Яблочный пирог и горькая правда.

— Маша, нужно съездить к бабушке. Срочно! — мама протянула мне пакет с лекарствами.

— Только не сегодня, — я даже не подняла глаза от телефона. — У нас с девчонками распродажа в "Космополитене", потом кафе. Все планы уже месяц назад сделали.

— Нет времени ждать, у неё давление подскочило до небес! — мама скрестила руки на груди. — Неужели новая кофточка важнее здоровья родного человека?

Её слова царапнули неприятной правдой, но я лишь закатила глаза:

— Почему всегда я? У тебя есть такси, в конце концов!

— Не в такси дело! — повысила голос мама. — Бабушке одиноко, она просила именно тебя. Неужели так трудно навестить человека, который возился с тобой все детство, пока мы с отцом пропадали на работе?

Я схватила пакет и пятьсот рублей на обратную дорогу.

— Ладно! Но я зайду на пять минут и сразу уеду. И не вздумай звонить, проверять, где я!

Хлопнула дверью так, что соседская собака залаяла. "Вечно эта бабка не вовремя со своими болячками", — проворчала я, набирая сообщение подругам.

Дверь открылась не сразу. В квартире стояла мертвая тишина.

— Бабуль? — я постучала сильнее. — Ты дома?

Наконец послышалось шарканье. Бабушка приоткрыла дверь и выглянула, щурясь, словно не узнавая меня.

— Машенька? — её голос дрожал. — Господи, я думала, это соцработник...

Она стояла, вцепившись в дверной косяк, бледная как полотно. Халат висел мешком на исхудавших плечах. Когда она успела так сдать? Всего-то пару месяцев не виделись.

— Тебе плохо? — я шагнула в прихожую, невольно принюхиваясь. Нет, не пахло ни мочой, ни запущенностью — обычные старушечьи запахи: валериана, яблоки, пыль.

— Да ничего, — отмахнулась она, ковыляя к кухне. — Давление шалит. Сейчас чайку попьем.

— Бабуль, я ненадолго, — я выставила перед собой пакет с лекарствами, как щит. — Мама просила передать, и у меня встреча через полчаса.

Её плечи опустились, но она кивнула.

— Конечно-конечно, — засуетилась она у плиты. — Чайник только вскипел. Пять минут, не больше.

Я с тоской посмотрела на часы. Если выйду через десять минут, еще успею к девчонкам. Все-таки новая коллекция, скидки 70%.

— У тебя всё в порядке? — спросила я, чтобы не молчать. — На лекарства деньги есть?

— Да сыта, обута, крыша над головой, — она поставила передо мной чашку и вазочку с печеньем. — А как твоя учеба?

Я поморщилась.

— Бабуль, я закончила университет полгода назад. На моем выпускном ты была.

— Ох, — растерялась она. — Точно-точно. Склероз проклятый. А работаешь где?

— В маркетинговом агентстве, — процедила я, чувствуя, как закипает раздражение. — Три месяца уже. Я тебе говорила сто раз.

— Извини, внученька, — её руки, держащие чашку, заметно дрожали. — Столько дел в голове... Я тут мусор не могу вынести третий день. Тяжело подниматься по лестнице, когда давление скачет.

— А лифт?

— Сломался неделю назад. Говорят, деталей нет...

Повисла неловкая пауза. Я допила чай залпом и встала.

— Ну, я побегу. Выздоравливай.

— Спасибо, что заглянула, — она попыталась улыбнуться. — Я тут недавно старые альбомы разбирала... Может, еще на пять минуточек задержишься? Хочу кое-что показать.

— В следующий раз, — я собралась выходить, но что-то в её взгляде остановило меня. Потухший, жалкий, полный одиночества взгляд. — Ладно, показывай быстро.

Она с трудом поднялась и заковыляла в комнату. Вернулась с потертым альбомом.

— Вот, нашла наши с тобой фотографии, — её пальцы дрожали, когда она открывала обложку. — Смотри, тебе здесь четыре годика.

На снимке счастливая девчушка с косичками сидела на плечах статной женщины средних лет. Они обе смеялись.

— Это мы на твой первый утренник ходили, — бабушка погладила фото. — Ты стихотворение рассказывала про зайчика. Так боялась, что за кулисами плакала, а потом вышла — и лучше всех выступила.

Я перевернула страницу. Еще фото, еще и еще. Мы на море, я строю замок из песка. Мы печем пирожки, у меня все лицо в муке. Я сплю у неё на коленях с книжкой. Мы собираем клубнику, и я с перепачканным от ягод ртом.

— А где родители? — вырвалось у меня.

— На работе, конечно, — бабушка пожала плечами. — У них вечно авралы были. Хорошо, что я на пенсию вышла — было кому с тобой сидеть.

— Подожди, — я перевернула еще несколько страниц. — Получается, ты меня нянчила постоянно? Не только когда родители уезжали?

— Ну да, — она вздохнула. — Они строили карьеру, ипотеку выплачивали. Твоя мама на двух работах пахала, а отец вечно в командировках. А мне только в радость было — я же сама не успела нарадоваться своими детьми. Работала сутками в больнице.

Я с недоумением разглядывала фотографии. Море, дача, парки, карусели, цирк, театры... И везде мы с бабушкой вдвоем. Редко мелькали родители.

— Но я помню, что ты была строгой, — сказала я, листая альбом. — Вечно делала замечания: не бегай, не шуми, не трогай...

Бабушка невесело усмехнулась.

— А как иначе? Одной с ребенком тяжело справляться в моем возрасте. Боялась, что с тобой что-нибудь случится, пока ты под моим присмотром. Родители бы не простили.

Она перевернула страницу.

— А вот, смотри, тебе корь бог послал. Сыпь страшная, температура под сорок. Две недели не отходила от твоей кроватки. Спала сидя, боялась, что задохнешься.

На фото измученная женщина держала на руках ребенка, завернутого в простыни с уксусом. Мое красное от сыпи лицо прижималось к ее щеке.

— А родители где были? — тихо спросила я.

— На конференции в Петербурге, — пожала плечами бабушка. — Там важные контакты, нельзя было отменить.

Мне вдруг стало стыдно и горько. В моих воспоминаниях бабушка была вечно недовольной старухой, от которой хотелось сбежать. А в реальности...

— А сейчас тебе тяжело одной? — спросила я, разглядывая её морщинистое лицо.

— Да ничего, — она опустила глаза. — Соседка иногда забегает. Соцработник раз в неделю приходит. Ваша квартира далеко, я понимаю...

— Бабуль, а что врачи говорят? С давлением-то?

— Да что они скажут — возраст. Таблетки пью, когда могу до аптеки дойти. А когда плохо совсем, лежу, жду, пока отпустит.

Я взглянула на часы и поняла, что опоздала на встречу с подругами. Надо было предупредить, но телефон остался в прихожей.

— Знаешь, — сказала я, закрывая альбом, — я, пожалуй, задержусь. Давай я тут у тебя приберусь немного? И мусор вынесу.

Бабушка испуганно замахала руками:

— Да что ты, Машенька! У тебя же встреча. Иди, я сама справлюсь.

— Встречу перенесу, — я решительно встала. — Где у тебя мусорное ведро? И показывай, что еще нужно сделать.

— Ты серьезно? — недоверчиво спросила она. — Не хочу быть обузой...

— Не говори глупостей, — оборвала я. — Все эти годы я была твоей обузой, а не наоборот.

Я ушла в прихожую за телефоном. Набрала сообщение подругам: "Не смогу приехать. Семейные дела". Катька тут же ответила: "Опять бабуля? Вот прилипла!" Я поколебалась секунду и удалила контакт.

Когда вернулась в комнату, бабушка стояла у окна, вытирая глаза уголком платка.

— Бабуль, ты чего? — испугалась я.

— Да так, радуюсь, что ты пришла, — она улыбнулась сквозь слезы. — Знаешь, Маша, одиночество — страшная штука. Ты живешь воспоминаниями, перебираешь их, как четки. И больше всего боишься, что те, кого ты любил всю жизнь, забудут о тебе.

— Я не забуду, — твердо сказала я, беря её за хрупкие плечи. — Обещаю. И буду приходить чаще. И не на пять минут.

Мы обнялись, и я почувствовала знакомый с детства запах: яблоки, валериана и еще что-то, только её, родное. Вдруг пришло осознание: это не обязанность — навещать бабушку. Это право — еще побыть с человеком, который любил тебя, когда ты была совсем крошкой. Право, которым я так бездумно пренебрегала.

— А давай я у тебя на ночь останусь? — предложила я. — Расскажешь мне, какой я была маленькой? И поможешь с этими альбомами разобраться. Я хочу все вспомнить.

— Правда? — её глаза засияли. — Но как же твои дела, встречи?

— Подождут, — я улыбнулась. — Кстати, а пирог у тебя есть? Я со школы твой яблочный пирог не ела.

— Сейчас испечем! — она засуетилась, помолодевшая от радости. — Я тебя научу, чтобы ты своим детям пекла.

И в этот момент я вдруг ясно поняла, что строгость бабушки была не от вредности, а от страха за меня и ответственности. А я, глупая, обижалась. Столько лет потеряно...

— Бабуль, а завтра я тебя к нам заберу на выходные, — решительно сказала я. — Хватит тебе одной тут сидеть. Будем наверстывать упущенное.

Она неуверенно улыбнулась:

— А твоим родителям не будет в тягость?

— Пусть только попробуют возразить, — я подмигнула ей. — У меня теперь новый приоритет в жизни — моя бабушка, которая подарила мне настоящее детство.

Источник