«Надвигалась война». Иркутск.

                                                 Пахота в военные годы

Эта тема озвучена мной в видео, текст ниже:

Ссылка на видео: https://youtu.be/tSJbszCZNIA

* * *

ИРКУТСК

Надвигалась война. Она была уже неотвратима. Удлинили рабочий день, прекратились отпуска, работали сверхурочно. С продуктами питания все хуже и хуже. В 1940 году наша Красная Армия освободила западную Украину, Эстонию, Латвию, Литву. В заводских кварталах то и дело гаснет свет, не хватает эл.энергии. На заводе и в квартирах холодно.

Я обменял свою комнату в каменном доме на комнату в ОХР-2 на край заводского поселка, удобное место где можно держать корову, которую по заказу вырастил нам отец Иван Алексеевич. 

В июне 1941 года поехал в Сорты за коровой, там встретил товарища по такому же поводу. Мы с ним составили компанию. Мне до Иркутска-2, ему до Жилкина.

Четвертую ночь мы ночевали в поле возле поселка Китоя на берегу. Утром при ярком восходе солнца продолжили свой путь. На подъеме от Китойского луга нам навстречу стали попадаться колонны военных машин на повышенной скорости. Видно было что имущество везли снятое с летнего лагеря, но почему так рано в голову нам не приходило.

В полдень мы проходили через посёлок Зуй, зашли в магазин, взяли водки и на берегу протоки устроили прощальный обед, т.к. в Боково наши дорожки разойдутся. Поблагодарили друг друга за составленную компанию, но не успел я отойти от Боково метров 100, как навстречу мне бежит Борис и кричит: «Папка, началась война! На нас напала Германия!» Это было воскресенье 22 июня 1941 года.

Война родила сразу серию проблем. Хлеб по карточкам с первого дня войны. Деньги сразу потеряли свою стоимость. Продолжительность рабочего дня – пока тебе не выдадут пропуск на выход с завода, никаких выходных.

Ни одного полена дров. Ни килограмма угля, при отсутствии электроэнергии. Хватало нам только - «давай-давай». Нужно ускорить выпуск продукции, нужны самолеты, нужны мины. Нужна теплая одежда, которую просили сдать в фонд Красной Армии.

После выступления товарища Сталина в обращении к советскому народу, ввиду нападения на Советский Союз фашисткой Германии, делал обращения к народу и Михаил Иванович Калинин. Он бросил клич такого содержания: «Товарищи» - говорил он - «Кто хочет бить немцев, тот должен сажать картошку и сажать ее там, где она может расти.»

Здорово сказано. Я сразу крепко это усвоил, так и поступал, так поступали почти все.

КАРТОШКА - ВТОРОЙ ХЛЕБ

Ох, если бы не картошка, с кем бы мы пришли к победе. 

С самого начала войны, по цехам, были созданы огородные комиссии. Я всю войну возглавлял эту комиссию. По заявкам получали участки земли, коллективно приобретали семена в районах. Каждый сам себе копал лопатой землю и сажал картошку. Помимо этих участков каждый кто хотел приобретал участки земли по своему усмотрению.

Как сказано - сажать ее там, где она может расти - это значит, что можно сажать во дворах, скверах, везде где она может расти.

В заводском поселке и вокруг него всё было засажено картошкой, для прохода были оставлены только тропы. Картофель сажали даже в заводской ограде и на аэродроме.

Мне пришлось возглавлять комиссию по заготовке семян картофеля. 

Приехали в район, картошку на деньги не продают, просят что-нибудь из одежды. Пришлось вернуться в город, на деньги на барахолке накупить ходовые товары и в деревне на них наменять картофеля. Привезти ее до вокзала и погрузить в вагон пассажирского поезда. Только одних грузчиков пришлось нанимать более десяти человек /солдат конечно/. Всё равно поездка закончилась благополучно, картофель закуплен, привезен и роздан заказчикам.

Мы же потратили времени целый месяц. Картошку закупали более чем в десяти деревнях.

На коллективных участках ставили своих сторожей для охраны. Крали картофель с поля. Она, картошка, стоила тогда 300 руб. за ведёрко. Мы тогда сажали в разных местах до 40 соток, накапывали до 60 кулей и все равно ее не хватало. За один обед или ужин ее съедали семьей примерно до 8 кг. 

Картофельная проблема заняла главнейшую роль. У городских жителей. То и дело заходил разговор о картошке и в семье и на заводе. О чем бы разговор не начинался кончается всегда о картошке: как она уродилась, почему не уродилась и что нужно было сделать чтобы она родилась всегда.

Народ прекрасно понимал: не будь у него картошки, не дотянуть ему не только до Победы, но и до ближайшего картофельного урожая.

Сколько перепахали только одной целины и в Мегете и в Боково, за Ворошиловским поселком, вокруг своего барака. 

Год-два посадишь, смотришь у тебя эту отберут и передадут какой-нибудь организации. Только на Вересовке у нас землю передавали несколько раз. Мы опять поднимаем целину. Доводили посадку картофель до 50-60 соток. 

Впоследствии начали поднимать плугом, впрягаясь вдвоем в плуг, третий погоняя сзади. Мы таким путем с Павлом Тимофеевичем Романьковым за 2 дня подняли целины 18 соток, а рулевым управлял наш Виктор, он тогда был еще маленький, но с работой справлялся. 

Что за плуг и где мы его взяли? Я сейчас об этом расскажу подробно.

ПЛУГ-СОХА ИЗ ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ

Я уже говорил, что земли копать лопатой приходилось много и работа эта не из легких. Я задался целью сделать легонький плужок и опробовать его в работе на участке. Плуг в миниатюре удался на славу, вес его был 2 кг. без колес, подобно старой сохи. 

Разница была в том: соху возила одна лошадь, а мой плуг тянули параллельно два человека. 

Плуг был сделан разборный, такой легче вынести через проходную из материала СЗО ЛЗ ХГСА. Из этого материала мы делали лопаты, к ним не пристает земля. На опробовании плуга в работе мы получили блестящие результаты. Я сразу получил множество заявок от коллектива своего цеха. 

Установили очередность: кто и когда будет плугом пахать свой участок. Однако одного плуга даже для нашего коллектива было недостаточно. Количество плугов нужно увеличить. Но как это сделать? Неофициально – нельзя, а официально невозможно только по тому, что материал из которого сделан плуг взят из фондов, что идут на самолет и разрешения вряд ли кто мог дать на это.

Вечером меня пригласили на совещание огородной комиссии завода /председателем тогда был Евдокимов/ как председателя цеховой комиссии и как автора плуга. Меня заслушали, а вот решения вынести не могли: с одной стороны новинка, а как показать эту новинку, на которой на людях пашут. Как ты громко об этом скажешь или запишешь, что лопата уступает плугу, в который запрягают людей?

Договорились примерно так: начальники цехов договариваются с нашим начальником цеха, который по возможности принимает заказ и изготавливает плуги. Шаблоны на заготовку и контрольные шаблоны у меня сохранились. Где-то сделали десятка два и на этом дефицит в плугах был закрыт.

На такую пахоту смотреть хорошо когда пашут на других. А когда на тебе, то тебя это так унижает, ты не знаешь куда тебе из этой упряжки деваться.

Помню на своих дочерях пахал Михаленко Михаил Лукич. Плуг блестит, вывернутая земля тоже поблескивает, борозды ровные, а каково было тому кто тянул этот плуг?

ВСЁ ДЛЯ ФРОНТА

Объявили сбор теплой одежды в фонд Красной Армии. Я у себя кроме валенок ничего не нашел, сдал их, думая, что в цехе я обойдусь без них. 

А осенью меня забирают на полугодичные военные сборы без отрыва от производства. Пока мелкий снег был, было терпимо и в ботинках на полевой военной учебе. Пришла зима, надуло сугробы и мне заниматься стало совершенно невозможно. Снег заваливается в ботинки, ноги отмерзают. 

От командира роты получаю замечание, что я обхожу глубокий снег. Я ответил: что у меня отмерзают ноги. Тот предлагает носить валенки. В том то и дело, что я валенки свои сдал в фонд обороны, вторых у меня нет. Ничего не сказал мне комроты.

На следующий день после переклички мне предложили выйти из строя и сказали, что я буду работать в штабе т.е. в конторе в качестве писаря. Так я был спасен от лишних невзгод посредством этого помилования, а сам все думал – Правильно ли я сделал, что сдал единственные у меня валенки?

СТАРАЛИСЬ ВЫЖИТЬ КАК МОГЛИ

Недостачу продуктов питания мы должны были покрывать за счет картошки. А если ее не хватает? Надо выменивать муку в деревнях, а на что?

Каждый про себя искал резервы: одни штамповали миски, тарелки из крылатого метала, кто делал булавки, расчески, гребенки, ведра, бачки.

Деревня просила замков, замыкать свои амбары. Я помню, самыми лучшими замками в деревне замыкали лошадей. По той же конструкции уменьшил замок раза в четыре, а по весу он уменьшился раз в 20. Делаю замок. Получается. 

Подобные замки пошли по стоимости 1 замок - одно ведро картошки. Изготавливать его можно быстро и весь материал можно набрать на свалке во дворе завода. 

У меня получилось как у Пушкина в «Капитанской дочке», где старая калмычка говорила сказку про орла и ворона. Скажи ворон: «Почему ты живешь 300 лет, а я всего 33?» Отвечает ворон: «Ты пьешь живую кровь, а я питаюсь мертвечиной». Так и я хожу по свалкам подобно ворону, стараясь прожить как можно дольше. 

Кажется все просто – делай и меняй. Вот как картошку транспортировать до города? Это оказалось очень и очень не легко.

Летом 1942 года я получил участок земли под усадьбу на Вересовке. Сразу понадобилась ручная тележка. Сделал я ее с металлическим каркасом и одновременно с разборной осью без всякого каркаса. Беру пару колес, разборную ось и еду в поезде, а тут уж на станции прибиваю две палки к оси и телега готова.

Таким путем всё, что выменивал в деревне доставлял на тележке до вокзала. Зимой крепил лыжи к рамке, получались сани. Я на них возил даже бревна на хату и дрова. 

С первой осени 1942 года жители в домах с печным отоплением оказались без угля и дров и так до самого лета 1943. Выход был найден. Топить опилками, что на лесораме скопилось за десять лет, возить на себе из леса дрова в районе Батарейной и правого косогора реки Ангары. 

Идет война. Работаю. Держим корову. За лето накосил сено на зиму. Возле коровьей стайки вскопал огородик, в нем сажали картошку, табак; на Ангарском берегу заморозки не бьют. Зимовка проходит хорошо. Картошка есть, молоко есть, хлеб по карточкам получаем.

РАБОТА, РАБОТА, РАБОТА

Я всегда, когда ездил в деревни выменивать продукты, брал с собой паяльник, олово, канифоль и наждачную шкурку. Там запаивал дырявую посуду и этим самым находил у хозяйки приют, да еще и накормит. Дырявой посуды было навалом в каждом доме.

Надо строить хату, поднимать на усадьбе целину, садить огород. Работы, работы, работы. И на всю эту работу надо еще время, время же на основной работе в цехе продолжалось по 11-14 часов в сутки.

В лето 1943 года в огородах на Вересовке кроме картошки ничего не выросло и картошку половину съел червяк майского жука. Тогда почва червяком до того была заражена, что даже засыхал березняк. Сколько потратили последних сил на подъеме целины, сколько потратились на семена и все насмарку. Такая на Вересовке земля – ее сначала надо накормить, уж потом она будет рожать.

Пока была ячменная мука работа шла. Сруб хаты я срубил до половины окон, землю вскопали, посадили огород. 

Беда пришла разом – как закончилась мука. 

Я вышел из строя, заболел бронхиальной астмой. Вся работа прекратилась. Впоследствии я у врача был списан в отход. Недоедание при большом физическом труде – это тот же голод. Организм растрачивает свои последние запасы, худеет как сухарь. И знаете, что получается – кажется твои косточки могут продавить твою кожу. Особенно это ощущаешь когда едешь в поезде, невозможно сидеть.

И второе хочу заметить как в народе говорят - он еле ноги таскает. Трудно поверить человеку, который не испытал это на себе. Нам кажется - как ты можешь «ноги таскать» если ты сам ходишь на ногах. 

При истощении твои ноги до того становятся тяжелыми, что ты еле их поднимаешь. Если же идешь на подъем хотя бы 0,50 в ногах появляется страшная боль. Боли много – скорости нет. И идет такой человек как говорят – ветром качает.

Лето 1943 год. Я заболел бронхиальной астмой. 

Помню вечером при дождливой ветряной погоде с большим трудом производили посадку на пригородный поезд со станции Батарейной до Иркутска. Пассажиров было столько, что все не могли вместиться. Мне досталось место на подножке. Стекающая дождевая вода с крыши вагона на ходу поезда так намочила вернее перемочила меня. Мы и так были вымокшие, пока шли от Вересовки до Батарейной. На Вересовке тогда остановки не было. Меня просквозило ветром и на завтра я заболел. 

Сначала врачи ставили диагноз – грипп, лечили и только тогда когда у меня начались сердечные приступы, врачи поняли, понял и я, что мне несдобровать. Один раз в сутки в одно и то же время в течении 30-ти минут прерывается дыхание. Сердце – что режут ножом, не находит себе место. И так каждый день с лета до зимы. Сначала было так – приступ пройдет и я становлюсь здоровым. Последний приступ так меня ударил, что я отходил не менее полгода. Висит мое сердце на ниточке, вот вот оборвется, стоит только тряхнуть.

Мой лечащий врач Перова мне заявила, что я вас лечить больше не могу, все что могла все сделала. Единственное что могу сделать – дать вам отпуск по болезни, советую поехать в деревню конечно подкормиться. Нужно вас отправить на курорт к морю, но курорты наши все заняты гитлеровцами. 

На мой вопрос зачем мне ехать к морю, если я родился на иркутской высоте и не меняю местожительство. Она ответила: «Я сама болею бронхиальной астмой и тоже родилась в Иркутске, а подлечилась у моря.» Посоветовала мне год физически не работать, резких движений не производить и через год мне покажитесь. 

Ровно через год я показался своему врачу – признан относительно здоровым, но необходимо беречься от тяжелого труда и от простудных заболеваний. Еще через год я чувствовал себя хорошо. Мой лечащий врач Перова умерла.

Получил справку об отпуске по болезни, пошел в завком за командировкой, чтобы уехать в деревню на подкормку. Однако мой председатель завкома в переговорах с начальником милиции не смогли договориться о выдаче мне командировочного удостоверения на проезд по ж/д и предлагает мне ехать зайцем. Какой из меня может быть заяц если я до завкома еле дошел. Я еле передвигаюсь. А знаешь – говорит председатель - поезжай в заводской Дом Отдыха в Стеклянку. Кормят там неважно, но все таки лучше чем ничего.

В этой Стеклянке я не был ни разу и дороги к ней не знал. Собрал опять паяльник, олово, канифоль, шкурку. Поехал.

Прибыл на свой курорт ночью, все почти спали. Устроили меня в общей комнате, похожей на казарму. Посередине железная печь, которая топилась круглые сутки, дрова в нее подкладывает тот - кто чувствует прохладу. Воздух до того сухой, что в носу становится больно но тепло. Самое главное тепло, в котором я не находился долгое время.

Утром проснулся вместе со всеми отдыхающими, многих из которых даже знал по фамилии и самым близким мне был Саша Гиленко, он сосед по квартире моего брата Федора Ивановича. Мне с ним часто приходилось встречаться еще до войны, добрый бесхитростный парень.

Отдыхающих можно было разделить на две группы. Первая группа это люди уж слишком открытой души, менее заботились о себе, работали сколько нужно и сколько хватало сил. 

Такие люди быстро выдыхались, начинали болеть. Врачи понимали, что им нужен отдых, давали им отпуска по болезни и завком посылал в заводской дом отдыха для пополнения сил. 

Вторая группа это люди, пасущиеся на дотации завкомовских дешевых харчах, по заранее запланированному ими графику. Они там паслись до войны, в войну и после. Лишь бы сберечь свои тряпки и создать неделимый фонд в сберкассе как можно больше и все больше ратуя, как мол так можно жить дальше.

Я знал что Саша Гиленко может ремонтировать часы, попросил его составить мне компанию по ремонту часов. Я же буду чинить посуду, ремонтировать швейные машины, сепараторы, замки, у жителей поселка Стеклянка. 

С первого дня в доме отдыха после завтрака делаем заход с конца поселка. Как и всегда хозяйки говорят, что у них нечего чинить, опасаясь что с них дорого возьмут за работу, а когда убедятся что нам нужно-то стакан молока, начинают выискивать дырявую посуду. 

Через два часа наверно уже знала вся деревня, что мастера объявились.

Дела у нас пошли хорошо, за работу нам платили кто чем мог. Платили даже турнепсом, конечно молоком лучше. Саша ремонтировал часы. Я все остальное. Мне принесли в ремонт сепаратор, разложил его, не хватает крана, очевидно утерян. Как быть мне? Не отказываться же от ремонта. Сделал кран деревянный, притер его. Хозяйка принесла молоко, испытала сепаратор в работе и обе стороны довольны. 

И так каждый день после завтрака идем в деревню мастерить, думая как бы не опоздать к обеду, а после обеда вовремя успеть к ужину.

Заходим в каждый дом выспрашивая работы по своей профессии, т.к. всякую другую работу мы делать не могли. Мой Саша был тоже сильно болен – сердечная недостаточность. Ему также как и мне даже ходить побыстрее врачи запрещали и мы передвигались с одинаковой скоростью. Стеклянку мы обслужили, время еще оставалось и мы переключились на заимку Зверево. Но время отдыха кончалось, нужно уезжать. 

На попутной заводской машине выехал домой.

* * *

Это отрывки из книги Алексея Ивановича Чувашова , он всю свою жизнь прожил в Иркутске и работал на авиазаводе.

Книга не издавалась, по сути это родословная рода Чувашовых для родни, где попутно описана жизнь самого автора и его родственников с 1920-х годов по 1981 год. Алексей Иванович пишет в начале книги: - Если условно считать, то династию можно считать до десяти поколений. От 1735 г. Илимский острог Нижнеилимского воеводства.

С книгой своего прадеда, Алексея Ивановича Чувашова, меня ознакомила его правнучка Елена Клименко и предложила озвучить этот отрывок, который мне волей-неволей пришлось сократить.

На этом всё, канал Веб Рассказ, Юрий Шатохин, Новосибирск.

До свидания.

* * *