Коммунизм, царизм, православие - историческое банкротство?

Статья была написана в конце 90-х.

Малость доработана после 11-го сентября.

Больше не изменялась.

КОММУНИЗМ, ЦАРИЗМ, ПРАВОСЛАВИЕ – ИСТОРИЧЕСКОЕ БАНКРОТСТВО?

Наступившее тысячелетие, начавшееся столь бурно, агрессивно, безжалостно (будем вспоминать 11-е сентября 2001-го года) и противоречиво, для понимания истоков всего этого “набора негативных параметров”, характеризующих его, настойчиво требует (в первую очередь) правильного осмысления прошлого как источника настоящего. И, также в первую очередь, правильного понимания природы и сущности тех судьбоносных для человечества исторических, геополитических, моральных изменений, которыми ознаменовался вроде бы уже ушедший в историю двадцатый век.

К сожалению, самая общая оценка ставшего как бы достоянием истории ХХ века полностью подтверждает ироничные и горькие слова выдающегося русского поэта Николая Глазкова: “Чем столетье лучше для историка, Тем для современника печальней” (3, 510).

Нам, современникам этого столетия, и впрямь не позавидуешь...

УРОКИ ИСТОРИИ

Нет ничего удивительного в том, что подавляющее большинство людей, живущих в XXI веке, пока что просто не в состоянии воспринимать как бы ушедший (отсюда и сослагательное наклонение) XX век собственно как историю. Потому что этот век является для них частью (и наиболее значительной частью, причём не только с точки зрения “временной оценки”!) их собственной жизни...

Однако, с этим тоже нужно согласиться, и для отдельного человека, и для отдельных народов, и, наконец, для человечества в целом было бы непозволительной роскошью проигнорировать уроки самого страшного – по масштабам физического уничтожения человечества и человека в человеке – столетия из истории человечества.

Конечно, тема настоящих заметок, в основе которых лежит потребность осмысления настоящего через обращение к прошлому, продолжением и, хочется верить, преодолением недостатков которого (а не их механическим повторением) должна стать наша жизнь в ХХI веке, чрезвычайно широка и в высшей степени полемична, если не сказать больше. Слишком уж слишком многие, определяющие для истории ХХ столетия, моменты она должна охватить, но сначала, как нам представляется, следует как можно точнее “обозначить” проблему. Именно это автор и попытается сделать в настоящих, никоим образом не претендующих на то, чтобы называться “истиной в последней инстанции”, заметках.

КОГДА НАСТУПАЕТ ИСТОРИЧЕСКОЕ БАНКРОТСТВО?

Начать нужно с определения того, что мы понимаем под историческим банкротством. Здесь в первую очередь речь идёт не об истории в её академическом понимании (прошлое есть прошлое, его уже не переделать, не изменить – его даже исказить надолго не так-то легко...), а об исторической перспективе.

Иначе говоря, нас, живущих в XXI веке людей, в первую очередь должно интересовать следующее: какое будущее может ожидать гипотетическую страну, в которой в качестве основы, стержня духовной жизни народа утвердилось православие, в которой царизм выступает в качестве формы её государственного устройства, а коммунизм – в качестве светской формы идеологического обеспечения существующего миропорядка и существующего режима. Подчеркнём, именно что гипотетическую, то есть некую условную страну, потому что такой страны в истории человечества не было и просто не могло быть.

При наших рассуждениях, что естественно для начала третьего тысячелетия, основой для “прогнозов” станет попытка осмысления исторического прошлого страны, которая всегда занимала (под разными названиями) особое место на геополитической карте мира: России. Под “Россией” в данном случае понимаются не только Российская империя и Советский Союз, но и, как его сейчас называют, “постсоветское пространство”. Причём последнее, не такое уж механическое, как его иногда пытаются изобразить, геополитическое образование оказывается для нас “зоной особого внимания”: хотим мы того или нет, но это наша жизнь...

В качестве критерия перспективной оценки рассматриваемых нами исторических явлений необходимо – опять же, учитывая время действия, начало третьего тысячелетия! – принять уровень стабильности жизни (в самом широком значении этого слова) общества и уровень защищённости человека от произвола власти. То есть уровень действительной, реальной свободы (экономической, духовной, политической и т.д.) каждого человека, каждого члена общества.

“ИМПЕРИЯ ЗЛА” – ИЛИ ПОЛИГОН ДЛЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ЭКСПЕРИМЕНТОВ?

Если руководствоваться этими критериями, то придётся признать, что в двадцатом веке именно Советский Союз – в разные периоды своей истории, но неизменно – удерживал за собой сомнительного достоинства первенство по пренебрежению личностными интересами своих граждан, игнорированию прав человека и подавлению, если не сказать уничтожению, в человеке личностного начала.

Разумеется, официальная пропаганда, морально оправдывавшая всё происходящее в СССР, объясняла такое отношение СИСТЕМЫ к человеку интересами... самого же человека! Спецификой взаимоотношений личности и коллектива в особых исторических условиях – на переходном, как его называли, этапе от капитализма к коммунизму... Однако исторический опыт однозначно доказывает, что там, где человека хотят сделать “счастливым” насильно, где людей, иносказательно выражаясь, “палками загоняют в светлое будущее”, это вожделенное “будущее” оказывается кошмарным продолжением не менее кошмарного настоящего. Ибо насилие во все времена способно было породить лишь насилие, многократно при этом приумножив его.

УПУЩЕННЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ

... Итак, подчеркнём это, коммунизм, царизм и православие, их историческая перспектива, будут оцениваться нами с точки зрения того, насколько эффективно (на примере истории России, СССР и стран “постсоветского” пространства) они могут сформировать у человека уверенность в себе, в завтрашнем дне, в будущем. Насколько высока в этих странах готовность человека к позитивному восприятию будущего как личностного фактора. Насколько, наконец, они способны сформировать патриотизм, гордость за свою страну и свой народ, за принадлежность к ним.

В более широком смысле, вероятно, можно поставить вопрос об их позитивном влиянии на утверждение в обществе социальной стабильности, о возможности обеспечения на их основе эволюционной преемственности общественного развития, основой чего, как доказывает история, служат именно личностное (а не стадное!) восприятие человеком действительности, его уверенность в завтрашнем дне и чувство собственного достоинства, осознание им значимости, ценности собственной личности.

Попробуем использовать своеобразный “обратный отсчёт” и начать с православия, потому что именно его историческая оценка является наиболее спорной.

ПРАВОСЛАВИЕ НА 1/6 ЧАСТИ СУШИ

Политологи, исследовавшие влияние религии на жизнь общества, всегда отмечали достаточно жёсткую связь между формой религиозной организации общества, формой государственного правления и формой идеологической, светской организации жизни в большинстве стран мира. Первичным фактором в данном триединстве признаётся именно религия, которая, в силу своего места в истории человечества, почти всегда обусловливает выбор и принятие как формы государственного устройства, так и светской морально-идеологической парадигмы.

Если взять историю России и бывшего Советского Союза, то подобного рода связь прослеживается особенно отчётливо. Общеизвестно, что в Российском империи православие фактически было религией государственной: “самодержавие, православие, народность”. На близком автору и жителям южных областей Украины примере города Николаева нетрудно увидеть, что именно православие занимало доминирующее положение в церковной жизни. Так, в изданном в 1902-м году в Санкт-Петербурге “Энциклопедическом Словаре” указывается, что в Николаеве (население города в то время составляло 92 тысячи человек) находятся: “црк. 15 правосл., 1 р.-кат., 1 лют., 3 синагоги, 1 мечеть” (2, 455). И такого рода картина может быть признана вполне типичной, во всяком случае, для европейской части России, для Сибири и подавляющего большинства регионов страны.

Следовательно, можно достаточно обоснованно утверждать, что именно православие в значительной мере формировало, если можно так выразиться, “духовный климат” в обществе, формировало духовную жизнь, нравственные основы подавляющего большинства обитателей Российской империи. Поэтому – и здесь, хотим мы того или нет, необходимо рассуждать последовательно! – и основная вина за тот страшный по глубине “одичания человеческой души” исторический период, который носит название революции и гражданской войны, тоже должна лежать на православии!

От признания этого факта невозможно уйти, если быть объективным: ибо те, кто изуверствовал по отношению к себе подобным, в подавляющей массе своей были людьми верующими, церковными, сформированными православием как религией. Более того, многие из этих людей оправдывали-объясняли своё поведение именно стремлением защитить веру: “За веру, царя и отечество!”.

В свою очередь, многочисленные “безбожники”, “нехристи”, отвергающие Бога и веру в Него, столь же неистово служили новым, “революционным” богам. Которые – в плане оправдания их поступков – были для них тем же самым “нравственным началом”, чем было православие для их оппонентов... Получался своего рода замкнутый круг, замкнутый на забвении подлинной веры-религии и теми, и другими.

ВЕРА И ВЛАСТЬ

В плане оценки роли русской православной церкви в процессе очевидной для мыслящих людей “подготовки” ею того явления, которое носило название и октябрьского переворота, и Великой Октябрьской социалистической революции, весьма ценными документами являются нелицеприятные свидетельства и жёсткие оценки современников этих событий, собранные в сборнике “Из глубины” (1), изданном в 1918-м году, – в первую очередь как попытка глубоко верующих людей осмыслить произошедшее с позиций Веры. За недостатком места нет возможности цитировать многочисленные фрагменты представленных в сборнике статей, отметим лишь, что почти все авторы однозначно обвиняют именно высшее руководство Церкви в том, что оно не встало неодолимой преградой на пути разрушения основ христианской морали и русской жизни. Вследствие такого поведения высшего руководства “параличная русская Церковь не вставала, ибо некому было сказать ей: “встань и ходи”. И в ней начался как бы своего рода внутренний гнойный процесс, для одних служивший отравой, для других – соблазном к хуле и отпадению от Церкви и Христианства” (1, 39).

Назовём вещи своими именами: православие в лице Русской Церкви оказалось исторически несостоятельным, поскольку именно оно завело народ в тупик безверия. Из которого, если не выдавать желаемое за действительность, он не в состоянии выбраться (дай Бог, чтобы всё-таки сподобился...) до сих пор, потому как вместо Веры создаёт себе кумиров… Такое крушение Веры в народе стало возможным в первую очередь потому, что Церковь, вместо приобщения к Вере души каждого человека, в погоне за материальными благами – забыла о человеке, попытавшись стать “государством в государстве”, подменив истовое служение Богу стремлением к светской власти.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ОБРЕЧЁННОСТЬ ЦАРИЗМА

Если говорить о царизме как форме государственного правления, то нужно признать, что к середине ХХ века в этом качестве он себя изжил (Болгария – последний пример). Главная причина этого, вероятно, заключается в том, что царизм представляет собой государственное структурное образование, отличающееся косностью, застывшее, не способное к саморазвитию, замкнутое на самовоспроизведении.

В плане же личностном основная проблема царизма всегда заключалась в том, что царизм – это потенциальный произвол власти по отношению к личности. Этот произвол неизбежен, поскольку сама идея абсолютного единовластия, передающегося по наследству, не способна обеспечить эффективное выполнение властью своих функций. Это, в свою очередь, не может обеспечить конкретному человеку защищённость от произвола власти и чувство уверенности в своей самодостаточности. “Жалует царь, да не жалует псарь”, – так на Руси повелось исстари , и почти всегда немилость “псаря” оборачивалась для любого, в том числе и весьма состоятельного, человека большой бедой, помочь в которой ему не мог даже “добрый” (как истово верил в него народ!) царь-батюшка: “Высоко Бог – далёко царь”...

Неизбежное противостояние власти и народа – вот, вероятно, тот главный итог, главный урок, который преподал царизм как форма государственного устройства человечеству, но урок этот теми, от кого зависит жизнь народов и кто строит якобы “демократические” государства, к сожалению, усваивается далеко не так успешно, как того хотелось бы.

ИДЕИ ХОРОШИ, НО РЕАЛЬНОСТЬ УЖАСНА!

Наконец, коммунизм. С распадом бывшего СССР стала очевидной полная несостоятельность коммунизма как формы идеологического обеспечения жизни общества. Любопытно, что на какой-то период развития человечества в истории отдельных стран коммунизм стал особого рода заменителем религии, причём особенно успешно эта подмена осуществлялась в странах, народ которых в подавляющем большинстве своём исповедовал православие.

Несмотря на наличие в истории государств, пытавшихся на государственном уровне воплотить в жизнь коммунистическую идеологию, основная проблема коммунизма в ХХ веке – это его очевидная неспособность обеспечить эффективную жизнедеятельность общества. Ведь коммунизм как идеология известен человечеству очень давно, коммунизм же как историческая реальность (в виде государства, провозгласившего себя коммунистическим) появился только после событий октября 1917-го года в России. Опыт существования этого государства (и ему подобных) доказывает, что иллюзия возможного равенства людей при коммунизме весьма опасна. Иллюзия эта тем опасна, что ради недостижимого “равенства” нивелируется человеческая личность, которая обязана превратиться, выражаясь словами Ульянова-Ленина, в “колёсико и винтик”.

Поэтому, как подтверждала неоднократно история XX века, на базе коммунистической идеологии чаще всего может возникнуть лишь “военный коммунизм”. В лучшем случае – “казарменный социализм”, который на самом-то деле и является “реальным коммунизмом” и у которого нет и не может быть “человеческого лица”...

ПОЧЕМУ ДО СИХ ПОР “БРОДИТ ПРИЗРАК”?

Почти мгновенное и бесследное исчезновение коммунизма как идеологии и реального государственного явления в странах Восточной Европы и Балтии доказывает искусственность его “пересадки” на культурно-историческую “почву”, сформировавшую народы этих стран, тогда как потрясающая “живучесть” коммунизма на постсоветском пространстве обусловлена исторически: народы нынешних “независимых государств” прошли в своей истории через царизм и православие, и этот исторический опыт определил их отношение к восприятию коммунизма.

Не подлежит сомнению, что, извините за выражение, то “подвешенное” состояние, в котором – в первую очередь в плане нравственном – пребывают славянские государства Россия, Украина и Белоруссия, те бесконечные “пробы и ошибки”, разного рода революции, в том числе и “фруктово-цветочные” (в Украине – “фруктовая”!), с помощью которых они пытаются отыскать свой путь в истории, для исключения впредь подобного рода “проб и ошибок” также должны быть объяснены исторически.

Поэтому не остаётся ничего другого, как признать, что “живучесть” коммунизма на значительной части “постсоветского пространства” обусловлена не только беспримерным для мирного времени мировой истории обнищанием народов (скорее, само это обнищание стало следствием “живучести” коммунизма!), а главным образом тем, что исторический опыт населяющих это пространство народов сформировал основные черты их ментальности, определяющей судьбу народа. И, пожалуй, самое главное здесь – в негативном аспекте – это присущее православию, царизму и коммунизму коллективистское начало, приводящее к коллективной и личностной безответственности.

ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ДИАГНОЗ?

Примечательно, что в самые, наверное, страшные в истории России годы именно об этом говорил философ Николай Бердяев. Его “диагноз”, с которым можно ознакомиться в статье “Духи русской революции” (статья из уже упоминавшегося сборника “Из глубины”), безупречно точен и исторически подтверждён: “Болезнь русского нравственного сознания я вижу прежде всего в отрицании личной нравственной ответственности и нравственной дисциплины, в слабом развитии чувства долга и чувства чести, в отсутствии сознания нравственной ценности подбора личных качеств” (1, 79).

Могут возразить, что не только православие виновно в этом, но тогда придётся идти по кругу и опять вспоминать о месте православия в жизни Российской империи и о том, что почти всё население России до революции было православным...

Означает ли очевидное историческое банкротство православия (когда оно отходит от Веры), царизма и коммунизма то, что их нужно немедленно изничтожить “огнём и мечом”? Да нет, конечно. Строго говоря, они сами себя уничтожили, пережив свою историческую целесообразность и оправданность.

Во всяком случае, в том виде, в каком они существовали в ХХ веке.

В начале нового тысячелетия народы и страны, в которых эти формы организации духовной, государственной и идеологической жизни общества себя исторически дискредитировали, должны, вероятно, в поисках новых ориентиров, помнить, что они уже не имеют права повторять одни и те же ошибки, наступать на одни и те же грабли – себе же дороже обойдётся!

Однако, к глубокому сожалению, реальность строительства “новой жизни” на “постсоветском пространстве” такова, что снова и снова приходится убеждаться в том, что история учит лишь тому, что она ничему не учит...

P.S. Намеренно не касаемся проблем и нынешнего состояния церковной жизни в Украине – это особая тема, нуждающаяся в специальном исследовании. Единственное, о чём нельзя не сказать: не оттого ли в нашей стране Церковь не может объединить людей, что её руководители снова идут по исторически бесперспективному “пути в никуда” и уводят за собой верующих?

ЛИТЕРАТУРА.

1. Из глубины. Сборник статей о русской революции /С.А. Аскольдов, Н.А. Бердяев, С.А. Булгаков и др. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1990. – 298 с.

2. Малый Энциклопедический Словарь, съ приложенiем краткихъ руководствъ по разлiчнымъ отраслямъ знанiя и словарей иностранныхъ языковъ. Т. III. – С.-Петербургъ: “Издательское Дъло, Брокгаузъ-Ефронъ”, 1902. – 1956 ст.

3. Русская советская поэзия. – М.: Худож. лит., 1990. – 654 с.