Анархо-коммунизм (анархический коммунизм, также либертарный или вольный коммунизм) (от греч. αναρχία — букв. «без начальства», лат. commūnis — «общий») — одно из направлений анархизма и коммунизма, целью которого является установление анархии (то есть безвластного общества — в смысле отсутствия иерархии и принуждения, «прослойки паразитов» по выражению махновских анархо-коммунистов), где максимальное развитие получают самоуправление людей и их союзов и взаимопомощь между ними.
Главным теоретиком, придавшим идее анархо-коммунизма стройную, законченную форму, считается Пётр Алексеевич Кропоткин (1842—1921), который, однако, не был первым анархистом-коммунистом.
Идеи анархо-коммунизма стали идейной базой нескольких крестьянских армий в разных регионах бывшей Российской империи, в частности Революционной повстанческой армии Украины под руководством Нестора Махно во время Гражданской войны 1917—1921 годов на юге Украины.
Что такое коммунизм?
Коммуни́зм (от лат. commūnis «общий») — теоретический общественный и экономический строй, основанный на общественной собственности на средства производства, чем обеспечивается социальное равенство. Также «коммунизмом» часто называют крайне левую идеологию, которая провозглашает своей целью построение коммунистического общества. В этом контексте объединяются различные школы и течения, которые включают марксизм, социальный анархизм (анархо-коммунизм), а также близкие к ним политические идеологии.
Это общество где все принадлежит всем, где каждый работает на всех по своим способностям, и каждому дается от всех по его потребностям.
Почему все принадлежит всем? Потому что все сделано всеми. Никто не может ничего сделать по-настоящему в одиночку. Это собака может вырыть нору своими собственными когтями, ни у кого не учась. Человек работает с помощью орудий труда, которые сделаны с помощью других орудий труда, а те сделаны с помощью третьих. Значит, все, кто их делал, уже причастны к работе, сделанной якобы «в одиночку». Человек, чтобы что-то сделать, должен этому у кого-то научиться, а его учитель учился у другого учителя, а тот другой — у третьего… Без помощи других людей, человек бы даже ходить и разговаривать бы не научился. Значит, все что делается, делается всеми, значит, и принадлежать оно должно всем.
Почему каждый работает по способностям? Потому что, каждый работает так, как умеет, лучше он работать не может, а хуже работать – значит обманывать общество.
Почему каждый получает по потребностям? Почему не по труду? Потому что невозможно определить вклад труда каждого в общую работу. Если два человека несут одно бревно, то на сколько труд того, кто несет за толстый конец, больше труда того, кто несет за тонкий? К тому же, если никто из них не может поднять бревно в одиночку, то значит, они одинаково нужны друг другу. А как определить вклад в работу учителей и учивших учителей, и учивших учивших?.. И потом, если каждый работает по своим способностям, то и вклад его зависит от его способностей. А способности ему либо даны от природы, либо развиты им. Если даны от природы, то в этом нет его заслуги, никто не спрашивал его, хочет он родиться сильным или слабы, умным или глупым. А если развиты, то опять-таки с помощью других людей. Без помощи других, человек, как уже говорилось, даже разговаривать и ходить на двух ногах бы не научился.
Тогда почему не поровну? Потому что всем нужно разное. Потому что нельзя грудного ребенка кормить взрослой пищей или взрослого – грудным молоком. Потому что очки нужны тому, кто плохо видит, болотные сапоги тому, кто ходит по болоту, теплые стены и топливо – тому, кто живет в холодной местности и т. д., и т. п. У всех разные потребности. А равным является только их право осуществлять свои потребности.
При коммунизме нет собственности, зато есть для всех прямой доступ.
Почему безгосударственный?
Потому что если нет собственности, то нет и власти. Власть и собственность – по сути одно и то же: собственность – это власть на предметы, а власть, это собственность на решения. Как никто не должен за всех владеть, так никто не может за всех решать. Даже самый умный человек не умнее всего обществa. А если и умней, то как сделать, чтобы именно он принимал решение? Если общество понимает, что кто-то дает самый умный совет, оно и так этот совет примет. А если нет, то где гарантия, что самый умный совет даст именно начальник? Разницу между государством и анархией можно сформулировать так: при анархии человека слушают, если его уважают, а при государстве наоборот. Начальника уважают потому, что его нельзя ослушаться. При анархии же, люди по любому вопросу слушают того, кому в этом вопросе они сами больше доверяют.
Экономика при анархии
Когда-то любой человек работал либо на себя, либо на заказчика, которого он знал. Сегодня работник не знает, кто будет жить в построенном им доме, носить сшитую им одежду, есть испеченный им хлеб, ездить на собранной им машине. Он даже не знает, будет ли вообще кто-то пользоваться продуктами его труда, или они будут никому не нужны. Да ему и все равно, лишь бы деньги заплатили. И вот работники разных фирм изготовляют одни и те же вещи, а потом специально нанятые работники рекламы убеждают покупателей, что те должны купить продукцию именно той или именно другой, третьей, пятой или десятой фирмы. То, что не куплено, выбрасывается на свалку или идет на переработку. Нам говорят, что так мы можем выбрать себе из множества вещей самые лучшие, но на деле мы видим, что вещи и продукты становятся все хуже и хуже, потому что проще понаделать много никудышнего товара и завалить им рынок, чем делать хорошую продукцию. Огромное количество зерна, мяса овощей ежегодно уничтожается, чтобы не падали цены, при том, что каждый час в мире умирает от голода 200 человек. Огромную часть экономики составляют чистой воды спекуляции и жульничества вроде МММ. Деньги, лежащие в банках, давно превратились в пустые бумажки или в обычные цифры на экранах касс. Не удивительно, что природа земли уже перестала восстанавливаться, мы живем «в долг», за счет того, что не получат наши потомки, а ведь их будет больше, чем нас – население Земли растет. И это вовсе не потому, что нам не хватает, а потому что экономика работает не ради нас, а ради себя самой. Потому что мы делаем не то, что нам нужно, а то, что можно продать. Не человек управляет экономикой, а экономика человеком. Человек похож на наездника, оседлавшего взбесившуюся лошадь. Нельзя скакать на такой лошади! Лошадь должна быть нормальной.
При коммунизме нет никакой купли продажи, а производится только то, что кому-то нужно. То, что будет использовано как еда, одежда, стройматериалы, сырье, запас на «черный день», но что кому-то для чего-то нужно. Как узнать, что кому нужно? Да просто дать каждому возможность сказать, что ему надо. Нам скажут: «Тогда все захотят лишнего!» Мы ответим: «С какой стати? Если у человека болит зуб, разве он будет просить врача, чтобы тот вырвал ему два? Если у человека есть дом, зачем рядом ему второй? Сейчас, когда люди не уверены в завтрашнем дне, многие готовы хватать «про запас». Но, если человек знает, что все, ему всегда дадут то, что нужно, зачем он будет делать запасы? Это так же глупо, как хранить сухари, имея всегда под рукой свежий хлеб. Немного запаса, конечно надо иметь, но только совсем немного». Нам скажут: «Многие стремятся взять больше чем надо, чтобы продемонстрировать свое богатство». Но если все принадлежит всем, то такая демонстрация станет бессмысленной. Над человеком, носящем на шее цепь, хоть бы даже и из чистого золота, будут смеяться, или же его примут за сумасшедшего, который вообразил себя собакой, но завидовать ему никто не станет.
При современной экономике вещи делают не там, где они нужнее, а там, где люди согласны работать за меньшую плату. В итоге сплошь и рядом детали автомобиля делаются в одном конце земли, потом их везут в другой, где их собирают вместе, потом везут в третий, где к ним приставляют колеса, потом их красят в четвертом, потом красят в пятом, а продают в шестом. Так же делается одежда, обувь, электроприборы… При коммунизме все, что можно сделать в одном районе, будет делаться в одном районе.
Нам скажут: «То, что вы хотите, называется натуральным хозяйством, это было возможно много лет назад, сейчас люди не могут обеспечить себя со своего поля или со своего стада, экономика стала глобальной – всемирной». Мы ответим: «Да, сейчас натуральное хозяйство невозможно в рамках одного поселка или даже района, но оно возможно в рамках всего мира – если весь мир будет одним единым хозяйством». И это нисколько не противоречит тому, что мы сказали раньше. Пытаться создать космическую ракету в каждом дворе глупо. Но и звать специального мастера, чтобы он приколотил ручку к двери, вместо того, чтобы делать это самому, тоже глупо. С таким же успехом можно было бы утром звать чистильщика зубов, вместо того, чтобы чистить их самому. То, что человек сможет сделать сам, он будет делать сам. То, для чего нужна бригада, будет делать бригада. Для чего-то нужен целый цех, завод, комбинат. Но чем больше народа нужно для какой-то работы, тем реже нужна эта работа. Понятно, что строить мост через большую реку нужно реже, чем строить дом, что локомотивов нужно меньше, чем велосипедов, а космических кораблей – еще меньше.
Информация и принятие решений
Нас спросят, а как люди будут решать, что и как им делать? Как вообще будут приниматься решения при анархии. Мы ответим, что приниматься они будут сообща.
В современном обществе люди разобщены. Жители городов часто не знают даже, кто их соседи. Так было не всегда и так будет не всегда. Человек существо общественное. На протяжении всей своей истории люди объединялись в племена, союзы, синдикаты, объединялись по кровному, территориальному, религиозному, идейному и иным признакам. При анархии люди тоже будут объединяться по месту жительства, по работе, по близким интересам, словом человечество будет состоять не из отдельных индивидуумов, а из разных коллективов. Все вопросы, касающиеся своего коллектива, люди будут принимать на общем собрании. Там, где дело будет касаться нескольких коллективов, люди будут собирать собрания делегатов с наказом. Это значит, что делегаты будут доводить друг для друга не свое мнение, а мнение коллектива, иначе его просто тут же отзовут. Получится, что все решения будут приниматься на местах, а «наверху» будет только обмен информацией и голосование, в случае необходимости, причем опять-таки, голосовать делегаты будут не от себя, а по наказу, то есть так, как им поручил коллектив.
Для того, чтобы все это организовать, часто не нужно будет даже собираться всем вместе. При современных средствах связи, это вполне можно сделать, например, по Интернету. Если в Англии и в Магрибе люди ухитрялись по Интернету организовывать массовые акции протеста (появился даже термин «Твиттерная революция»), то почему они не могут по Интернету обсудить обычные дела. Уже во второй половине ХХ века на заводах в ходу были селекторные совещания. Что уж говорить о сегодняшнем дне! Точно также, современные средства связи позволяют легко собрать и обработать информацию о потребностях людей и распределить ее между работниками.
Нам скажут: «Если люди будут постоянно собираться на собрания и обрабатывать информацию, то когда они будут работать? Или, если они будут работать, то когда они будут собираться на собрания?» Мы ответим: «В современном обществе огромное количество людей ничего не производит, только командует теми, кто производит, а потребляют они не меньше, а даже больше других. Множество людей занято бесполезной и даже вредной работой. Разные фирмы производят одни и те же вещи, потом рекламируют их. Поезда везут через половину земного шара тысячи и миллионы пассажиров, которые покинули свои дома, потому что в их краях нет работы, и они ищут ее за тридевять земель. Строители строят банки и тюрьмы, вместо того, чтобы строить дома, школы и больницы. Строят авианосцы, собирают бомбардировщики, танки и ракеты. Одновременно, тысячи и миллионы людей не могут найти работу, хотя готовы работать. Поэтому тем, кто работает, приходится работать по восемь, десять, даже двенадцать часов в день, часто даже без выходных. Многим приходится по несколько дней ждать, когда появится работа, чтобы потом несколько дней работать с утра до ночи. Если в обществе нет бездельников, если люди делают только то, что им нужно, если никого не оставляют без работы, то сама работа в современном понимании этого слова, само производство займет намного, даже во много раз меньше времени, чем сейчас. На само производство будет уходить два-три часа в день, значит, останется время и на организацию работы».
В этом нет ничего невозможного, в прошлое время крестьянин, будь он пахарь или пастух, прежде чем построить избу, засеять поле или выгнать стадо, сначала сам решал, как и из чего он будет строить избу, чем засеет поле, куда погонит стадо. Более того. Раньше любой земледелец мог и построить дом, и вспахать и засеять поле, и убрать урожай, а сверх того он мог быть кузнецом, печником или гончаром. Любой крестьянин кочевник мог и собрать отару, и оседлать лошадь, и починить сбрую, и отогнать зверей. Сейчас человек может быть автослесарем, не умея водить машину, работать на компьютере, ничего не понимая в его устройстве, Проектировать дом, не умея класть кирпич. Кому-то всю жизнь приходится перетаскивать ящики или крутить на конвейере одну и ту же гайку. В итоге, если на какую-то работу падает спрос, те, кто ее делают, остаются без работы. Однообразная работа отупляет человека, превращая его в профессионального кретина. При коммунизме каждый человек делает разную работу. Конечно, это не значит, что он умеет абсолютно все на свете, но и профессиональным кретином он не будет. И работа его от этого не ухудшится. Если конструктор экскаватора будет знать, что через полгода, ему самому на этом экскаваторе работать, то он и сконструирует его на совесть. Это не значит, что сегодня все будут проектировать дом, а завтра все пойдут обжигать для него кирпич, просто люди будут время от времени менять сое занятие. И если какая-то работа станет не нужна (или нужна в меньшем объеме), те, кто ее делал (или часть их) просто займутся другой.
Самооборона при анархии
Сейчас человеку запрещается защищать себя самому. С детских лет его учат в случае чего бежать жаловаться сначала взрослым, а потом дяде-менту или теперь дяде-полицаю. Что удивляться, что последний не считает простых граждан за людей? Ведь в современном обществе государство присвоило себе монополию на насилие. А значит и на защиту, ибо самозащита – тоже насилие.
Но это ненормально. Передав кому-то право на свою защиту, человек становится рабом «защитника». Не зря во всех обществах рабам запрещалось иметь оружие, тогда как свободные граждане должны были его иметь. И если сейчас нам запрещают самозащиту, то значит, нас считают рабами.
При анархии государственная охрана, будь то армия или полиция, заменяются всеобщим вооружением народа. Нам скажут: «Если каждому дать оружие, то начнется война всех против всех, все начнут грабить и убивать друг друга». Мы ответим: «Напротив, те, кто хочет грабить и убивать, не смогут просто так этого делать». Посмотрите – сейчас те, кто грабит и убивает, те вооружены, а честные люди – безоружны. Получается, что бандиты и убийцы имеют преимущество перед честными людьми. Если же честные люди тоже будут вооружены, то шансы будут равны. И тогда никто не захочет просто так рисковать.
Всеобщее вооружение народа это не просто плод фантазии, это реальность. Оно не только существовало в прошлом, оно существует и сейчас. Например, в Швейцарии каждый гражданин обязан иметь оружие на случай войны. Разумеется, с такой «армией» не больно-то завоюешь чужие страны. Зато, для обороны своей страны, такая армия идеальна – в случае вторжения она поднимется сама уже вооруженная и готовая к обороне – ведь каждый не только хранит дома автомат или ключи от гаража, где стоит танк, но и знает, что ему делать в случае вторжения – краткие сборы для поддержания формы проводятся регулярно.
Как этого добиться?
Нас спросят: «А кто же создаст такое общество?» Мы ответим: «Только мы сами». Создать его силами государство невозможно, так же как невозможно крокодилу проглотить самого себя. Ведь создавая такое общество государство будет разрушать себя, а разрушая себя будет терять силы. Значит, такое общество должны создать мы сами. Нам скажут, что либо нам не дадут его создать, либо нам придется воевать с государством.
Но государство - это мы.
Оно не может продержаться без нас, без нашей работы, оно заставляет нас его содержать.
Разумеется анархо-коммунизм это не завтра, и для образования такого общества мы должны пройти определенный путь развития как государства так и каждого человека, но к этому определенно нужно стремиться - это во всяком случае выход из тупика капитализма.
Оценили 4 человека
10 кармы