Преданная и проданная армия 1

"Совершенно секретно", No.5/382, май 2016

Валерий СИМОНОВ

Как генералы распродавали боевые арсеналы Закавказского военного округа. Дневник бывшего начальника разведки 19-й отдельной армии ПВО

Памяти российских военнослужащих и их семей, погибших и живых, прошедших через мясорубку кровавых войн в Закавказских республиках.

Историю не повернуть вспять. Упущенные возможности не вернуть. Как очевидец и участник событий в Закавказье начала 90-х годов прошлого века, я пытаюсь ответить на вопрос: «Могла ли обстановка в этом регионе сложиться по-другому?» Уверен, что да, если бы не преступные действия или бездействие политического руководства и генералитета России. Не было бы таких масштабных гражданских войн в Закавказских республиках и приграничной войны между Арменией и Азербайджаном. Не произошёл бы раздел Грузии (отсоединение Абхазии и Южной Осетии) и раздел Азербайджана (отсоединение Нагорного Карабаха). Закавказские республики переболели бы национализмом и всё равно ориентировались бы на Россию в силу геополитических и экономических факторов. У наших южных границ были бы единые, дружественные и самодостаточные государства. А что происходит сейчас? Россия обречена «кормить» карликовые осколки Закавказских республик, покупая их лояльность. Время от времени вспыхивают войны, которые всё труднее гасить: в августе 2008 года – война Грузии за возврат Южной Осетии и в апреле 2016 года четырёхдневная война Азербайджана за возврат Нагорного Карабаха. Войны лишь временно переходят в стадию заморозки. Первопричиной всего перечисленного выше являются события, которые произошли с Группировкой российских войск в Закавказье в период 1990–1993 годов. Итак, моя правда о том времени на основе дневниковых записей.

«Забудь, как выбраться отсюда»

Испокон веков Кавказ был местом, куда ссылали инакомыслящих, представлявших угрозу для властей предержащих. В офицерской среде аббревиатура ЗакВО расшифровывалась мрачновато: «Забудь, как выбраться отсюда». Не миновала эта участь и меня – в декабре 1989 года я был отправлен на должность старшего офицера разведгруппы 19-й отдельной армии ПВО, штаб которой находился в Тбилиси (Грузия). Причина ссылки была банальной: я выступил на партийном собрании и опубликовал несколько статей о коррупции командования своего соединения. Просто надоело жить в условиях полного маразма – с трибун верха призывали народ к одному, а сами поступали и жили по-другому. Против меня сразу возбудили уголовное дело, исключили из КПСС, предали суду чести старших офицеров, понизили в должности и отправили служить в Закавказье.

Дополнительно на новое место службы было послано письмо, в котором рекомендовалось ни в коем случае не допускать меня к командованию личным составом, хотя ранее у меня проблем с этим не было. В моём подчинении были сотни людей – оперативных дежурных, аналитиков информации, переводчиков и бойцов на постах разведки. Как начальник Центрального командного пункта радиоэлектронной разведки соединения войск ПВО, я ежедневно ставил боевые задачи разведывательным полкам, отдельным батальонам и центрам, размещённым по всему периметру Советского Союза. На новом месте службы мне пришлось сразу исполнять обязанности начальника разведки армии. В подчинении снова оказались сотни людей – личный состав отдельного разведывательного батальона (тактической разведки) и около сорока офицеров, начальников разведок корпуса, бригад и полков. Получилось так, что штатный начальник разведки армии полковник И. А. Руденко перекинул на меня свою работу и занимался исключительно создаваемым им «Союзом украинских офицеров» и распределением дефицита. За это офицеры штаба армии прозвали его «начальником разведки военторга». Вскоре Руденко, как истинный украинец, уехал на самостийную Украину. Командование моей армии пробовало утвердить меня на должности начальника разведки армии, которую я временно исполнял уже два года, но из Главного штаба Войск ПВО страны приходил отказ. Предлагали эту должность столичным офицерам, но «умных» лезть в пекло войны даже с повышением не нашлось. Негоже было армии оставаться без начальника разведки в условиях боевых действий. В конце концов меня утвердили. Более того, офицеры штаба моей армии, вопреки указаниям сверху, дважды тайным голосованием избирали меня председателем офицерского собрания. Такое доверие сослуживцев дорогого стоило. Мне повезло, что я попал на войну – на ней у офицера ценятся совсем другие качества, чем в мирное время.+

Гибель ЗакВО

По состоянию на январь 1990 года Закавказье на душу населения (16 млн человек) и на единицу площади (186 тыс. кв. км) являлось одним из самых милитаризованных регионов не только в Советском Союзе, но и в мире. В полосе шириной 700 км и глубиной 300 км находилась инфраструктура и запасы для двух округов – Закавказского военного и Закавказского пограничного. Помимо сил и средств двух округов, на той же территории были развёрнуты две армии центрального (то бишь московского) подчинения – 19-я отдельная армия ПВО и 34-я воздушная армия (ВА), разведывательные части и объекты ГРУ ГШ, в портах базировались Каспийская флотилия и бригада кораблей Черноморского флота.

Суммарно группировка российских войск в Закавказье имела до 250 000 военнослужащих, 1500 танков, 2500 боевых бронированных машин, 1000 орудий, миномётов и ракетных систем залпового огня, 250 бое-

вых и транспортных вертолётов. Истребительная и бомбардировочная авиация двух армий (19-й и 34-й) по количеству и качеству не уступала авиации граничащих Турции и Ирана. На складах было заложено запасов на удвоение существующей группировки и ведение ею боевых действий автономно в течение месяца. Следует также учесть, что в тылу находился не менее мощный Северо-Кавказский военный округ, который мог оказать поддержку ЗакВО. Их разделял только Большой Кавказский хребет. Для меня остаётся загадкой, почему вовремя не погасили волнения в Чечне. Ведь Чечено-Ингушская республика, имевшая небольшую территорию и население около 1,3 млн человек, была зажата в тисках двух мощных округов. В Чечне находилось достаточно силовых структур, способных погасить любое вооружённое выступление. Сейчас бы Россию не упрекали, что она применяла авиацию и тяжёлое вооружение для восстановления конституционного порядка на территории Чечни.

Невероятное произошло с Группировкой российских войск в Закавказье: за три года (с января 1990 по январь 1993 года) её мощь уменьшилась в 10 раз (по личному составу с 250 тысяч до 25 тысяч). С 1 января 1993 года жалкие остатки её войск стали именоваться просто Группой российских войск в Закавказье. Суммарные потери от нападений разрозненных банд были сравнимы разве что с потерями в операциях Великой Отечественной войны. Единого командования не было, взаимодействие и взаимопомощь между частями и штабами отсутствовали. Действовал чисто ведомственный подход. Разведывательное управление округа фактически работало само на себя и удовлетворяло любопытство узкого круга местных и московских генералов.

Например, на военный городок могло осуществляться нападение, а рядом стоящая воинская часть, слыша выстрелы, не приходила на помощь. Чтобы какой-либо части ПВО испросить у округа взвод для охраны аэродрома или ракетных позиций, приходилось посылать запрос по инстанции в Главный штаб Войск ПВО в Москве, потом запрос пересылался в Генштаб, который своё решение отправлял обратно в штаб ЗакВО. Пока бумаги с резолюциями ходили по инстанциям, уже и нечего было охранять – объект подвергся нападению и разграблению. Прикрытие авиацией колонн на дорогах не осуществлялось, хотя боевых самолётов и вертолётов было достаточно. Военнослужащие и члены их семей были предоставлены сами себе, и никому не было дела до того, что творилось вокруг. Обычным делом стали избиения и убийства наших военнослужащих, похищения людей. В этих условиях командующий ЗакВО генерал-полковник Валерий Патрикеев призывал «к спокойствию и недопущению жертв среди местного населения». Командир, отдавший приказ на открытие огня по нападающим местным бандитам, автоматически превращался в преступника. Его задерживали и судили по местным понятиям. Москва действенных мер по защите своих военнослужащих не принимала. Беззаконие множило ещё большее беззаконие. В результате российские войска оказались в сплошной зоне боевых действий. Могло ли быть иначе?

Всё познается в сравнении. Например, в 1992 году обстановка в Приднестровье была намного сложнее, чем в Закавказье. Прибывший из Москвы с проверкой 14-й общевойсковой армии генерал-лейтенант Александр Лебедь, видя её бедственное положение, отстранил погрязших в коррупции генералов и офицеров и принял на себя командование, хотя мог спокойно возвратиться в Москву. Он остановил растаскивание складов с огромным запасом вооружения и, без оглядки на Верховного главнокомандующего ВС Президента России Бориса Ельцина и министра обороны Павла Грачёва, отдал подчинённым войскам приказ нанести артиллерийские и миномётные удары по наступающим вооружённым силам Молдавии. Риск был огромный, так как в его распоряжении было в несколько раз меньше сил и средств, чем у наступающей стороны. В течение короткого времени он установил мир, который сохраняется вот уже 24 года. К сожалению, такие генералы были редким исключением, а не нормой.

Признаюсь, что мне, прошедшему путь от суворовца до полковника, не всегда хватало смелости быть до конца честным и принципиальным. Оказаться под пулями в бою было легче, чем открыто назвать вещи своими именами в условиях маразма советского времени.

Гешефт подполковника Долгополова.

Военные конфликты возникали и в других регионах бывшего Советского Союза, но они быстро локализовались и гасились. Совсем иная картина была в Закавказье. Главная причина была в том, что противоборствующие стороны постоянно подпитывались вооружением и боеприпасами. Основным источником этого «пороха» служили арсеналы российских войск в Закавказье. Они распродавались и сдавались без боя в результате предательства генералитета в Москве и Закавказье. Приведу конкретные примеры.

Я считаю, не было бы затяжной и масштабной грузино-абхазской войны, если бы весной 1992 года командир 44-го отдельного батальона аэродромно-технического обслуживания подполковник Анатолий Долгополов не передал местным властям в Гудауте 6 БМП (бронированных боевых машин пехоты) с полным боекомплектом, 6 пулемётов, 367 гранат Ф-1 и около 50 тысяч патронов. Подполковник не мог этого сделать без приказа из Главного штаба Войск ПВО страны. Пропажа даже одной единицы оружия, пистолета или автомата рассматривалась как ЧП и в обязательном порядке докладывалась по инстанции.

И вот 14 августа 1992 года переданное на сторону оружие было использовано абхазами в нападении на 643-й зенитный ракетный полк ПВО в Гудауте. На этот раз они захватили 984 автомата, 267 пистолетов, 18 ручных пулемётов, более 500 гранат и свыше полумиллиона патронов различного калибра. Пока в течение нескольких часов полк отбивался от нападения, я и начальник штаба генерал-майор Николай Репин находились на командном пункте 19-й отдельной армии ПВО, с которого непрерывно запрашивали помощи у командования ЗакВО и у Главного штаба Войск ПВО страны. Нам советовали не паниковать и ждать. В Гудауте находился большой аэродром, на который в течение часа можно было бы оперативно перебросить вертолётами десантников 21-й отдельной десантно-штурмовой бригады из Кутаиси (расстояние до Гудауты по прямой всего 195 км).

Помощь пришла, но через четыре часа после окончания разграбления полка. Это явно свидетельствовало о том, что нападение на российский полк было санкционировано Москвой, а солдат и офицеров просто тупо подставили под удар боевиков. Удивляло, что Верховный главнокомандующий ВС Президент России Борис Ельцин и министр обороны Павел Грачёв никак не отреагировали на разоружение целого российского полка. Пользуясь безнаказанностью, абхазские боевики затем разоружили все пограничные заставы вдоль побережья Чёрного моря. Снова со стороны высшего политического и военного руководства России – никакой реакции.

Интересна дальнейшая судьба подполковника, вооружившего «народные массы». Начальники щедро отметили заслуги комбата: его сделали депутатом Государственной думы РФ с сопутствующим получением квартиры в Москве, высокой зарплаты и депутатских льгот. Имея на руках депутатский мандат, Долгополов попытался в октябре 1994 года отмыть свою репутацию и возбудить против автора этих строк уголовное дело за преднамеренную клевету. Пришлось его ознакомить с приказом Главнокомандующего Войсками ПВО страны № 068 от 18.09.1992 г., г. Москва: «О тяжких преступлениях в 44-м отдельном батальоне аэродромно-технического обеспечения и 643-м зенитно-ракетном полку». Опускаю подробности преступления и перехожу к приказной части: «За злоупотребление служебным положением, незаконную передачу боевой техники, вооружения, оружия и боеприпасов, отсутствие уставного порядка в вверенной части командира 44-го ОБАТО подполковника Долгополова А. А. от занимаемой должности отстранить и уволить из Вооружённых Сил Российской Федерации. Командующему 19-й ОА ПВО по всем случаям незаконной передачи вооружения и техники, хищения оружия и боеприпасов возбудить уголовные дела».+

За четыре года пребывания в Закавказье я не встречал ни одного случая, чтобы кого-то привлекли к ответственности за продажу оружия и техники. Все расследования, начатые только в силу огласки, засекречивались, и свидетельские показания при первой возможности уничтожались.