Возобновление военных действий в зоне карабахского конфликта в ночь с 1 на 2 апреля 2016 года отмечено турецким следом. Эту версию комментаторы с армянской стороны стали проговаривать уже в первые часы поступления из Нагорного Карабаха боевых сводок. Чуть позже данное предположение было сопряжено с ещё одним тезисом — «санкцию на начало войны Азербайджан и Турция получили в Вашингтоне».
Одновременное присутствие президентов двух указанных стран в американской столице, куда они прибыли для участия в работе саммита по ядерной безопасности, располагало к далеко идущим выводам. Между тем, если по части констатации «турецкого следа» сомнений быть не может, то в отношении санкции «вашингтонского обкома» имеются серьёзные поводы усомниться. Текущая конъюнктура американо-турецких отношений абсолютно не располагает к доверительности между Вашингтоном и Анкарой, совместному составлению и реализации ими конфиденциальных планов. Навалившиеся на двух союзников по НАТО взаимные подозрения, дистанцированность администрации Барака Обамы от турецкого президента легко просматривалась в дни подготовки и участия Реджепа Тайипа Эрдогана в «ядерном саммите». Доверительного партнёра не отталкивают сначала во многом унизительным для восточного лидера заявлением о том, что в личной встрече нет никакой необходимости. А потом соизволяют предоставить высокому турецкому гостю аудиенцию в кулуарах саммита. Встреча на коротке Обамы и Эрдогана явно не играет в пользу версии о санкционировании Белым домом новой войны в Карабахе.
То, что Эрдоган домогался (иначе и не скажешь) встречи с Обамой, при том, что ещё не так давно он публично признавался в нежелании общаться с американским лидером даже по телефону, — это факт. Но его следует толковать в ином ключе. По всей видимости, решение Анкары и Баку о военном шаге в Карабахе было принято в ходе визита азербайджанского президента в Турцию 15 марта. Как известно, Эрдоган два раза откладывал свою рабочую поездку в Баку для участия в очередном заседании двустороннего Совета стратегического сотрудничества. И оба раза по одной и той же причине — крупные теракты в Турции. Предполагаемое решение Ильхам Алиев мог согласовать со своим турецким коллегой в Анкаре, и после этого союзникам понадобилось нечто, очень напоминающее «отвлекающий маневр». Синхронизация визитов Алиева и Эрдогана в Вашингтон с беспрецедентным обострением на карабахской передовой могла представиться руководствам Азербайджана и Турции удобным по ряду причин. Тем самым, России мог быть послан некий сигнал. Иран тоже в чём-то мог быть косвенно предупреждён. Непосредственно на Армению, чей президент также пребывал в это время в США, подобное стечение обстоятельств могло оказать эффект внезапности.
Решение о запуске часа «Х», как правило, не принимается в отсутствие лидеров государств из страны, тем более, на сравнительно продолжительное время. Однако нечто подобное можно было наблюдать в конце ноября 2015 года, когда в день сбития турецким истребителем российского бомбардировщика над Сирией Эрдоган тоже был занят другими вопросами «государственной важности».
О наличии между Турцией и Азербайджаном соглашения о тесной координации действий во всём, что может, так или иначе, касаться вопроса возобновления войны в Карабахе, известно с конца 1990-х годов. За прошедшие годы эта договорённость совершенствовалась, обновлялась новыми негласными пунктами. К сегодняшнему дню Анкара и Баку подошли примерно со следующим набором основных соглашений по «карабахскому досье», нижеприведённый перечень которых далеко неполный.
Первое: безотлагательность момента может потребовать от азербайджанского военно-политического руководства принятия самостоятельного решения о возобновлении масштабных военных действий. Но в дальнейшем закавказский союзник переходит в плотный режим координации шагов с Турцией.
Второе: армия (подчеркнём, именно армия, а не правительство) Турции имеет решающий голос при принятии решения об открытии «второго фронта» с нахичеванского направления. В азербайджанском анклаве Нахичеван стоит турецкий экспедиционный корпус. Стоит, скажем так, под прикрытием формирующейся здесь Отдельной общевойсковой армии ВС Азербайджана. Только высшее армейское командование Турции имеет решающее слово для отдачи приказа на подрыв статус-кво на нахичеванском участке соприкосновения с Арменией. Здесь с конца 1990-х годов учитывался и продолжает браться в расчёт фактор присутствия в регионе 102-й российской базы под армянским Гюмри. Пока из Нахичевана дурные вести не поступали, но ничего исключать решительно не стоит.
Далее, ещё одном пунктом азербайджано-турецкого военно-политического пакта относительно часа «Х» в Карабахе следует отметить предпринятие совместной массированной атаки на дипломатическом фронте. Признаки такой атаки последовали ближе к вечеру 2 апреля, когда бои в Карабахе стали постепенно принимать позиционный характер. Первые часы понадобились Генштабам Турции и Азербайджана для понимания лимитов «военного успеха», масштабов его достижимости в целом. Когда проявились контуры сравнительной стабилизации линии фронта, в дело пошли дипломаты.
Главная цель Анкары и Баку, возможно, даже единственная, ради которой вся эта история с «отвлекающими маневрами» и выездами в «вашингтонский обком» имела место быть, — торпедирование механизма сопредседательства Минской группы (МГ) ОБСЕ. Международные посредники не справились со своей миссией, формат урегулирования следует кардинально пересмотреть, с возможным добавлением в него новых субъектов, с завидным усердием стали синхронно декларировать из Азербайджана и Турции. Не обязательно, что таким новым лицом в некой новой «группе посредников» будет именно Турция. Но пока требуется низложить сопредседателей с пьедестала единственных акторов в деле поиска путей для политического урегулирования. Выезд Эрдогана и Алиева в Вашингтон мог навести Москву и Ереван на ложный след, что к такому торпедированию механизма МГ ОБСЕ, заметим, в работу которого вовлечён и американский представитель, проявили живой интерес и США. Проявили якобы по причине самоудаления из механизма, в рамках которого американцам приходится вести общие дела с россиянами.
Кстати, тот же Иран, который всё больше вписывается региональными силами в контуры новой военно-политической карты Южного Кавказа, прежде не раз отмечался заявлениями о неэффективности и ненужности формата сопредседателей МГ. Поэтому, при всей незаинтересованности Исламской Республики в новом очаге эскалации на своих северных границах, она отнюдь не против изменений в привычном укладе процесса карабахского урегулирования.
У Эрдогана, как, впрочем, и у Алиева, множество своих внутриполитических проблем. Разумеется, у несостоявшегося «османа» их намного больше. Для выравнивания пошатнувшихся внутренних шеренг в Турции, нейтрализации нарастающего давления извне в связи с правозащитной темой, а также ориентируясь на нынешнюю остроту курдского и сирийского вопросов для своей страны, Эрдоган мог решиться на очередную авантюру. Все последние недели ближневосточная и западная, в том числе и американская, пресса чаще всего упоминают имя Эрдогана в таком склонении: «от него можно ожидать чего угодно». И это на самом деле так. Земля под турецким президентом с неугасающими за 13 лет пребывания у власти внутри- и внешнеполитическими амбициями зашаталась не на шутку. Когда лидер государства отправляется с визитом за океан, и в тот же день Генштаб этой страны выступает с заявлением, коим открещивается от подготовки военного переворота, от такой Турции можно ожидать, действительно, чего угодно.
Достойна внимания версия, что высший командный состав турецкой армии, который хотя и основательно «зачищен» за годы правления Эрдогана, но не перестал периодически роптать на «надменного османа», получил «бонус» в виде возможности проявить себя подальше от границ Турции. Подчеркнём, не в самой Турции (подавление курдского бунта на юго-востоке страны) и не на её южных рубежах (в Сирии), а именно на дистанции. В северной Сирии, на небольшую глубину от турецкой границы, действует армейский спецназ ВС Турции. Действует без особого успеха, так как тут турки чуть ли не на каждом шагу связаны необходимостью согласования действий с США. Иначе, они окончательно растратят остатки доверия со стороны американского союзника. Если турецкий спецназ есть в Сирии, а, например, Россия может создавать на сирийской территории мощный военный кулак, то почему турки со своим спецназом и ударными системами не могут в один «прекрасный день» появиться где-нибудь на подступах к мартакертскому и физулинскому направлениям в зоне карабахского конфликта, где Азербайджан развернул наступление? Ещё как могут, конечно, не в статусе сил специального назначения, но «миротворцев», пришедших на помощь азербайджанскому союзнику.
«Турция будет оказывать Азербайджану всю необходимую помощь до самого конца», — заявил президент Турции Эрдоган, комментируя эскалацию в зоне карабахского конфликта. По его словам, в Турции молятся за азербайджанских братьев и надеются, что успех будет на стороне Баку при минимальных потерях.
Сложно делать выводы о содержательности совместных планов Турции и Азербайджана, о том, как далеко Эрдоган может зайти в своей очередной авантюре, настроив Алиева на соответствующую волну. При этом, повторимся, нет никаких сомнений, что такие планы есть, и они были подготовлены, скорее всего после инцидента со сбитым российским бомбардировщиком, весьма тщательно. Сломать планы азербайджано-турецкого тандема можно будет только успешными действиями армянских сил на карабахском военном театре. Безусловно, вместе с чёткими сигналами из Москвы о категоричной неприемлемости разрастания военной эскалации.
Думается, ближайшие дни должны прояснить ряд вопросов, в том числе и по части вероятной переброски Турцией «ограниченного контингента» в Азербайджан, в непосредственную близость к районам боевых действий вокруг Нагорно-Карабахской Республики. Армения ввела в Нагорный Карабах ракетно-артиллерийскую бригаду. Таким образом, у тандема «заговорщиков» могут появиться дополнительные аргументы касательно прихода в регион турецких военных.
http://eadaily.com/ru/news/2016/04/03/voyna-v-karabahe-kak-daleko-zaydut-tyurkskie-bratya
Оценили 2 человека
4 кармы