Мало кто знает, что почти в центре Владивостока, на склоне сопки остался уголок города начала 20-го века. Улочка деревенского вида, местами больше похожая на лесную тропу, спряталась в густых сочно-зелёных зарослях. Её составляют несколько домов с дворами, обнесёнными заборами различной высоты. Так называемый частный сектор, ещё не тронутый предприимчивыми дельцами и градостроителями, именуемый Матросской слободой.
Что в одном из них живёт художник, становится понятным ещё на подходе. На воротах соседского гаража нарисованы молодые моряк и морячка с парящей над головами чайкой. На глухом высоком заборе, на всю его длину, располагается цветная надпись «Владивосток» с расшифровкой этого понятия: «Столица моря», «Дружище мира», «Король русалок», «Царица тьмы», «Мой падишах». Далее в квадрате заколоченного фанерой окна деревянного строения видна нарисованная свеча. Изображение настолько хорошо, что хочется смотреть на него неотрывно.
Ещё через несколько десятков шагов слева из-за кустов становится виден дом Павла Шугурова. Напротив, на небольшой площадке, ограниченной обрывом к бухте, располагается спортивный городок. Стойки перекладин и брусьев имеют ту же полосатую бело-голубую расцветку, что и одежда у нарисованных на воротах гаража персонажей. Во время занятий спортсмену открывается замечательный вид на бухту Золотой Рог и её окрестности.
На столбе у дороги висит знак, изображающий идущего по ухабам пешехода. Такого нет в правилах дорожного движения, но и дороги здесь нет, поэтому всех просят только ходить и заранее предупреждают о сложности рельефа.
Поднимаемся на крыльцо. На пороге, улыбаясь, встречает хозяин. Не впечатляющий снаружи, внутри дом оказывается довольно просторным и вместе с тем уютным. Всюду в интерьере ощущается оригинальная рука художника.
Не успели зайти в залу, как сразу попали под пристальное любопытство младшей дочки. Меня за руку повели знакомиться с планировкой и назначением помещений. И только после экскурсии, мы смогли расположиться за столом для беседы с главой семейства, уличным художником Павлом Шугуровым.
Павел родился и вырос во Владивостоке. Родители - инженеры по образованию - питали страсть к искусству и передали свою любовь сыну. В семье часто звучали разговоры о художниках, архитектуре, литературе. Несмотря на это, в начале школьного обучения из всех предметов единственная тройка оказалась по рисованию. Тогда за восполнение пробела в художественном образовании взялась бабушка Валентина Павловна. Достала спичку и, обмакнув её кончик в краску, стала рисовать. От каждого движения руки на белом листе появлялись один за другим пёрышки, которые в совокупности превратились в изображение птички. Оригинальность способа и озарение, что рисование - это не всегда скучный процесс растирания кисточкой красок по бумаге, удивили и вдохновили маленького Пашу. Он стал кропотливо разрисовывать спичкой огромные листы ватмана. В классе его труды восприняли с восхищением, которое сыграло свою роль в выборе профессии. С тех пор он всё время рисовал.
После девятого класса поступил во Владивостокское художественное училище, затем - в Институт искусств, где отучился три года и понял, что пора повидать мир. Он составил план: пожить в Санкт-Петербурге, в Москве, побывать за границей и вернуться на родину. В Санкт-Петербурге отучился в Мухинской академии, попутешествовал по России – увидел Золотое кольцо, Кольский полуостров, Урал, Сибирь, Алтай, проехался по Европе и США. Тщательно изучил западную часть страны и мира для того, чтобы больше туда не тянуло.
Набравшийся творческого и жизненного опыта, Шугуров возвратился во Владивосток. Он хорошо понимал, что и как нужно делать. Современного городского искусства в городе тогда не было. Но целенаправленный кропотливый и настойчивый труд в этом направлении вскоре дал положительные результаты: его деятельность заметило городское руководство. Стали появляться государственные заказы. Когда же началась подготовка города к саммиту АТЭС, Павла пригласили на должность главного художника, потому что у власти впервые за десятилетия возник вопрос о привлекательности города, о его внешнем облике.
До той поры вопросы городского дизайна решались чиновниками самостоятельно, исходя из собственных вкусовых предпочтений. Сядет мэр с женой, откроет каталог продукции и спрашивает, какие ей больше всего скамейки нравятся. Приглянувшиеся жене изделия, заказываются, например, для улицы Алеутской. Жители помнят, как город выглядел до саммита, каков был уровень дизайна. Его вид явно не соответствовал представлениям федеральных властей об облике Владивостока, на который они сделали ставку.
- Мэрия стала искать выход из положения, и её представители обратились ко мне, поскольку я был им знаком по прежнему сотрудничеству. Мне предложили заняться оформлением городской среды. Так и получилось, что, вовсе не стремясь во власть, я попал в команду чиновников, хотя у меня в жизни и так всё удачно складывалось, - рассказывает Павел.
Конечно, он согласился не сразу – слишком всё оказалось неожиданно. Около полугода не принимал предложения, понимая, что предлагаемая работа требует больших временных затрат и существенно затруднит самостоятельное творчество. Но в конце концов, пошёл работать чиновником. Положительному решению поспособствовал тот факт, что в то время в мэрии Владивостока была реально действующая команда. Работали по 24 часа в сутки, денег, выделенных федеральным центром, хватало. Москва осуществляла непосредственный контроль всех проводимых мероприятий, поэтому поддержка была и на её уровне.
- Мне казалось, что вот она - идеальная команда. Но в 2013 году всё закончилось. Переворот на Украине, военные действия в Сирии, экономический кризис ослабили внимание федерального центра к Приморью. В течение короткого времени уровень оформительских работ в городе скатился на уровень даже ниже того, с какого я начал поднимать его, - с сожалением говорит Павел.
Всегда грустно наблюдать, как уничтожается твой труд, но Шугуров относится к этому по-философски спокойно. Считает, что идёт нормальный жизненный процесс смены одного другим. Поняв, что он больше не нужен, Павел уволился с государственной службы. Видимо, время власти художников ещё не пришло.
Была, правда, ещё одна попытка - в Южно-Сахалинске. После Владивостока стал искать «точки роста» по стране. Увиделась такая на Сахалине, когда туда пришёл Олег Кожемяко. Были и деньги, и воля руководителя. Но через полгода понял, что не в состоянии победить бюрократическую неповоротливость местных чиновников. Напоследок, можно сказать, хулиганским образом осуществил проект: «Возлюби Дальнего Своего» и вновь возвратился во Владивосток.
Сегодня Павел Шугуров - известный состоявшийся художник и удачливый бизнесмен. В коммерциализации искусства для него нет ничего предосудительного. Даже великий Микеланджело не считал зазорным потребовать от Папы плату. Несмотря на это, много арт-проектов его не являются коммерческими, которые он делает, потому что очень хочет, вкладывая в них свои средства. Результатом таких проектов является не только чувство удовлетворённости от творчества, но и приобретение новых клиентов.
Размышляя о предназначении и судьбе художника, Павел заметил:
- Художник, на мой взгляд, должен поднимать актуальные проблемы своего общества. Технологии могут использоваться самые разные. В своё время искусство передвижников явилось своеобразной пощёчиной общественному вкусу. Люди говорили: «Зачем изображать уродство, которое мы не хотим лицезреть?» Но художники считали, что люди должны это видеть. Во все времена, искусство этим и развивается. Если работы превращаются в незаметный декор, - красиво, прекрасно, но в этом искусства нет.
Художников много, и они разные. Кто-то «тормошит» нравственность человека, кто-то задаёт вопросы о вечном, кто-то задаёт актуальные для современников вопросы. Но все работают для того чтобы дать обществу образы и символы, в котором оно увидит самого себя с какой-то новой неожиданной стороны.
Бывали случаи, когда люди не видели себя в том, что давал художник сегодня. Обнаруживали только через определённое время. Забытое имя вспоминали, и оно становилось актуальным. Хотя нам часто приписывают функцию предсказателей, я всё-таки думаю, что мы работаем с тем миром, в котором живём непосредственно, черпаем сюжеты из сегодняшнего момента, а когда сказанное станет актуальным, угадать сложно. Творчество - всегда эксперимент.
Павел считает, что выбор символики – неотъемлемое право художника. Решение принять её или отторгнуть остаётся за окружающими. Тем не менее он признаёт необходимость цензуры и силовых методов влияния. В обществе безусловно должны существовать этические нормы, которым его члены должны следовать. Многие люди перешагивают через них, а потом страдают от своей опрометчивости. Но человеческие ошибки - процесс естественный.
- Я не уверен в правильности многих своих работ: надо ли делать так? Но убеждён, что пока не попробую, не узнаю. А чиновники ведь не художники, у них нет задачи острее поставить проблему, тем более заниматься экспериментами в этом направлении. Перед ними стоит задача сгладить остроту возникающих противоречий, оптимизировать взаимоотношения, чтобы все слои общества были довольны, и наладить договорный диалог.
У художников другая задача. Иногда она входит в конфликт с властью. Однако возникшая сложная ситуация больше помогает в создании произведений и в творчестве, чем тормозит его. Если бы не было реакции на деятельность художника, то не было бы и самой этой деятельности. Хотя обе стороны, когда очень раздражены, могут даже друг друга ненавидеть, но стоит им шире взглянуть на вопрос, то поняли бы, что на самом деле они друг другу помогают. Сила искусства заключается ещё и в том, что оно даёт возможность посмотреть на других людей и на себя самого под новым, непривычным углом зрения. Может заставить пересмотреть свои взгляды и расширить кругозор.
Сегодня художественное искусство вышло за рамки чистой изобразительности, считает Павел Шугуров. Он признался, что не является большим любителем рисовать, хотя умеет, и часто использует рисунки в своей работе. Для него важнее проекты, которые реализуются без рисования, такой как «Тридцать три памятника».
- Давно хотелось высказаться по поводу раздутого самомнения: владивостокцы, может быть, из-за того, что они живут далеко, а может, из-за того, что очень любят свои сопки, каждый считает себя Царём Горы. И этим мы сильно отличаемся от людей, живущих на Западе страны.
Павел мечтал изобразить это, но поначалу не знал – как. Наконец, на волне установки во Владивостоке бронзовых скульптур, в его бытность чиновником мэрии, созрела идея. Он с товарищами разослал информацию, что в городе будут установлены 33 памятника «великим» приморским людям современности: губернатору, мэру, Илье Лагутенко, Марии Соловьенко, Андрею Вороному, Сергею Мамаеву и так далее по списку. Поднялась волна – «ярмарка тщеславия». Лагутенко публично отказался от памятника при жизни. Соловьенко чуть не подала в суд. Позвонил мэр, отругал, приказал себя вычеркнуть. Люди занялись подсчётом бюджетных средств, которые будут потрачены неизвестно на что. Они прикинули сколько может стоить одна скульптура и пришли к выводу, что весь проект будет стоить порядка 66 миллионов рублей. Что себе позволяет, этот умалишённый художник?
В назначенный день на спланированном маршруте в знаковых местах города появились маленькие проволочные человечки высотой около 10 сантиметров. Шугуров провёл по нему представителей местных СМИ и показал установленные «памятники». Таким образом Павел опустил некоторых с небес на землю и надеется, что люди задумались и им стало чуточку стыдно за выказанную гордыню. Насколько идея удалась, покажет будущее.
Как видите, художник, чтобы донести до общественности свою мысль, может задействовать любой материал и способ, но всегда - это будет образ, как особый вид передачи знаний между людьми. И фотографическая точность здесь не нужна.
- Одно время на заре фотографии многие думали, что живопись со временем отомрёт, как с появлением кинематографа пророчили смерть театру. Но через некоторое время поняли, что фотографически точное срисовывание реальности не удовлетворяет желания высказаться о ней.
Художника замечают, когда ему удаётся придумать свою технику рисования. Парадоксально, но значимым в нём становится не то, что он замечательно рисует, а индивидуальные приёмы письма, умело скрывающие тот факт, что он не всё умеет изобразить. Не зная, например, как нарисовать ухо, художник начинает думать над тем, как завуалировать свой недостаток. Тогда-то и появляется новое слово в изобразительном искусстве, говоря другим людям, что, оказывается, можно и так.
Человек в поразившей его картине, в первую очередь, ощущает свежесть. Не свежесть фруктов, цветов, или молодого лица, изображённого на портрете, а то новое в нём самом, что доселе было сокрыто и что вдруг проявилось благодаря изображению на холсте. И для этого не обязательно изображать красивые вещи. Кто-то открывает свежесть и в «Чёрном квадрате». У меня такие откровения постоянно встречаются на выставках современного искусства. Открытия не обязательно связаны с чувством красивого, ты просто узнаёшь в себе что-то новое. На мой взгляд, споры о красоте в этом контексте не очень правильные. Главное здесь – новое восприятие и открытие самого себя. Красота – это восторг восприятия, который проявляется в зрителе через художника.
В пресыщенном человеке запада трудно разжечь этот восторг. В галерее Нью-Йорка зрители подойдут к твоему произведению, на мгновение зажгутся – «О, красиво!» - отойдут и тут же забудут. От россиян же гораздо легче получить устойчивый долговременный отклик. Из моей практики Южно-Сахалинск в этом смысле – чистый холст.
Показательным стал проект «Возлюби Дальнего Своего», когда под давлением общественного мнения, медленно, со скрипом, чиновники Южно-Сахалинска стали сотрудничать с местными художниками в обустройстве городской среды. Людям понравились арт-объекты, превращающие безликие улицы в нарядные и привлекательные. Именно с этого проекта начался диалог в общественном пространстве острова об улучшении среды обитания - люди «зажглись» и активно участвуют в процессе. В посёлке Дальнем, пригороде Южно-Сахалинска, где появилось граффити «Возлюби Дальнего Своего» возникла группа художников, которая расписала уже шесть фасадов.
Павел Шугуров большой мастер запускать такие процессы, он умеет нащупать правильный символ, прочувствовать настроение общества, понять, в чём оно сегодня больше всего нуждается, формируя нужный посыл. Главное, считает он, чтобы рисунки не становились элементом декора. Для этого необходимо искать более точные символы, тогда – это искусство, способное зажечь огонь в сердцах людей.
Работая, Павел не остановил своего образования. Поступил в аспирантуру ДВФУ. После трёхлетнего обучения готовится к защите диссертации по искусствоведению по теме «Развитие городского искусства на Дальнем Востоке России». В качестве примера взял город Владивосток. Захотелось провести исследование и выяснить, какие художественные объекты появлялись, почему, как проходили массовые мероприятия, как трансформировалось городское искусство из имперского в советское и далее – в современное.
- У нас первым появился геодезический камень, который сейчас стоит на сопке Алексеевская. Поначалу их было даже два. Это, по сути, первый памятник. На камне была табличка с надписью. Факт знаковый, потому что до этого на Руси для обозначения места обычно первыми в населённых пунктах появлялись поклонные камни и кресты. В 19 же веке вперёд шли не только для поселения, но и за научными знаниями, географическими открытиями.
Кроме диссертации Павел написал и оформил книгу «33+1», которую в мае этого года презентовал, обозначив её как «произведение, созданное на стыке жанров документалистики, искусства и литературы, являющуюся, прежде всего, архивом событий арт-сообщества «33+1», имевших место в период с 1997 по 2017 годы».
Не менее удачлив Павел Шугуров и в бизнесе. Он много разъезжает, давая в различных городах мастер-классы по становлению начинающих художников и продвижению ими своих проектов. Он считает:
- Индустрия искусства, как особый вид развития – это нормально. Отсутствие её для художника не выгодно. Я пытался у нас создать индустрию, выстраивая артельную систему производства, и у меня отчасти получилось. Работая в мэрии Владивостока, написал целевую муниципальную программу художественного благоустройства и поддержки молодых художников. За три года её существования появились пять профессиональных команд. Сегодня у них есть производственные цеха, они обеспечены заказами.
- Я полностью социальный художник, поэтому работаю на улицах, - говорит он о себе.
Среда обитания воспитывает человека. От её состояния во многом зависит качество жизни и настроение людей. Через совершенствование городских улиц, привнося в привычные каменные пейзажи красоту, Павел старается сделать людей лучше, заставляет убить в себе равнодушие к собственной судьбе, проявить положительную социальную активность.
За последнее время уличное искусство сильно изменилось. Раньше города пестрили надписями, сделанными на скорую дилетантскую руку – так называемыми граффити. Приход профессиональных художников внёс в него эстетичность и смысловую нагрузку. Сегодня - это, чаще всего, картина, занимающая всю стену дома. Она рассказывает о жизни, культуре, устремлениях общества. Идея стала главенствовать над формой: вместо простого посыла «я есть», в них звучит «я так думаю». Уличное искусство привлекает инвестиции, способствует развитию туризма, придаёт ранее незаметным городским кварталам неповторимый шарм. Стрит-арт – мощный инструмент социальных перемен и полотном для него стал весь город.
Оценил 1 человек
1 кармы