Изотоп

Сей рассказ-воспоминание я написал, чтобы хоть немного отвлечься от неимоверно раскрученной в стране политической пропаганд-дебильной истерии.

80-е, страна ещё едина, спокойна и дружна, а все люди братья. По просьбе министра здравоохранения одной из южных республик, мы, инженеры-медтехники, были откомандированы в республиканскую больницу для ремонта рентген аппарата. Аппарат простаивал уже несколько дней, местные спецы не могли дать ему ума.

К поездке мы подготовили УАЗ-469 медицинско-технической службы, так как салон этого автомобиля был хорошо приспособлен для перевозки людей и большого количества груза. Загрузили инструмент, приборы и запасные части. В комплект запасных частей входили две рентгеновские трубки, полностью заправленные, проверенные и готовые к работе.

В те времена рентгеновские трубки заправлялись в металлический просвинцованный кожух ярко оранжевого цвета, на который был нанесён значок радиоактивности. В нерабочем состоянии рентгеновская трубка — это обыкновенная стеклянная банка, не представляющая никакой радиационной опасности. Почему я так подробно описываю устройство рентгеновских трубок, станет понятно из последующего повествования.

Нас было трое, два инженера и водитель, и мы отправились в путь ранёхонько поутру, когда птички ещё не проснулись. Добрались до больницы во второй половине дня, сразу же приступили к работе, произвели ремонт рентген аппарата часа за три, подписали акт выполненных работ у главного врача и наладились в обратный путь.

Но не тут-то было. В южных республиках так не принято. По распоряжению главврача уже был накрыт стол (по-современному – поляна) и подготовлены места для ночлега в физиокабинете. Обижать хозяев нельзя, поэтому мы хорошо посидели за столом с медперсоналом, отметили успешное окончание работ, поговорили о жизни и отправились на ночлег.

Ранним утром нас проводили в обратный путь, снарядив картонной коробкой с припасами, чтобы солнце быстрей взошло, и дорога казалась короче. Выехав из города, мы остановились в лесополосе, распотрошили коробку, плотно позавтракали на посошок и продолжили путь. После «посошка» солнце действительно стало всходить быстрее. Напарника сморило, и он улёгся на заднем сидении, накрывшись с головой дежурным зелёным больничным одеялом.

В те годы автозаправки встречались редко, и мы, наткнувшись на одну из них в каком-то райцентре недалеко от административной границы, решили заправить УАЗ под завязку, чтобы доехать до дома без остановок.

На заправке машин не было, мы подъехали к бензоколонке, заправились. И всё! Автомобиль не заводится. Водитель полез под капот, я подавал ему инструмент, а напарник сладко посапывал под одеялом. Так мы провозились минут десять.

Вдруг визг тормозов. Рядом с УАЗом остановились две «канарейки», из них выскочили человек шесть дюжих молодцов в милицейской форме и с автоматами наизготовку. Мы не успели испугаться, как в мгновение ока оказались на земле лицом вниз, а на запястьях защёлкнулись наручники. Такое в наши дни может показаться в порядке вещей, а в те времена подобное не могло присниться даже в кошмарном сне. «Посошок» испарился из моей головы почти мгновенно.

Во главе группы был крепкий парень в звании капитана. Он кричал: «Где третий? Где оружие?». Нас поставили на ноги, но мы от неожиданности, растерянности и уже наступившего испуга на какое-то время лишились дара речи, только хлопали глазами, ушами и мычали что-то невразумительное.

В это время УАЗ зашевелился, щёлкнула и открылась задняя дверца, а в проёме появилась небритая физиономия напарника с взъерошенными волосами и затуманенным взором. Он очнулся от шума и криков. На плечах у него зеленело больничное одеяло. Под этим-то одеялом его впопыхах и не заметили. Клацнули затворы автоматов и, секунду спустя, напарник уже стоял рядом с нами, также закованный в наручники. Я до сих пор с содроганием вспоминаю этот момент, ведь ребята от неожиданности могли открыть стрельбу.

Менты, проверив у всех документы, принялись досматривать УАЗ и наткнулись на ярко оранжевые рентгеновские трубки. Капитан строго спросил: «А это что такое?». Напарник, быстро трезвевший, был парень с юмором. Он с раздражением ответил: «А ты чё, командир, не видишь знак радиоактивности? Это же радиоактивный изотоп. Мы два дня в дороге, я сижу на заднем сидении, а эта гадость светит мне прямо в яйца. Я уже чувствую, что больше не смогу бегать по девкам». Услышав эту тираду, менты отпрыгнули от УАЗа шагов на двадцать и загалдели на своём родном, непонятном для нас языке. Разобрать можно было только два слова – «изотоп» и «радиация».

Почувствовав, что напряжение спадает, я обратился к капитану с просьбой связаться с министром здравоохранения республики или главврачом республиканской больницы и прояснить ситуацию. Вероятно, капитан был уже в курсе наших дел, так как во время всей «операции» переговаривался по рации на своём языке. Он приказал нас расковать, поинтересовался, не нужна ли помощь в ремонте автомобиля и всё сокрушался: «Вы, русские, хоть и очень умные, но все же дураки. Как это можно не бегать по девкам? Возите с собой какой-то изотоп». Опергруппа больше не приближалась к УАЗу.

Капитан рассказал, что этой ночью было совершено нападение на патруль ДПС. Трое неизвестных на УАЗе расстреляли патруль, забрали оружие и скрылись. Теперь их разыскивают. Опергруппу вызвала заправщица, по ориентировке, когда увидела наш УАЗ. Только сейчас я обратил внимание, на пороге заправочной будки, скрестив руки на груди, красовалась плотная тётка заправщица и с интересом наблюдала за всем происходящим.

Капитан пожелал нам счастливого пути, что-то скомандовал свои ухарям, они запрыгнули в «канарейки» и скрылись так же внезапно, как и появились. Тётка заправщица заперлась в своей будке и с хитроватым прищуром выглядывала в окошко. Я погрозил ей кулаком, в ответ тётка только ухмыльнулась.

К великому нашему изумлению, УАЗ завёлся сразу, и мы отправились к ближайшей лесополосе, чтобы снять стресс. В лесополосе мы добили больничную коробку, основательно сняли стресс и повезли «изотоп» домой.