В глобальной системе международных отношений находящемуся на стыке Европы и Азии южнокавказскому региону отведена очень важная посредническая роль. Уникальное географическое положение Южного Кавказа позволяет успешно реализовывать разнонаправленные инфраструктурные проекты как по линии Запад-Восток (Европа-Восточная Азия), так и Север-Юг (Европа-Ближний Восток-Южная Азия). После распада СССР за контроль над политическими процессами на Южном Кавказе развернулась интенсивная конкурентная борьба между классическими региональными игроками, Россией, Турцией, Ираном, и относительно новыми для региона акторами, США и странами Европы. Каждый из них предложил собственные военно-политические, экономические и идеологические модели развития региона, которые в своем многообразии и взаимодействии сформировали уникальную систему международной безопасности.
Несомненно, узловым элементом региональной безопасности, определяющим развитие и динамику международных отношений на Южном Кавказе, является армяно-азербайджанское противостояние за Нагорный Карабах. Начавшись в 1988 г. как внутренний, межреспубликанский конфликт СССР, после распада Советского Союза он перешел в ранг межгосударственного. С 1992 по 1994 гг. в Нагорном Карабахе велись военные действия, которые привели к гибели от 17 до 30 тыс. человек с обеих сторон и сделали беженцами более миллиона армян и азербайджанцев[1]. Карабахская война закончилась подписанием 12 мая 1994 г. Соглашения о бессрочном прекращении огня (Бишкекский протокол). Фактически контроль над Нагорным Карабахом и семи прилежащими азербайджанскими районами остался за Арменией. Однако Азербайджан не принял подобный итог, поэтому, даже несмотря на то, что противостояние между ними перешло из военной плоскости в дипломатическую, менее острым оно от этого не стало.
С момента образования независимых Армении и Азербайджана, а, следовательно, перемещения отношений между ними в международную среду, была предпринята масса попыток дипломатического посредничества с целью урегулирования карабахского конфликта. Наиболее эффективные и успешные инициативы были предприняты на региональном уровне. Одним из первых свои посреднические услуги Армении и Азербайджану предложил Иран. С февраля по май 1992 г. Тегеран организовал две встречи между представителями азербайджанского и армянского истеблишмента. И хотя его дипломатические инициативы в целом имели низкую результативность, Иран все равно играл важную роль при формировании карабахского кластера кавказской системы безопасности, во-первых, представляя данную проблему в исламском мире через Организацию исламской конференции, во-вторых, последовательно отстаивая принцип невмешательства внешних сил в урегулирование конфликта[2].
Бесспорно, ключевая роль в урегулировании армяно-азербайджанского конфликта принадлежит России. Дипломатические усилия Москвы одновременно сосредоточены по нескольким важным направлениям. Во-первых, выступая в качестве прямого посредника между Арменией и Азербайджаном, Москва следит за тем, чтобы конфликт между Арменией и Азербайджаном оставался в рамках дипломатического процесса и не перешел в стадию военного противостояния. Именно при российском посредничестве в 1994 г. между Азербайджаном и Арменией было заключено соглашение о прекращении огня, а после проведен не один десяток дипломатических встреч и конференций. Кроме того, все эти годы РФ следит за тем, чтобы между Арменией и Азербайджаном сохранялся военный паритет.
Во-вторых, Россия активно участвует в глобальном дипломатическом процессе, который прежде всего ассоциируется с деятельностью Минской группы ОБСЕ. С начала ее деятельности в 1992 г. было сформулировано и предложено конфликтующим сторонам несколько разных вариантов решения карабахского конфликта. После пятнадцатилетней упорной дипломатической работы и консультацией с правительствами Армении и Азербайджана, наконец, были найдены основные международные принципы урегулирования карабахского конфликта, так называемые Мадридские принципы, которые изложены в заявлении глав государств-сопредседателей Минской группы ОБСЕ 2009 г.[3] После еще нескольких лет переговоров, в которых опять-таки важную роль сыграла Россия[4], Армения и Азербайджан с некоторыми оговорками приняли Мадридские принципы как базовый документ дипломатического урегулирования карабахского конфликта.
Еще одним важным компонентом кавказской системы безопасности является влияние нерегиональных игроков. Как уже было отмечено выше, после распада СССР страны Европы и, в особенности, США активно занялись продвижением своих интересов на Южном Кавказе. Ключевое значение в их стратегии придавалось Азербайджану. В начале Баку стал для западных стран важнейшим партнером в энергетической сфере. В 1994 г. между Государственной нефтяной компанией Азербайджана и международным консорциумом, включающим крупнейшие западные нефтяных корпорации (Бритиш Петролеум, Амоко, Макдермот, Эксон, Статойл и т.д.), был заключен контракт на разработку крупнейшего каспийского месторождения Азери-Чираг-Гюнешели, который вошел в историю как «Контракт века». Кроме того, в рамках глобальной программы диверсификации нефтяных поставок, которую активно продвигали США, через территорию Азербайджана было построено два стратегически важных трубопровода Баку-Супса (1997 г.) и Баку-Тбилиси-Джейхан (2006 г.).
Отношения между Азербайджаном и Западом постепенно развивались, в них появлялись новые направления сотрудничества. Со временем Азербайджан стал рассматриваться не только как крупнейший энергетический, но и военно-политический партнер США и Европы на Южном Кавказе. Еще в 1994 г. Баку присоединился к программе НАТО «Партнерство ради мира», при поддержке Турции начал переход на военные стандарты Североатлантического альянса, оказывал ему разведывательную и логистическую поддержку во время операций в Афганистане (2001 г.) и Ираке (2003 г.). В период наибольшего обострения отношений между Ираном и США в 2012 г., территория Азербайджана вовсе называлась одним из наиболее вероятных плацдармов для проведения бомбардировок иранских ядерных объектов.
По этим причинам при урегулировании карабахского конфликта западные партнеры Азербайджана не столько стремились найти обоюдное решение проблемы, сколько укрепляли позиции собственного стратегического партнера. Приток же в Азербайджан оружия и западных специалистов, регулярные военные консультации и переговоры о вероятном размещении на Апшеронском полуострове военных баз НАТО добавляли напряженности в армяно-азербайджанские отношения. Россия, как прямой посредник в карабахском конфликте и гарант региональной стабильности в рамках Минской группы ОБСЕ, не могла остаться в стороне и по ряду вопросов последовательно поддерживала и помогала Армении.
Однако современная ситуация в зоне карабахского конфликта сильно изменилась. В начале апреля 2016 г. между Арменией и Азербайджаном произошло крупнейшее после подписания в 1994 г. Бишкекского протокола военное столкновение, которое известно, как «четырёхдневная» или «апрельская война»[5]. Новая военная эскалация между Арменией и Азербайджаном прежде всего продемонстрировала неэффективность сложившейся на Южном Кавказе системы безопасности, которая оказалась не в состоянии обеспечить стабильность региона. На первый взгляд может показаться, что причина этого заключается в обострении отношений между Россией, союзника Армении, и западных стран, долгие годы выступавших в качестве гаранта позиций Азербайджана. Однако в действительности это не так. Система безопасности на Южном Кавказе перестала быть эффективной постольку, поскольку один из ее ключевых элементов, а именно евроатлантическая линия поддержки Азербайджана, сильно деградировала.
Проблемы в отношениях между Азербайджаном и его западными партнерами начались еще в начале 2010-х гг., когда вместе с падением уровня углеводородной добычи в азербайджанском секторе Каспия был окончательно развеян миф о колоссальном нефтегазоносном потенциале каспийского региона[6]. Государственная нефтяная компания Азербайджана предприняла значительные усилия для поддержания высокого уровня добычи и сохранения рентабельности трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан. Однако по азербайджанскому нефтяному сектору был нанесен второй мощнейший удар – стремительное падение нефтяных цен в 2014 г. сделало дорогостоящую глубоководную нефтедобычу на Каспии фактически нерентабельной[7]. Кроме всего прочего прорыв в переговорах между шестеркой посредников и Ираном в 2013 г. и начало поэтапного снятия с него санкций, вернуло на мировые энергетические рынки крупнейшего игрока, который и с точки зрения географии и с точки зрения торговых интересов является прямым конкурентом Азербайджана.
Снятие напряженности в отношениях между Ираном и США, а также сворачивание операций в Ираке и Афганистане, фактически сделало невостребованными военно-политические услуги Азербайджана. Впервые в отношениях между Азербайджаном и США начались серьезные проблемы. Ранее спокойно относившийся к нарушениям прав человека в Азербайджане, Вашингтон начал активно критиковать азербайджанскую политическую систему, отсутствие в стране демократических институтов, свободы слова и ущемление прав оппозиции. Если вчера азербайджанские и американские специалисты обсуждали перспективы военного сотрудничества, то сегодня посол США в Азербайджане Р. Морнигстар начал рассуждать о перспективах «азербайджанского майдана»[8].
Утратив интерес к Азербайджану как ключевому энергетическому и военно-политическому союзнику на Южном Кавказе, США заметно сократили свое присутствие в регионе. Отчасти это вписывалось во внешнеполитическую доктрину мягкой силы Б. Обамы, который значительно сузил сферу внешнеполитических интересов США и серьезно раскритиковал империалистическую политику своего предшественника. Даже в период апрельской войны США продемонстрировали низкую заинтересованность в региональных процессах, предоставив России правом самостоятельно заниматься урегулированием конфликта[9]. Республиканцы неоднократно подвергали Б. Обаму жесткой критике за слабую политику на Южном Кавказе (да и в мире, в целом), однако даже после перехода основных рычагов власти в стране к ним предпосылок для возобновления стратегических отношений с Азербайджаном и активизации политики в регионе не появлялось. Кроме того, проанализировав первые внешнеполитические акции Д. Трампа, можно заключить, что Азербайджан в рамках его внешнеполитической доктрины окажется среди второстепенных партнеров США.
Описанные события как нельзя ярче указывают на то, что существовавшая с 1994 г. система безопасности на Южном Кавказе, базирующаяся на военном и дипломатическом паритете Армении и Азербайджана, фактически себя изжила. Ни у Азербайджана, который переживает мощнейший структурный экономический кризис, ни у его союзников нет желания и возможности продолжать конфронтационную линию. Главной же региональной силой, по крайней мере на данный момент, становится Россия, которая в последние годы заметно увеличила свое влияние даже на Азербайджан и, в частности, потеснила на азербайджанском рынке вооружений Турцию, Израиль и США.
В контексте ослабления роли США и стран Европы на Южном Кавказе у России есть возможность не только укрепить собственные региональные позиции, но и предложить новый, эффективный проект урегулирования карабахского конфликта. Для этого у нее имеется целый ряд существенных факторов. Во-первых, впервые в истории дипломатического урегулирования для этого появились прочные экономические основания. В связи с кризисом нефтяной отрасли экономический потенциал Азербайджана значительно сократился. Баку активно ищет пути изменения структуры азербайджанской экономики, в особенности, реализации транзитного потенциала страны. В то же время Россия и присоединившаяся к ней Армения активно продвигают проект евразийской интеграции, одним из ключевых идей которого и является реализация инфраструктурного потенциала региона.
Во-вторых, структура военных поставок в регион, в особенности российского оружия, существенно изменили военную доктрину Армении и Азербайджана. От идеи накопления тактического вооружения и Ереван, и Баку пришли к пониманию необходимости пополнения своих стратегических арсеналов. Появление на вооружении Азербайджана систем ЗРК С-300[10] и ОТРК Гром-2 и Армении ЗРК С-400 и ОТРК Искандер-М, фактически баллистических ракет и средств защиты естественным образом способствуют переходу от стратегии наступательной войны, к стратегии сдерживания, что является стабилизирующим фактором в конфликтах[11].
Наконец, в-третьих, Россия обладает достаточным дипломатическим ресурсом для того, чтобы сформировать и предложить Баку и Еревану креативное, консенсусное решение проблемы, которое с одной стороны будет учитывать новейшие реалии внутриполитической и внешнеполитической жизни Азербайджана и Армении, с другой соответствовать уже выработанным международным принципам в рамках деятельности ОБСЕ.
Разумеется, на данный момент существуют лишь общие контуры новой системы безопасности на Южном Кавказе с центральной ролью в ней России. Безусловно США и европейские страны, потратившие массу усилий для продвижения своих интересов на Южном Кавказе, так просто не отступят от своих позиций. Сохраняться и продолжат развиваться отношения Азербайджана с Соединенными Штатами, если не напрямую, то через Израиль, который в отличие от США и Европы, по-прежнему высоко заинтересован как в азербайджанских энергоресурсах, так и в военно-политических связях с Баку. Вместе с тем очевидно, что конкуренция в новой системе безопасности будет происходить не столько в военно-стратегической, сколько в экономической сфере, и у России, придающей в последние годы проблемам интеграции особое внимание, есть неплохие шансы существенно сместить баланс сил на Кавказе в свою сторону.
Иван Сидоров, кандидат исторических наук
"Военно-политическая аналитика"
[1] Маркедонов С. Турбулентная Евразия. Межэтнические гражданские конфликты, ксенофобия в новых независимых государствах постсоветского пространства. М.: Academia, 2010. С. 66.
[2] Vaezy M. Karabakh’s Crisis : Iran’s Mediation and the Aftermath // Center for strategic research. [Electronic resource]. December, 2008. URL: http://www.csr.ir/departments.aspx?lng=en&abtid=07& &depid=74&semid=1387
[3] Statement by the OSCE Minsk Group Co-Chair countries, L’Aquila, July 10, 2009 // OSCE Official Web Site. URL: http://www.osce.org/mg/51152
[4] Декларация Азербайджанской Республики, Республики Армения и Российской Федерации от 2 ноября 2008 года // Официальный сайт президента РФ. URL: http://kremlin.ru/supplement/23
[5] Garibov A. A Year After The “Four-Day War”, Guns Continue to Speak Louder than Diplomats in Nagorno-Karabakh // The Central Asia-Caucasus Analyst. April 21, 2017. URL: http://www.cacianalyst.org/publications/analytical-articles/item/13439-a-year-after-the-%E2%80%9Cfour-day-war%E2%80%9D-guns-continue-to-speak-louder-than-diplomats-in-nagorno-karabakh.html
[6] Рустамова Э. Дальнейшее падение добычи нефти в Азербайджане неизбежно? // Эхо. 15.06.2016. URL: http://www.echo.az/article.php?aid=102012
[7] Зотин А. Богатое нефтяное прошлое // КоммерсантЪ. 11.03.2017. URL: http://www.kommersant.ru/doc/3229878
[8] De Waal. T. An Azerbaijan-American Puzzle // Carnegie Moscow Center. June 11, 2014. URL: http://carnegie.ru/commentary/?fa=55891
[9] Cohen A. U.S. Leadership Amiss in Resolving the Armenia-Azerbaijan Clash over Nagorno-Karabakh // Huffington Post. URL: http://www.huffingtonpost.com/dr-ariel-cohen-/us-leadership-amiss-in-re_b_9671242.html
[10] По импорту оружия Азербайджан второй в Европе // Радио Свобода. 18.03.2014. URL: https://www.radioazadlyg.org/a/25301454.html
[11] Green L. Nuclear trouble in Azerbaijan // The Washington Times. April 17, 2017. URL: http://www.washingtontimes.com/news/2017/apr/17/nuclear-turmoil-possible-in-caucuses/
Оценили 6 человек
7 кармы