Приговор к 16 годам, вынесенный сегодня за участие в террористическом сообществе и оправдание терроризма фигуранту с еще советским богатым диссидентским прошлым, иноагенту Александру Скобову, не стоил бы большого внимания, если бы не характернейшие в своем роде давние детали его биографии.
Семидесятые: агитация и листовки с призывом к революции на базе троцкизма пополам с анархизмом увенчались психушкой. Восьмидесятые: один из ближайших подельников Новодворской, реабилитирован как жертва режима, разумеется. Девяностые: работал учителем истории в школе, накатал несколько учебных пособий для старшеклассников - отравляли ими школьников фактически или нет, не знаю, но в наличии библиотек, включая детские, поиском находятся до сих пор. Десятые: укрофилия, "убей колорада", прочее во множестве, накрепко сцепленное с этой базой - но даже это бледнеет перед девяностыми. Когда кадр, которого к детям немыслимо подпускать на пушечный выстрел, активно и направленно формировал, вернее, уродовал самые базовые элементы картины мира сотням человек в моменте и тысячам - за всю педагогическую карьеру.
Процент населения, для которого вся мерзость девяностых остается чем-то вроде идеала, к которому необходимо любой ценой тащить страну, есть и сегодня. Даже за вычетом уехавших этот контингент, пусть и не слишком многочисленный, в целом никуда не делся - кто ограничивается фигой в кармане, кто гадит исподтишка, а кто и открыто. И над вопросом, откуда вот это берется, берется как коллективный носитель идей, один раз страну чуть не прикончивших, долго гадать не приходится: что вложено в голову на втором десятке лет, то с большой вероятностью в ней уже навсегда и останется.
Смердяковых уже состоявшихся, за каким-то возможным редчайшим исключением, не вылечить - их можно только с тем или иным успехом не допускать во власть, в культуру, к детям и вообще всюду, где их проявленные наклонности будут нести вред просто по должности. Вот оборвать на будущее, как можно надежнее, цепочку воспроизводства смердяковых - задача совсем другого масштаба, стратегическая, к предыдущей далеко не сводящаяся. Обществом она сознается с той же ясностью, что и государством, что позволяет надеяться, что за поколение, которому сейчас пятнадцать, десять и меньше, когда оно дорастет до взрослой жизни, краснеть в целом не придется.
Оценили 6 человек
7 кармы