Григорий Игнатов
Ни единой запятой не преувеличиваю. Погнали препарировать, мои текстологические патологоанатомы! Скальпели - к бою! Спирт - в стаканы!
Когда Светлане Алексиевич дали Нобелевку по литературе, Татьяна Толстая зло, но верно написала: «Это — очередной плевок в литературу, это — очередное выдвижение на первый план политики, публицистики, правильных и нужных тем, нужных болевых точек. А этих болевых точек, знаете, как грибов в лесу. Так вот, это всё нечестные приемы — выдавать эти награды за то, что кто-то, понимаете, «громче». И вот случилась не совсем «мгновенная», но всё-таки «карма»: обозреватель ИА «Регнум» Сергей Гуркин встретился с Алексиевич и сделал ровно то же самое, что она так любила – опрашивая её, прошёлся по болевым точкам современности и получилось так… гм… сочно, что писательница запретила публиковать интервью, хотя изначально была согласна на его публикацию.
В итоге, однако, текст всё же дошёл до читателей «Регнума» и стало до боли ясно, почему Алексиевич, вопреки всей своей дутой «принципиальности», явно не хотела этого: перед нами в нём предстаёт не «публицист-гуманист», а самый натуральный нацист, упоротый русофоб новодворского разлива и, что самое главное, неумный человек. Нет, пардон, всё-таки не так – дура! Нет, даже вот так: ДУУУРААА!
Ни единой запятой не преувеличиваю. Погнали препарировать, мои текстологические патологоанатомы! Скальпели — к бою! Спирт — в стаканы!
Начнём с того, что пациент поступил в заведомо тяжелой форме: Гуркин и Алексиевич сразу предупредили друг друга, что заранее не согласны с чужой точкой зрения. Меня в данном случае, тем не менее, больше удивляет нобелевский лауреат – всё-таки, давая интервью, нужно как-то озаботиться тем, чтобы найти дорогу к умам и сердцам аудитории того издания, с которым ты беседуешь, а иначе зачем вообще всё это? Но никакой такой «дороги» «публицист-гуманист» не искала и даже не пыталась. Напротив, она фигачила таким бескомпромиссно-угарным напалмом пополам с зарином, что, пожалуй, и на её любимом «Дожде» немало читателей бы ужаснулось!..
Интервью началось с того, что, оказывается, Алексиевич считает российское общество (и белорусское, соответственно, тоже) насквозь больно милитаризмом. Диагноз хоть и лживый, но знакомый, проскальзывает нередко, но тут ценна аргументация! Ммм, конфетка, образец той самой «женской логики»:
«ИА REGNUM: Я, честно говоря, этого не замечаю. Ни в знакомых, ни в незнакомых людях я не вижу никакой агрессии или воинственности. Что подразумевается под милитаризмом?
— Если бы люди были другими, они бы все вышли на улицу, и войны на Украине не было бы. А в день памяти Политковской было бы столько же людей, сколько я видела в день ее памяти на улицах Парижа. Там было 50, 70 тысяч человек. А у нас — нет. А вы говорите, что у нас нормальное общество. У нас нормальное общество благодаря тому, что мы живем своим кругом. Милитаризм — это не когда все готовы убивать».
«Милитаризм – это не когда все готовы убивать», а когда все не ходят в количестве 70 тысяч человек на митинги памяти какой-то стрёмной бабы. О как! Запишите, плиз, в словарь дефиницию. Будем знать, наконец, что такое милитаризм!
Интро в духе мажорного идиотизма плавно перешло в новые арии нашей нобелевской оперы. Алексиевич заговорила (ну куда же без этого, сама, никто не вынуждал) об Украине, где она когда-то родилась на Галичине (сам факт, к слову, весьма красноречив):
« …- И в страшном сне нельзя было представить, что русские будут стрелять в украинцев.
ИА REGNUM: Сначала там произошел государственный переворот.
— Нет, это был не государственный переворот. Это чепуха. Вы много смотрите телевизор».
Это не был государственный переворот. Мы много смотрим телевизор. Окей! Но смотрела ли его хоть раз сама Алексиевич?!! Видела ли она тот Армагеддон, что был на Майдане?!! То средневековых масштабов побоище? Видимо, нет. Она просто прочла в укросми, что это всё была демократическая смена власти. Да-да!
Я шучу? Нет, всё так и было – без гипербол.
«…- Это был не переворот. Вы не представляете, какая бедность была вокруг…
ИА REGNUM: Представляю.
… — как там воровали. Смена власти была желанием людей. Я была на Украине, ходила в музей «небесной сотни», и простые люди мне рассказывали о том, что там было».
Она ходила и ей сказали. Всё. И это — «документалист»??!! И это — «историк»???!! Ну ведь ДУУРААА, ну нет же других слов!! Потрясающая, дубовая, эталонная дура!
Что же касается бедности, то тут и комментировать нечего – доллар по 8 гривен при Януковиче, и средняя зарплата в 400-500 долларов – это страшная бедность. Сейчас доллар по 26 гривен, средняя з/п стала 150-200 баксов! Ну круто же! Пэрэмога! Здобулы!
Давайте, что ли, чтобы скальпель не дрожал, по первому пропустим? Окей, полегчало, дальше режем!
«Порошенко и другие — не фашисты. Вы понимаете, они хотят отделиться от России, пойти в Европу. Это есть и в Прибалтике. Сопротивление принимает ожесточенные формы. Потом, когда они действительно станут независимым и сильным государством, этого не будет» — процесс очищения немецкого государства от засилия евреев шёл трудно, иногда принимая ожесточённые формы, но ведь вы же понимаете, что когда евреев не будет, жестокость прекратится? Вот догорит последний крематорий – и станем добрыми-добрыми!..
«ИА REGNUM: Жизнь на Украине стала беднее — это факт. И свободы слова там стало намного меньше — это тоже факт.
— Не думаю.
ИА REGNUM: Вы знаете, кто такой Олесь Бузина?
— Которого убили?
ИА REGNUM: И таких примеров сотни.
— Но то, что он говорил, тоже вызывало ожесточение.
ИА REGNUM: То есть таких надо убивать?
— Я этого не говорю. Но я понимаю мотивы людей, которые это сделали».
Светлана, вы говорите, что понимаете мотивы людей, которые убили Бузину, но при этом, само собой, предусмотрительно не понимаете тех, кто убил Политковскую. «Это же совсем другое дело, как можно сравнивать?!». Угу… Потому что тем, кто «понимает» убийц Бузины, дают Нобелевки, а тех, кто рискнёт «понять» убийц Политковской, навсегда отлучат от корпоративно-либерального «корыта».
Я не прав? Тогда скажите это: «Я понимаю убийц Анны Политковской». Не «одобряю», не «оправдываю», не «прощаю» — просто «понимаю». Скажите это при всех!
Так, у нас спиртик там остался? Давайте по второй, а то впереди такие опухоли и гематомы!..
«ИА REGNUM: Вы говорите, что когда сто лет назад (по вашему мнению) насаждалась русская культура — это было плохо, а когда сегодня насаждается украинская культура — это хорошо.
— Она не насаждается. Это государство хочет войти в Европу. Оно не хочет жить с вами.
ИА REGNUM: Для этого нужно отменить русский язык?
— Нет. Но, может быть, на какое-то время и да, чтобы сцементировать нацию. Пожалуйста, говорите по-русски, но все учебные заведения будут, конечно, на украинском.
ИА REGNUM: То есть можно запрещать людям говорить на том языке, на котором они думают?
— Да. Это всегда так».
«Нет, но может быть на какое-то время и да» — ах, как припекает снизу, какая растяжка нужна. С одной стороны – стул с либеральными фаллосами дрочёнными, а с другой – с бандеровскими пиками точёнными! Как же быть???! В итоге села на оба.
«Гуманист», который выступает за запрет людям говорить на том языке, на котором они думают – это такое НЕЧТО, такое «королевство кривых зеркал», такой мутант, что даже резать страшно.
И, наконец, финальная торжествующая кода! Фортиссимо!
«ИА REGNUM: В одном из интервью вы сказали: «Вчера я шла по Бродвею — и видно, что каждый — личность. А идешь по Минску, Москве — ты видишь, что идет народное тело. Общее. Да, они переоделись в другие одежды, они ездят на новых машинах, но только они услышали клич боевой от Путина «Великая Россия», — и опять это народное тело». Вы действительно так сказали?
— Да, я это сказала. Но сказала со ссылкой на философа Леонтьева. Я где-то прочитала эту его цитату. Но, как всегда в журналистике, эту часть ответа отбросили.
ИА REGNUM: Я не буду ничего отбрасывать.
— Но там, действительно, ты идешь и видишь, что идут свободные люди. А у нас, даже здесь, в Москве, видно, что людям очень тяжело жить.
ИА REGNUM: То есть вы согласны с этой цитатой по состоянию на сегодня?
— Абсолютно. Это видно даже по пластике.
ИА REGNUM: Вот эта девушка, бармен в кафе, где мы сидим — она несвободна?
— Перестаньте, о чем вы говорите.
ИА REGNUM: Вот вам реальный человек.
— Нет, она несвободна, я думаю. Она не может, например, Вам в глаза сказать, что она о вас думает. Или про это государство.
ИА REGNUM: Почему вы так думаете?
— Нет, она не скажет. А там — любой человек скажет».
Девушка-бармен «несвободна», потому что не скажет той же Алексиевич в глаза всё, что она о ней думает????! Господи, да что ты несёшь, Светка?! Ты же вот так, просто и прямо, открыто нарываешься на грубость? Ты просишь, чтобы тебе люди плевали в лицо, давали пощёчины, обливали зелёнкой – чтобы доказать, что они свободные и что они о тебе весьма нелестного мнения?!… Серьёзно??!!
(Я даже не хочу отдельно останавливаться на «свободных людях Бродвея», каждый, без исключения, из которых — светоч, фиал, прожектор Свободы! Понимаю, что цитата большая, но не могу удержаться, классика, Достоевский, никогда не устареет, чертяка:
«- Неужто хозяин вас бил, это в Америке-то? Ну как, должно быть, вы ругали его!
— Ничуть. Мы, напротив, тотчас решили с Кирилловым, что «мы, русские, пред американцами маленькие ребятишки и нужно родиться в Америке или по крайней мере сжиться долгими годами с американцами, чтобы стать с ними в уровень». Да что: когда с нас за копеечную вещь спрашивали по доллару, то мы платили не только с удовольствием, но даже с увлечением. Мы всё хвалили: спиритизм, закон Линча, револьверы, бродяг. Раз мы едем, а человек полез в мой карман, вынул мою головную щетку и стал причесываться; мы только переглянулись с Кирилловым и решили, что это хорошо и что это нам очень нравится…
— Странно, что это у нас не только заходит в голову, но и исполняется, — заметил я.
— Люди из бумажки, — повторил Шатов».
Люди из бумажки, да. Вот только в данном случае – «бумажка», видимо, зелёненькая).
И, завершая, эпилог:
«ИА REGNUM: Вы иногда говорите про Россию «мы», а иногда «они». Так все-таки «мы» или «они»?
— Все-таки «они». Уже «они», к сожалению.
ИА REGNUM: Но тогда это премьер-министр не вашего государства, почему он непременно должен вас поздравлять?
— Но мы же считаемся Союзным государством. Мы еще очень тесно связаны. Мы еще не оторвались, и кто нас отпустит. Хотя бы мы и хотели оторваться.
ИА REGNUM: Так, значит, «они»?
— Пока еще — «мы».
До слёз! Просто – до слёз! Сперва такая строгая – всё, «они», «они», «никогда мы не будем братьями»! А как дошло дело до поздравлений – та не, «мы», мы», «мы ещё очень тесно связаны». Какое потрясающее лицемерие за гранью хуцпы!
Моем скальпель. Допиваем спирт. Извлечённого из морального трупа Алексиевич мутанта «гуманиста-нациста» отправляем в кунсткамеру – чтобы все видели, знали, помнили.
Оценили 14 человек
16 кармы