Лукавство российской экономики — верный путь к смерти государства.

Чем больше образовательные и медицинские учреждения будут драть денег со своих клиентов, тем выше экономический рост страны.

Фото: Владимир Смирнов/ТАСС.

Сегодня одна из самых популярных аббревиатур, мелькающих в мировых и российских СМИ — GDP (ВВП). Что расшифровывается, как Gross Domestic Product (валовой внутренний продукт).

Почти никто не ставит под сомнение, что это самый важный макроэкономический показатель, отражающий состояние и динамику развития национальной экономики. Также почти никто не ставит под сомнение аксиому, что ВВП — компас, позволяющий стране двигаться в правильном направлении. Чем больше приросты ВВП в реальном выражении (т.е. с учётом инфляции), тем более успешной является экономика.

Между тем, чёткого определения реального сектора экономики нет ни в российском, ни в зарубежном законодательстве государств, ни в документах международных организаций. Каждый, кто использует термин «реальный сектор экономики» (или просто: «реальная экономика»), по-своему понимает границы этого сектора.

Одни включают в него все отрасли материального производства: добывающую и обрабатывающую промышленность, сельское и лесное хозяйство, строительство, также часть транспорта и связи, которые обслуживают материальное производство.

Другие добавляют в реальный сектор производство некоторых жизненно важных услуг. Например, транспорт и связь, обслуживающие население. Также торговлю потребительскими товарами. И т.п.

Третьи говорят определённо, что реальный сектор — вся экономика за исключением финансового сектора (оказание финансовых услуг самого разного рода).

К сожалению, на уровне российского правительства и отдельных его ведомств (министерство финансов, министерство экономического развития и др.) царит атмосфера, которую можно выразить словами «всем сёстрам по серьгам». Мол, у нас в России «рыночная экономика», и ее «невидимая рука» (придумка Адама Смита) сама расставит приоритеты.

А государство у этой «невидимой руки» должно быть на подхвате и не мешать ей управлять российской экономикой. И вот уже более тридцати лет «невидимая рука» командует российской экономикой, расставляя свои более чем странные приоритеты.

Эти странности особенно бросаются в глаза, когда сравниваешь нынешнюю «рыночную» экономику России с так называемой «административно-командной» экономикой Советского Союза. В советское время, между прочим, приоритеты чётко выстраивались с учётом стратегических задач (фиксировавшихся в программах партии и пятилетних планах развития народного хозяйства).

В частности, выдерживался принцип ускоренного развития отраслей промышленности группы «А» (производство средств производства) по отношению к отраслям группы «Б» (производство предметов потребления). Также чётко определялся круг отраслей, которые можно назвать «реальным сектором» и которые также получали особый приоритет. Правда, тогда эти отрасли назывались по-другому: «производственные отрасли», или «отрасли материального производства».

В советское время у нас не было показателя ВВП. Тогда использовался близкий к нему по значению показатель «валовой общественный продукт» (ВОП). Для примера приведу данные по величине и структуре ВОП за 1980 года согласно данным Центрального статистического управления (ЦСУ) СССР. Общая величина ВОП в указанном году равнялась 1078,5 млрд руб.

А вот вклад основных отраслей в создание ВОП (млрд руб.; в скобках — доля в %): промышленность — 685,5 (63,6); сельское хозяйство — 152,6 (14,2); строительство — 103,4 (9,6); транспорт и связь — 47,6 (4,4); материально-техническое снабжение, заготовки, торговля и др. — 89,4 (8,2).

Примечательно, что в 1980 году, по данным советского статистического ведомства, на промышленность пришлась примерно треть (32,6%) всех официально занятых (работающих) в советском государстве. Вот доли других секторов в общей занятости (%): сельское хозяйство — 10,4; строительство — 7,3; транспорт — 9,2; связь — 1,4; материально-техническое снабжения, заготовки и торговля — 8,6.

Как видим, вклад промышленности в создание ВОП был почти в два раза выше доли промышленности в общей занятости в стране.

Также доля в создаваемом ВОП была выше доли в занятости по таким секторам, как сельское хозяйство и строительство. А вот по сектору транспорта и связи и по сектору материально-технического снабжения, заготовок и торговли картина обратная. Это объясняется тем, что по оценкам ЦСУ СССР, не все, занятые в указанных секторах, создавали ВОП (примерно только половина).

Суммарно на эти отрасли, которые сегодня можно было бы назвать «реальным сектором экономики», пришлось около 65% общего числа работающих в СССР в 1980 году. А с учётом того, что в транспорте, связи и торгово-снабженческой деятельности не все участвовали в создании ВОП, то на реальный сектор советской экономики приходилось не более 60% общей занятости в стране.

А что можно сказать об остальных 40%? С точки зрения советской экономической науки и практики, это были граждане, которые выполняли важные с точки зрения государственных интересов функции, но общественный продукт не создавали, а перераспределяли его (как, например, часть торговли и материально-технического снабжения) или потребляли его. Это здравоохранение, культура, физкультура и спорт, образование, государственное управление, наука, обеспечение общественного порядка и др.

С первого дня существования государства под названием «Российская Федерация», в нем начала выстраиваться так называемая «рыночная экономика». Это помимо всего, отразилось на методологии статистического учёта общественного продукта. От показателя ВОП перешли к показателям ВНП (валовой национальных продукт) и ВВП. Но здесь никаких революционных изменений нет.

А вот радикальным изменением стал переход к новой методологии измерения общественного продукта. Те отрасли, которые в советское время не создавали, а лишь перераспределяли и потребляли общественный продукт, теперь были возведён в ранг создающих общественный продукт.

Раньше они выполняли какие-то общегосударственные функции, теперь они «оказывают услуги», услуги продаются и покупаются, имеет денежную оценку. Вот её-то и включают в показатель ВВП.

Например, раньше человек, работавший в министерстве, больнице, школе, горсовете или доме культуры, «служил», а не «оказывал услуги». Теперь подобный сотрудник вписан в рыночные отношения, «оказывает услуги» населению (а иногда и бизнесу), получая за это свою казённую зарплату. А эта зарплата и является денежной оценкой его вклада в создание ВВП.

Нетрудно догадаться, что подобный способ наращивания ВВП России (впрочем, как и любой другой страны) зачастую более прост, чем скажем, путём наращивания производства стали, угля, нефти, автомобилей, хлеба, мяса, тканей и много другого, что принято включать в реальный сектор экономики.

Сегодня реальный сектор экономики в нашей стране находится во все большем загоне. Приоритет получили отрасли, находящиеся за пределами реального сектора. Их обычно называют «сектором услуг». Предлагаю дать им зеркальное название: «нереальная экономика». То, что производится такой «нереальной экономикой», также называется ВВП. Но я предлагаю расшифровывать это не как «валовой внутренний продукт», а как «валовая внутренняя пена».

Российская статистическая служба с помощью этой «пены» создаёт иллюзии реального экономического роста. Этакий сюрреализм. Кстати, еще один вариант названия: «экономика сюрреализма».

В последний полный год существования Советского Союза (1990 год), на материальное производство, или производство товаров (добывающую и обрабатывающую промышленность, сельское, лесное и рыбное хозяйство, строительство и прочее) приходилось 65,1% общественного продукта. В первый год существования РФ этот показатель составил уже 48,4%. В 1997 году он уже упал до 43,0%. В 2004 году — до 41,0%.

А вот самые последние данные Росстата. Картинка по итогам 1 квартала 2024 года. Реальный сектор (понимаемый как материальное производство) создал 32,3% ВВП России за первые три месяца текущего года.

В том числе (%): добывающая промышленность — 10,4; обрабатывающая промышленность — 13,4; строительство — 3,2; электроснабжение, подача газа, пара и воздушное кондиционирование; водоснабжение; канализация; сбор и распределение отходов — 3,2.

Таким образом, более 2/3 (67,7%) всего ВВП сегодня создаёт сектор услуг. Наиболее крупная отрасль этого сектора — оптовая и розничная торговля — 12,4%. Это почти столько же, сколько приходится на всю обрабатывающую промышленность. А по доле в общей занятости в российской экономике торговля даже превосходит всю обрабатывающую промышленность (15,3% против 14,0%).

Разве это не экономический сюрреализм? Разве это не театр абсурда? В театре можно еще иногда смеяться, а здесь хочется плакать. Потому что против России ведётся необъявленная жестокая война коллективного Запада. Нам в условиях этой войны нужна экономическая мобилизация: во-первых, для импортозамещения (достижения экономической самодостаточности); во-вторых, для укрепления нашей обороноспособности. Как мы можем успешно вести войну, когда у нас в сфере торговли занято больше людей, чем во всех отраслях обрабатывающей промышленности?

А вот еще и такой вид деятельности, как «операции с недвижимостью» (прежде всего это риэлтерские услуги). Оказывается, эта деятельность создала в 1 квартале нынешнего года 9,5% ВВП. Почти столько же, сколько вся добывающая промышленность (10,4%). Разве это не сюрреализм?

Сектор финансовых услуг и страхования внёс свой вклад в ВВП в размере 4,4%. Вклад в карман финансовых олигархов он точно внёс. Но техника статистического учёта устроена таким образом, что этот вклад зеркально отражается в статистике ВВП.

Да, конечно, у наших граждан достаточно большой спектр потребностей нематериального характера. Им нужны образование, здравоохранение, культура, общественный порядок и проч. Но зачем все это превращать в услуги? В этом случае это уже не государственные функции и обязанности (а они детально прописаны в Конституции РФ), это уже коммерция.

Все эти функции в советское время обеспечивались за счёт государственного бюджета. Поэтому образование, культура, здравоохранение в СССР не создавали общественный продукт, а потребляли его.

У нас же, по данным Росстата, в первом квартале текущего года образование внесло вклад в ВВП в размере 3,3%, а здравоохранение — 3,4%. И чем больше образовательные и медицинские учреждения будут драть денег со своих клиентов, тем больше они будут вносить свой вклад в экономический рост страны. Политика эта не просто опасная, она убийственная. В погоне за ростом ВВП государство с его традиционными функциями все больше коммерциализируется и приватизируется. Это уже угроза политическая.

Особенно большую угрозу я вижу в цифрах, которые характеризуют вклад государственных чиновников в ВВП. По данным Росстата, на сектор с красивым названием «Государственное управление и оборона, обязательное социальное обеспечение» пришлось 8,1% ВВП. За этой цифрой скрывается гигантская величина казённых денег, которые были истрачены на содержание чиновников и финансирование военных. Не собираюсь сейчас оспаривать или оправдывать эти расходы. Но согласно логичной советской методологии статистического учёта общественного продукта, в данном случае речь идёт не о создании ВВП, а о его потреблении.

Итак, уже более трёх десятилетий мы живём с испорченным компасом под названием «ВВП». Он не делает различия между теми секторами, которые создают ВВП и теми, которые его потребляют. Потреблять намного легче и приятнее. Выдавая потребление за производство. В советских учебниках по экономике это справедливо называли «двойным счётом». И государство такой «двойной счёт» всячески пресекало. А сейчас оно его всячески поощряет.

Но для любого потребления, выдаваемого за создание новой стоимости, нужны деньги. И эти деньги берутся из казны. Но с каждым годом все больше берутся из нашего кармана. Сначала для оплаты медицинских услуг, потом образовательных, потом всех прочих. Образно выражаясь, мы встали на путь выстраивания товарно-денежных (точнее услуга-денежных) отношений с государством. Да, ВВП будете весело расти, правда в один прекрасный момент государство полностью исчезнет. Одним словом, лукая статистика ВВП может завести нас в полный тупик.

Источник: https://svpressa.ru/economy/ar...

В.К. В.Катасонов любит оперировать цифровыми выкладками полагая, по всей видимости, что такое изложение проблемы более доходчиво. Для специалистов, возможно, но они и так знакомы со всеми этими цифрами. Для обывателя же такое изложение является слишком громоздким и он вряд ли на него будет обращать внимание.

Так вот, по поводу этой его статьи хочется сказать, что В.Катасонов изложил уже следствия того, что я именую экономикой гоп-стопа, а ещё проще, элементарным гоп-стопом. И это не экономика сюрреализма, а вполне себе реальное ограбление и страны, и её граждан, к экономике же не имея никакого отношения, если исходить из значения этого термина.

И вот, в качестве дополнения к следствиям представленным В.Катасоновым, я предлагаю ознакомиться с ещё одной публикацией уже другого автора, чтобы стало понятно, что всё это лукавство, о котором пишет В.Катасонов, является вовсе не лукавством, но являются чем-то совсем другим, действительно ведущим государство к уничтожению.

Истинная инфляция в наших кошельках против «маленьких хитростей» Росстата.

Почему ЦБ опять поднял ключевую ставку?

Фото: Konstantin Kokoshkin/Global Look Press.

Две недели назад на сентябрьском заседании ЦБ поднял ключевую ставку на 1 процентный пункт (п.п.) до 19%. Основной аргумент в пользу этого решения состоял в том, что инфляция в очередной раз оказалась выше прогноза регулятора, а значит, нужно усилить жёсткость денежно-кредитной политики (ДКП).

Однако для многих решение о сентябрьском подъёме ставки стало неожиданностью; оно вызвало целый вал критики в СМИ и в интернете. Указывалось на то, что неприятных сюрпризов стоит ждать не только от инфляции, но и от экономического роста — коротко говоря, он замедляется.

Причём сам ЦБ указывал на это в аналитических материалах, опубликованных еще до заседания, и многие восприняли эти формулировки как намёк на готовность регулятора несколько смягчить свою позицию по ДКП. Поэтому, среди критиков сентябрьского решения ЦБ были и те, кто говорил не об ошибочности самого решения как такового, а о провале коммуникации: якобы регулятор своими заявлениями готовил рынки к сохранению ставки, а потом вдруг взял и повысил её.

И вот на днях ЦБ опубликовал «Резюме обсуждения ключевой ставки» по итогам сентябрьского заседания. Из этого документа мы узнаем, что участники заседания, действительно, уделили много внимания теме замедления экономики, но, проанализировав его причины, пришли к выводу, что оно является в первую очередь следствием ограничений со стороны факторов производства, а не спроса. В первую очередь это связано с рынком труда: в июле уровень безработицы в очередной раз обновил исторический минимум: 2.4%.

Если экономика замедляется, а рост внутреннего спроса при этом остаётся высоким, то инфляция будет разгоняться еще больше, так как разрыв между спросом и предложением будет увеличиваться. Отсюда ЦБ и сделал вывод, что требуется дополнительное ужесточение ДКП.

На это многие возразят, что у нас ДКП и так предельно жёсткая. Один из наиболее информативных показателей жёсткости ДКП — реальные процентные ставки, то есть процентные ставки за вычетом инфляции. Но инфляцию можно мерить по-разному, и какой именно показатель в расчёте реальной ставки надо брать в качестве «инфляции» — вовсе не очевидно.

Наиболее часто используется потребительская инфляция «в годовом выражении», то есть к соответствующему периоду прошлого года. К примеру, в августе этот показатель составил 9.1%, а значит (говорят критики жёсткой ДКП), реальная ставка у нас почти 10%.

На самом деле, брать инфляцию в годовом выражении при расчёте реальной процентной ставки не совсем корректно, ведь этот показатель характеризует прошлое (инфляцию за прошедшие 12 месяцев), а процентные ставки — смотрят в будущее. Более корректно использовать инфляционные ожидания. Но проблема в том, что у каждого они свои и их невозможно измерить точно.

Поэтому в качестве «инфляции» при расчёте реальных ставок более логично брать текущую инфляцию. То есть инфляцию в формате «месяц к предыдущему месяцу», в годовом пересчёте со снятой сезонностью (общепринятое сокращение: saar — seasonally adjusted annual rate). А еще лучше — месячную инфляцию saar за три последних месяца, чтобы сгладить влияние случайных и разовых факторов.

Такая трёхмесячная инфляция saar, взятая за период с июня по август, оказалась несколько выше инфляции «в годовом выражении» — порядка 11%. А значит, реальная ключевая ставка, рассчитанная через такую инфляцию, уже не 10%, а 8%. Это тоже немало. Но смотрим дальше.

К показателю «инфляции» при расчёте реальной ставки есть и более серьёзные вопросы, чем период, за который нужно считать. А именно: по какой корзине товаров и услуг её считать, и какую методологию использовать.

Ведь не секрет, что статистические ведомства большинства стран (и наш Росстат не исключение) так строят свою методологию, чтобы инфляция систематически занижалась. У них для этого есть серьёзная мотивация. Во-первых, многие социальные выплаты индексируются по инфляции. Во-вторых, занижение инфляции даёт возможность завысить реальные доходы населения, что всегда хорошо для действующей власти.

Для занижения официальной инфляции есть масса «маленьких хитростей», например, так называемые гедонистические поправки. Это одна из причин, почему ощущаемая нами инфляция всегда выше, чем официальные цифры.

Поэтому посмотрим на альтернативный расчёт инфляции, сделанный независимым аналитическим центром РОМИР. Там определяют так называемый Индекс-Дефлятор — индекс цен на товары повседневного спроса, в основе которого лежат данные о фактических ценах и реальном потреблении населения. Данные берутся из весьма репрезентативной выборки: 40 тыс. человек, представляющих 15 тыс. домохозяйств в 240 городах и населённых пунктах страны. Вполне логично предположить, что так посчитанная инфляция гораздо больше похожа на ощущаемую нами, чем официальная.

К сожалению, Индекс-Дефлятор РОМИР не предусматривает устранение сезонности (в чем-то это даже хорошо, потому что цифры без снятия сезонности более объективны, но анализировать их сложнее). Поэтому нам все-таки придётся обратиться к цифрам «в годовом выражении», хотя, как было сказано выше, это не совсем корректно, поскольку такая статистика относится к прошлому.

Но «в первом приближении» можно использовать и такой формат, поскольку инфляционные ожидания людей в значительной мере определяются прошлой инфляцией (это называется «адаптивность инфляционных ожиданий»). Расчёт «в годовом выражении» даёт более-менее информативный результат, если на протяжении последних 12 месяцев не было каких-то экстраординарных событий, вызвавших резких всплеск инфляции или, наоборот, её резкое замедление.

Итак, смотрим, что нам показывает Индекс-Дефлятор РОМИР в годовом выражении. В августе нынешнего года рост индекса по отношению к августу прошлого года составил — внимание — 21,6% (!). Так вот она какая — «истинная» инфляция в наших кошельках!

Теперь, если мы посчитаем реальную ключевую ставку через инфляцию от РОМИРа, то она окажется даже отрицательной!

Так, может быть, в этом и кроется причина, почему люди продолжают брать кредиты даже при таких ставках? Просто они чувствуют, что цены на важные для них товары и услуги растут гораздо выше официальной инфляции, и ожидают, что такая ситуация сохранится и в будущем. А значит, все выгоднее покупать сейчас, даже в кредит.

Источник: https://svpressa.ru/economy/ar...

В.К. И вот опять попытка увести людей в сторону от понимания происходящего, ссылкой на какие-то "маленькие хитрости", которые никакими хитростями не являются, а являются прямыми конкретными действиями, ведущими к уничтожению государства.

К сожалению, люди в этом плане ничего не чувствуют, а поступают практически, даже не понимая, к чему это всё ведёт.

При постоянном росте цен, люди понимают, что если сегодня, к примеру, на 1000 рублей можно купить столько-то необходимых им товаров производства, то завтра, на эту же сумму, даже с учётом процентной ставки по кредиту, они уже не смогут купить всё необходимое.

Таким образом, от всего происходящего выигрывают только спекулянты, которые могут завтра продать скупленный товар дороже, чем купили или придержали его сегодня, а производители и потребители только проигрывают и понятно почему.

Что же происходит в результате всех этих манипуляций и официальной статистики, и ЦБ? А происходит обесценивание национальной валюты. Т.е. национальная валюта уже не является эквивалентом реальной стоимости того, что выступает в качестве товара, а является инструментом манипуляции производством и потреблением, в результате чего, разрушается промышленность, а граждане загоняются в долговую яму. Но кто от этого выигрывает? Да выигрывают исключительно торгаши, распродающие налево и направо природные и трудовые ресурсы, пытаясь к тому же, компенсировать издержки и увеличить свою прибыль, обдирая граждан. И вы полагаете, что с таким подходом, а судя по словам и делам государственных чиновников самого высокого ранга, именно так и происходит, государство имеет будущее?