Дмитрий Быков и архетип свиньи неблагодарной

«Дмитрий Быков» — как часто это имя и фамилия зазвучали в последние дни. Во-первых, потому что Быков занедужил и шли ожесточённые споры о том, как именно его правильно спасать, а как – ну вообще неправильно, и даже аморально. Во-вторых, после того как писателя руками и оратора ртом всё-таки спасли, правильно ли или нет, предстоит решить вопрос – а точно ли нужно было это делать?

Начать с того, что внезапное впадание в кому Быкова и последующие медицинские действия породили большое количество негодований: чего это ему самолёт выделили, когда не все больные дети в России государственным лечением обеспечены? Например, кристально-завершённая точка зрения была высказана в этом посте из социальных сетей: много экспрессивной лексики, адресов благотворительных фондов и восклицаний в духе «Вам в Минздраве больше заняться нечем?». А на следующий день тот же автор написал дополнение-разъяснение: «Да не в Быкове, живи он сто лет, дело. Не в Быкове. Не о том я, а об избирательной заботе государства о гражданах. Бессистемной опеке. Палочной системе. Обязательствах по отчетности. Всём этом *****, которое из любого начальства делает рептилоидов».

Короче, в итоге всё снова вырулило на знакомую магистральную прямую: что ни делает начальник – всё он делает не так. А надо было — по-другому.

И вот тут есть очень большое поле для размышлений – отчасти печальных, отчасти критических, но спокойных и не оголтелых.

Начнём с того, что согласимся с негодующими. Да, Дмитрий Быков – не «солнце русской литературы». Увы, у нас сейчас как-то так сложилось, что такового вообще нет (ещё раз — увы). Писатель – да, об этом каждый раз напоминают всем, когда Быков приходит куда-то на ток-шоу или на радио поделиться своими мыслями по очередному важному поводу. Мысли эти слышит куда больше людей, чем читало его книги – и преимущественно мысли эти в той или иной степени русофобской, антисоветской или антигосударственной направленности. Из последнего – Быков запомнился тем, что оправдывал нацистских коллаборационистов и нёс прочую чушь о «Гитлере-освободителе». Поэтому конкретно Дмитрий Быков хоть и вызывает сейчас жалость как тяжело страдающий человек, но вселенской скорби о том, что нас может покинуть совесть нации и лучший ум русской литературы – нет. Мягко говоря.

Но сама постановка вопроса: « А почему ему – самолёт, а где-то дети ждут лечения?» — ущербна. Она по-человечески понятна, но всё-таки ущербна с точки зрения здравого смысла и, собственно, здравой этики тоже.

Вот, например, сгорел Собор Парижской Богоматери. Мир в шоке, люди везде, в том числе, и в России, делятся своими скорбными переживаниями по этому поводу. Тут же находятся те, кто начинает возражать: вот вы тут жалеете парижское пепелище, а у нас в Кондопоге тоже уникальный храм сгорел. Вот о чём жалеть надо!

Ну, спешим обрадовать, одно другому не мешает. Потому что как раз накануне на реконструкцию Церкви Успения Пресвятой Богородицы в Кондопоге было выделено Минкультом 8 миллионов рублей. Вам легче? Или теперь те, кто жалеет Нотр-Дам, будут упрекаться в том, что пока они тут ерундой маются, в селе Петряево усадьба 19 века, в которой Пушкин два стихотворения написал в дамский альбом, развалилась? Или ещё что-то?

Если сжато сформулировать такую философию, она сводится к тому, что «вот ты бутерброд с колбасой ешь, а в Африке десять детей за эту минуту с голоду умерло». Не ешь бутерброд! Врачи, которые обсуждали вопрос транспортировки Быкова в Москву самолётом из Уфы, должны были резко прервать свою беседу и воскликнуть: да что же мы, братцы, в самом деле – какой самолёт?! Пока в России есть больные дети, никакой Быков самолётом летать не будет – поважнее дела есть.

Такой логикой постоянно пользуется Навальный: вот пока у Соловьёва дача в Италии, в Омске помойку не убирают. И типа одно проистекает из другого. Это, возвращаясь к началу текста, про «начальство-рептилоидов». Очень похожая логика. «Куда они там смотрят?».

Вопрос не в Быкове. И не в Соловьёве. Допустим, самолётом из Уфы в Москву отправили бы рабочего Иванова – так легче? Или тоже это вызвало бы возмущение: почему Иванова, ведь у Петрова – двое детей, жена-инвалид и старушка мать?

Однако здесь всё гораздо проще: мы жалеем того, на кого укажет сердце. Кто-то в самом деле больнее переживал трагедию с Нотр-Дамом, а не в Кондопоге. Ну, может, он просто был не в курсе, какая там замечательная церковь сгорела. Что, такого человека казнить? Само указание: «пока вы тут концентрируетесь на этом, есть вот это – куда важнее» — отдаёт цинизмом и манипуляцией, говорит скорее об узости души, а не о её широте. А самое главное – спор этот бесконечен. Одни будут считать, что из горящего дома надо выносить кровать с больной бабушкой, а другие – колыбель с ребёнком, третьи вообще предпочтут спасать денежную заначку. У каждого – свои доводы. И бесконечные оскорбления в адрес прочих. У каждого человека есть собственные представления о том, как должен тратиться бюджет государства, области, города, района и его собственной семьи, а у многих других – они кардинально противоположные. Что теперь – поубивать друг друга?

Что же касается того, что государство занимается «бессистемной опекой» и «избирательной заботой» — ну да. Да! Это не открытие Америки! Это не срыв покровов! Да – опека всегда отчасти бессистемна и забота всегда отчасти избирательна, особенно в самой большой стране мира, и далеко не самой богатой. У этого есть миллион объективных причин и злой умысел тут примерно на последнем месте. Хотелось бы увидеть страну, которая смогла бы охватить системной опекой и тотальной заботой всех граждан! (Ватикан — не называть). То, что в нашей стране есть очереди за чем бы то ни было, как есть они везде в мире, говорит уже о том, что кто-то в этой очереди будет ближе к началу, а кто-то – к концу. Или вы думаете, что родители этих самых больных детей не возмущаются тем, что другого ребёнка оперируют, а их не хотят без очереди пропустить, ибо «у нас особый случай»?

Добрее надо быть, что ли. Тогда и жалости будет хватать на большее. Простите вы уже полу-писателю Быкову этот самолёт. Он никакого зла этим коматозным полётом больным детям не нанёс.

Но теперь наступает «во-вторых». И если самолёт Быкову действительно простить можно без особых душевных терзаний, то с текстом, который Дмитрий Львович написал практически сразу же после выхода из бессознательного состояния – всё ровно наоборот: он доставляет любому нормальному человеку и моральную боль, и сумрачное ощущение, что, кажется, медики зря были настолько добросовестны…

«Гипноз страшного слова «родина» пора бы уже, кажется, развеять. Человек не выбирает место рождения и ничем не отвечает за него. Всем известна фраза о том, что когда государству надо провернуть очередные темные делишки, оно предпочитает называть себя родиной. Но место рождения – не более, чем область трогательных воспоминаний. Родина не бывает вечно права. Гипноз родины пора сбросить. Огромное количество людей мыслящих, порядочных, честных и свободных, не связывает с этой территорией ничего».

Быков, вы именно это хотели сказать всем нам «с порога смерти»? Ради этого убежали от Харона? Это – именно то, что составляет сокровенную суть вашего мировоззрения?

Получается, что так.

Родина – врачи, лётчики, чиновники – спасла Дмитрия Быкова, а он, едва очнувшись от медикаментозного сна, говорит: а я вам ничем не обязан. Прошу занести это в протокол. И вообще, я не в кому впал, а так – просто задумался: «передряга эта действительно стоила мне трех суток медикаментозного сна, как выяснилось впоследствии, совершенно необязательного». Коновалы, лежать заставили меня, здоровущего мужика, богатыря! Докторишки!

Опровергать по существу всю эту скользкую пакость про «огромное количество мыслящих, порядочных, неполживых, рукопожатных и свободных», которые убедили сами себя, что ничего не должны стране, в которой выросли и сформировались – бессмысленно. Ну разумеется, никто никому ничего не должен. Писатель Быков, ставший миллионером в России, ей ничего не должен, ничего не должен «большинству» — таким изящным эвфемизмом он передаёт слово «быдло», которое «сейчас настолько оболванено, грубо, нагло, оно так распоясалось и так презирает все остальное человечество, что находиться рядом с ним, в его рядах – позорно и зловонно». Ничего не должен, соответственно, и тем, кто его спасал. Они же, поди, относятся к «большинству», значит — клеймо раба на всю жизнь. А мы — не рабы, рабы – не мы. Рабы — они, вот эти, которые.

Опровергнуть это невозможно, как невозможно было, скажем, доказать «на пальцах» Горлуму, что он морально деградировал – несмотря на всю очевидность этого факта для всех в мире, кроме него самого. Но зато, кажется, у нас есть великолепная иллюстрация к словосочетанию «неблагодарная скотина».

Григорий Игнатов.