О «летней войне» на армяно-азербайджанской границе (взгляд из Еревана)

К концу минувшей недели подошел к промежуточному завершению пограничный инцидент на северо-восточном участке границе Армении с Азербайджаном. Поговорим о его подоплёке, отличительных особенностях, внешнем бэкграунде и сделаем некоторые прогнозы.

Прежде всего, отметим, что согласно советским административным картам, оказавшаяся в эпицентре столкновений холм, или высота (в армянских военных сводках – «Бесстрашный», в азербайджанских – «Гарадаш») принадлежала Армянской ССР, правопреемницей которой является Республика Армения. Данное обстоятельство косвенно подтвердил и президент Ильхам Алиев, заявив, что «…армянским солдатам ни на сантиметр не удалось проникнуть на азербайджанскую землю». Никакая делимитация и демаркация границ между соседними странами после распада СССР в условиях разраставшегося военного конфликта, разумеется, не проводилась. Даже при гипотетическом отсутствии «сердцевины» конфликта – Нагорного Карабаха, уже одно это могло спровоцировать конфликт. К слову, процессы делимитации и демаркации границ не завершены между Грузией и Арменией, а также между Азербайджаном и Грузией. Исходя из вышеизложенного, нельзя исключить высказываемой некоторыми экспертами версии спонтанного начала инцидента, хотя в его начале стороны обвиняют друг друга.

Ретроспективно выделим несколько немаловажных моментов. Так, после «четырёхдневной войны» в апреле 2016 года между президентами И. Алиевым и С. Саргсяном при содействии посредников (госсекретарь США Джон Керри, главы МИД России и Франции Сергей Лавров и Жан-Марк Эйро), сначала в Вене, а затем в Санкт-Петербурге (при посредничестве президента России Владимира Путина) были достигнуты договоренности об увеличении числа наблюдателей ОБСЕ до 60 (то есть в 10 раз) по всей линии соприкосновения сторон в Нагорном Карабахе и на армяно-азербайджанской границе. Кроме того, были приняты предварительные решения о размещении и использовании на этих же линиях технических средств, для контроля над ситуацией и нарушениями сторонами режима прекращения огня. Впоследствии Баку отказался от имплементации данных договоренностей.

Далее, посол Азербайджана в Москве Полад Бюльбюль оглы в своём интервью радиостанции «Говорит Москва» достаточно четко заявил: «…Дело не в том, кто первый начал, кто второй ответил, это всё детали, которые не имеют значения. Вопрос – почему это возникает? Потому, что оккупированы территории Азербайджана». Акцентируем: если верить дипломату с 15-летним стажем, вопрос о том, «кто первый начал» значения не имеет. Однако, если инцидент действительно был начат Ереваном, то тогда получается, что политика отказа Баку от выполнения Венских и Санкт-Петербургских договоренностей четырёхлетней давности – провалилась. Ведь неясно, чем может подкрепить свои утверждения об «армянской агрессии» официальный Баку в отсутствие подтверждения со стороны международных наблюдателей и объективных данных технического контроля.

Следует также учесть еще одно обстоятельство. 4 июня 2015 года в Баку по инициативе властей страны был закрыт офис ОБСЕ, а в 2017 году был закрыт офис ОБСЕ в Ереване (Баку заблокировал соответствующую статью в бюджете организации). При этом армянская сторона была заинтересована в присутствии офиса на своей территории, полагая, что ОБСЕ делает в Армении полезную работу. Таким образом, организация, под эгидой которой ведутся переговоры по мирному урегулированию нагорно-карабахского конфликта, оказалась непредставленной во всем регионе. И это несмотря на сохраняющиеся возможности посольств России, США и Франции беспрепятственно получать информацию. Как представляется, отсутствие офисов ОБСЕ в определённой мере снижает оперативность реагирования организации на возникающие инциденты.

Не следует забывать также о своеобразном политико-информационном прологе июльского обострения на границе Товуза и Тавуша. В частности, 21 июня министр обороны Азербайджана генерал-полковник Закир Гасанов заявил в эфире русскоязычного канала CBC, что одной из главных причин относительного спокойствия на линии соприкосновения за последние два года являются поставленные Армении американские оборонные технологии. Речь идет о видеокамерах и тепловизорах, массово закупленных на средства армянской общины США. По оценке же армянской стороны, камеры являются прекрасным механизмом для расследования фактов нарушений режима перемирия. Этого механизма сейчас не хватает как на армяно-азербайджанской границе, так и на линии соприкосновения сторон в Нагорном Карабахе. 2 июля тот же Гасанов заявил: «У нас есть все возможности для разгрома противника, и они хорошо знают это». А уже 6 июля президент Ильхам Алиев в интервью Азербайджанскому телевидению, Общественному телевидению и телевидению «Хазар», в частности, констатировал: «сегодня переговорный процесс практически не идёт». «Мы хотим вести переговоры по существу, не меняя формата переговоров и не дополняя имеющийся на столе предмет переговоров. В этом случае мы, конечно, будем участвовать в переговорах. В противном случае не будет никакой необходимости в проведении бессмысленных переговоров», – добавил он.

Массовый митинг в Баку

Таким образом, при отсутствии механизмов контроля за соблюдением режима прекращения огня и расследования инцидентов, недовольства ходом переговоров и уверенности в своей военной мощи, Баку достаточно было спонтанного эпизода, чтобы задействовать на практике сказанное послом в Москве. В то же время, весьма вероятно, что события на границе Армении и Азербайджана были спровоцированы извне, а точнее – со стороны Турции.

Регион Южного Кавказа и как часть его – нагорно-карабахский конфликт (в том числе армяно-азербайджанская граница), являются «мягким подбрюшьем» России. Отношения между Россией и Турцией достаточно сложные: в одних местах они одновременно взаимодействуют и противостоят друг другу (Сирия), а в других подспудно противостоят (Ливия). Для торгов с Москвой по Сирии, Ливии и пр., эскалация в зоне нагорно-карабахского конфликта, либо же на границе двух закавказских государств – просто идеальный вариант. Для России, втянутой в различные проблемные зоны и противостояния (Украина, Сирия, экономические санкции, иные проявления враждебности со стороны Запада и т.д.) и для её внешней политики, подобный сценарий, мягко говоря, крайне нежелателен.

Продвигая форматы трёхстороннего углублённого взаимодействия с Баку и Тбилиси, турецкое руководство прилагает усилия для расширения своего присутствия в регионе бывшего советского Закавказья (негласное военное присутствие уже достаточно сильно ощущается в Нахиджеванской автономии). Именно с этой целью из Баку раздаются (уже опровергнутые Ереваном) заявления об угрозе со стороны Армении трансграничным энергетическим коммуникациям. Сценарная модель с вовлечением турецких вооружённых формирований в охране упомянутых нефте- и газопроводов неоднократно разыгрывалась в ходе трехсторонних военных учений с участием подразделений Азербайджана, Грузии и Турции.

Военная компонента турецкого военного присутствия призвана усилить влияние наследников «Блистательной Порты» в регионе и, соответственно – минимизировать российское. Экономическое влияние Турции уже сейчас достаточно ощутимо в Грузии (прежде всего в Аджарии) и Азербайджане (в ненефтяном секторе экономики и Нахиджеване). Всё это полностью укладывается в политическую концепцию неоосманизма, продвигаемую президентом Эрдоганом. 24 июля, в символическую годовщину подписания Лозаннского договора 1923 года, призывы к пересмотру которого раздаются в Турции всё чаще, он планирует совершить первый намаз в превращённом из музея в мечеть соборе Святой Софии в Стамбуле.

В пользу версии о том, что, как и в апреле 2016 года, именно Анкара подтолкнула Баку на локальный пограничный инцидент с применением тяжелого оружия, свидетельствуют многие заявления турецких официальных лиц. Так, непосредственно после начала боестолкновений министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу пригрозил Армении и однозначно поддержал Азербайджан. При этом он как-то позабыл о членстве своей страны в Минской группы ОБСЕ: иными словами, входя формально в группу посредников, Турция не должна бы выступать на одной из сторон конфликта. В свою очередь, глава российского внешнеполитического ведомства Сергей Лавров призвал страны Минской группы ОБСЕ «избегать заявлений, провоцирующих дополнительный рост напряженности между Арменией и Азербайджаном». 13 июля состоялись телефонные разговоры Лаврова с министрами иностранных дел Армении и Азербайджана Зограбом Мнацаканяном и Эльмаром Мамедъяровым, в ходе которых обсуждалось обострение ситуации на армяно-азербайджанской границе. «С российской стороны также отмечена важность того, чтобы все члены Минской группы проявляли ответственный подход в оценках складывающейся ситуации и избегали заявлений и действий, которые могут спровоцировать дополнительный рост напряженности», – подчёркивается в сообщении МИД России. Тем самым, фактически С. Лавров призвал Турцию к большей сбалансированности в подходах.

Далее, о готовности Турции и её армии полностью поддерживать Азербайджан в боях с Арменией, заявил в ходе встречи с представительной военной делегацией из Баку министр национальной обороны Хулуси Акар. Случайно или нет, но его угрозы совпали с внезапной проверкой боеготовности войск и флотов, предпринятой по поручению Президента России Владимира Путина. «Учебная тревога» затронула, в частности, войска Южного военного округа (в зону ответственности которого входит Армения), а также Черноморского флота и Каспийской флотилии. Цель мероприятий – оценка уровня подготовки армии, а также для решения о допуске объединений и воинских частей к запланированных на сентябрь учений «Кавказ-2020». Одновременно, министр обороны России Сергей Шойгу поговорил по телефону с азербайджанским коллегой З. Гасановым, успокоив того и дав ясно понять, что учения не направлены против его страны.

После этого на армяно-азербайджанской границе установилось относительное затишье, в значительной степени обусловленное и политико-дипломатическими мерами, которые, несмотря на эпидемию COVID-19 оказались достаточно последовательными. Заявления о необходимости деэскалации сделали не только страны посредники Минской группы ОБСЕ (Россия, США и Франция), но и практические все крупные державы и международные институты, членами которых являются Армения и Азербайджан.

Рассматривая собственно военную компоненту событий, выделим следующее.

Во-первых, в отличие от апрельской войны 2016 года в Карабахе, столкновения на границе отличались крайне ограниченным применением бронетехники (прежде всего из-за рельефа местности и насыщенности противотанковыми средствами подразделений обеих сторон) и локальностью «контактных» боёв вокруг вышеупомянутой высоты на стыке Тавушского марза Армении и Товузского района Азербайджана.

Во-вторых, теперь уже обе стороны активно использовали беспилотные летательные аппараты (БПЛА): ударные, разведывательные, корректирующие огонь артиллерии. И если применение Азербайджаном израильских устройств неожиданностью не стало, и противостоящая сторона к этому готовилась, то работа уже армянских БПЛА собственного производства, в том числе ударных, стала для противника полной неожиданностью. Немалое внимание привлекло поражение дорогостоящего БПЛА израильского производства Elbit Hermes 900 зенитно-ракетным комплексом «ОСА-АК» армянской модернизации. Скорее всего, речь идёт о первом подтверждённом сообщении об уничтожении БПЛА такого уровня за всё время его боевого применения в ряде стран и конфликтов. Кроме того, армянской стороне с помощью системы РЭБ «Автобаза-М» российского производства удалось посадить на армянской территории ударный БПЛА противника Sky Striker производства той же израильской компании Elbit Systems.

В-третьих, как и ранее, обе стороны активно использовали киберподразделения для нанесения ударов по информационным системам противника (национальные сегменты социальных сетей, интернет-представительства органов государственной власти, хакерские сообщества и т.д.).

Судя по ходу боевых действий, в Баку не ожидали столь жёсткого ответа армянской армии, что в ряде эпизодов приводило к принятию спонтанных и плохо просчитанных решений. В частности, речь идет об атаке элитного подразделения азербайджанской армии «Яшма» на вышеупомянутую высоту «Бесстрашная» в ночь с 15 по 16 июля. Понеся в двух ночных атаках на подготовленные армянские позиции значительные потери, указанное подразделение, первоклассно обученное и экипированное, не смогло выполнить поставленной задачи.

В заключение отметим, что в Армении выучили уроки апрельской эскалации 2016 года, в чём заслуга не только начальника Генерального Штаба ВС Вооружённых Сил республики генерал-лейтенанта Оника Гаспаряна, но и его предшественников на этом посту. В то же время, «головокружение» от локальных успехов было бы наиболее опасным – как у военных, так и у политиков. Ведь имеются достаточные основания полагать, что затишье на северо-восточном участке армяно-азербайджанской границы носит сугубо временный характер. Угрозы нанесения ракетных ударов по Армянской АЭС со стороны официальных лиц в Баку вовсе не стоить игнорировать, равно как и дальнейшую активизацию Турции на южно-кавказском театре военных действий. Почти наверняка, скорее рано, чем поздно, мы увидим в деле и ударные турецкие БПЛА Bayraktar TB2 и прилагающихся к ним военных инструкторов. Весьма высока также вероятность появления в Азербайджане радикальных исламских боевиков оккупированной турками части Сирии, как бы ни силились это отрицать ангажированные комментаторы и политики. О функционировании соответствующих вербовочных пунктов, ранее уже задействованных для переброски террористов в Ливию, сообщил 19 июля со ссылкой на курдские источники (есть и другие – прим. ред.) директор Института востоковедения НАН, академик Рубен Сафрастян.

В свою очередь, Ереван, почти наверняка, будет продолжать углублять военное сотрудничество и взаимодействие с Россией на всех уровнях, одновременно задействовав свое неконвенциональное оружие в лице лоббистов в Конгрессе США. Не исключено также укрепление политико-дипломатического диалога с рядом арабских стран, противостоящих экспансионистским устремлениям турок в Северной Африке и Восточном Средиземноморье.

Давид Петросян, независимый журналист

Vpoanalytics.com