Украина продемонстрировала полное презрение к переговорам с Россией своими подрывами и атаками БПЛА на территории РФ. Киев понимает, что не пойдет на наши условия, а мы — на их. Поэтому переговоры носят косметический характер. Хотя обмен пленными вещь важная и нужная.
Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал руководитель Центрального исполкома "Офицеров России", генерал-майор ФСБ в отставке Александр Михайлов.
Второй раунд переговоров между делегациями России и Украины, который прошел 2 июня в Стамбуле, завершился. Встреча продолжалась около часа и проходила на русском языке.
Ранее, ночью 31 мая, на железнодорожном перегоне Выгоничи-Пильшино на проходящий пассажирский поезд с 388 пассажирами обрушился автомобильный мост, в результате чего погибли 7 человек и более 70 получили ранения. Как выяснилось, несущие конструкции моста были взорваны.
— Александр Михайлович, как так получилось, что наш тыл оказался не готов к таким подрывам и атакам с украинской стороны? Мы все время говорим о провокациях со стороны Киева, тем более сейчас — на фоне переговоров — это ожидаемо. Как мы могли допустить, что взорвали мосты, подвезли туда взрывчатку?
— Тут вопрос не только в спецслужбах, но и в Министерстве внутренних дел (МВД). Ранее, например, объекты Москвы охранялись внутренними войсками, сейчас этого нет. Наша силовая триада — ФСБ, МВД, Росгвардия — находятся, не скажу, что в расслабленном состоянии, но обычно ФСБ работает, когда располагает информацией от противника, а МВД — по факту, то есть, работая на земле, выявляет какие-то предпосылки того, что можно сделать.
Плюс ко всему, мосты, тем более в ночное время, никем не охраняются, поэтому туда можно было привезти все, что угодно [для подрыва].
Поэтому я тут не вижу каких-то особых конспирологических версий. Скорее — такое стечение обстоятельств. Но с этим мириться нельзя. И, хотя мы уже имели дело с другими террористическими актами, видимо, не все делают из этого выводы.
Что касается тыла, то есть наших дальних регионов — там, во-первых, большая степень расслабленности и расстояния колоссальные. Во-вторых, многое из того, что сейчас происходит, связано с ситуацией в МВД.
Напомню, что Владимир Колокольцев неоднократно уже бил тревогу по поводу того, что [в министерстве] фактически работать некому. В субъектах Российской Федерации нехватка участковых достигает 50%, а следователей — 75%. Получается, что их нагрузка ложится на тех сотрудников, кто в строю.
И, несмотря на обращения в Госдуму России со стороны министра внутренних дел, ситуация в этом плане не меняется. А без этого мы ничего не сможем сделать.
Мы прекрасно понимаем, что ФСБ работает, как я сказал, исключительно по информации. Если люди в разработке ведомства, оно пытается выйти на них, хотя это не всегда получается. Поэтому, как говорится, вольные казаки совершают теракты и действуют практически без препятствий. Это первый момент.
Второй момент. Сейчас много идет разговоров: а как завезли [взрывчатку для мостов, БПЛА]. Но сейчас на территории России на Черкизовском рынке можно купить чуть ли не папирусную лодку "Ра". Так что детонаторы и мобильные устройства, с помощь которых можно привести бомбу в действие, есть, по сути, в свободной продаже. И взрывчатку тоже можно достать, или самим изготовить.
Поэтому ситуация если не катастрофическая, то достаточно сложная.
— А как фуры с беспилотниками проникли к нам на территорию, это же не детские машинки?
— Когда я слышу о перехвате определенного количества БПЛА, я задаю всегда резонный вопрос: а они откуда летели? Моя точка зрения, что многие летательные аппараты летят с территории России.
Последние события, связанные с Иркутском, показали, что все можно на нашей территории изготовить, в том числе сделать самостоятельно дрон, обладающий высокой точностью и грузоподъемность.
Кроме того, я много раз говорил, что сегодня участие человека в осуществлении атак с помощью беспилотников практически не требуется. Мои знакомые инженеры, например, с тревогой заявляют, что можно на гараже поставить пять беспилотников, закрыть их пленкой и в нужное время нажать кнопку, находясь где-нибудь в Таиланде. И они полетят.
Полетят эти дроны в разные стороны, а потом соберутся в одну точку. Если для них прописан маршрутизатор, который предполагает лететь не только на большой высоте, но и с учетом складок местности (овраги, русла рек), на этом уровне наше ПВО их взять практически не может.
Именно поэтому мы часто слышим и видим репортажи о том, как беспилотники сбивают простые пацаны — с земли. То есть эти дроны, как правило, идут по руслу реки на небольшой высоте, и ПВО их не видит. Примерно таким образом было организовано нападение на Елабугу: по руслу реки Волги, далее на Каму, и атака на город.
— Вы упомянули о нехватке следователей и участковых по России. Как нам тогда бдительность у граждан пробудить, которые, видимо, не понимают, что идет война?
— Конечно, когда мы с вами говорим о подобной ситуации, мы должны понимать: если сегодня у нашей полиции недостаточно ресурсов и возможностей контролировать инфраструктурные объекты, необходимо привлекать общественность. Нужно с людьми работать, ориентировать их на возможные признаки подготовки к совершению преступления.
А что касается вашего замечания, что люди не понимают, что идет война, так это естественное состояние общества. Мы с вами можем сколько угодно людей пугать, напоминать им, что Россия проводит СВО, но все равно человек живет сиеминутно, своими эмоциями и заботами.Поэтому, безусловно, в обществе есть определенный элемент "расслабухи".
Этому способствует проведение постоянных праздников. Понятно, что люди должны развлекаться — даже в ноябре 1941-го года в Москве работали театры. Но при этом необходимо ориентировать население: перед кем-то ставить четкие задачи и в отдельных случаях вводить формы отчетности.
Обратите внимание, как в Челябинске сдали в аренду ангар, в котором в итоге стали производить дроны. Кто-то задумался, что в этом помещении происходит, что там производят? Собственникам, видимо, было все до лампочки…
— Атаки беспилотников на Россию, подрывы в Брянской и Курской областях, произведенные накануне встречи Украины и РФ в Стамбуле, вряд ли можно назвать случайным совпадением. Как это отражается на переговорном процессе?
— Украина этим самым продемонстрировала, что она не договороспособна. Они показали полное презрение к переговорам с Россией. Им это "до лампочки". Украинцы понимают, что они не пойдут на наши условия, а мы — на их.
Поэтому переговоры носят, я бы сказал, косметический характер. Стороны договорились об очередном обмене пленными и еще о каких-то вещах, которые не связаны с краеугольными вопросами, которые ставят друг перед другом государства.
— А стоит ли нам вообще о чем-то договариваться с Украиной после подрывов, в которых погибли мирные люди, и так далее?
— Если у нас есть возможность, даже не договорившись по всем параметрам, прийти к соглашениям по каким-то локальным вопросам, это уже хорошо. Я считаю, что обмен пленными, в том числе прошедший ранее 1000 на 1000, это важное действие. Мы помогли нашим ребятам вернуться домой.
Насколько я знаю, пленённые нами азовцы*, совершившие преступления, не попали в список ранее произведенного обмена. Поэтому все логично. А к переговорам относиться стоит спокойно. Это не сенсация, а обычная дипломатическая работа, которая позволяет выстраивать систему взаимоотношений, выгодную нам — хотя бы в частичном объеме.
Сейчас на фоне переговоров эти подрывы звучат как угроза: мы будем отвечать на ваши военные успехи подрывами. А во-вторых, это может быть очевидным желанием спровоцировать Россию на резкие ответные действия, которые тоже приведут к срыву переговорного процесса. Об этом в интервью Богдан Безпалько: После подрыва под Брянском Киев ждет ответного удара России, чтобы сорвать переговоры.
* Запрещенная в России террористическая организация
Оценили 8 человек
11 кармы