США — Европа: «новая холодная война»?

По отношению к ситуации, возникающей в последние две недели в совсем недавно (еще полтора года назад) монолитной Евро-Атлантике, все чаще употребляется термин «новая холодная война» США против Европы. Причины называются различные — от обид до «манипуляций со стороны Москвы», но почти все уверены, что ее развязал Трамп и что сейчас отношения Европы и США находятся в самой низкой точке за всю послевоенную историю. Даже после неудачного для США в политическом плане исхода Первой мировой войны такой враждебности руководства США к европейским партнерам не было

Конечно, «новая холодная война» — это всего лишь метафора, привычная уху политического обывателя, хотя многие уже забыли, «про что» была холодная война, начавшаяся в конце 1940‑х годов. И напрасно: они обнаружили бы, что, помимо внешне доминировавшего идеологического фактора «противостояния двух систем», в холодной войне был и исключительно геоэкономический компонент. И это сделало бы возникающую в Евро-Атлантике ситуацию еще более схожей с историческим прообразом.

Ситуация в отношениях нынешнего Белого дома и европейских союзников США возникла не внезапно, но главное — движение к нынешнему состоянию дел происходило с обеих сторон. В центре постепенно нараставшего если не раскола, то разлома в Евро-Атлантике — вопрос о власти и деньгах: кто имеет право формулировать геополитические правила игры и рамки геоэкономического поведения.

В геополитическом смысле очевидно, что Дональд Трамп начал воспринимать Европу как враждебную силу после сеанса группового давления на него в ходе визита В. Зеленского в Вашингтон в августе 2025 года. Когда позиция по Украине, казавшаяся ему сбалансированной, была в жесточайшей форме «опрокинута» сопровождавшим Зеленского «конвоем» евроатлантистов. В этот момент Дональд Трамп не мог не понять, что не только у него лично, но и у США как формального лидера объединенного Запада нет решающего голоса даже в вопросах, где затрагивается безопасность США. А евроатлантисты уверились в том, что, в принципе, Дональдом Трампом можно манипулировать. Конечно, такой уровень поглощения американской политики евро-атлантической, как при «коллективном Байдене», стал недостижим, но тактические задачи вполне остались решаемы.

Заметка на полях: европейским и общеевропейским политикам была свойственна недооценка политического потенциала и Трампа, и США как государства. И они не стеснялись это демонстрировать публично, что в случае с Трампом было фатальной политической близорукостью.

Свою неспособность определять геоэкономические рамки развития Евро-Атлантики Трамп понял после отказа европейских стран под разными предлогами от закупок российских энергоносителей, а затем эти государства продемонстрировали (особенно отличился Э. Макрон), что они готовы действовать на «китайском» направлении, очень чувствительном для Трампа лично, автономно от США. Более того, предлагать, причем публично, руководству Китая «дружить против Трампа». Трамп явно разочарован «взносами» Европы в его план по умиротворению Ближнего Востока. Последней каплей был штраф в €120 млн, наложенный на принадлежащую Илону Маску социальную сеть Х общеевропейскими регуляторами.

Отметим и еще несколько моментов, обусловивших то, что Д. Трамп, в начале первого года президентства сдерживавший наиболее антиевропейски настроенных членов команды, например Дж. Ди Вэнса, решил сделать столь резкий наступательный шаг в отношении европейских партнеров, хотя, по его же словам, лидеры европейских стран ему нравятся.

Первое. Похоже, Трамп действительно осознал, что в своем стремлении продолжить противостояние с Россией на Украине лидеры евроатлантистов не просто не видят геополитических «берегов», но и не учитывают риски для безопасности США. Маленькая деталь: из европейских политических кругов все чаще слышатся призывы получить свое ядерное оружие, хотя бы в формате «аренды» у Франции.

Трамп, неоднократно на этапе предвыборной кампании высказывавший обеспокоенность тем, что США и Россия в результате политики Байдена вплотную подошли к пресловутому «ядерному порогу», не отреагировать не мог.

Второе. При всей эпатажности заявлений Трампа и ряда членов его команды американский президент вполне осознает значение НАТО как инструмента американского доминирования в Европе. И Трамп не мог не понимать, что «за фасадом» призывов к соблюдению евро-атлантической солидарности европейцы, опираясь на инфраструктуру НАТО, во многом созданную американцами, стали пытаться сконструировать альтернативный НАТО силовой институт — «коалицию желающих». При всей своей внешней опереточности проект, лоббируемый Э. Макроном, зашел куда дальше в реализации, чем любой из ранее анонсировавшихся проектов «европейской армии», кроме, пожалуй, Еврокорпуса, созданного, впрочем, в структуре НАТО. Но ни Трамп, ни любой другой американский президент не могут себе позволить возникновения в Европе военно-политической коалиции, способной действовать автономно от США.

Третье. Знаковой для Трампа стала «зачистка» европейского политического пространства от его, президента США, сторонников, осуществляемая в последний год Брюсселем при деятельном соучастии ряда национальных элит. Болезненным сигналом стали выборы в Румынии. Демонстративные действия по изоляции и — пока в планах — последующему смещению самого верного союзника Трампа в Европе, В. Орбана, зафиксировали ситуацию идеологической враждебности евроатлантистов по отношению к Белому дому. Но, думается, последней каплей стала попытка крайне слабого правительства Германии запустить процесс ограничения деятельности главной трампистской партии Германии — АдГ. Это и дало Трампу вполне легитимные основания рассматривать правящие европейские элиты в качестве политико-идеологических противников. Не удивимся, если следующим шагом Трампа станет провозглашение ЕС «империей зла», как когда-то Р. Рейган сделал в отношении СССР. Тем более что Илон Маск — больший трампист, нежели сам Трамп, — уже вплотную к этой формулировке подошел.

Наконец (и, вероятно, это было самым главным фактором), в команде Трампа при всех различиях в политических позициях осознали, что евроатлантисты — причем как американские, так и европейские — планируют стать важным фактором в грядущей избирательной кампании в конгресс. Выборы ноября 2026 года, способные многое определить в дальнейших политических процессах в США (а главное — личную политическую судьбу наиболее значимых фигур команды Трампа), обещают быть непростыми и без участия евроатлантистов в качестве «группы поддержки» Демократической партии и антитрампистов — в Республиканской. В этих условиях обозначить врага, попытаться его превентивно дискредитировать и изолировать — вполне разумная стратегия.

Дмитрий Евстафьев