Желание новогоднее ...

– Безалаберная ты! – говорила баба Шура.

"Дура" – переводила про себя Галинка.

Именно это и хотела сказать баба Шура. Да-да, такой дуры ещё поискать.

История это началась задолго до Нового года. Впрочем, и Новый год стал лишь ее началом.

Можно верить и не верить в чудеса. Можно улыбаться, загадывая желание, и думать, что все это игры детские, и нашим желаниям никогда не суждено сбыться. Можно верить, а потом просто забывать проконтролировать – сбылись или нет...

Галина предпочитала второй вариант. Она вообще многое забывала контролировать. Но это касалось только ее личной жизни, в остальном же была она вполне ответственна.

В путейной куртке и валенках стояла она на веранде будки переезда, полуповернувшись к проходящему поезду, как положено по инструкции. Снег кружил, мел метелицей из-под колес поездов и стоял туманной зыбкой в красных уходящих огнях.

Галя вернулась в будку, переговорила с дежурной, стянула валенки и плюхнулась на маленький жёсткий диванчик, заворачивая ноги пледом. Тут было пасмурно и пусто. Вспоминала Галя прошлый Новый год...

Ещё год назад работала она совсем в другом городе на частной швейной фабрике, и путем сдельной работы зарабатывала вполне себе прилично. Всего два года там проработала – пошла, как только нашлось для Антошки место в детском саду.

И тут... Тут грянул развод. Как она не заметила, что у Толика есть другая?

Потом анализировала... Замечала она. Ох, замечала. Просто верить не хотела, безалаберно махала рукой. Не может такого быть! Не может! А возможно мешал страх – что делать, если это правда, она не знала, вот и гнала от себя неприятные мысли.

А безалаберность эта подстерегала, потирала руки и вылезла, наконец, в безвыходную ситуацию. Права баба Шура – безалаберная она.

Дом, в котором жили они с мужем, принадлежал его бабушке.

Мама Гали давно нашла себе мужчину, продала их квартиру, разделив деньги на три части: себе, Гале и Мише, Галиному брату. На эти деньги Толик купил подержанный автомобиль. Но через год, на этом автомобиле, попал в аварию. Пришлось поврежденную машину продать, чтоб выплатить ущерб второму пострадавшему.

В общем, уходить из дома мужа Галине было некуда. Поначалу ушел Толик. Его родители и бабушка встали на сторону Гали, запретили ему гнать жену с ребенком из дома до поры до времени. Мол, пусть найдет жилье...

А где она его найдет? Зарплата маленькая, алименты ещё не оформила... Забегая вперёд, надо сказать, что алименты Галя оформила лишь следующим летом, когда окончательно убедилась, что регулярной поддержки от Толика не будет.

Свекровь даже предлагала отдать им Антошку на воспитание. Дескать, жить тебе негде, поедешь к бабке, а там глухая деревня. Ну, или будешь с ребенком по углам мыкаться...

И тут... совершенно случайно ее приятельница с работы, знавшая о проблеме, наткнулась на объявление.

"Ищите работу. Российские железные дороги ждут вас!"

А внизу приписка – жилье предоставляется.

И уже на следующий день Галина была на железнодорожном вокзале Воронежа в отделе кадров.

– Так, ну... Техникум у Вас есть. Но для допуска необходимо пройти курс "Дежурный по переезду". Готовы? И справку медицинскую, и...

– Скажите, а жилье предоставляется?

– Не везде. Жилье предоставляется на дальних переездах, мелких станциях. Но все хотят в конкретное место, и ближе к городам ...

– Мне все равно куда, только с жильем.

– Жилье у нас служебное, временное... Ну, и комфорта особого нет. Домики при путях. Знаете?

– Конечно. Я согласна...

– Да погодите Вы. Сначала курсы. Телефон давайте...

Видно, женщина эта из отдела кадров прониклась к Гале, она начала ей звонить, советовать места получше, чтоб жилье, чтоб детсад... Хотя, особого выбора и не было.

А Галина никак не могла поверить, что это происходит с ней, что надо бросать любимый дом, мебель, вещи, и отправляться Бог знает куда.

Да и с чего начать? Она начала со сбора одежды сына. С Толиком они не разговаривали, поссорились из-за денег, поэтому позвонила Галя свекрови.

– Валентина Ивановна, я дом на днях освобождаю.

– Нашла жилье?

– Да. И работу, и жилье.

– Куда едешь?

– Неважно.

– Как это неважно? А Антошка что? Разве нам не внук? Мы имеем на него все права! – вспылила свекровь, но потом, видимо, пожалела, – Галя, ты ж такая...такая... , – наверное, свекровь хотела сказать про Галину безалаберность, – Знаешь, я с Колей поговорю. Погоди сама переезжать.

И вскоре отзвонился свекр – он нашел УАЗ – буханку, обещал помочь с переездом. Галя, конечно, понимала, что хотят они знать, где будет жить внук. Ну и пусть. Она взбодрилась – теперь можно было собрать гораздо больше вещей. Например, взять маленький, раскладной вперёд диванчик.

Вошло в машину все, что она хотела. Свекр приболел, но прислал машину с водителем Василием, мужчиной лет пятидесяти, который и помог с погрузкой. Подошёл ещё сосед. Да и жена его Ирина, с которой дружила Галя, помогала тоже. Ира периодически пускала слезу. А Галя была рада, что хоть кто-то тут по ней плачет.

Ехали долго, почти четыре часа. Антошка полдороги проспал. Прибыли по адресу. Но оказались в задах огорода. Галя, оставив Антона на Василия, побежала искать дом.

Дома тут были разные, и каменные, и глиняные. Стояли они вдоль железнодорожных путей, по которым бесконечно неслись поезда. Она набрала номер соседки, у которой предстояло забрать ключ.

– Бордовая курточка у тебя что ли?

– Да, бордовая.

– Так оглянись.

В огороде кирпичного дома стояла немолодая женщина. Она и подсказала, как сюда подъехать машине, но сперва повела к дому.

– А ты видела домишко-то?

– Нет ещё.

– Так вот, – махнула соседка рукой.

Если б она не показала Гале этот дом, она б приняла его за летнюю кухню, сарай, глинобитную кладовку... За что угодно, но только не за дом.

Они разогнули железную проволоку, прикрывающую сетчатую калитку, зашли во дворик.

Это была мазанка, заросшая каким-то декоративным кустарником, когда-то белёная, но сейчас посеревшая от времени, с маленькими окошками и кривым крылечком. Дворик перед домом в три шага, но, правда, за домом приличный огород, заросший с одной стороны.

– Мы тут картошку сажали. Чё земле-то пропадать, а то б вообще заросла, – пояснила Надежда, так звали соседку.

Открыли дверь. Надежда по-хозяйски подняла упавшую старую табуретку.

– Принимай хозяйство.

Хозяйство состояло из старого ободранного стола на круглых ножках, заляпанной электроплитки на тумбочке, железной кровати с сеткой и ... велосипеда, который лежал на боку и занимал треть малюсенькой комнаты.

– Я велосипед сюда затащила, а то упрут. Он поломанный, но муж мой сказал, сделать можно.

Галина шла к уазу, утирая на ходу слезы, чтоб их не увидели Антошка и Василий.

Разгрузились. Василий в последний раз окинул взглядом убогую мазанку, вздохнул и уехал. А вот Антошке тут понравилось. Он лазал по коробкам, мешая Галине разбирать вещи, исследовал дворик и огород, валялся на диване.

Электроплитку использовать было страшно. Вода из-под крана текла жёлтая. Галина радовалась, что взяла посуду, но решила, что плитку мыть не станет, купит новую.

И направились они с Антошкой в магазин. Так началась их жизнь здесь. Воду для готовки брали на колодце. Антошку, по справке с железной дороги, взяли в садик ближайшего села. Сергей, сосед, муж Нади, помог с велосипедом, и теперь в детсад Галя возила Антошку на нем – на специальном сиденье, прикреплённом к раме. Только вот что делать зимой?

Но до зимы ещё было время. Галя просыпалась от грохота поездов, а потом лежала и смотрела в маленькое оконце на заросли кустов.

Она вышла на работу, на переезд. Туда она тоже ездила на велосипеде. Надежда работала дежурной по станции, ее муж – дорожным мастером. Их дежурства совпадали редко, и теперь на ночь оставался Антошка у них.

Постепенно Галя наводила порядок в домишке. Оказалось, чердак тут завален хламьем. Нашлись и железнодорожный старый бушлат, и валенки, и какие-то старые выделанные овчины. А ещё сундук с книгами.

Перебирая и листая старые книги, обнаружила Галя в одной из них жесткие корочки с буквами старинного тиснения и изображением креста. Это был молитвенник. Галя никогда не была верующей, но сейчас стряхнула с него пыль и прижала к груди. Она осталась совсем одна в своей беде, и сейчас вдруг захотелось помолиться.

С первой зарплаты Галя купила шкаф. Пугали ее зимние холода, пугала сама жизнь, такая неопределенная теперь... Может все же нужно было поехать к бабуле в деревню? Но там совсем нет работы. Ездить, бросая Антошку на бабушку – не выход. Бабуля уже и сама болеет часто. Скорее, ей помощь нужна...

А мама... Мама плакала, понимая, что не может пригласить к себе дочь, потому что и сама живёт в доме нового мужа. Галина старалась ее не расстраивать, хвалилась, что устроилась хорошо.

Галя открывала молитвенник, читала. Не слишком надеялась на помощь Божью, но казалось, что слова молитвы ее успокаивают. Вот и читала. Из сундука она взяла ещё пару книг, оказались они на удивление интересными. Телевизора у них не было, вечерами Галя укладывала Антошку и читала.

За осень постепенно она выкорчевала кусты под домом, оставив один небольшой куст, привела в относительный порядок дворик. И когда наступили холода, начала топить печь. Этому тоже надо было научиться.

Стены глинобитного дома оказались на удивление тёплыми. Она своими руками утепляла крышу купленной колючей стекловатой, а потом ещё долго вытягивала занозы из нежных ладоней. Она утеплила дверь, окна.

Надо было жить! Надо было, чтоб Антошка был здоров!

– Господи! Как же уютно-то у вас! – ахнула Надя, зайдя однажды.

В углу комнаты Галя повесила еловые ветки, украсила их шарами. Ёлке тут было не поместится, а праздника хотелось. Окно сверкало гирляндами.

– Новый год же...

Вот только дежурство ее выпало на новогоднюю ночь. В путейной куртке и валенках стояла она на веранде будки переезда, полуповернувшись к проходящему поезду, как положено по инструкции. Снег кружил, мел метелицей из-под колес поездов и стоял туманной зыбкой в красных уходящих огнях.

Она встречала и провожала поезда. Отдыхала, окутав ноги пледом.

Уж когда совсем стемнело услышала вдруг шум-гам на ступенях.

– Гали-инка! Эт мы... Дед Мороз!

Галя вышла с зажженным фонарем в руках.

– Ой, убери ты его! Мы тебя поздравить притопали... Лёнька, давай!

Леонид – обходчик в костюме Деда Мороза читал стихи, все жгли бенгальские огни, поздравляли, наливали шампанское.

– Ну, – выдохнула веселая ее сменщица Зина! – Пусть все желания сбудутся!

– Пусть! Пусть внук у меня здоровый родится! – кричал Дед Мороз Леонид.

– А я хочу наконец в дежурку областную перевестись. Хоть в следующем году пусть получится!

– Бросишь нас? Таких хороших.

– Так ведь семья у меня там... Сколько можно...

– А ты, Галь? Чего загадаешь?

– Счастья! – улыбалась Галя, радостная, что не забыли ее коллеги поздравить.

– Ты мужика хорошего желай! Так и скажи Деду Морозу: Дед Мороз, пошли мне мужика!

– Ой! Пришлёт отмороженного какого-нибудь. Не надо, – смеялась Галинка.

– Да нет... Это он сам отмороженный, стукнула по плечу Зина хмельного Леонида – Деда Мороза, а подарки у него нормальные. Ну, с наступающим... Нам ещё до Лильки в дежурку добежать надо и домой Деда Мороза довести, а то того и гляди... Верка меня убьет...

С шумом, весельем и объятиями они распрощались.

И опять переезд стал обычным: то тихим, то заглушаемый шумом проносящихся поездов. Машин почти не было. Все уже встречали новый год.

Ага ...мужика. Она и в молитвах своих просила, чтоб Бог послал ей любовь. Не мужика, нет. Не так... А именно – Любовь. Настоящую, крепкую. И чтоб не только она, но и ее любили очень. Толик ее не любил никогда. Жаль, что поняла она это слишком поздно. Но...

Радиоприемник говорил голосом президента. Всем желал счастья. Галя налила в кружку чай и чокнулась с изображением Деда Мороза на настенном календаре.

– Ну, Дедушка Мороз, подари мне Любовь! Только не отмороженную, а настоящую.

Часы пробили новый год.

Галя посмотрела на пульт, взяла фонарь и флажок, вышла на веранду, нажала кнопку закрытия шлагбаума и подняла воротник. Светофор, звуковой сигнал, локомотивная сигнализация – все работало исправно.

Шел снег, с севера уже гудел товарник, а с юга – пассажирский, а это значит –сейчас заметет. Снег поднимется и сюда, но она должна будет стоять до конца, пока поезда не уйдут с переезда, и она не отключит сигналы, не поднимет шлагбаум.

Поблескивали рельсы путей, горели красные и зелёные огни. Где-то вдали беззвучно взлетали фейерверки. И опять навалилась грусть. Она поежилась, было холодно.

Рельсы запели, точно ожили. Все ближе и ближе надвигались огни поездов. Галя подняла повыше фонарь. Пассажирский шел тихо, тормозил, а вот товарник налетел. Ветер гудел, наотмашь бил снегом в лицо, Галина закрылась воротником, с трудом вдыхала, задерживая воздух в груди.

Когда, громыхая, пролетели платформы и цистерны с нефтью, Галя увидела, что по второму пути пассажирский идёт еле-еле. Видимо, пропускал кого-то на станции. Хотелось в будку, в тепло, но теперь она вынуждена стоять тут, пока не освободится переезд. А пассажирский вдруг вообще остановился, но, не простояв и минуты, двинулся опять, потихоньку набирая скорость.

Состав уплывал красной точкой вдаль, Галя нажала кнопку – переезд открывался, и его опять окутывала снежная тишина. Она опять была совсем одна.

Галя опустила фонарь и, обведя глазами пространство, направилась в будку. И вдруг обернулась, нахмурила лоб, присмотрелась: по ту сторону пути, в полутьме, разглядела она человека с сумкой, невысокого, худощавого и вроде бы мужского пола. Он озирался.

Откуда он там, в снежной степи? Машин не было. А значит – с поезда. Но ни одна проводница не выпустит человека вот так, на переезде при случайной остановке... Галя была в замешательстве. Она смотрела на человека, а он, похоже, смотрел на нее.

Галина зашла в будку, подняла трубку – позвонить дежурной? Но может зря она испугалась. Ну, стоит человек... Стоит ли?

Мужчина уже шел к ее будке, осторожно перешагивая рельсы. Галя смело вышла на веранду, устыдившись своего страха.

– Здравствуйте, – вежливо сказал он, подняв голову.

– Здрасьте, – ответила Галина.

Одет он был как-то не по погоде. Пальто тонкое, кепка.

– А разве это не Нефь-нефьёдовка?

– Нет. Не Нефёдовка, конечно. Туда ещё час езды. Вы с поезда что ли?

– С него, ока-окаянного... А где тут ближай- ближайшая станция?

– Это туда, – махнула рукой Галя, – С километр примерно.

– Спас-сибо.

Мужчина направился в направлении, указанном Галей. Ботинки его разъезжались, ноги подворачивались. Под снегом здесь был крупный щебень. И так до самой станции. Все тропы занесло снегом.

"Отмороженный какой-то" – подумала Галина.

И тут она вспомнила, что маленькая их станция закрыта. Зал ее на ремонте уже давно. А в дежурку его могут и не пустить, это запрещено.

– Мужчина! – окликнула она его.

Он оглянулся.

– Там закрытая станция. Слышите?

Мужчина возвращался.

– К-как закрытая?

– Так. Ремонт там идёт.

Мужчина поставил сумку, смотрел на нее растерянно снизу вверх, в лицо ему летел снег. И тут пискнул пульт. Шел поезд. Галя нажала кнопку сигнализации. Вернулась на угол к мужчине.

– Вы за будку спрячьтесь. Тут сейчас ветрено будет. Поезд...

– Хо-хо-хорошо. А у вас есть мо-мообильный? – только сейчас Галя поняла, что мужчина не от мороза так говорит, он заикается.

– Есть! Но мне надо поезд встретить. Отойдите...

Опять зашумели рельсы, заклубился под колесами товарника снег. Галя не видела пассажира, он ушел за будку. А когда поезд ушел, обошла по навесу будку и увидела его. Он стоял под лестницей, ударяя ботинком о ботинок – явно замёрз. Ну точно – отмороженный.

Взыграла чисто женская жалость. Ну, куда он пойдет в эту пургу? Да и Новый год же. Было не положено, но кто законы не нарушал?

– Эй! Поднимайтесь. Чаю попьем. Позвоним.

– Спасибо..., – он быстро с радостью поднялся, поставил у дверей сумку, расстегнул пальто, – Мне бы та-акси вызвать. Нет ли у вас но-омера?

Галя его разглядела. Нет, его не стоит бояться –решила сразу. Мужчина был вполне интеллигентного вида, под пальто серый вязаный свитер, строгие брюки, взгляд извиняющийся.

– Такси? Нет. Никогда не вызывала. Но мы узнаем, – Галя налила и включила чайник, вынула нарезанную колбаску, холодную картошку, хлеб, печенье, – Чаю хоть глотните, присаживайтесь. Замёрзли ведь.

Он присел, оглядывая стены будки, пульт. Галя звонила.

– Дежурная по вокзалу Гордиенко слушает!

– Лиля, ты не знаешь номер такси? – спросила Галина.

– Ты решила по-быстрому слинять с дежурства? – шутила дежурная.

– Да нет. Тут человеку нужно.

– Сейчас пришлю. Но они не поедут. Ты погоду видела? Да и новый год же, все отмечают. Они и в будни-то у нас не каждый раз ездят, а уж сейчас...

– А как же быть? Тут человеку надо...

– Ну, пусть человек утреннюю электричку ждёт. Она в шесть тридцать.

– Так ведь... Ну, ладно, Лиль. Спасибо. Пришли номер.

Чайник засвистел, Галя, поглядывая на пульт, наливала чай.

– Изви-извините. Одни хлопоты от меня. Это прово-проводница виновата. Я боялся проехать станцию, а о-они там... в общем, новый год встречали. В вагоне ее не не не было, я за-апереживал, пошел искать, нашел, заторопил ее. Мы мы вместе остановку ждали, и тут – о-остановка. Она дверь и открыла.

– А на часы она не смотрела? До Нефедовки ещё далеко.

– Похо-похоже, нет. Она слишком много вы-выпила, – он вздохнул, – А я в Нефедовкп не был никогда, думал, она и есть. Те-теперь я много лет буду вспоминать этот этот свой Но-овый год.

– Идите к столу. Давайте отметим новый год чаем.

Галину звал очередной проходящий поезд. Сквозь стекло с улицы она поглядывала на мужчину. Он пил чай, задумчиво глядя в одну точку.

Лиля была права – такси вызвать не получилось, на том конце не отвечали.

– Выход у вас один – ждать утреннюю электричку. Она в шесть тридцать, – сказала гостю Галина.

– Она о-останавливается на той станции, на закрытой? – спросил он, поднимаясь со стула.

– Да, там.

– Спа-спасибо большое Вам за приют. Так неловко,– он застёгивал пальто.

– И куда же Вы?

– Туда, на станцию.

– Но ещё и часу нет. Вы превратитесь в Деда Мороза. Оставайтесь, можете даже прилечь. Мне все равно некогда лежать.

– Пра-авда? А я Вас не не не потесню?

– Нет. Говорю же... Меня в восемь меняют, так что ... Оставайтесь.

Снег не прекращался, но Галя больше ни разу не вышла с лопатой. Как только взяла она ее в руки, Александр забрал. Галя вышла вместе с ним, показала что и где чистить, и теперь, по настоянию Галины нацепив дежурный теплый бушлат, он уж сам следил за снегом и бегал расчищать его всю ночь.

А между поездами и расчисткой снега они разговаривали.

– А Вы, Галя, по-получается Новый год отмечали тут, на работе?

– Да-а. Я первый год тут. Нельзя было увиливать. Жаль, что сынишка без меня. Но он уснул в одиннадцать, я звонила. У соседей он.

– У соседей?

– Да. Мы вдвоем с ним живём. Недалеко, в домике у железной дороги. Маленькая такая мазанка.

– Значит вы все время с этим гулом? – он покрутил рукой у головы.

– Да-а...уж, – Галя смеялась, – Знаете, как долго привыкала. Ох! Мы с сентября тут.

– Семья не сложилась?

– Не сложилась. А тут жилье давали, вот и приехала.

– Так Вы то-тоже не местная?

– Да, получается так. А куда же Вы ехали в новогоднюю ночь? Все отмечают праздник с семьёй.

– В том-то и дело. И я хо-хотел. Нет, не не с семьёй, конечно, семьи у меня нет, хоть уж и чет-четвертый десяток. Хотел встретить Новый год с де-э с девушкой. Сюрпризом ехал.

– Вот те и на! Обидно! – Галина откровенно расстроилась за девушку, – Но Вы не переживайте. Приедете первого. Тоже ведь сюрприз.

– Нет, Галя, не приеду.

– Почему?

– А нет никакой девушки, – сказал он обреченно.

– Это как? – Галина запуталась. Ехал к девушке – нет девушки.

– Похоже, я – по-последний болван, которого развели. Я сказал Вам, что что телефон у меня сел. На самом деле я про-просто вы-вытащил симку, и сам его не не заряжал.

Видно было, что тема для него тяжёлая, он начал больше заикаться, но, вероятно, ему нужно было выговориться.

– Расскажите...

– Я заикаюсь не всегда, Галя. Я рас-расстроился, вот и... Знаете ли, работаю в военной орга-организации финансистом. Засиделся в холостяках. Вся вся работа в кабинетах, кругом – мужи-мужики. Мать давно мечтает, чтоб я, наконец, жеэ-женился. Ну, и понесло меня на сайт знакомств. И поо-попался на такую простую удочку.

Рассказ его прервался, Галя встречала и провожала поезда, а он расчищал снег. Но ему хотелось рассказать. Он вышел к ней на улицу, встал рядом.

- Я долго пере-переписывался с очень красивой девушкой по имени Эльза. А тут мать вдруг заболела, в боль ... в больницу попала. Я к ней поехал, она в Пскове жи-ивёт, – кричал он, сквозь шум проходящего поезда, – А она и говорит: "Знаешь, какое у меня новогоднее же-желание? Одно..." Я знал – какое. Это подтолкнуло. И вот решил познакомиться с Эльзой воочию. А новый год – чем чем не повод? Отправился...

Поезд ушел, они вернулись в будку.

Александр рассказал, что в дороге он решил признаться, что заикается. Дело в том, что эта самая Эльза никак не соглашалась на телефонные разговоры и видеосвязь. Мол, так романтичнее. Вот и не говорил он об этой своей особенности.

А она вдруг вычислила по геолокации, что он куда-то едет. Он и сознался. Сначала она просто начала грубить, а потом и вовсе выяснилось, что никакой девушки нет. Есть просто несколько фото, и два пацана- подростка, которые от имени Эльзы вели романтическую переписку.

– Я та-акой дурак, Галя. Во-от и Вам смешно, да?

– Ничуть. Очень грустная история. Глупые подростки.

– Ну, им прос– простительно, они – дети, а я – взрослый дядя. И вот!

Теперь им казалось, что стали они ближе. Уже он разогревал чайник и наливал ей чай. Он достал из сумки коробку необычайно вкусных конфет. Оказалось, что читали они одни и те же книги, любят одни и те же фильмы. И странное дело – Александр почти перестал заикаться.

Время прошло незаметно. Они чуть не пропустили электричку.

– Галя, как благодарить мне Вас за такую чудесную новогоднюю ночь.

– Ступайте, ступайте! Опоздаете ещё... Это Вам спасибо! Всю ночь вместо меня со снегом боролись. Ступайте, Александр!

Она стояла на высокой веранде, смотрела ему в спину, а он то и дело оборачивался, махал рукой.

Снег закончился. Светало, небо у горизонта окрасилось в сиреневые и розовые тона. Они переливались один в другой и создавали какую-неповторимую картину. Галя и не замечала этой красоты раньше.

Хотелось молчать и впитывать эту внутреннюю нежность, застыть на минутку и даже не дышать, чтобы не спугнуть, не нарушить это растворяющееся утреннее чудо.

В восемь пришла сменщица Катерина, она ворчала, ругала бессонную ночь, утверждала, что Галке повезло с дежурством, а вот ей – нет. Потому что ночью она встречала и выпроваживали гостей, а теперь ей дежурить.

Галина только улыбалась. Ночь у нее и правда была вполне себе хорошая. Главное– прошла быстро, не тянулась, как бывало раньше, когда смотришь на часы, а стрелка не движется.

Она шла домой вдоль железной дороги и вспоминала Александра. Он уже далеко. Возможно, из электрички уж пересел в поезд. Хотя, наверное, ещё бродит по вокзалу в его ожидании.

Интересно, он будет ее вспоминать? Вряд ли. Может только пару дней. А потом забудет, как забываем мы проводников, попутчиков, случайных знакомых. Галя думала именно так.

И все равно встреча эта оставила такое приятное послевкусие. Она вспоминала его, его не раздражающее заикание, негромкий, неторопливый рассказ, его движения, взгляд. Казалось, что напиталась она от него душевной нежностью, успокоением и благодарностью.

Галя спешила за Антошкой. Она решила идти к Наде сразу, не заходя домой. С болтливым сынишкой, рассказывающим про подарки, шли они к дому, когда увидела Галя Его – чёрное пальто, кепка, ботинки не по сезону. Он стоял возле их калитки. На земле стояла сумка.

Галя даже приостановилась от удивления, а потом зашагала быстрее. У него опять что-то случилось?

– Александр, что случилось? Вы опоздали на электричку? – они стояли напротив друг друга, а Антошка переводил взгляд с одного на другого.

– Нет. Не не опоздал. Даже билет купить у-успел.

– И что?

– Электричка подошла, а я вдруг по-понял, что даже те-телефон Ваш не взял, Галя. Я не мог так уехать. Вот и по-ошел обратно, искать. Мазанка при дороге ... ну, и железнодорожники подсказали. Нашел. Я подумал, что от потери девушки виртуальной не стоит переживать. А вот когда теряешь реальную... , – он поднял на нее взгляд, – Я вдруг понял – к кому я ехал. И эта ночь совсем не случайная... Она удивительная. Вам так не кажется?

Галя улыбнулась. Они пошли в дом, пили чай, катали на санках с горы Антошку, а Александр в больших валенках, найденных на чердаке, был такой смешной и милый. Они совсем не хотели расставаться.

Можно верить и не верить в чудеса. Можно улыбаться, загадывая желание, и думать, что все это игры детские, и нашим желаниям никогда не суждено сбыться. Можно верить, а потом просто забывать проконтролировать – сбылись или нет...

Новогодним чудом они назовут эту встречу потом, когда будут вспоминать ее на следующий Новый год.

А пока ... а пока им просто хорошо было вместе ...

Источник