Попадите в толпу людей разных профессий – вы почувствуете, что вы в среде дилетантской, лишенной общего знания, общей какой-то веры. Такова наша интеллигенция с её бесконечной способностью спорить не убеждая.
М.О. Меньшиков. «Письма к русской нации».
Удобная вера
Михалков: «Да, я пришел тогда (в 1991 году) в Белый дом, но отнюдь не для того, чтобы защищать так называемую «демократию», ибо не верил в те дни и не верю сейчас искренности большинства нынешних демократов».
Но если не верил, чего же поперся? А «пришел» потому, что у веры и совести – разные источники. Сегодня Никита также не верит, но на нескольких телеканалах, развалившись в кресле, защищает «так называемую демократию».
Просто только дети родятся
Никита Михалков на вопрос: в чем причина поражения «Белого движения», ответил: «Они очень просты. Белые не обещали того, чего не могли дать, а красные обещали. А что дали? Колхозы – новую форму закрепощения людей».
Да очень просто! Если слушать Михалкова, а не знать историю, не читать воспоминания участников Белого движения, работы философов-эмигрантов, в том числе Ивана Ильина. Свержение монархии, духовное разложение общества и безбожие готовила целое столетие русская интеллигенция, а завершило их труды масонское Временное правительство и Белое движение, – руководители которого предали царя, изменили воинской присяге, присягнув Временному правительству, а впоследствии стали сателлитами иностранных интервентов. Многие царские офицеры поняли, что белогвардейцы и интервенты действуют заодно, и их победа приведет к потере национальной независимости и расчленению России. И это было решающей причиной поражения Белого движения. А что дали большевики России надо читать не у Ильина, а у современных авторов, которые всё чаще пишут о том, что большевики создали великую державу, реальное гражданское общество, по-настоящему социальное государство с передовыми в мире образованием, здравоохранением и наукой. Сегодня рапорты о достижениях «возрожденной» России закончились, и нам сообщают, как о чем-то обыденном, что по темпам распространения СПИДа Россия уступает только ЮАР и Нигерии, что в стране эпидемия туберкулеза – болезни, которая признана социальным недугом неблагополучного государства, что растет смертность, падает рождаемость и нация вымирает уже более двадцати лет невиданными в мирное время темпами.
Вот какой увидел русскую деревню Никита Михалков: «Через шестьдесят лет после окончания войны, когда проезжаешь по русским деревням, создается ощущение, что только окончилась Гражданская война. Как можно жить в том месте, которое ты не любишь настолько, что у тебя нет силы и воли привести его в порядок? Мы не народ – мы электорат, мы не страна – мы территория». Он почти дословно повторил написанное когда-то Чаадаевым. Проходят века, но отношение русской интеллигенции к России и русскому народу не меняется. И сказано это было не в «Бесогоне», где Никита клеймит позором «пятую колонну», а на пленарном заседании XIII Международных Рождественских чтений. Разодрать на себе одежды, посыпать голову пеплом – любимое занятие «патриота», дорвавшегося до микрофона. «Мы – быдло», но подразумевается здесь, конечно, что «я» – не быдло, а ум, честь и совесть этой «территории».
«Мы живем в грязной стране, в омерзительно грязной стране, с заваленными бутылками, бумагами, мерзостью лесами, стране с кошмарными дорогами и пустыми глазницами окон в заброшенных, умерших деревнях, где нет ни одного живого человека и все поля заросли бурьяном и подлеском. Мы живем в этой стране, и мы ничего не делаем для того, чтобы что-то изменить…». Страна в разрухе, как и русская деревня, сибирские леса подчистую вырубаются китайцами, но виною тому не деяния нынешней власти, а как и у «западников» XIX века – русские люди: ленивые, безвольные и равнодушные к себе и судьбе своей родины. Задайте вопрос этому «патриоту» на окладе: «Кто же создал великую державу?». И он будет только невразумительно мычать, или напыщенно ляпнет: «Бог и православие!».
Больная страна, больной народ?
Михалков: «Лень, страх, неловкость, незнание, комплекс неполноценности, что, по сути, и является препятствием для прихода в церковь…».
Вот уже и первые лица государства осеняют себя крестом на богослужениях, и церковные купола все чаще перекрывают знакомые с детства виды городов, но из этих слов Никиты Сергеевича следует: больная страна и больной народ, если через тридцать лет после падения «безбожного режима» 97–98 процентов населения не ходят в церковь? Для кого строят по три храма в день?!
Страх как инструмент демократии
В интервью в 2012 году Никита Михалков отвечает на вопрос о письме молодых кинематографистов (письмо анонимное), протестующих против безнравственности и пошлости, царящих в кино и околокиношной политике. Письмо вызвало бурную реакцию, но не в обществе, а тех, по мнению Михалкова, у чьего «корытца кормится помоями» творческая интеллигенция. Остановившись на причинах анонимности письма, Михалков говорит: «Они боялись подписывать. Сегодня люди, которые хотят делать что-то здоровое, боятся подписывать письмо, потому что их охватывает ужас: они могут стать изгоями только за то, что не хотят снимать кино, которое сегодня модно. Этих молодых людей шельмуют, лишают права иметь свою точку зрения… Они становятся планктоном для тех, кто письмо осуждает. Почему-то письмо называют доносом. Мы видим зеркальное повторение того, что происходило в тоталитарном Советском Союзе». И чему Никита Сергеевич удивляется? Организуйте забастовку, и завтра вас выкинут с работы. Соберитесь на митинг протеста против закрытия школы в деревне, и попадете под уголовную статью о терроризме. Журналистка из провинции задала на пресс-конференции Владимиру Путину откровенный вопрос, упомянув в нем и имя своего хозяина (возможно, она и не знала, что он ее хозяин), и была сразу же уволена. Похожий случай был на встрече Дмитрия Медведева с активом «Единой России».
Это свидетельствует о том, что демократия если и отличается чем-то от тоталитаризма, то только тем, как ее понимает правящий режим и его говорящие головы. Михалков, конечно, не либерал, а скорее ряженый монархист, поэтому в какую бы гадость он не вцепился, всегда утверждает, что она родом из советского прошлого.
Мифотворчество
В одном из интервью Михалков заговорил словами Василия Розанова, что «русская литература погубила Россию», и когда журналист попросил привести пример, Никита Сергеевич обратился к православию: «Ну, в какой стране можно было в течение двух-трех лет лишить огромную страну с почти двухтысячелетней историей – православия, заставить взрывать собственные храмы, разграбливать их, сжигать иконы и закапывать живьем священников? В каком страшном сне?».
А когда журналист заметил, что такое происходило во время Французской революции, то Михалков, удивившись вопросу, отмел такое возражение и начал философствовать о том, что религия во Франции и в России – это разные вещи, что «православие намного ближе к исламу, чем к католикам», и «Россия – это мост между Востоком и Западом». Не понравился Михалкову пример просвещенной Европы, когда в конце XVIII века во Франции «жгли и грабили монастыри и церкви, вспарывали животы провинциальным священникам, топили их в Сене и Луаре сотнями, насиловали монахинь» (Станислав Куняев. «Возвращенцы. Где хорошо, там и родина»). Там не только объявили о конфискации всей церковной собственности, но в 1793 году провозгласили дехристианизацию страны и введение «культ Разума». Можно также обратиться к Испании середины XX века. В книге Светланы Пожарской «Франсиско Франко и его время» читаем, что в 1931 году (задолго до Франко) в Мадриде были сожжены главная резиденция ордена иезуитов, иезуитский Университет искусств и ремесел, церкви и монастыри в провинциях, главным образом в Андалусии. В 1936 году (время Республики) это повторилось. За пять месяцев было разрушено полностью 169 церквей, частично повреждено – 257. И это не при фашистах и не при коммунистах. Поэтому не надо лягать Россию, как это делали великие русские классики, погубившие монархию.
Что же касается «двухтысячелетней истории страны», то после принятия христианства как государственной религии, в России были уничтожены почти все исторические документы о тысячелетиях жизни наших предков, а сопротивление христианизации продолжалось многие века после «крещения Руси». В одном интервью Н. С. восхищался Китаем, где он побывал как председатель жюри кинофестиваля. Главную причину поразительных китайских перемен он видел в том, что «они не отказались ни от чего в прошлом …они не плюнули в прошлое, они не стали обвинять предыдущие поколения, они не стали терзать память и традиции, топтать историю свою».
Это михалковское лицемерие как крайняя форма лжи: когда говорят одно, а делают другое.
Оценили 4 человека
5 кармы