Эта тема озвучена мной в видео, текст ниже:
Ссылка на видео: https://youtu.be/nXb7l2wTA9g
* * *
Семьсот тридцать километров не пройденного маршрута...
Мы нашли общих знакомых на мысе Биллингса и на острове Врангеля, я получил житейские характеристики на всех председателей колхозов по всему нашему пути, мы обсудили проблему, при каких капиталах и в каких годах наступает то, когда люди покидают эти края, и в каких годах наступает то, когда покидать уже нельзя, и что происходит с теми, кто нарушит этот закон.
Мы припомнили массу примеров, когда человек, прожив здесь (на Чукотке) полтора десятка лет и уехав в полном здоровье, быстренько умирает на собственной даче от жары с непривычки, от колдовской тоски по бледному цвету глухих земель.
И когда мы немного помолчали, размягчённые судьбами старожилов, она сказала:
- Байдара у нас есть.
* * *
В два часа дня мы уже дошли до ближайшего посёлка. Здесь нам надо было забрать бензин.
Мы разгружали байдару, и никто не подходил к берегу и не обращал на нас внимания. Метрах в двадцати несколько молодых парней и девушек играли в волейбол. На девчонках были капроновые чулки и летние платья, на парнях - тренировочные костюмы. Вероятно это были студенты, приехавшие на каникулы.
Всего лет пять тому назад я ни черта бы не поверил, что увижу такое в элементарном чукотском посёлке.
* * *
Мы плыли мимо низких галечных и песчаных берегов, гигантских береговых обрывов, мимо тысячных гагачьих стай и любопытных тюленьих голов, встречающих и провожающих стук мотора. На карте сорок седьмого года, которая у меня имелась, полукружьями и квадратиками условных знаков были проставлены фактории, стойбища и отдельные яранги.
Мы знали, что ничего этого нет, что первое жильё будет за много километров отсюда, за Колючинской губой. Все эти стойбища и яранги были сведены в своё время в немногие центральные посёлки.
* * *
На следующий день северо-запад, похожий на удар по лицу мокрой тряпкой, загнал нас в узкое горло Колючинской губы. Мы встали под защиту косы, отделяющей губу от моря, и просидели на этом месте ровно пятнадцать дней, ни больше, ни меньше.
Бессильный, но въедливый , как раковая опухоль, дождик пятнадцать дней сдабривал наше безделье.
В один из дней мы вдруг выяснили, что разучились делать бумажные кораблики. Бумажный кораблик был нам необходим в качестве модели для лодки идеальной конструкции, на которой мы когда-нибудь пойдём вдоль всего северного побережья.
Почти час мы мусолили листки, вырванные из записной книжки, пока не убедились, что к тридцати годам забыли это искусство начисто. Тогда Серёга сделал из листка самолётик и с лихим присвистом запустил его наружу к дождю и ветру.
* * *
Мы шли мимо мысов с чарующими названиями: Джеретлен, Энмыкай и Выквылхын. Были бортовая качка и птицы, всё летевшие и летевшие на запад. За все эти дни мы не видели ни одной птицы, которая летела бы с запада. Казалось непонятным, где, в каких неведомых миру озёрах и лагунах мог таиться этот неистощимый птичий запас.
Мы подошли к поселку ночью. Он стоял на песчаном берегу, и поэтому неизменный для песчаного берега бар пенился бурунными волнами в ста километрах от настоящего берега.
Я вопросительно посмотрел на Анкарахтына, но он сидел с непроницаемым видом азиатского бога и все вел и вел байдару тихим ходом мимо домов, где светились окна и жили люди. Я прозевал тот момент, когда байдара развернулась под прямым углом и, словно подхваченная какой-то надежной ладонью, стремительно понеслась к бару. Мотор взревел, некоторое время байдару трясло, так как винт бил о землю, и... стало тихо.
Мы растолкали сонного продавца, который вначале не хотел просыпаться, потом не хотел идти в магазин. Мы заставили его пойти, и он пошел все охотнее и охотнее, а в магазине совсем подобрел. Мы сидели около того же палаточного брезента, под той же надежной от дождя и ветра моржовой шкурой и ели, без конца вскрывая консервные банки, вначале для того, чтобы съесть их до дна, а потом - чтобы только попробовать.
Нам было хорошо, и я говорил, что мы вот так проживем дней пять, отдохнем, что теперь мы обязательно дойдем до конца маршрута.
...На другой день Анкарахтын попросил меня купить трубку.
- Зачем? - удивился я, так как знал, что он курит только знаменитую на севере "Красную звезду".
- Буду плыть обратно, - сказал он, - буду курить трубку. По-по-по. - И он показал губами, как будет курить трубку.
Мы купили дешевую, за 65 копеек, корешковую трубку- других не было и дешевый же табак "Моряк" - другого не было. Пока мы все это покупали, я понял, зачем ему нужна трубка.
У него обратных четыреста пятьдесят. Четыреста пятьдесят (километров) одному.
Мы столкнули байдару на воду. Анкарахтын долго усаживался, потом вполоборота так махнул рукой и вроде бы улыбнулся.
Я все не понимал, почему он не хочет задержаться на этом месте, где так много продуктов и есть выпить. Ведь он же любит выпить, знает, что после всего ему открыт у нас безоговорочный безусловный кредит, как говорится, без всяких политических обязательств и ущемления сторон.
Старик "Архимед" заработал тихонько, и пустая байдара сразу пошла очень быстро. Так ушли из нашей жизни байдара за номером ВН-740 и хмурый человек Анкарахтын.
Мы молча шли к правлению колхоза, чтобы снова начинать добывать, выпрашивать, добиваться, так как впереди еще четыреста, и лекарственный запах моря, запах здоровья, шел по пятам за нами.
Это отрывки из рассказа Олега Куваева - ВН-740.
* * *
Олег Куваев
Из письма Олега Куваева старшему редактору московского издательства «Молодая гвардия» Зинаиде Коноваловой, речь в письме о издании его первой книги.
Начало 60-х годов. Магадан:
«Материал для первой повести «Весенняя охота на гусей» взят из впечатлений, полученных мной во время пятилетней работы на Чукотке.
Социальный состав северных посёлков, как правило, очень сложен. Убеждённые романтики и энергичнейшие хапуги, нераскаявшиеся власовцы на вечном поселении и люди типично рабочей кости в лучшем смысле этого слова, цельные натуры-глыбы и обломки, выкинутые на периферию жизненную и географическую».
ИСТОЧНИК: статья Вячеслава Огрызко - Боюсь вашего бродяжничества. Газета Литературная Россия №1 2021
Олег Михайлович Куваев (12 августа 1934 — умер 8 апреля 1975 в 40 лет от инфаркта) — русский советский писатель, геолог, геофизик. Член Союза писателей СССР. Автор романа «Территория».
После ухода из геологии и отъезда с Северо-Востока Олег Куваев предпринимает несколько крайне сложных самостоятельных маршрутов по Чукотке.
В том числе в поисках легендарного гигантского бурого медведя кайнын-кхутхо и «горы из самородного серебра» Пилахуэрти-нейка (Серебряная гора) (оба мифологических объекта присутствуют в преданиях эвенов, чукчей, юкагиров и коряков).
Некоторые маршруты, в том числе на Памир, были осуществлены при поддержке журнала Вокруг Света. Этот опыт Куваев описал в своих документально-географических произведениях
На этом всё, всего хорошего, читайте книги - с ними интересней жить! Канал Веб Рассказ, Юрий Шатохин, Новосибирск.
Плейлист Сибирь и Дальний Восток - 199 видео, озвученные мной
До свидания.
Оценили 5 человек
10 кармы