28 июня 1942 года
Приведение архива в порядок заняло много времени. Я понимал, что каждый новый день в моем возрасте – дар Божий и потому отложил на месяц все остальные дела. Только во время прогулок думал о том, как можно улучшить систему двусторонней полицейской радиосвязи[185]. Помимо удовольствия от этого дела может быть и практическая польза. За усовершенствование существующей системы обещана премия в 15 000 долларов. Кроме того, в случае успеха я мог бы зарегистрировать несколько патентов. Жизнь вынуждает быть меркантильным. Не хочется зависеть от племянника, хочется иметь денег немного больше, чем нужно (почему немного? – много!), чтобы помогать соотечественникам. Всем нужна помощь – и тем, кто сражается, и тем, кто терпит лишения на чужбине. Что за несчастный «век прогресса», принесший человечеству уже две великие войны!
Как обычно, я стремлюсь сделать больше того, чем требуется. Устойчивая связь с хорошей слышимостью – это мелочь. Сначала я подумал о том, как удобно было бы объединить полицейскую радиосвязь с городской телефонной системой. А теперь уже думаю о том, чтобы сделать телефон беспроводным. «Провод» – это слово, которое я не выношу. Я готов мириться только с теми проводами, которые находятся внутри устройств. Все остальные мне хочется уничтожить. Идеальный мир в моем понимании – это мир без голода, войн и проводов!
Сегодня Видовдан[186] и я не могу думать ни о чем другом, кроме моей родины. Мой покойный брат мечтал о том, чтобы похитить у турок голову царя Лазаря и вернуть ее в Раваницу[187]. Я млел от восторга, когда он делился со мной своими планами. Мой бедный брат! Он умер юношей и теперь я на 71 год старше его. Я часто вспоминаю моих родных. Очень радуюсь, когда вижу моего дорогого племянника. Он – надежда и продолжатель нашего рода, пускай и под другой фамилией. Внезапно подумал о том, что если бы смог прожить жизнь заново, то непременно бы женился и наплодил бы много детей. С возрастом изменяется вкус одиночества, оно из сладкого становится горьким и с каждым годом горчит все сильнее и сильнее. Наверное, мне надо было учиться делить время между работой и семьей, а не отдаваться целиком работе. Надо было брать пример с отца. Он никогда не сидел без дела, если не служил в церкви, то ходил по домам прихожан – утешал, советовал, собирал деньги для кого-то из нуждающихся. Кто хочет помогать людям, тот никогда не останется без дела. Но мой вечно занятый отец находил время и для нас, детей. Каждый вечер, перед сном, он разговаривал с нами, спрашивал, как прошел день, рассказывал что-нибудь. Рассказы его всегда были поучительными, но не скучными. Если бы у меня были дети, то, возможно, один из них захотел бы пойти по моим стопам. Нет, «захотел» это не то слово. Изобретательство – это не профессия, которую выбирают. Это огонь, который жжет изнутри и побуждает думать, творить. Так вот, если бы Бог наградил бы меня сыном или дочерью, одержимыми жаждой изобретать, то я бы покинул этот мир со спокойным сердцем, зная, что у меня есть наследник, продолжатель дела моей жизни. Сава – хороший парень, но он политик, а не изобретатель. Я оставлю ему основную часть моего архива, но сам он, к сожалению, не сможет в нем разобраться. Но хотя бы проследит за тем, чтобы мой архив сохранился в целости, и после войны передаст его в Белградский университет. Я чувствую, что сам до конца войны вряд ли доживу. Если вдруг не произойдет какого-нибудь чуда, то война продлится еще как минимум два года. Это подсказывает мне разум, а не интуиция. Глупо бы было полагаться на интуицию в таких делах. Я не стратег и никогда им не был, но я здравомыслящий человек, который получает достаточно информации, для того чтобы составить правильное мнение. Два года как минимум, если не все три.
Итак, основную часть моего архива я оставлю моему племяннику Саве.
Все копии, которые должны быть переданы по назначению, переданы.
Кроме того, я скопировал вкратце самое важное (в том числе и из незавершенного) и оставил эти записи в сейфе отеля «Клинтон»[188] для одной особы, с родителями которой меня связывала искренняя дружба[189]. Кроме копий, там лежит оригинал статьи, которую я написал позавчера, но решил не отдавать для публикации. Никто ее не опубликует, а попытка только послужит поводом для новых слухов о моем безумии. В статье я подробно анализирую свою ошибку 40-летней давности. Тогда мне казалось, что я принимаю сигналы с Марса, но на самом деле это были сигналы с очень далеких планет, находящихся за пределами нашей Солнечной системы. Сигналы отражались[190] от Марса, а не были посланы с него! Мне надо было сделать другое открытие спустя несколько лет, чтобы понять, что я ошибался насчет Марса. При определенных условиях при отражении сигнал многократно усиливается. Я использую этот принцип в своих изобретениях. Это выгодно и удобно. Именно из-за этой ошибки у меня не получилось установить контакт с теми, кто посылает нам сигналы. Расчеты следовало вести иначе – направить волны так, чтобы они отразились от Марса под тем же углом! Без точного знания координат планеты, посылающей сигналы, вполне можно обойтись, немного изменяя угол отражения. Я описал все подробно. Также я вложил в коробку письмо с просьбой хранить все, что в ней находится, вечно, до той поры, пока мои идеи не будут востребованы. Я представляю, как будет изучаться мой архив после моей смерти. «Важное» отделят от «неважного», которое положат куда-нибудь в архив. И дай Бог, чтобы через сколько-то лет это «неважное» не сожгли бы, чтобы освободить место для новых документов. Лучше будет подстраховаться. Для особы, которой я решил довериться, моя воля священна. Коробка с моими записями будет передаваться в ее семье из поколения в поколение до тех пор, пока все мои идеи не будут поняты и оценены.
Я бы не смог управиться с архивом так скоро, если бы не помощь моего дорогого друга Джона О'Нила[191], который благодаря тройной удаче сильно мне помог. Тройная удача состоит в том, что Джону хорошо знаком мой почерк, а также в том, что он оказался в нужный момент в Нью-Йорке и был свободен от других дел (так, во всяком случае, он сказал). Я благодарил Джона на словах, но считаю нужным написать о нем здесь, чтобы потомки знали, благодаря чьим стараниям мой архив дошел до них в полном виде[192].
Теперь на моем столе две тетради. В одну я пишу сейчас, а другая предназначена для научных мыслей, которые, как я надеюсь, посетят меня в будущем. Пока жизнь не закончилась, она продолжается. Я надеюсь, что оставшихся дней мне хватит на то, чтобы сделать еще что-то ценное для человечества. Хотя бы успеть обдумать до конца идею беспроводного телефона и сделать общие расчеты. Пусть это станет моим прощальным подарком человечеству.
7 июля 1942 года
Обо мне вдруг вспомнили журналисты. Подозреваю, что причиной тому стал мой грядущий день рождения. На это раз все было довольно пристойно. Пришла скромная застенчивая, совершенно не похожая на журналистку, девушка из «The New York Times» в сопровождении фотографа. Когда я попросил ее снять и убрать в сумочку серьги с жемчугом, он удивилась. Я в свою очередь тоже удивился тому, что она явилась ко мне, совершенно не ознакомившись с моими привычками. Пришлось рассказать, почему я не выношу жемчуга. Когда тебе вот-вот исполнится 86 можно поведать миру о прегрешениях молодости.
У сербов принято собирать дочерям приданое, начиная с их рождения. Гости приходят поздравлять родителей с рождением дочери, и каждый дарит что-то новорожденной «на счастье». В то время, когда я вел беспутную жизнь игрока, я опустился до того, что украл жемчужные серьги и брошь из приданого моей дорогой сестры Марицы и проиграл их в карты. «Украл», возможно, чересчур сильно сказано, поскольку в тот момент, когда я брал серьги из шкатулки, я был уверен в том, что вечером верну их обратно в целости и сохранности. То была обычная (и глупая) уверенность игрока, которому давно не везло. Тебе не везет день, другой, неделю, и ты говоришь себе: «Это не может длиться бесконечно, уж сегодня-то мне точно повезет!» Ты играешь на последнее и проигрываешь, потому что деньги идут к деньгам и в игре везет только тем, кто играет ради развлечения, тем, для кого проигрыш не представляет проблемы. Уверен, что если бы кто-то из Морганов играл бы в рулетку или карты, то ему бы неизменно сопутствовала удача. Удача у богача понятие не случайное, а закономерное. Играй, удваивая ставку при каждом проигрыше, и рано или поздно ты останешься в выигрыше. Все дело в том, чтобы тебе хватило денег на постоянное удвоение ставок. Но я играл на последнее, и мне не везло. Если бы сейчас я смог бы вернуться в прошлое и встретиться с самим собой, молодым и глупым, то надавал бы ему (то есть себе) оплеух и каждую сопровождал бы словом «Опомнись!». Но это только мечты, а реальность такова, что я украл самые дорогие из украшений моей покойной сестры и проиграл их. Да, это были самые дорогие украшения у дочери небогатого священника, и родной брат оставил ее без них! Хуже всего, что я не чувствовал тогда всей низости своего поступка. Я оправдывался тем, что надеялся на удачу, а она, негодница, отвернулась от меня. Позже я раскаялся и несколько раз просил у сестры прощения. Она сразу же сказала, что не держит на меня зла, но я все повторял: «Прости меня, прости». И всякий раз, когда сестра благодарила меня за посланные ей деньги, я отвечал, что это я должен быть ей благодарен за то, что она дает мне возможность искупить мою вину перед ней. Дело не в том, сколько стоили серьги с брошью, а в том, что я злоупотребил доверием моих родных. Мать и сестра простили меня, все свидетели моего прегрешения умерли, но стыд гложет меня и по сей день.
Журналистке явно не понравился мой рассказ. Она хотела услышать что-то другое. Ушла она недовольная, по лицу ее можно было догадаться, что никакой статьи обо мне она не напишет[193]. Я ее понимаю. Ей хотелось, чтобы я наговорил какой-нибудь чуши, которая «была бы интересна нашим читателям». Но разве чушь может быть интересной? Впрочем, может. Иногда я удивляюсь так называемым «сенсационным» новостям. Чушь! Глупость! Но люди пережевывают их по многу дней, и чем глупее новость, тем дольше ее обсуждают. Я прожил 86 лет, но часто я чувствую себя гостем с другой планеты. Совершенно не понимаю людей. Не понимаю, как так можно жить.
Сейчас мне уже стыдно за свою откровенность. Не в том смысле, что я хотел бы скрыть свой проступок, а в том, что я напрасно надеялся быть понятым. Глупое чувство – открываешь людям душу и натыкаешься на непонимание. Впрочем, чего еще можно ожидать сербу в Соединенных Штатах? Всю свою жизнь здесь я только и делаю, что натыкаюсь на непонимание. Трудно жить в мире, где слова «честь» и «достоинство» заменены словом «доллар». Я прожил в Соединенных Штатах большую часть жизни, но так и не смог стать своим в этой стране. Я не отрицаю и не принижаю ее величия, я всего лишь констатирую, что эта совсем не та страна, в которой мне хотелось бы жить. Поздно что-то менять в жизни, которая подходит к концу, но я всего лишь констатирую факт и вспоминаю недобрым словом Бэтчелора, вынудившего меня предпочесть России Соединенные Штаты. В своей жизни я совершил две непоправимые ошибки – избрал одиночество и приехал в Соединенные Штаты. Изменить ничего нельзя, но признать ошибки никогда не поздно.
Вскоре мне исполнится 86 лет. Мой образ жизни, вызывавший так много насмешек, дает свои плоды – я пережил большинство своих современников. Человеческое тело (без души) есть ни что иное, как механизм, который требует к себе бережного отношения и благодарит за него долгой службой. Вегетарианство (но с допущением молока, которое я считаю самым полезным продуктом), отказ от чая, кофе и табака, умеренность в еде, ежедневные прогулки на свежем воздухе – вот мой «секрет», который позволил мне одолеть время. Когда я говорю «одолеть время», то нисколько не иронизирую. Я не из рода долгожителей. Отец мой дожил до 60 лет, мать – до 70, сестра Марица до 80, а я пережил их всех только благодаря правильному отношению к своему организму. Грустно оставаться одному, пережив всех своих близких.
23 июля 1942 года
В книге моей жизни перевернута очередная страница. Я стал на год старше. Поздравляя меня, мой племянник сказал, что на 90-летие надеется преподнести мне особый подарок. Он всячески пытался меня заинтриговать, говоря, что не откроет мне эту тайну, но я все же заставил его ее открыть. Мой племянник решил подарить мне дом в Белграде и даже предпринял кое-какие шаги для того, чтобы собрать на это дело деньги. Я отругал его за то, что он торопит события, а от этого, как известно, добра ждать не приходится. Югославия[194] еще оккупирована Гитлером. О каком доме в Белграде можно вести речь и тем более пытаться собирать на него деньги. Чего доброго, люди сочтут меня аферистом. Только этого мне не хватало. Да и будь у меня дом в Белграде, я бы не сумел до него добраться. Состояние моего здоровья таково, что я не могу отойти более чем на 200 шагов от отеля. 200 шагов туда, 200 обратно – вот и вся моя нынешняя прогулка. Кормлю уже не своих голубей, там, где привык это делать, а первых встречных[195]. Удовольствия получаю столько же. Что может быть лучше, чем накормить бедных славных птичек. Главное в том, чтобы делать добро – делать его бескорыстно. Впрочем, здесь я кривлю душой. У меня есть корысть – когда голуби благодарят меня своим воркованием, я испытываю невероятное наслаждение. Так что неизвестно, кто кому делает большее благо – я птицам или они мне.
«Если ты и впрямь хочешь сделать мне приятное, то сделай в Белграде после войны мой музей, – сказал я племяннику. – Перевези туда мой архив и сделай так, чтобы любой желающий мог бы с ним ознакомиться и почерпнуть что-то интересное для себя. Музей Теслы должен быть хранилищем его идей, а не его ботинок и шляп!» Впрочем, с ботинками и шляпами ничего не выйдет – у меня очень мало личных вещей. На музей их точно не хватит. Помню, как после краха «Мировой системы» журналисты удивлялись тому, что у меня нет и гроша за душой. Они, наивные, считали меня миллионером, который строит «воздушные замки» (так они называли мою башню). А я оказался «нищим» и этим очень всех удивил. В Соединенных Штатах привыкли к изобретателям-миллионерам вроде Эдисона и Вестингауза. То, что среди их патентов 50 % купленных и 40 % украденных, никого не интересует. Да, с точки зрения американцев, я нищий, и нищим умру. Вряд ли уже успею разбогатеть. Но это меня совершенно не волнует. Меня никогда не интересовало, что думают обо мне окружающие. Важно, что думаю я сам.
1 сентября 1942 года
Наши воины снова показали, кто хозяин на родной земле[196]. Отрадно было узнать об этом. Мне больно от того, что мои соотечественники не могут объединиться для борьбы с общим врагом. Нельзя придавать значения каким-то небольшим противоречиям[197], когда родина оккупирована врагом.
На конференции в Москве Черчилль отложил открытие западного фронта[198] в Европе на следующий год. Типично британская позиция – выждать время, а потом захватить лучший кусок. Только на этот раз у Черчилля ничего не выйдет. Советский Союз давно доказал миру, чего он стоит, и докажет это еще раз. Гарриман[199] на конференции держался в тени, что явилось отражением политики Соединенных Штатов. Порой мне приходит в голову мысль о том, в чем больше заинтересовано американское правительство – в том, чтобы победить проклятую Ось[200], или же в том, чтобы максимально ослабить Советский Союз. Проклятая лицемерная дипломатия! Неужели не ясно, что чем скорее весь мир навалится на Гитлера с его союзниками, тем скорее они будут уничтожены. Мои соотечественники в невероятно тяжелых условиях воюют с врагом, а Черчилль откладывает помощь русским на следующий год. Политикам легко оперировать месяцами и даже годами. Они не задумываются о том, сколько людей гибнет на войне каждую минуту.
Теперь я радуюсь тому, что правительство Соединенных Штатов проигнорировало мои предложения, касающиеся нового оружия. Чего доброго, оно было бы обращено не против Гитлера, а против Советского Союза. Гитлер всего лишь конкурент в борьбе за мировое господство, а Советский Союз – нечто гораздо большее. Это другой мир, страна, которая своим существованием доказывает, что человеческое бытие может быть устроено совершенно иным образом. Уже по тому, как здесь относятся к коммунистам, можно судить о том, насколько опасными их считают. Не хотел писать об этом, но все же напишу. По причине моих контактов с советскими гражданами со мной трижды беседовали представители Бюро[201]. Ничего особенного они сделать мне не могли, но все равно это общение оставляло неприятный осадок. Мне, свободному гражданину страны, которая считает себя оплотом свободы, приходилось объяснять посторонним людям вещи, совершенно не нуждавшиеся в объяснении. Со мной разговаривали как со шпионом. В третий раз я не выдержал, послал их к чертям и прямо в их присутствии позвонил Вэну с просьбой оградить мою нервную систему от ненужных испытаний. Тогда я еще руководил проектом, и потому Вэн был заинтересован в том, чтобы я жил в покое. Всем, кто хорошо меня знает, известно, что любое сильное волнение может вызвать у меня приступ болезни.
Продолжаю работать над улучшением радиосвязи. Очень хочется сделать нашим воинам подарок к Рождеству. Надеюсь, что смогу передать им не менее 10 000[202].
10 октября 1942 года
Возраст выкинул со мной неожиданную шутку – вдруг появилась дрожь в руках. На постоянно ухудшающееся в последнее время зрение я старался не обращать внимания, поскольку при ярком освещении мог без особых проблем писать и читать. Но дрожь в руках невероятно мне досаждает. Писать теперь тяжело, приходится долго выводить каждую букву, а это невероятно раздражает. Такое впечатление, будто я ребенок, который учится писать. Я долго не брался за записи, надеясь, что дрожь пройдет, но она не проходит, а усиливается. Доктор сказал, что от нее нет средств. Удивительно, насколько беспомощна медицина в ХХ веке. Самолеты летают через океаны, а старческую дрожь нечем лечить.
1 января 1943 года. Нью-Йорк. Отель «Нью-Йоркер»[203]
Перечитав написанное, я понял, что не сделал и пятой части того, что собирался сделать. Я хотел рассказать о себе и свой жизни так, чтобы у читателей моих записок создалось бы обо мне полное и правдивое представление. Правдивости мне во многом удалось достичь, а вот полноты – нет. Я о многом не успел рассказать. Теперь я понимаю, что с самого начала сделал одну ошибку. Мне следовало писать воспоминания точно так же, как я привык работать – разбить мою жизнь на периоды, создать четкий график и строго придерживаться хронологии. Я же вместо этого писал когда захочется и о чем захочется. Болезнь надолго выбила меня из равновесия, а после, вместо того чтобы наверстывать упущенное, я попал под влияние своей мнительности. В сущности, я очень мнительный человек. Большинство моих привычек, это ритуалы, которым я должен неукоснительно следовать, чтобы чувствовать себя комфортно.
Пишу с перерывами. Руки дрожат еще пуще прежнего. Хорошо хоть, что дрожь уже не вызывает раздражения. Что толку раздражаться по поводу неизбежного? Но появилась другая проблема – судорога то и дело сводит пальцы. Ничего, я сделаю столько перерывов, сколько будет нужно, чтобы написать все, что хочу. Последнее слово не должно обрываться.
Силы покидают меня. Я чувствую, что мне осталось жить совсем немного. Речь идет о нескольких днях. Мне хотелось бы написать о многом, но я напишу о самом важном, о том, над чем я работал в последнее время.
Еще в 1916 году мой покойный соотечественник Михаил Пупин[204] «заразил» меня идеей о возможности влияния на погоду. Будучи фанатиком авиации[205] он постоянно изыскивал все новые и новые возможности ее применения. «Что есть погода? – однажды сказал он мне. – Всего лишь перемещение масс воздуха и паров воды. Этим должно быть несложно управлять сверху». К тому времени я был хорошо знаком со свойствами озона, а за три года до этого два француза[206] открыли существование озоновой оболочки в атмосфере Земли. Пупин думал о том, чтобы вызывать дожди в нужном месте при помощи распыления в облаках каких-то веществ. Он был не только хорошим физиком, но и хорошим химиком. Много раз я консультировался у него по вопросам химии. Другая идея Пупина – если будет возможно создавать облака на большой территории, то таким образом можно уменьшить отдачу тепла и повысить температуру в этом месте. Пупин мечтал научиться управлять погодой, для того чтобы разбогатеть. Можно представить, насколько сильно управление погодой заинтересовало бы фермеров и военных. Пупин всегда страстно мечтал о богатстве, и я его понимаю. Он родился в бедной крестьянской семье. Приехав в Соединенные Штаты, он более четырех лет таскал грузы и копал землю, пока не поступил в колледж. Слово «богатство» для Пупина (как и для большинства американцев) было синонимом слова «успех».
Некоторое время я думал об управлении погодой, но не очень старательно, потому что тогда меня больше занимали мои турбины и некоторые другие изобретения, такие, например, как индикаторы скорости и частоты вращения. Но я люблю иметь «в запасе» несколько проблем, которые можно обдумать во время отдыха. Как обычно, я пошел дальше тех условий, что поставил мой друг. Создавать облака менее продуктивно, чем воздействовать на озоновую оболочку. Озон способен поглощать невидимую часть солнечного излучения, препятствуя попаданию на Землю чрезмерного тепла. Несложно разрушить оболочку при помощи волн определенной частоты, вся сложность в том, чтобы подняться на 15 миль над поверхностью Земли. Самолеты пока еще не могут летать столь высоко. В свое время я решил отложить решение этой задачи до тех пор, пока самолеты не станут летать на нужной высоте. Но, после того как я стал «безработным»[207], мне нужно было занять свой ум какой-то большой, значимой и не требующей экспериментов проблемой. Такой проблемой, которую можно решать в уме. Я снова задумался об искусственном изменении климата и нашел решение, которое много лет было у меня перед глазами, но я его не замечал. Яблоко должно было упасть на голову Ньютона, чтобы тот задумался о всемирном тяготении. Я же должен был вспомнить в нужный момент о своей разрушенной башне, чтобы понять очевидное. Самолеты не нужны! Влиять на атмосферу на любом уровне можно при помощи мощных антенн, если сфокусировать в нужной точке два, три или более лучей. Великие изобретения (а я без ложной скромности считаю свою «Мировую систему» таковым) всегда универсальны. Моя система позволяет не только передавать энергию и радиосигналы по всей Земле, но и влиять на ее климат. Нет ничего невозможного в том, чтобы покрыть Антарктиду и все пустыни на Земле цветущими садами. Разница лишь в том, что для передачи энергии по всей поверхности земного шара нужно 30 башен, а для влияния на погоду всей планеты достаточно 10 или 12, размещенных поровну в двух противоположных (абсолютной точности не требуется) точках земного шара. Я успел закончить основные расчеты и постарался записать их вместе с пояснениями как можно разборчивее. Они находятся в отдельной тетради, на которой написано «Мой последний дар человечеству»[208]. Это действительно последний дар, больше я уже ничего сделать не успею.
В последние дни я не думаю о проблемах. Я вспоминаю свою жизнь, перебираю ее день за днем и оцениваю прожитое заново. Прав ли я был, принимая то или иное решение? Как бы я поступил, доведись мне прожить жизнь заново? Прошлое невозможно изменить, но почему бы не помечтать о несбыточном? Если бы я мог прожить жизнь заново, то никогда бы не сделал четырех поступков.
Первое. Я никогда бы не позволил себе предаваться азартным играм.
Второе. После окончания Высшей технической школы (а я бы закончил ее, если бы был благоразумен) я уехал бы не в Соединенные Штаты, а в Россию. Все в свое время подталкивало меня к этому решению, но проклятый Бэтчелор уговорил меня ехать к Эдисону. Он убеждал меня столь горячо, что я поверил ему и долго думал о нем с признательностью, как о моем «благодетеле». Но когда Эдисон обманул меня, Бэтчелор был на его стороне. Много позже я узнал, что Эдисон платил своим сотрудникам за то, что они привлекали в его компанию талантливых изобретателей. Не знаю, сколько получил за мою голову Бэтчелор, но знаю, что Эдвард Джонсон[209] получил пять тысяч долларов за то, что уговорил Фрэнка Спрэйга[210] оставить военную службу ради работы у Эдисона.
Третье. Я всегда предпочитал работать в одиночку и это было моей ошибкой. Работая над проблемой пространственных перемещений, я убедился в том, сколь продуктивной может быть коллективная работа, если она организована правильным образом. К сожалению, моим первым подлинным опытом коллективной работы стал Питсбург, где все мои указания и просьбы саботировались инженерами Вестингауза. После Питсбурга я окончательно укрепился в мысли о том, что могу продуктивно работать только в одиночку, ибо те, кто должен мне помогать, на самом деле мне мешает. Теперь я признаю, что это было неверное решение. «Нельзя по Бронксу судить о Нью-Йорке», – говорят ньюйоркцы, и они абсолютно правы. Мне ли, отдавшему всю свою жизнь науке, не знать о том, что по частностям нельзя судить о целом? Современное развитие всех наук таково, что требует коллективной работы. Если эти мои слова послужат кому-то предостережением, то я буду рад.
Четвертое. Я не выбрал бы безбрачия и не стал бы отказываться от тех радостей, которые дает человеку семья. Я слишком поздно это понял, когда радовался каждой встрече с племянником. Слишком поздно.
Меня не раз упрекали в том, что я ошибаюсь. Речь шла о разных вещах, начиная с эфира[211] и «Мировой системы» и заканчивая моими двигателями, которые могли поместиться в шляпе. В какой-то момент стало модным говорить, что «Тесла ошибается». Легче сказать, что я ошибаюсь, чем признать, что не хватает знаний и возможностей для того, чтобы понять меня. Хочется надеяться, что в будущем меня все же поймут.
Никто не знает, станет ли то, что мы считаем концом, концом в полном смысле этого слова. Мне хочется верить в то, что слова «конец» не существует. Скоро я смогу убедиться в этом. Напоследок хочу сказать следующее. Мне так и не удалось (к сожалению) дать полный ответ на вопрос: «Кем был Никола Тесла?» Но краткий ответ я дать могу: «Никола Тесла был счастливым человеком!» Покидая этот мир, я оглядываюсь назад и говорю себе: «Да, что-то, пусть и немногое, мне удалось оставить после себя». Я счастлив от того, что смог что-то дать людям. Значит, жизнь моя была не напрасной.
На этом записи в последней тетради заканчиваются. 7 января 1943 года, в православное Рождество, Никола Тесла скончался в номере 3327 отеля «Нью-Йоркер». Причиной смерти великого ученого и изобретателя стал тромбоз коронарных артерий. Рядом с телом Теслы лежала книга Вука Караджича[212] «Сербские народные песни». Изобретатель и писатель Хьюго Гернсбек снял с Теслы посмертную маску, Отпевание Теслы состоялось 12 января 1943 года в нью-йоркском соборе Святого Иоанна Богослова. В тот же день Тесла был похоронен на кладбище Фернклифф, близ Нью-Йорка. 26 марта 1943 года по инициативе племянника Теслы Савы Косановича, останки Теслы были эксгумированы и кремированы. Сава рассказывал, что о кремации его просил сам Тесла, но перед отпеванием возникла проблема – священник отказался проводить обряд отпевания в том случае, если тело покойного будет кремировано. Ныне урна с прахом Николы Теслы хранится в его музее в Белграде.
____________________________________________________
Послесловие Стевана Йовановича
Никола Тесла однажды сказал: «Человечеству только предстоит еще разгадать великие тайны нашего бытия. Даже смерть может оказаться не концом, а началом». Парадоксальность мышления Николы Теслы общеизвестна настолько же, насколько общеизвестна его гениальность.
Мне хочется обратиться к читателям воспоминаний моего великого соотечественника и родственника. Если вас интересует личность Николы Теслы, то, возможно, вам захочется посетить места, связанные с его памятью. Я приведу здесь перечень самых важных из этих мест.
1. и 2. Село Смилян, где родился Никола Тесла, находится в Хорватии, в регионе Лика, в семи километрах от города Госпича, в котором Тесла провел детские годы. В Смиляне есть мемориал Николы Теслы – восстановленный дом, в котором он родился (там работает музей) и памятник ему. В Госпиче, сильно пострадавшем во время войны 1991–1995 годов[213]. мало что сохранилось от старины, но в центральной части можно еще найти постройки, мимо которых ходил юный Никола Тесла.
3. Город Карловац, где Тесла учился в Высшем реальном училище, тоже находится в Хорватии. Карловац сильно изменился за сто пятьдесят лет и сильно пострадал во время войны 1991–1995 годов, но на фотографиях и макетах в городском музее вы сможете увидеть город таким, каким видел его Никола Тесла.
4. Высшая техническая школа в австрийском городе Граце сейчас называется Грацким техническим университетом. Здание, в котором учился Тесла, прекрасно сохранилось. Здесь помнят Николу Теслу и чтут его память.
5. Пражский университет, в котором Никола Тесла недолго учился в 1880 году, сейчас больше известен как Карлов университет. Недалеко от университета на улице Ve Smeckach, дом 603/13, где жил Никола Тесла, установлены две мемориальные доски – на сербском и на чешском языках и его бюст.
6. В Будапеште, где Никола Тесла в 1881–1882 годах оборудовал первую в городе телефонную станцию, вы можете посетить Телефонный музей по адресу Úri utca, 49. В этом музее, являющимся филиалом Почтового музея Будапешта (http://www.postamuzeum.hu), вы можете узнать о том, как строилась и оборудовалась первая городская телефонная станция, и ознакомиться со 130-летней историей телефона в Будапеште. К сожалению, в Будапеште нет памятника Николе Тесле, но среди его родственников ходит шутка о том, что они там встречаются повсеместно, ведь каждый телефон в Будапеште можно считать таким памятником.
7. В Париже можно посетить Оперу, электрическим освещением которой когда-то занимался Никола Тесла, прогуляться по кварталу Сен-Марсель, в котором он жил, и побывать в Иври-сюр-Сен, где находились завод и лаборатории Континентальной компании Эдисона.
8. В Страсбурге, который сейчас принадлежит Франции, не сохранился первый вокзал с электрической станцией, которую восстанавливал после пожара Никола Тесла. Вокзал находился на месте нынешней площади Place des Halles, где построен одноименный торговый центр. Но можно прогуляться там, где любил гулять Никола Тесла – по набережной Илля и по парку Оранжери.
9. В Нью-Йорке главными памятными местами являются сохранившийся до наших дней дом № 46 по Houston Street, где Никола Тесла в 1895 году открыл свою новую лабораторию взамен сгоревшей на Пятой авеню и отель «Нью-Йоркер», в котором он умер. На здании отеля установлена мемориальная доска в честь Николы Теслы.
10. Посетив Ниагарский водопад, вспомните, что Никола Тесла принимал участие в пуске первой здешней гидроэлектростанции переменного тока.
11. Но если у вас нет возможности побывать во всех перечисленных местах, то посетите музей Николы Теслы в Белграде, где хранится урна с прахом великого изобретателя. В музее собрана прекрасная экспозиция, рассказывающая о жизни Николы Теслы. Не покидая стен музея, вы побываете и в Смиляне, и в Париже, и в Нью-Йорке… Музей стал выражением любви и уважения всего сербского народа к своему великому соотечественнику, но если говорить о личном вкладе, то можно сказать, что он появился благодаря нашей общей родственнице Йованки Будисавлевич-Броз.
Мне хочется закончить послесловие теми же словами, которые я привел в начале: «Даже смерть может оказаться не концом, а началом». Эти слова Николы Теслы прозвучали как пророчество. Подлинная мировая слава, слава величайшего гения, опередившего свое время, пришла к нему только после смерти, когда человечество достигло в своем развитии уровня, позволяющего понять то, что ранее казалось непонятным. Многое же остается непонятным и до сих пор. Но хочется верить, что рано или поздно все загадки, оставленные человечеству великим ученым и изобретателем Николой Теслой, будут разгаданы.
____________________________________________________Примечания:
185 Речь идет о двусторонней подвижной телефонной радиосвязи, которой полиция Нью Йорка пользовалась с 1933 года.
186 Видовдан – самый главный праздник у сербов, отмечаемый 28 июня. Изначально он был посвящен языческому богу Виду, но с ХV века этот день стал днем памяти о знаменитом сражении между сербами и турками на Косовом поле 28 июня 1389 года. Сербская церковь в этот день чтит память святого великомученика Царя Лазаря и всех мучеников сербских. Царь (или князь) Лазарь Хребелянович, последний независимый правитель Сербии, погиб на Косовом поле и впоследствии был канонизирован.
187 Царю Лазарю турки отрубили голову, а затем изрубили в куски его мертвое тело. Отрубленную голову турки забрали в качестве трофея, и она по сей день находится в Турции. Несмотря на многократные требования, турки отказываются вернуть сербам голову их последнего царя. Святые мощи Лазаря хранятся в сербском монастыре Раваница, расположенном близ Косова поля (не надо путать его с современным Косово). Согласно преданию, Сербия обретет былую мощь лишь после того, как голова царя Лазаря будет воссоединена с его телом.
188 Полное название – отель «Губернатор Клинтон».
189 Вероятнее всего, речь идет об Агнесс Джонсон, дочери друзей Теслы Роберта и Кэтрин Джонсонов. Судьба копии, о которой идет речь, неизвестна. После смерти Николы Теслы Джон Трамп забрал коробку, оставленную покойным на хранение в сейфе отеля «Губернатор Клинтон», но, по его словам, обнаружил в ней только старый, не представляющий интереса прибор. Кто подменил вложение и было ли оно вообще подменено, так и осталось тайной.
190 Слово «отражались» Тесла дважды подчеркнул.
191 Джон Дж. О'Нил (1889–1953) – известный американский журналист, друг и биограф Николы Теслы, автор книги «Гений, бьющий через край: Жизнь Николы Теслы» (John J. O'Neill, «Prodigal Genius: The Life of Nikola Tesla»).
192 К огромному сожалению, после смерти Николы Теслы другие люди приложили усилия к тому, чтобы его бесценный архив не дошел бы до нас с вами в полном виде.
193 Так оно и было, во второй половине 1942 года в «The New York Times» не было статей о Николе Тесле.
194 Никола Тесла, будучи сербом по рождению и восприятию, являлся патриотом Югославии и рассматривал сербов, хорватов и словенцев как представителей единого народа с общей культурой, общими предками и общими целями.
195 В течение многих лет Никола Тесла имел привычку ежедневно кормить голубей на площади перед Нью Йоркской публичной библиотекой.
196 Вне всякого сомнения, Тесла имеет в виду поход подразделений Народно освободительной армии Югославии в Боснийскую Краину в июне – августе 1942 года. В результате похода была освобождена значительная территория, включавшая в себя города Коньиц, Бугойно, Ливно и др.
197 Время показало, что те противоречия, которые Тесла называл «небольшими», на самом деле оказались весьма большими. К сожалению.
198 В СССР этот фронт называли «вторым».
199 Уильям Аверелл Гарриман (1891–1986) в 1941–1943 годах был специальным представителем президента Соединенных Штатов в Великобритании и СССР, а затем стал послом Соединенных Штатов в СССР.
200 «Ось Рим – Берлин», или «гитлеровская коалиция», – название военного союза гитлеровской Германии, Италии, Японии, а также ряда других государств.
201 Речь идет о Федеральном бюро расследований США.
202 В годы Второй мировой войны в Соединенных Штатах существовало несколько общественных организаций, занимавшихся помощью югославским партизанам, ведущим борьбу с фашистами. Оружие, медикаменты, деньги переправлялись в основном через тайные базы в Греции.
203 Это единственная запись в мемуарах Николы Теслы, снабженная указанием места, где она была сделана.
204 Михаил Идворский Пупин (1858–1935) – сербский ученый физик и изобретатель. Прославился открытием способа увеличения дальности передачи телеграфных и телефонных сообщений по кабелям при помощи увеличения их индуктивности, который в его честь назвали «пупинизацией». Был профессором Колумбийского университета, а также консулом Королевства Сербии в Нью Йорке.
205 Михаил Пупин был одним из основателей Национального консультативного комитета по воздухоплаванию Соединенных Штатов (1915).
206 Французские физики Шарль Фабри и Анри Буиссон в 1912 году при помощи спектроскопических измерений ультрафиолетового излучения доказали существование озонового слоя атмосферы.
207 Тесла имеет в виду отказ от участия в проекте «Радуга».
208 В полученном мною архиве тетради с таким названием не было. Можно предположить, что расчеты Николы Теслы использовались и используются в первую очередь в попытках создания климатического оружия. Об этом виде оружия нет пока достоверных сведений, но многое, в том числе и участившиеся в последнее время природные (природные ли?) аномалии, наталкивают на мысль о возможности его существования. Горько сознавать, что последний дар великого ученого и гуманиста используется не на благо человечества, а во вред ему.
209 Эдвард Хибберд Джонсон (1846–1917) был деловым партнером Эдисона. Получил известность как создатель электрического освещения рождественской елки (за что получил прозвище «Father of Electric Christmas»).
210 Фрэнк Джулиан Спрэйг (1857–1934) – известный американский изобретатель, начавший свою карьеру в качестве морского офицера. Спрэйг достиг больших успехов в усовершенствовании электрических двигателей и электрического рельсового транспорта. Также он изобрел электрический лифт.
211 То есть с признания существования мирового эфира.
212 В Сербии и Хорватии это имя знакомо всем, но для российского читателя надо пояснить, что Вук Стефанович Караджич (1787–1864) был выдающимся сербским лингвистом, создавшим на основе герцеговинского диалекта современный сербский язык и сербскую кириллическую письменность.
213 Война в Хорватии, длившаяся с марта 1991 года по ноябрь 1995 года, была вызвана выходом Хорватии из состава Союзной Республики Югославии. Война, которую сами хорваты называют «отечественной», закончилась победой хорватов над частями Союзной Республики Югославии и сербским ополчением и образованием Республики Хорватия.
Оценили 15 человек
28 кармы