисты умудрились его не сделать: это означает, что человек воюет, в сущности, с самим собой. Если мы вдруг окажемся начальниками, то будем вести себя в точности, как те начальники, которых мы ненавидели. А следовательно, любая революция может только одно: произвести точный клон той «элиты», которую в своём начале так люто ненавидела!
Отсюда следует, что революции не нужны, бесполезны и бессмысленны, что связано с общей логикой материализма: это крайне пессимистичное вероучение, которое, по сути своей, самый решительный враг всякой революционности.
Кому-то смешон анекдот «еврей-колхозник», а по мне так куда смешнее анекдот «материалист-революционер»! Это же очевидная шутка юмора, только очень чёрного, учитывая, сколько крови пролито… Объясните, как? ! Согласно вашей же картине мира – революция случится тогда, когда созреют её материальные предпосылки. То есть без нашего участия.
Наоборот, если предпосылки не созрели – то сколько бы мы ни пыжились, ничего у нас не получится. Даже если в неистовстве упорства мы стрясём с яблони незрелый плод – то вместо сладкого фрукта получим несъедобную кислятину (в чём Плеханов упрекал Ленина[1], хотя по мне так оба схоластикой занимались). Преждевременность революции в вашей картине мира скорее дискредитирует её задачи, чем выполнит их!
+++
Если «характер человека создается обстоятельствами» (К. Маркс) – то, значит, любой человек, попав в обстоятельства буржуя – неизбежно станет буржуем. А коли так, то все люди – потенциальные буржуи, и вести борьбу с буржуями попросту некому. То, что буржуи между собой борются – очевидный факт, но это же игра с нулевой суммой!
Отсутствие в марксизме «рептилоидов» (или какого-то их аналога, т. е. некоего иного, нечеловеческого биологического вида) разрушает марксизм изнутри. И возвращает нас к Гоббсу, у которого не класс с классом борется за материальные блага, а человек с человеком. Из здравомыслящих людей в этом никто и без Гоббса не сомневался!
Но «человек с человеком» - это значит, человек сам с собой. Один человек поддался бесовскому соблазну, а другой нет – вот они и борются, и это диалектика «единства и борьбы противоположностей» греха и праведности ВНУТРИ человека.
Все успехи коммунистов (а исторически их успехи, бесспорно, колоссальны! ) связаны со сталинской теорией «врагов народа», которых обществу надо находить, вычислять и одолевать. Что соответствует объективной реальности, потому что выбор не одноразовый: ты можешь быть до 40 лет праведником, а потом дьявол соблазнит в великий грех. И наоборот – до скольки-то лет грешить беспробудно, а потом «вдруг» стать праведником…
Теория «врагов народа» говорит, что пролетарское происхождение ничего не значит. Хуже того, даже и партстаж, и героизм прошлых лет в борьбе за дело коммунизма – тоже ничего не гарантируют! Был герой – да весь вышел, потому что в какой-то момент дьявол соблазнил материальными благами, гордыней, похотью и т. п.
Теория «врагов народа» очень деятельная, энергичная, она придаёт необычайный спурт научно-техническому и социальному развитию, когда в считанные годы для всего общества недостижимое становится обыденным, а ещё вчера обыденное зло – представляется обществу немыслимым.
Думается, что Сталин (и его соратники – поповичи) вынесли эту теорию из церковных училищ, она по своей структуре очень религиозна, и в то же время крайне чужда материализму, атеизму.
Вообще, отметим, любой революционер обладает типом мышления попа Аввакума, типологически близок боярыне Морозовой, т. е. фанатик какой-либо веры. Любой революционер пытается загнать жизнь в свою догму, которую полагает священной, нисколько не сообразуясь с материальными реалиями собственного бытия. Биография любого революционера вам это не просто скажет – прокричит, только откройте её странички!
Мы сейчас уйдём от обсуждения вопроса, хорошо это или плохо (фанатизм в основе психологии революционера) – лишь отметим, что это очевидный факт. Все они «попы Аввакумы», материалистов, атеистов среди них нет, потому что и быть не может.
Да и немудрено: ведь если веришь, что материальная реальность всё формирует, то зачем тебе её ломать? ! Из всех активностей в таком случае имеет смысл разве что приспособленческая – то есть поймать ветер в свои паруса, осознавая невозможность создать ветер. Да и она, чаще всего, вытесняется депрессивным вздохом «суета сует и всё суета»…
+++
Атеистический коммунизм не имеет ни исходного смысла, ни конечной цели. Загнать всех «железной рукой» в свой «символ веры» - для такого нужно этот «символ веры» иметь, для начала! А иначе куда загонять-то будешь (даже если силы хватает) ? !
В чём цель атеистического коммунизма? Всех сделать богатыми? Но относительно кого они будут богаты? Может быть, я вам открою какую-то тайну, но вообще-то это «тайна Полишинеля»: богатые не богаты сами по себе, они богаты относительно бедных! С точки зрения сравнительного анализа современный нищий богаче средневекового короля, потому что имеет доступ к благам, даже и королю в Средневековье недоступным. Но в своём обществе он нищий.
«Богатые» - это парное понятие в онотологической (неделимой) паре «богатые – бедные». Если бедных нет, то нет и богатых. Из чего следует, что ВСЕ богатыми быть не могут, это абсолютно исключено.
Или цель обратная – всех сделать нищими? Ещё более странно… Для коммунистов-то…
Коммунисты-атеисты навязывают строго определённый образ жизни (как и все фанатики) – но, будучи атеистами, они не могут связно объяснить ни другим, ни даже себе, почему именно этот образ жизни свят, а другие – плохие, и их нужно выкорчевать?
Мусульманин знает, зачем ему пешком идти в Мекку – он совершает хадж. Но если мне предложат идти в Мекку, пешком – я изумлюсь. Мне-то зачем? ! Я и на автобусе туда не рвусь, а уж тем более средневековыми способами передвижения, через полмира, какого мне там киселя хлебать? !
С коммунизмом, как со священной целью, получается то же самое. Если это священная цель – то акцент нужно делать на слове «священная». А если не священная – то с чего это вдруг цель? «Ну будет мужик жить в белой избе» - сетовал И. Тургенев – «а из меня лопух вырастет»…
+++
Общая совокупность идеологии КПСС запуталась сама, в себе, запутала других – и в итоге стала лёгкой жертвой демократического мифа. В какой-то момент времени (и я лично это помню! ) миф демократии триумфально попрал ногами знамёна коммунизма, почти не встречая сопротивления.
Свою роль сыграло и то, что демократия, как высшая ценность, была вложена в саму идеологию КПСС, в качестве «спящего института» и её оставалось там только разбудить. Задача монстров, Горбачёва и Ельцина, оказалась предельно облегчена всеми несуразицами и нестыковками предыдущих десятилетий советского проекта…
Но если классовый антагонизм (придуманный материалистами, чтобы самих себя утешить, как настойка валерьянки) и «дал дуба», то экономический антагонизм между человеком и человеком никуда не делся! Понимаете? !
А это значит, что сколько свободы многопартийных выборов ни дай – люди добровольно, без насилия, ни о чём не договорятся. Они всё равно, так или иначе, поделятся на тех, кто взял все вкусняшки, и тех, у кого их взяли.
Демократический миф не может подменить в сторожах советского строя, не потому что советский строй идеален (совсем нет), а потому, что миф вообще никого подменить не может. Ибо он миф, и существует только как призрак фантазии, как бред «демшизы», и вытащить его оттуда в реальный мир никак невозможно.
Одно дело, если деревянный крепеж мы хотим сменить металлическим или каменным; и совсем другое, если мы деревянный крепёж (каким бы гнилым он ни был) убираем, а взамен свод ничем не подпираем! Ибо в нашей больной фантазии воздух и является лучшей опорой для свода, куда более надёжной, чем предыдущее подгнившее бревно!
+++
Повсеместный крах демократического мифа поставил самым острым ребром вопрос о будущем человечества, перспективах цивилизации, судьбе и опоры прогресса человеческого вида. Ребята, это ведь не шутки!
В исходной модели все проблемы общества предполагалось решать через демократические институты (т. е. волшебной палочкой). Этот способ навязывался как наиболее универсальный, реклама выставляла его гораздо эффективнее «устаревшей и неповоротливой номенклатуры советского социализма».
Если что-то где-то не так, нам не нравится, деструктивно – мы пойдём и проголосуем, и выберем других «слуг народа», взамен приборзевших или проворовавшихся.
Поскольку всё предполагалось решать через это, то когда выяснилось, что этого нет от слова «совсем» - человечество охватило недоумение: а как тогда решать проблему в той или иной отрасли жизни? !
Когда призывали бороться с «тиранами» и «узурпаторами» за «демократию» - всё было понятно (идиотам это и сейчас понятно, но с идиотами пусть работают профессиональные психиатры).
А когда выяснилось, что борьба за демократию как раз и порождает тиранов и нелегитимную узурпацию власти, то у всех, кто не идиот, в голове случился «заворот кишок»…
Если мы будем бороться за демократию, то…
А если не будем, то…
Ой, всё! Что же делать? !
+++
В своё время Г. Гегель, человек противный, но не глупый, детально растолковал, почему народовластие может быть при прусском короле, а в английском или американском варианте быть не может. Для того, чтобы народ мог сделать свой выбор – некая независимая инстанция должна следить за соблюдением правил этой игры. Если же за ходом выборов следят те же самые люди, которых на них и выбирают, то это назначение подсудимого судьёй и прокурором.
Классовая теория сильно повредила своими нелепостями и алогизмами пониманию экономического антагонизма между людьми, но давайте понимать: сам-то по себе экономический антагонизм никуда не делся! И когда объясняешь его, нужно просто снять с него клоунские одёжки, показать лицом (хищной мордой).
Рациональное зерно марксизма в том, что есть насущная, наиважнейшая задача цивилизации, вперёд всех других её задач: оградить человека от разбойного нападения другого человека.
А разбойное нападение бывает двух видов: открытое и скрытое. Открытое – это когда средь бела дня налетели печенеги, или бандит на улице приложил тебя кистенём по темечку. Цель – забрать твой кошелёк и снять с тебя пальто.
Скрытое – это когда результат тот же самый (ты остаёшься без денег и без пальто, наг и бос), но процедура нападения более сложная, хитрая, казуистическая, с адвокатами, и носит видимость «строгого соблюдения законности».
Так вот: сосредоточится нужно не на методах (разных) разбойника, а на исходе (одинаковом). В этом – рациональное зерно марксизма, правда, погруженное в шелуху сектантских воззрений марксовой эпохи.
Вначале открытые нападения (печенегов) были самой острой проблемой, и потому цивилизация боролась (и много веков безуспешно) именно с ними в первую очередь. Но с развитием цивилизации, как следует из рациональной части марксизма, набеги печенегов с их простой подкупающей открытостью намерений – отходят на задний план.
Иногда правда выходят оттуда (феномен гитлеризма), но когда снова загонят на второй план – снова на первом плане оказывается разбойное нападение на человека скрытого, латентного типа.
Правильный подход в том, что и открытое, и скрытое нападение на человека – плохо. И надо дать окорот и тому, и другому. Потому что и то, и другое создаёт в итоге ОБОБРАННОГО ЧЕЛОВЕКА.
+++
Может ли демократия стать лекарством от разбойного нападения человека на человека? Примерно с тем же успехом, как керосин – средством пожаротушения!
Обе формы нападения человека на человека (продиктованные фундаментальным экономическим антагонизмом людей «твоё не моё, моё не твоё») – не только не гаснут при попытках насаждения демократического мифа, но и разрастаются до вселенского пожара.
И тут нет ничего сложного! Нужно владеть самой элементарной логикой, на уровне школьника средних классов, чтобы понять, почему так происходит, и почему иначе демократия не работает?
Если вы сулите человеку свободу личности – то тем самым, разумеется, будите в нём, растормаживаете личные амбиции. Ну, а как иначе?! Если вы человеку успешно наврали, что он свободен и равноправен с другими людьми, то он начинает, само собой, озираться в поисках куска пожирнее и десерта послаще. Ведь правило «лучше быть богатым, но здоровым, чем бедным, но больным» никто не отменял!
Человеческие амбиции намечают желания по обладанию благами. Аппетит растёт во время еды. Человек хочет того, чего он хочет. И вдруг замечает, что другой человек хочет того же самого! А оно, блин, одно! Один блин остался, блин, а желающих скушать блин, двое, блин! Ну, если их двое, то есть (правда, маловероятный) вариант, что они блинчик поделят. Уже и в этом случае смирение будет стоить половины вкусного блина. А если их десять? ! Разве одной десятой блина сыт будешь? !
Тебе говорят: иди и пеки собственный блин. Но, блин, почему мы с Петей равноправны, но Пете готовый блин, а мне печь идти? ! А, во-вторых, ну, выпеку я, а дармоеды, вроде Пети и на тот налетят…
Начинается НЕИЗБЕЖНАЯ при насаждении либеральной демократии (т. е. сохраняющей частную собственность) КРИМИНАЛИЗАЦИЯ общества, превращение всех форм и институтов власти в мафию.
Это не потому, что у какого-то народа не тот менталитет, а как раз наоборот: в силу единства природы человека. Человеку хочется сладкого, и он воспринимает (на всех континентах) негодяем и вором ДРУГОГО человека, которому ТОЖЕ хочется сладкого. Как это ему тоже хочется? Это же только мне должно принадлежать! А природа человека едина. И другой чел думает про тебя то же самое…
Если бы над вами сидел «терран», которого вы оба побаиваетесь, то вы может, и не подрались бы за кусок. Это если в равной степени опасаетесь получить ложкой по лбу от «террана» (он же «отец народа»). Но если вам насвистели, что вы свободны, полноправны, можете всё, и все пути вам открыты, и сами вы кузнец своего счастья, и т. п. – то увертюра к большой резне сыграна, считайте, до последней ноты.
Свободный человек начинает, как бешеный пылесос, всасывать в себя все земные блага, «да побольше». Разумеется, этим он наносит огромный ущерб окружающим людям. Если он умён, то понимает это, а если глуп, то может даже и не понимать. Впрочем, материальному ущербу фиолетово, понимает ли он или не понимает, что делает…
«Буржуазные демократии» исторически показали себя как наиболее агрессивные и кровожадные формы политического устройства. Наиболее жесток именно республиканский и парламентский колониализм – ему нужно, кровь из носу, качать из колоний деньги на подкуп избирателей. Монархический колониализм царского типа – общепризнанно более мягкий, порой у инородцев в царской России было даже больше прав, чем у государствообразующего народа… Не потому что царь такой добренький, а потому что ему подкупать избирателей не нужно!
Свободный человек разевает рот, чтобы сказать слово «Дай! ». И чем больше вы его растлили свободой личности, тем громче и настойчивее он это слово орёт. Колониальный грабёж и работорговля становятся неизбежной оборотной стороной республиканских свобод ещё с античных (Афины) и средневековых (Венеция, Генуя) времён.
Эта воинственность, особая агрессивность «демократий» сама по себе большая и тяжёлая проблема цивилизации. Вы дадите людям свободы, и первое, на что они их используют – на разжигание ненависти, призывы к войне и ожесточённые междоусобные войны.
Но этой проблемой демократический миф не исчерпывается. Параллельно с ней разрастается внутренняя криминализация и масонеризация (держание в режиме тайного заговора) всех институтов управления и хозяйствования.
+++
Конечный итог демократического балагана всегда плачевен. Чаще всего его сразу захватывает криминальная матёрая мафия. Но если её каким-то волшебным образом устранить, если допустить к состязанию только кристально-чистых и честных людей, то всё равно: затянув агонию демократического балагана, они не смогут её предотвратить.
Чтобы не вылететь из власти в условиях демократического балагана, им придётся осваивать криминальные, нелегальные практики, учится быть уголовщиной даже если изначально, только придя на должность, они этого совсем не умели.
Итоговое общество, предельно криминализированное, управляемое преступными сообществами (или одним, главным преступным сообществом) – не только не прекрасно видом, но наоборот: страшно и ужасно, как концлагерь.
Формально оно предоставляет каждому человеку всё (что придаёт особый оттенок психопатологии всем его разговорам), фактически же большинство людей в нём бесправны, как рабы (почему «как»? ) и лишены даже самых элементарных, самых необходимых благ. Шизофрения двоемыслия, лживость, лицемерие возрастают в этом обществе от «выборов» к «выборам».
Но не страшны страдания в пути – если великолепна цель! Про демократический миф этого не скажешь. Никакого великолепия его итога, да и вообще какого-то итога у него нет. Лучшие его годы – это самые первые (когда пьянит эйфория свободы и живы ещё обольщения), а потом, год за годом, он накапливает энтропию, костенеет в кастах, в своём вранье доходит до такой гомеричности, что было бы смешно, когда бы ни было так страшно.
Спираль демократического мифа уходит вниз, в Инферно, до полного его там сгорания и истончения.
Не стоит мечтать не только о восхождении Коллективного Разума цивилизации, но даже и хотя бы о его сохранении! Свобода личности обнажает быдлявость большинства, культурные запросы становятся всё тупее и низменнее. Дегенерат, опираясь на свободу, избавляется от стыда за свой дегенератизм и начинает им гордиться, всюду его выставлять, как икону…
+++
Нет ни одного значимого вопроса цивилизации, социума, прогресса, который можно было бы решить «демократическим мифом». Он всякий упорный труд, или учёбу, или службу будет аннигилировать опирающимся на свободу личности «не хочу». Он взращивает «великих нехочух».
Цивилизация на материальном уровне начиналась с табу на людоедство, каннибализм. Она поставила, и по мере сил (не всегда успешно) решала задачу тотального запрета каннибализма (что весьма и весьма деформировало изначальную модель хозяйствования). Но свобода на то и свобода, что она не терпит запретов и табу. Свобода не будет свободой, если не имеет возможности альтернативного выбора. Таким образом, когда людоедству говорят окончательное «нет» - это разрушает свободу. Свобода обязана поставить вопрос амбивалентно: «да или нет, решай сам».
Причём наивно списывать людоедство только на садизм или дикость. Главная основа людоедства – экономическая. Поедая себе подобных, человек решает вопросы не только собственной сытости, но и их снабжения, обустройства, расходов на них невосполнимых ресурсов, их амбиций, как политических, так и потребительских.
Людей жрёт не только дикарь племени «ням-ням». Людей жрёт капиталистическая фабрика, людей жрёт нацистский геноцид целых народов, людей жрёт система сверхобогащения одних за счёт истощения и полного лишенчества других.
Можно, конечно, им сказать (и даже доказать), что это враждебно цивилизации, культуре и прогрессу. Но, сдаётся мне, они от этого не очень расстроятся!
Проблему экономического каннибализма нельзя решить инструментами демократии. Если дать поровну свободу всем, то в условиях идеального равноправия очень скоро власть окажется только у самых сильных, хищных и коварных. Обманщики не только захватят власть над простаками, но и съедят их. И не потому, что хотят зла, а потому что хотят денег.
Простое такое человеческое, всем знакомое желание! Если зарплату Васи положить мне в карман, то Вася помрёт, а у меня окажется две зарплаты в кармане. А если туда ещё сложить зарплаты Пети, Сёмы и Вити… Есть гуманистический вариант, складывать туда половины их зарплат, но он, увы, создаст упущенную прибыль в 50%...
+++
Необходимость социализма, даже такого корявого, как советский в 70-х, вытекает из первородного греха, изначальной греховности человека. Человека нужно защитить от человека, или же, говорят о том же самом другими словами – защитить человека от него самого.
Для этого нужна система, которая использует все формы контроля и самоконтроля над греховными прилогами, как у себя самого, так и у окружающих (чуть замешкаешься – и они тебя скушают, в прямом смысле слова! ).
В идеале, при движении от социализма к коммунизму, роль самоконтроля должна возрастать, а роль карательного контроля со стороны власти снижаться. То есть цель этой системы (и цивилизации в целом) – сделать так, чтобы сознательность человека возрастала, чтобы к человечности, человеческому облику и поведения, к Совести его требовалось бы принуждать всё меньше и меньше.
Но это всё мечты, мечты!
А для начала нужно отловить и обезвредить упыря, который до такой степени упился кровью окружающих, что не даёт им не только радости, но и даже простой технической возможности выживания!
Такая практика, как показывает опыт сталинизма, даже в чрезвычайно неблагоприятной и токсичной среде даёт сказочный рост производительных сил, материального прогресса науки и техники, производства, образования, культуры и т. п. Вообразите, как далеко шагнул бы сталинизм, если бы не было Гитлера и Второй мировой! Но даже и с величайшим потрясением иноземного нашествия сталинизм успел за считанные годы добиться необычайных успехов…
Дело в том, что система с фанатизмом православной закваски стала находить людоедов и убивать их. Она и раньше это грозила сделать, но только формально, на словах. А тут стала практически реализовывать доктрину цивилизации о запрете каннибализма.
Людоедов это так сильно напугало, что они доселе воют, и уши закладывает от их воя. Так что по итогам сталинизма две новости, хорошая и плохая:
Хорошая: общество, очищенное от людоедства, расцветает сказочным цветом и развивается с немыслимой для истории скоростью.
Плохая: очистить общество от людоедов очень трудно, потому что инопланетяне не помогают, а сам человек… того… весьма склонен к мясоедству по природе своей… И с ним никогда не поймёшь: то ли он против людоедов вообще, то ли просто конкурента с пути устраняет.
+++
Супротив этих задач цивилизации, задач фундаментального и метафизического свойства демократический миф – как воздушный шарик вместо гири у машины сноса старых зданий. Скорее всего, он лопнет при первом же ударе. Но даже если не лопнет – то отскочит безо всякого ущерба предмету сноса.
Что же касается человека, поддавшегося демократическому мифу, соблазнённого им – то такой человек оказывается в ситуации цугцванга. То есть любой его ход ведёт к Зеленскому и в могилу. Когда из банковского клерка Ротшильдов жалкого содомита Макрона формируется несменяемое и глухое к массам чудище – то, конечно, возникает соблазн кричать о нарушениях норм демократии, о попрании её знамён и необходимости борьбы за свободу против таких узурпаторских чудищ.
Но при любом исходе борьбы «за демократию» она, в силу своей фундаментальной несостоятельности, приведёт лишь от чудища к другому, такому же чудищу, и не потому, что неправильно за неё боролись, а потому что она иначе не умеет.
Если мы будем игнорировать экономический, материальный антагонизм между человеком и человеком, если мы будем думать, что получив свободу, толпы станут розы нюхать, а не формированием банд для разбоя займутся – то мы навсегда останемся «глупенькими жертвами обмана и самообмана».
Дело в том, что демократического мифа нет экономического базиса. Совсем. Никакого.
Советская система, при всех её недостатках и перекосах, при её недоделанности и запутанности – такой базис, однако же имела (отчего она и лучше нелепого, в воздухе висящего демократического мифа). Этот базис заключался в преодолении экономического каннибализма внутри общества через отсутствие безработицы, нормированное распределение бесплатного жилья, через регулирование величины зарплат (которым просто запрещалось быть бесконечно огромными), через бесплатное предоставление ряда базовых функций цивилизации (образование, здравоохранение) и т. п.
Это общество, препятствуя бесконечному обогащению (за что ему кто уже не попенял) – ТЕМ САМЫМ, по законам сохранения вещества и энергии, препятствовало и безграничному обнищанию. Таким образом выводился из оборота социальный каннибализм, экономическое людоедство, которое легко показать счётными палочками из детского сада:
Если один мальчик возьмёт две счётных палочки из 4-х, то другому останутся две. Если три – то одна. Если же все четыре – то другому мальчику не останется НИЧЕГО. А тот, кому не оставили НИЧЕГО – что, кроме как умереть, может? !
Демократию, как доказала история, это никоим образом не волнует, потому что в ней дружат не за абстрактную человечность а «против кого-то». Все эти альянсы, как на политическом уровне, так и в быту – создаются ведь в ответ на вопрос «против кого дружить будем? ». Или – что более экономически звучит – «чьими ресурсами свои материальные делишки поправим? ».
Если цивилизация поставила задачу убрать каннибализм в обществе людей, то демократия, говоря гегелевским языком, эту задачу «сняла». У демократической стихии нет вечных (метафизических) задач, у неё есть только текущие интересы.
+++
В конечном итоге цугцванг мифа, обещавшего осчастливить всё человечество взамен советского проекта – заключается в том, что его поражение заключено не только в его поражении, но и в его победе. В сухом остатке от победы демократии остаётся в точности то же самое, что и в случае её поражения. Если она проигрывает, то остаётся старая мафия, если выигрывает – то всего лишь растворяет ворота новой мафии.
Человек, конкретный, Вася или Петя – при демократии могут выиграть или проиграть.
Но Зверь в Человеке выигрывает в любом случае. Вася победит – будет Вася служить Зверю, Петя – значит Петя. Все их конфликты сводятся к тяжбе у престола Зверя.
Между тем ключевая задача цивилизации и человечности сводятся не столько к насаждению свободы, сколько к её ограничениям и подавлениям (табуированию). Когда древнеегипетский номарх Теф Иби требует «не обижать вдовы и сироты» (мы не знаем, с какой степенью искренности) – он же не пишет в папирусе: «я дам вам свободу, и сами там решайте, как поступать с вдовой, а как с сиротой». Нет, его требование (может быть, и лицемерное) – нормативно. Мол, есть самые социально-незащищенные слои населения, вдовы и сироты, и обижать их, обирать – запрещено. А если народ проголосует иначе? А народ никто не спрашивает, Теф Иби голосований не проводит…
У стандартного экономического каннибала нет цели уничтожить род человеческий (об исключительных случаях патологических садистов надо писать отдельную работу). Стандартный экономический каннибал ставит целью обидеть вдову или сироту! У него цель обогатиться. А легче всего это сделать, обирая самых слабых и беспомощных. Точно так же волки (отнюдь не ставя цели истребить род оленей) отбивают от стаи самых слабых и больных животных. Не потому, что у них личная вендетта к слабым, а просто потому что со слабыми возни меньше…
Стандартный экономический каннибал хочет обогатиться и чисто экономически вычисляет, за чей счёт это легче всего сделать. Если его обвинить в бесчеловечности – он обидится, и думаю, искренне. Ведь вы приписываете его людоедству какие-то злобные замыслы – а он всего лишь денег побольше хотел! А то, что для этого нужно загнать в шахту детей вместо взрослых и поменьше им платить – что поделаешь, се ляви, не я такое придумал…
А что с этим может сделать демократия? Люди соберутся и договорятся без насилия? А как они это сделают, если их интересы в экономической, жизнеобеспечивающей сферы противоположны?
Если бы верна была классовая теория, то они могли бы договориться ВНУТРИ своего класса, ибо там, якобы, у них нет экономического антагонизма…
Идея настолько странная, что вызывает даже некоторую оторопь! С хера ли у них ВНУТРИ класса нет экономического антагонизма друг с другом? Кто и откуда это взял, и что при этом курил? !
Что ни возьми из материальных благ – или моё, или твоё, или пополам – но тогда обоим вдвое меньше. Каким боком тут можно прилепить классовую принадлежность? !
+++
Вычислять некую «группу зла» и потом упоённо уничтожать её, как бы невзначай прикарманивая её имущество – любимая забава каннибалов. Можно вычислить «группу зла» в капиталистах, помещиках и фабрикантах, истребить её и растащить её имущество. Но не подерутся ли потом те, кто тащил? Тут вариантов-то много: можно объявить «группой зла» не фабрикантов, а евреев, например. Или всех рыжих – если сам не рыжий.
Если говорить по совести, и в рамках цивилизованного правового мышления, то это погром, и больше ничего.
Никакого экономического антагонизма между людьми он не преодолеет, да и не может. Уникальная ценность советизма не в погроме (в нём-то как раз ничего нового не было – стандарт), а в последующих шагах: формировании системы ограничений доходов каждой личности в рамках прозрачности плановых заданий, определение законной величины заработка, за которой следуют уже «нетрудовые доходы», стабилизация экономического положения каждого гражданина.
Такая система существенно ограничила и в перспективе могла полностью ликвидировать экономический каннибализм в отношениях между людьми. Это когда в каждом встречном перестают видеть тушу мяса, которая, если её раздеть и разделать – может твою семью накормить…
Что касается небывалого взлёта прогресса в «советском» ХХ веке, то это всё же лишь приятный бонус. Люди, перестав заниматься каннибализмом и прикидками, как друг друга сожрать, перенаправляют разум на развитие производительных сил, и весьма в этом преуспевают.
Но главное, конечно, не в этом.
Главное – в сакральной задаче преодоления людоедства и людобойства, которую поставила религия, как первое условие пропуска в рай и в святость!
То, что при этом прогресс развивается семимильными шагами, и человек, начавший жизнь при лучине в лаптях уже к середине её на автомобиле и под электрической люстрой – очень хорошо.
Но главное – что мы перестали (перестаём – рецидивы сперва неизбежны) жрать друг друга.
Ценность этой, сакральной и безусловной для цивилизации задачи нельзя измерить в холодильниках, квадратных метрах, автомобилях или микроволновках. Нежелание культурного, цивилизованного человека быть людоедом никак не связано с уровнем его жизни, материального потребления, оно – имеет источник в духе, в нравственном стержне.
Вопрос о каннибализме метафизический, и ответ на него прост:
Согласен ли ты стать людоедом? Да или нет?
Материалисты любят эту простую анкету усложнять и запутывать. Они начинают к простым "да" или "нет" подвешивать всякие "обстоятельства": а согласился бы, если за это иномарку дали?! А отказался бы - если бы за это перестали доплачивать, и молоко выдавать за вредность? Но это - скажем казённым языком "контрпродуктивно". Вопрос надо ставить в том виде, в каком его цивилизация изначально поставила: да или нет, и в любом случае точка.
+++
Как доказала практика, если это, сакральное начало – метафизическое нежелание жрать человечину – исчезло, то никакими рассуждениями о холодильниках и бесплатных квартирах человека от сваливания в самую чёрную и страшную, самую изуверскую и украинскую дикость самого озверелого каннибализма – не удержать.
И те, кто этого не поймут, те, кто по прежнему не будут смеяться над фразой «материалист-революционер», цивилизации не удержат…
Николай ВЫХИН, команда ЭиМ
----------------------------------------
[1] Фраза Г. В. Плеханова: «Русская история еще не смолола муки, из которой будет выпечен пышный пирог социализма».
Оценили 14 человек
23 кармы