Выражение «львиная доля» происходит из древнегреческих басен (например, «Лев, Лисица и Осел» Эзопа), где лев, как царь зверей, забирал себе самую большую и лучшую часть добычи. Изначально оно означало несправедливо полученную по праву сильного часть. Со временем стало использоваться для обозначения просто самой большой части чего-либо...
Нет большей банальности, чем рассуждать, что высокие доходы высоки только относительно низких, и что убери одну часть этого уравнения – исчезнет и вторая. Это настолько арифметически очевидно, что даже стыдно напоминать. Если бы, допустим, низкие зарплаты исчезли – то высокие перестали бы считаться высокими, и стали бы средними.
Потому сама возможность «хорошо зарабатывать» требует себе противовеса в лице тех, кто «зарабатывает плохо». Маркс пытался решить эту проблему через «теорию классов», но чем дольше живу на свете, тем меньше понимают: причём тут вообще классы?!
Каким образом арифметику неравенства можно связать с «большими устойчивыми группами людей», когда она очевидно явлена между человеком и человеком? Когда римляне говорили «человек человеку волк» - они говорили не о классах, а о людях. Когда русский народ сложил поговорку «рыба рыбой сыта, а человек человеком» - тоже ни о каких классах речи не шло.
+++
Рациональное зерно в марксизме – то, что обозначена проблема взаимосвязи, принципа «сообщающихся сосудов» между богатством и бедностью, их взаимная зависимость и взаимная обусловленность.
Прежде люди рассматривали богатство и бедность как дело удачи, как лотерею, наравне, например, с ростом или сроками жизни. А тут что главное? Если Петя умер молодым, то это никак не прибавит лет Васе. То есть Вася не является кровно заинтересованым в ранней смерти Пети. Может, Васе пофиг на смерть Пети, или он недолюбливал Петю и злорадствует, всё в жизни бывает, но сокращение жизни у Пети жизнь Васи не продлит. Можно завидовать человеку высокого роста – но все же понимают, что высокий рост – суть есть «дар природы» и не украден у низкоросликов!
Так вот: богатство или бедность типологически не относятся к этим примерам! Богатый богат только потому, что есть бедные (тогда как рослый высок ростом сам по себе). И бедный беден только потому, что богатый богат.
+++
Предположим, что работники обувной фабрики по какой-то причине стали получать аномально-высокие зарплаты. Для удобства – к их заработку добавили «нолик». Было 10 – стало 100. Соответственно, они могут на свою зарплату купить в 10 раз больше, чем раньше.
Но при каком условии? Только при том условии, что нолик добавили только к ним. А всем остальным, выступающим поставщиками, «забыли». При этом остальные не только остались при своём, но даже и проиграли. Ведь аномалия с заработками обувщиков (врачей, преподавателей, нефтяников, сварщиков, программистов – подставляйте кого хотите) непременно отразится на цене обувной продукции. И тем, кому нужна обувь, теперь придётся платить за неё в 10 раз дороже, притом, что за их продукт им платят по-прежнему.
Пресловутый Полиграф Шариков «решил» бы проблему просто: всем остальным к зарплатам тоже добавил бы «нолик». В итоге на всех ценниках добавился бы ещё один нолик, затрудняя расчёты, а в целом обменное соотношение бы не изменилось. Обувь покупали бы не чаще, чем раньше, и сыра с колбасой не больше, чем раньше.
Потому что (кто ж не знает?!) надбавка у соседа нивелирует, низводит в ничто твою собственную надбавку. Ты, вроде бы, НОМИНАЛЬНО, больше получаешь; а в реальности, поскольку ты и платишь больше – получаешь ты столько же, сколько и до надбавки.
+++
Потому сама по себе надбавка к заработку нисколько не важна, а важен только её опережающий (относительно ваших поставщиков) характер. Чужое обнищание повышает ваш уровень жизни даже безо всякого развития производительных сил, на прежних «щах» и «дрожжах». Что, несомненно, гораздо удобнее, чем развивать производительные силы. Потому что всякий знает, что их реально, в масштабах всего общества, развивать – огромный «геморрой», чреватый стрессами, инфарктами, инсультами и переутомлением.
Человек от природы так устроен, что он хочет больше зарабатывать и меньше тратить (что, впрочем, одно и то же, две стороны одного явления). Если мы начнём на улице опрашивать случайных людей, то, уверен, подавляющее большинство (я осторожничаю, скорее всего, все опрошенные) скажет:
- Да, я хотел бы, чтобы моя зарплата росла!
- Нет, я не хотел бы, чтобы цены росли!
Да ведь и зарплата может стать «побольше» только если цены не вырастут, это же понятно, это же одно и то же: «высокий заработок» предполагает, что для него есть «низкие цены». А если цены высоки, то заработок не высок…
Вот вам семя – а вырастает из него, если не прополоть – в буквальном смысле слова, ад на земле! Люди (не классы!) схлёстываются в смертельной схватке, потому что каждый из них кровно заинтересован, чтобы сосед зарабатывал поменьше.
Обычно, чтобы не выглядеть сволочью, это драпируют эвфемизмом – «чтобы я зарабатывал побольше». Как будто это не одно и то же! Но согласитесь, второе звучит как-то более благородно, чем первое…
+++
В любом антисоветском нытье сегодня (как и вчера) – непременно помянут «уравниловку». Её раскладывают (те, кто пограмотнее) вполне грамотным образом: «низкие зарплаты» и «высокие цены». Причём нельзя сказать, что они совсем не правы!
Диалектика: если нет ада, то нет и рая. Если кто-то думает, что при ликвидации ада при социализме тут же повсеместно наступит ощущение рая – то он сильно ошибается.
С одной стороны, «золотое правило нравственности» («не желай другому того, чего себе не желаешь») требует обеспечивать другим людям все те возможности, какими и сам обладаешь. Сам в обуви – и они не босые, сам живёшь в квартире – и они не в землянке, и т.п.
С другой стороны, многие ли понимают, что в экономике реализация «золотого правила нравственности» (основополагающего морального принципа всех мировых религий) как раз и породит ощущение «низких зарплат» и «высоких цен»? Как впрочем, и всякого рода неприятности в виде дефицита, нехваток, очередей в магазинах и т.п.
Конечно, при развитии социализма эти проблемы бы смягчались (они и смягчались, сравните уровень жизни в 50-х и 70-х), но это было бы количественное, а не качественное смягчение. Исчезли очереди за хлебом – выросли очереди за мебелью, а когда и мебели стало вдоволь для всех – ещё за чем-нибудь построились бы.
Люди есть люди: им всем нужно примерно одно и то же. И если они – скажу детским языком – не обижают друг друга – то эта единая потребность равноценных и равноправных людей отливается в форму очереди, товарного дефицита, и прочих неприятностей, при «золотом правиле нравственности» носящих системный, неустранимый характер. Разница только в том, что вначале не хватает «просто обуви» - а потом какой-нибудь модной, особо популярной её разновидности.
У экономики есть свои законы, и один из них таков: высокая степень доступности продукта для какой-либо группы населения неразрывно связана с униженностью и лишенчеством производителей этого продукта по отношению к данной группе.
Так, что у одного ощущение «копейки плачу», а у другого – «облагодетельствовал, барин!». При полноценной оплате производителей продукта он не может восприниматься дешёвым для производителей других продуктов. Тут баш на баш: обувщики не обижают тебя, ты обувщиков – поэтому ты дорого платишь за их труд, а они за твой…
Только так и получается «просто жизнь», одна для всех, а не двухсекционная конструкция «рая» и «ада».
+++
Люди построили бы великолепную, светлую и радостную жизнь (честно говоря, даже и построили её к 1980-му году!), прямую и открытую для всех дорогу в светлое будущее – если бы отказались от «слишком человеческого» зуда друг друга нае*ать.
Но этот зуд, одолевающий «среднего» человека, который не желает оставаться «средним», мечтает пробраться наверх, и в 9 из 10 случаев из-за этого падает вниз – «человеческий, слишком человеческий»!
Попытки людей друг друга нае*ать не прекращались никогда – даже и в лучшие годы советской власти, а теперь от этих всесторонних попыток и продыху уже нет.
Глупо обвинять человека в том, что он сознательно хочет беды и несчастья своему соседу; эти беды и несчастья соседа – лишь побочное явление, порой совершенно неожиданное «вторичное осложнение» от желания лично разбогатеть.
Но всякий, желающий разбогатеть – если он не сумасшедший – вынужден задавать себе вопрос: за чей счёт, за счёт кого? Всякому богатству нужен трофический лимит, пищевая база, нужны те, кто будут по их слабости, по запуганности, забитости, или по их глупости, неадекватности, или по неопытности, невежеству, или ещё каким-то образом съедены.
Это как камин на даче: если собрался его завести, то сразу вопрос: а чем топить? Что в нём сжигать? Газ или брикеты угля, дрова или пеллеты, или ещё что? Теоретически можно и кизяком топить – только воняет сильно. Но что-то непременно должно сгорать, иначе толку от камина никакого!
+++
А как только человек встал на путь людоедства – «там уж поприще широко»! Даже и сегодня трудно вообразить себе (и тем более трудно было вообразить в «солнечных, смеющихся 70-х») до какого уровня жестокости люди доходят в отношении друг друга. А всё по одной причине: в попытках «выжать ещё немного» из тех, из кого и так уже выжали всё, что можно.
- А вдруг в этой оливке осталось ещё капелька масла, просто я не додавил?!
В обществе неравенства и всеобщей погони за материальными благами есть не только хищники, но и падальщики. Падальщик капитализма слаб, из него плохой охотник, его роль сводится к тому, что он доедает уже обглоданное крупным зверем.
На практике это так: если богатый человек вам кое-что оставил «на бедность» (тигры не охотятся на мышей!) – то вы поступаете в руки его помощнику. А оттуда, может быть, и к помощнику помощника, и так даже несколько раз. То, что не сцедил богатый – сцедят эти второстепенные алкатели: они чем беднее, тем жаднее до поживы.
Когда меня со смехом спрашивают – неужели, мол, Вазген, вы думаете, что олигарх будет руки пачкать, меня из комнаты в грязной коммуналке выселять? – я отвечаю: конечно, нет!
Олигарх не будет. И наверное, даже его секретарь не будет: ему нужна квартира, а не комната в коммуналке. Но у секретаря может быть племянник, а у племянника друг… Вы понимаете, к чему я клоню?!
Жмых, не досуха отжатый на одном прессе – попадает в другой пресс, где с ним тоже пытаются «поработать». Причём «главный пресс» может совершенно искренне ничего не знать о «вторичных», главному нет дела до отходов его отжимного дела: их выбросили на помойку, а кто и зачем их оттуда подобрал, уже не дело выбрасывателя.
В итоге мы имеем огромную массу свидетельств о таком образе жизни большинства в досоветскую эпоху, что не только волосы дыбом встают, но и трудно представить себе – как человек вообще мог выжить в таком аду?! Кроме банальности «человек очень живуч, живучее, чем вы думаете» ничего и не скажешь…
Отдельная песня – морально-психологическое состояние такого «отжимного» общества, лютая смесь изуверского цинизма, звериной жестокости, лихорадочной истерики, «золотой лихорадки» и клинического безумия в нравах.
Ведь вопрос не только в людоедстве, но и в постоянстве этого людоедства, в том, что оно тянется необозримо долго… И кажется совершенно безысходным – что не делает его менее мучительным, а наоборот. Ведь одно дело – «годик-другой потерпеть», и совсем другое – знать, что ЭТО навсегда, и детям твоим по наследству достанется (отчего в итоге при капитализме люди просто бояться заводить детей).
+++
Из общества, в котором люди честно платили друг другу (и были нравом открытыми, добродушными) – мы оказались в обществе, где каждый каждого стремится нае*ать. Но получается это не у каждого. Мягко сказать – далеко не у каждого!
Подавляющее большинство отправились по шерсть – а вернулись стрижены. Пищевая база хищника – это вам не шутки: пищевая база брыкается, лягается, рогами бодается, зубами грызёт, задавить норовит массой тела, и т.п. И перед схваткой ещё не скажешь, кто кого в итоге одолеет…
С одной стороны – надо бы из этого дерьма выбираться, чтобы не захлебнулось в нём вообще всё, что только есть в человеке человеческого, и ум, и честь, и совесть, и простой житейский здравый смысл – который психанёт да скажет (я мечтаю): да нахрена мне такие приключения?! Мне теперь до конца дней жить за стальной дверью и за решётками на окнах, мой дом – тюрьма?!
С другой стороны, трясина рыночного дерьма – «человеческая, слишком человеческая», её не злой колдун придумал, она из биологического естества природы человеческой слеплена. Никуда ведь не уйдёшь от факта: хочет всякий человек зарабатывать побольше, а платить поменьше! Пока он с этим ходит «по-маленькому»- ещё терпимо, но как пойдёт «по большому» - аморального дерьма навалит выше собственной макушки.
Тут ведь многое нужно, чтобы из трясины выбраться: и высокая сознательность в массах, и приоритет морального над материальным, и строгое, тщательное воспитание человека с детства – чтобы научить жить по-человечески, а не как он привык, срать везде, где приспичило…
Ну и, конечно, жёсткое, по-своему (по хорошему) деспотичное государство, недреманное око и ежовые рукавицы государства для всех халявщиков. Оно, может, и неприятно – но как ещё вы среднему обывателю объясните, что стремление побольше брать и поменьше отдавать погубит и его самого, и его страну, и его народ, и в целом человечество?!
Надо быть трезвым. Надо понимать, что делается, для чего, и в каком случае система из двух зол выбрала меньшее (которое, как ни крути – всё равно ведь зло).
И, в конечном счёте, перейти из биосферы в Ноосферу, найти себя в чём-то человеческом, потеряв себя в зверином, первобытном, примитивнейшем измерении. А без этого ничего не получится…
Вазген Авагян, команда ЭиМ
Оценили 8 человек
12 кармы