Продвигаемая мною теория об экономической деятельности как сочетании конструмента, инструмента и кводомента (трёх базовых, слагающих производство элементов) достаточно академична и не всем понятна. Если очень кратко (и упрощённо) :
- конструмент – то, ИЗ ЧЕГО делают
- инструмент – то ЧЕМ делают
- кводомент – то, ДЛЯ ЧЕГО делают.
Если один из трёх элементов убрать, то производство умрёт. Человек не может сделать ничего из пустоты. Он не может без инвентаря превратить сырьё в продукт. И он не будет прилагать руки к сырью, если не видит смысла в своей деятельности.
Если это понимать (а это нужно хорошенько всем понимать! ) – то станут смешны, наивны упрёки вроде – «чего же ваши социалисты не соберутся в артели, и не оставят себе весь прибавочный продукт? » «зачем им унижаться, проситься на работу к капиталисту, закон ведь не запрещает артель»?
Закон и крылья отрастить, чтобы летать, как гуси, не запрещает – но «почему-то» ни у кого не получается…
+++
И решил я рассказать вам сказочку, чтобы понятнее стало. На конкретных-то примерах оно виднее простому человеку!
Некий оборотистый надзиратель обнаружил, что в тюрьме у него томится много сапожников. Ну, так получилось! Одного посадили за то, что сырьё воровал, другого – что торговал обувью в неположенном месте, и т. п.
И задумал надзиратель кооперацию: он приносит «зекам» сырьё, инструменты, они делают обувь, а куда её отнести на продажу – надзирателю уж известно (допустим).
Началось взаимовыгодное сотрудничество: надзирателю денежки, а «зекам» - прибавка к пайке, всякие мелочи и удобства жизни, словом взаимный интерес!
Но тут (как и всегда в капитализме) встал вопрос о ДОЛЯХ с кооперации. Сколько надзирателю с проданной обуви оставить себе, а сколько потратить на блага для «зеков»? Как говорят французы, «l'appetit vient en mangeant» («аппетит приходит во время еды»).
Надзиратель понял, что как-то «слишком щедр» к производителям обуви. У него куча собственных расходов – там сын женится, там дочери приданое нужно, там любовница подарков клянчит, а он «кровно нажитые» тратит «зекам» на сигареты!
И тогда надзиратель стал урезать долю производителей. Ибо куда они денутся, в камерах-то? ! Сырьё в его руках, без его милости они даже НАЧАТЬ процесс производства не смогут. Сбыт тоже: даже если они соткут туфельки из воздуха, вынести-то из тюряги им не дано!
В итоге «зеки», пошивающие обувь, получали всё меньше, меньше, и в итоге совсем отказались работать.
Им же ОТ ГОСУДАРСТВА полагается какая-то там баланда – они на эту баланду и перешли.
Но это – потому что им от государства полагалась баланда.
А если бы не полагалась? !
Выбор между частным производством и государственным предприятием возможен только, если оное есть, и туда реально попасть. А если его нет? Или есть, но туда не берут, хоть тресни? !
В нашей сказочке тюрьма не частная. В ней надзиратель-предприниматель имеет альтернативу себе в лице государства.
Если же предположить, что он ещё и Хозяин тюрьмы (как буржуазия – хозяйка буржуазных республик), тогда ни на какую государственную баланду «зеки» перейти не могут. Чего им принесут в камеру «по договорённости», то они и покушают. Ничего – значит, ничего не покушают…
А теперь спросите их – почему же они выслуживаются перед надзирателем, и не объединяются в артели, чтобы заняться «коммунистическим трудом»? Почему они терпят «угнетателя-кровопийцу» надзирателя, и не организуют процесс производства обуви без него?
А с другой стороны – почему, если им повезёт поймать надзирателя в тёмном углу, с такой жестокостью его убивают? ! Сами же терпели, и кланялись сколько времени, казалось бы, сами виноваты?
Он же не заставлял их делать обувь палкой! Он им предложил «добровольно» выбрать между трудом и голодом, и они «почему-то» выбрали труд, да ещё и кланялись униженно… А поймавши благодетеля, кормильца в тёмном углу – заточкой ему горло режут!
+++
Может быть (хотя дело тёмное, и давно было, и свидетелей не осталось) – самый первобытный человек делал для себя всё сам, от начала до конца. Сам находил себе палку, сам делал её копалкой, потом сам находил коренья, и сам их выкапывал, и ел. Мы предполагаем, что в глубокой первобытности так и было: натуральное хозяйство, полный цикл производства в одних руках: сам себе рабочий, сам же себе директор и сам себе царь при этом.
Но сейчас-то говорить об этом глупо и смешно! Пойдёт человек по грибы – а лес-то частный, его и накажут. Пойдёт рыбу ловить – а река частная, нельзя! Охоться станет – скажут, браконьер. Огород разобьёт – а придёт хозяин земли и спросит: почему это ты на МОЕЙ земле СЕБЕ овощи растишь? !
Даже самая глубокая первобытность не исключала, думается, вопросов конструмента. Думаю, что за природные ресурсы дрались даже самые первобытные дикари, пытаясь друг друга отогнать, палкой и камнем, от рыбного озера, от грибного бора, от плодородного поля…
Чтобы что-то НАЧАТЬ делать – надо, чтобы было ИЗ ЧЕГО делать.
Это проблема надзирателя, который принесёт или не принесёт кожу и нитки «зеку»-сапожнику в камеру. А если принесёт – то на каких условиях? А если не принесёт – то будет ли хотя бы баландой кормить? ! Или оставит «так» - мол, не хочешь на меня работать, сам зарабатывай. Вольному воля! Соси, как медведь, лапу!
+++
Тот же самый вопрос, но с другой стороны, примыкает к труду: ладно, допустим, сделал, а как сбывать будешь? Это вопрос кводомента – то есть могу ли я продать продукт своего труда, или нет? Он встаёт перед каждым товарным производством. Помидоры можно растить и для себя (если с земли не сгонят и дом не сожгут) – кводоментом в таком случае будут банки с домашними соленьями и маринадами.
Но ведь цивилизация ставит вопрос о расширенном воспроизводстве благ – а оно необходимо принимает товарную форму. И тут вопрос о том, что кустарная продукция мелкого ремесленника («малого бизнеса») чисто экономически, даже на «идеальном рынке», не выдержит конкуренции с огромными комбинатами и торговыми сетями – не главный (хотя его тоже нужно держать в голове).
Главный же вопрос в другом: уберите из капитализма криминальную составляющую, и он перестанет быть капитализмом (т. н. теория «конвергенции систем»[1] ).
Потому, в силу инстинкта самосохранения, свойственного всякой форме жизни, капитализм борется за своё право быть мафией, чтобы оставаться самим собой. Конечно, кустарь не выдержит конкуренции с гигантским комбинатом даже и в строго законном формате торговли. Но поверьте старому армянину – никто не будет этого на практике проверять! Хоть кустарь и не выдержит честной конкуренции с большим фабричным производством, его до такой конкуренции никто и не допустит.
Лишь один пример из жизни: вы обратили внимание, что все ларьки в вашем городе посносили? ! Вначале убрали мобильные, фургончики на колёсах. Потом снесли и павильончики на облегчённом фундаменте. Неужели крупные торговые сети федерального масштаба боятся конкуренции с какими-то коробейниками? ! Не боятся, а просто «чё они»? ! Всякая копейка, которую кустарь (малый бизнес) выцыганит у крупной федеральной сети или ТНК – обидно уходит из кармана монополистов. А копеечка рубль бережёт!
Попробуйте потаксовать в частном порядке, на личном автомобиле! Заинтригую: у такого кустарного таксиста тут же начнётся «весёлая жизнь и приключения», которые ему устроят действующие на рынке перевозчиков мафии…
Кустарь был бы обречён даже если бы этом мире не было бандитов. Но этим (западным) миром правят бандиты-глобалисты, 60 частных банкиров, у которых в руках половина денег человечества. Так что кустарь дважды обречён: и на свободном рынке, и уж тем более на реальном (который свободным никогда не бывает, всегда кем-то «занят»).
+++
Ужас капитализма начинается с рекламной фразы, хорошо вам всем известной из телеэфиров: «…а если нет разницы – зачем платить больше? ! ».
И в самом деле, зачем? !
Если ты надзиратель, и от тебя зависит предоставление сапожнику в камере сырья и выхода продукции, то стоит ли такого зависимого сапожника сильно баловать? Главный риск – чтобы он, обидевшись на тебя, на госбаланду не перешёл. Тюрьмы, в которых есть госбаланда по закону – называются «социальным государством».
А если тюрьма частная, то там ни закона, ни госбаланды не предусмотрено конструкцией. И вот там можно сутки без воды продержать, а потом за стакан воды любой услуги от жаждущего потребовать!
Капиталисты потому и не любят «социальные государства» - те не дают им развернуться. Главное для капиталиста – чтобы МРОТ и пособие по безработице были НИЖЕ прожиточного физиологического минимума. Тогда «зек» не может отпрыгнуть под защитный зонтик закона и там спрятаться от «кормильца»!
Тогда уж он полностью в руках «кормильца», и ничего, кроме смерти, нет у него в альтернативе исполнению любых ультиматумов работодателя.
+++
Если за мужиком закреплён неотчуждаемо достаточный земельный надел, то его не получится заманить на фабрику, отвечающую всем признакам концлагеря.
Такой мужик скажет: да, обрабатывать землю, тем более на малом наделе – тяжёлый труд, невесёлая доля. И если ты, фабрикант, создашь мне условия – я, может быть, и перейду к тебе в фабричные рабочие. Но только если ты создашь условия! Которые я проверю, и сочту сносными! А иначе я брошу твою фабрику и вернусь к своему наделу. Который есть…
Но БЕЗЗЕМЕЛЬНОГО мужика запросто можно заманить на фабрику-концлагерь, что, собственно, во всех странах и делала капиталистическая индустриализация. Вначале человека лишают всех средств к существованию, всякой возможности выжить «на свободе» - а потом зазывают краюхой хлеба и «похлёбкой Румфода»…
Или живи тут, и терпи всё, чтобы на тебя не возложили – или… умри, вот и весь выбор!
+++
Потому создание «артелей» внутри такого хозяйственного организма, по рецепту Чернышевского, или с подначки насмешников, потешающихся над коммунистами – невозможно.
Хозяйственный организм обладает целостностью, единством – и системой иммунитета, включающейся всякий раз, когда в организм попадает инородное тело. Если бы безземельный батрак мог бы выращивать урожай у себя на подоле или в заднице, то он бы не брался за вилы и топор, не пытался бы отобрать землю лендлордов и латифундистов! Но не растёт урожай, ни на рубахе, ни в заднице, не получится обойти «земельный вопрос» для безземельных!
Точно так же артель свободного труда не сможет конкурировать на свободном рынке (даже если такой и предположить! ) с рабским трудом, производимым в концлагере[2].
Ведь в артели свободного труда наказать работника за халатность гораздо труднее, чем в концлагере, а платить ему нужно значительно больше, чем узнику!
Поэтому систему нельзя изменить вкраплениями в неё неких «фаланстеров» Чернышевского, неких «мастерских Веры Павловны». Все попытки создать такие мастерские на практике – провалились.
Могу провести такую вот аналогию-аллегорию:
Автомобильное движение может быть правосторонним или левосторонним[3], но нельзя же ввести 90% правостороннего движения и «для эксперимента» 10% левостороннего! Правила дорожного движения едины для всех участников движения, потому артели коммунистического труда и не могут быть вкраплены в пространство, на котором доминируют концлагеря капиталистических фабрик.
Участник производства – отнюдь не автономен (в чём и заключается великий обман частной собственности, выставляющей собственника автономным, свободным, независимым от системы). Участник производства – зависим от поставок конструмента, от предоставления ему инструмента (в число инструментов я включаю и образование), от кводомента своей деятельности. Лишите его любого (даже одного) из этих элементов, и он превратится в заложника у террористов. Чего капитализм, собственно, и делает…
Вазген Авагян, команда ЭиМ
[1] Теория конвергенции (от лат. convergere — сближаться, сходиться) — политическая теория второй половины XX века, согласно которой Запад становится медленным. Эволюционным путём всё более социалистическим, в результате чего должна возникнуть усреднённая социально-экономическая система. В более широком смысле теория предполагает увеличение сходства между различными обществами, находящимися на одной стадии истории, устранение внешнего, внеэкономического неравенства, сглаживание социальных конфликтов, гуманистические преобразования. Впервые идею сближения двух систем выдвинул Питирим Александрович Сорокин в книге «Россия и Соединённые Штаты», написанной в 1944 году. Авторы теории: Джон Кеннет Гэлбрейт, Уолт Уитмен Ростоу, Франсуа Перру, Ян Тинберген и другие. Главная суть конвергенции (дрейфа капитализма в сторону социализма) – в том, что начиная выполнять СОБСТВЕННЫЕ законы, капитализм перестаёт быть капитализмом и преображается в общество справедливости и закона. Если удалить из частного бизнеса криминальную составляющую, то… Но удаление криминальной составляющей ликвидировало бы частную собственность, её хозяйские права и доминирование, потому что смысл частной собственности именно в неравенстве, а не в том, чтобы все стали равны перед законом.
[2] Игорь Данилов в книге «ТЕЛЕГА ВПЕРЕДИ ЛОШАДИ» пишет: «Рабство эффективно функционировало в стране с самым динамичным развитием капитализма в мире – Соединенных штатах Америки. Просуществовав дольше, чем крепостное право в России оно благополучно прекратило свое существование не от объективных причин и внутренних противоречий, а было уничтожено чисто военными методами… Недаром США время от времени грозится ввести санкции против товаров легкой промышленности Китая на том основании, что на их производстве используется труд заключенных. Создавая ценовое преимущество. Аналогично, из истории Бразилии: «Отношение императора Педру II к рабству было ясным и однозначным…Рабство отменяли постепенно. Даже несмотря на петиции и требования королевы Виктории, которая указывала, что бразильские рабы - это ценовое преимущество продукции перед экономикой Британской империи…
В наши дни шоколадная компания Feastables осуществила интересный эксперимент. Суть его в трёх пунктах:
Выплата фермерам базовой цены прожиточного минимума. Это ориентир, установленный Fairtrade, чтобы фермеры могли позволить себе жильё, еду и другие предметы первой необходимости.
Использование 100% сертифицированного Fairtrade какао. Эта сертификация является золотым стандартом этической сертификации и устанавливает строгие стандарты, защищающие средства к существованию мелких фермеров и сельскохозяйственных рабочих.
Внедрение систем мониторинга детского труда и исправления ситуации. Цель — чтобы дети могли покинуть фермы и отправиться в школы. Результатом эксперимента стало то, что на свободном рынке шоколадка Feastables стала в 3-4 раза ДОРОЖЕ аналогичных, использующих рабский и детский труд.
[3] Левостороннее и правостороннее движение — это способы разъезда встречных транспортных потоков, при которых транспортные средства движутся по левой и правой стороне дороги соответственно. В некоторых странах, например на границе Таиланда и Лаоса, есть специальные мосты, где сторона движения меняется.
Оценил 1 человек
1 кармы