Эта тема озвучена мной в видео, текст ниже:
Ссылка на видео: https://youtu.be/4Bu2h8424ys
Очередной сборник №65 С бору по сосенке - О РАЗНОМ:
* * *
Самый короткий рассказ Филипа Фармера.
Учёные будущего в состоянии воссоздать вымерших животных, но оживят ли они самого опасного из них?
ЦАРЬ ЗВЕРЕЙ
- Наш бюджет, - говорил биолог, показывая высокому гостю лабораторию и зверинец,-- слишком ограничен, чтобы мы могли воссоздать все вымершие виды. Так что нам приходится возвращать к жизни только высших животных, самых красивых из тех, что были так безжалостно истреблены. Сейчас я пытаюсь исправить последствия той бессмысленной жестокости. Можно сказать, что, уничтожая очередной вид, человек плевал в лицо Господу.
Они заглянули за ров и силовые ограждения. Там радостно прыгала и гарцевала квагга, блестя на солнце гладкими боками. Там высовывал из воды забавные усы калан. Там горилла пряталась в зарослях бамбука. Ворковали странствующие голуби. Протопотал носорог, похожий на потрепанный крейсер. Жирафа посмотрела на них ласковыми глазами, продолжая пережевывать листья.
- А вот наш дронт. Не слишком красив и весьма туп. И совершенно беспомощен. Пойдемте, я покажу вам сам процесс восстановления.
Зайдя в гигантское здание, они прошли мимо выстроенных рядами огромных баков. Сквозь окошки и прозрачный гель внутри были ясно видны экспонаты.
- Вот эмбрионы африканских слонов,-- объяснял биолог. - Мы собираемся вырастить большое стадо и выпустить их в новом государственном заказнике.
- Да вы просто светитесь от радости,-- заметил высокий гость. - Вы очень любите зверей, не так ли?
- Я люблю все живые существа.
- Скажите, а откуда вы берете данные для восстановления?- осведомился гость.
- Большей частью из скелетов и чучел в древних музеях. Из книг и фильмов, найденных при раскопках, которые мы восстановили и перевели. О, видите те огромные яйца? В них растут птенцы моа. А вот тигрята, они почти готовы выбраться из баков. Когда они вырастут, то станут очень опасны, но мы поместим их в особом заповеднике.
Гость остановился перед последним баком.
- Только один? - спросил он. - А что это за зверь?
- Бедняжка, - грустно сказал биолог. - Ему будет так одиноко. Но я буду любить его, насколько смогу.
- Оно настолько опасно? - осведомился гость. - Хуже тигров, слонов и медведей?
- Чтобы вырастить этот, единственный экземпляр, - ответил биолог, и голос его слегка дрогнул, - мне потребовалось особое разрешение.
Гость отшатнулся от бака.
- Тогда это... Но как вы осмелились?!..
Биолог кивнул.
- Да. Это человек.
Филип Хосе Фармер - Царь зверей.
* * *
ПРО ПОЛЬШУ
... я решил освежить свои познания в польской истории и польско-советских отношениях в частности.
Для чего нашел и начал читать эту книгу. И не пожалел. Много чего интересного для себя узнал.
Например, что поляки (Рыдз-Смыглы конкретно) были готовы уже сдаться 3 - 4 сентября 1939 года, понимая, что никаких шансов против вермахта у них нет, но западные союзники настояли на том, чтобы поляки продолжали сражаться (при этом не оказав им никакой помощи, даже косвенной).
Или что Армия Крайова, совершая диверсии против немцев на железных дорогах, сознательно совершала их только против поездов, возвращающихся с Восточного фронта, которые везли, например, военную технику в ремонт, но никогда - против поездов, идущих на Восточный фронт (в сторону СССР), и везущих туда подкрепления.
И много всяких других любопытных моментов.
Короче, интересная и достаточно объективная и сбалансированная книга, по крайней мере для нашего времени, которую я всячески рекомендую.
ИСТОЧНИК: Коммари Про Польшу.
Книга «Польша в XX веке. Очерки политической истории», издана в 2012 году.
Фундаментальная монография на актуальную научную тему написана историками ряда институтов РАН, МГУ и Пермского государственного университета на базе современной отечественной и зарубежной литературы и документов, в том числе новых, из архивов России и Польши.
Ссылка на книгу: «Польша в XX веке. Очерки политической истории». Российская академия наук Институт славяноведения.
* * *
ОПЯТЬ ВСЁ НЕ ТАК
Думалось, что с концом социализма страна вернётся к прежнему, дореволюционному варианту, когда не зазорно было жить в провинции, когда провинциальные университеты котировались не меньше столичных.
Но оказалось, что сейчас ещё сильнее приток в Москву, где почти всё - деньги.
Опять всё не так.
Настоящая русская жизнь происходит именно за границами столиц.
Получается парадокс: все средства массовой информации в Москве, и из Москвы на всю страну идёт информация о том, как горстке людей из Москвы видится жизнь страны.
Ненормально то, что деревенская жизнь считается экзотикой для горожан, для Москвы, живущей на манер западного мегаполиса.
Ненормально, что литературная публика (не беру патриотические круги, они, увы, в меньшинстве) пользуется словом "деревенщики", узким, локальным.
Когда несёшь в журнал вещь, где действие происходит в деревне, говорят: мол, ну это "деревенская литература", мол , читали уже, это было.
Что за бред? А если так говорить: "Ну это городская литература, это было уже, не стану читать?"
Пока есть деревня, будет и литература, пока есть явление, будет его отражение. Толстой что - деревенщик? Бунин? Есть русская литература, она - деревенская, потому что деревня - соль России.
Именно оттуда, а не из города идёт всё свежее, живое, именно там сейчас ещё живёт и дышит то, что питает литературу, - русский язык.
В городе сейчас главное - деньги, а в деревне до сих пор - нет, хоть и нехватка денег превращает жизнь многих в трагедию. Но именно в деревне всё происходит так, как должно быть: поработал - получил кусок хлеба, мяса, рыбы.
Сам получил. Независимо от дефолтов, курсов. И есть чувство правоты.
Почему, кода едешь из деревни в город, чувствуешь себя предателем, а когда наоборот - вырвавшимся на свободу?
Это отрывок из книги - Жизнь и книга. Автор Михаил Александрович Тарковский.
* * *
ЗИНКА-КАПУСТА
– Это уж знай наверняка: как кому показалась русалка, во всей своей красе, так быть тому утопленником, – тихо, как туман над речкой, плывет голос бабки Аксиньи. – Вот помните, в опрошлом годе Митяй утонул? Так ему опрежь знак был… Поехал он сено косить, а там, на лужке, баклуша была, яма, куда весенняя вода собирается. Вокруг трава высокая, а сама баклуша-то ряской сверху поросла. Умаялся Митяй, намахался горбушей, присел перекусить, отдохнуть, а глядь: на камушке близ баклуши женщина сидит. Да такая ладная, и волосы чешет длинные, густые, и даже звук слышится, словно кто по струнам водит. И музыка тихая будто в воздухе струится, а гребешок у ней перламутровый, таких теперь нет. Митяй, понятное дело, молодой, кровь у него кипятком взбурлила: «Вот таку бы обнять-то…» Хвать горсть воды да облить ее хотел шутейно. И то ли когда нагнулся, то ли когда плеснул, но исчезла она, иссякла.
Вдвугорядь с братом поехали они косить, а возвращались поодиночке, у брата одна была телега, а у Митяя – другая. Остановился Митяй переночевать в охотничьей избушке, а утомился, вот до братниного приезда и задремал. Дверь-то – скрип. Он глаза открыл, а это она опять идет да улыбается, а глаза – две звезды, а волосы распущены до пола, и она в них закуталась, только на груди чуть раздвинулись волосы, и, как розовые жемчужины, сосцы переливаются. Ох и красивая, да не соромной красотой, а так, что Митяю от этой красоты плакать хочется.
«Пойдем, Митяй, ко мне, мне тут без воды томно», – сказала она ему и протянула белые-белые руки. Тут дверь словно сквозняком распахнуло, и ее голубым облаком вывеяло из избушки.
– Баба Аксинья, а откуда ты знаешь, как все было, ведь Митяй утонул? – задыхаясь от сладкого ужаса, перебил я бабку.
– А ты не встревай, – выронила бабушка пузатое веретено с овечьей шерстью, поправила фитиль в керосиновой лампе – женщины вскладчину заполняли ее. Почти все вечера они собирались у нас: несли с собой ягоды, грибы. И все потому, что бабушка моя была сказительница, каких поискать… Мы, дети, лежали на печи, свесив головы, и слушали ее сказки да пугалки.
– Бабань, а дальше-то чего? – жалел я уже о своей невыдержанности.
– Дальше… а про Митяя-то? Брату он все рассказал, который вслед приехал. Ну, улеглись они спать, а к полуночи дверь опять – скрип… За день-то уходились, вот брательник и думает, что Митяй по нужде, но потом как-то ему не по себе, он – во двор, а там сумеречно, но так неподалеку впереди вроде братняя фигура… И – к речке. Он вслед, но пока добежал, а из речки только пузыри. Покричал, пометался, а плавать не умеет…
Я слушаю бабку, и у меня от страха наворачиваются слезы. Я прижимаюсь к доброму, теплому, живому боку печи. Жужжат веретена, женские руки делают свое привычное дело. И только Зина-капуста сидит, слушает, перебирая быстрыми-быстрыми пальцами свое невероятное одеяние – бесцветное, бесформенное тряпье.
Она никогда не выбрасывает уже сношенной одежды, а надевает вновь подаренную на старую. Наверное, за это ее и прозвали Зиной-капустой.
Она добрая, я знаю, что она добрая, да и все это знают. Но все равно, когда она идет по улице, за ней почти всегда бежит стайка ребятишек. Самые отчаянные догоняют ее и норовят оторвать кусок ее «капусты» и кричат на тысячи козлиных голосов:
– Зина-капуста, чтоб тебе было пусто.
А она поворачивается к нам своим неловким телом – ее беззубый рот расплывается в улыбке – и пытается погладить по голове «злодеев».
А в день получки она в сельпо покупала огромный пакет с леденцами и раздавала нам, приговаривая: «Чевой-то ты у меня такой худенький, Васятка, а ты, Нюрочка, чего не берешь? Ешь, ешь, кровиночка…».
Может, поэтому и вспоминается мне мое черно-белое детство яркими-яркими днями, днями, в которые чья-то доброта или щедрость освещала в тысячи свечей все краски мира.
С тех пор я никогда не видел таких ярких леденцов, и таких вкусных мне больше не встречалось. В эти дни мы Зину не дразнили, и не потому, что продавались за леденцы. Трудно объяснить почему, но мы не могли ее обижать в этот день.
Женщины ее жалели, каждая старалась при нашей не больно-то сытой жизни выделить кусок: «На, снеси Зине…». Вот и у нас бабушка ей первой наливала в алюминиевую кружку горячего чая из фруктовых брикетов.
Набегавшись за день, я ждал вечера, только боялся, чтобы отец не явился рано, не испортил сказки. И не только я, все бабы сникали, как в сенях слышался неровный стук липовой палки, которая заменяла отцу ногу.
– Чё скурынились, товарищи бабы? – распахивал отец дверь, и клубы холодного воздуха обволакивали его худенькую фигурку.
– Вам меня неча бояться. Да, я пью. Инвалид… имею право… – покачивался он, как испорченный маятник. – Я, как выпью, эту лярву, майора нашего лысого, забуду, от сердца отлегнет. Он, сука, сейчас орденами зенки свои бесстыжие прикрыл. Пока был жив батя – ротный наш, хохол, мы еще мало горя знали, не больше, чем другие. – В отце закипала ненависть, которая вызывала во мне ужас.
Бабы тоже цепенели, глядя на бледное лицо инвалида.
– «Почекайте, сынки», – скажет бывало, – «не лезьте черту у зубы, война, она дурные головы в первую очередь стрижет…» – Отец держался за притолоку, но постепенно сползал на пол. – Да убило нашего батю… Вот эта фига лысая на нашей молодой глупости, как Иван на балалайке, и стал играть. Отдал как-то приказ высоту взять, а в нее немец зубами вгрызся, а он вопит: «Вы что, бабы – зады в окопах прятать? Чтобы к часу высота была наша… а не то…». Высоту не взяли… Осталось от наших братишек хрен да маненько: я да еще четыре обрубка… А он, курва, знал, что через час будет артобстрел, но очень ему хотелось первому до-ло-жить-ся.
Тут отец окончательно хмелел и начинал плакать и материться, страшно стуча головой об пол. Бабы в испуге разбегались, а бабушка садилась с ним рядом, клала голову отца себе на колени и, как маленького, укачивала:
Баю-баиньки, сыночек,
Мой цветочек-василечек.
Месяц за реку пошел,
Сладкий пряничек нашел.
Баю-баю, будешь спать,
Придет месяц в гости звать…
Рассказ Зинка-капуста из книги - Чистый четверг, автор Тамара Ломбина.
* * *
МАГИЧЕСКОЕ СВОЙСТВО ЧТЕНИЯ
У чтения есть одно магическое свойство: оно позволяет двигаться во времени вспять.
Никто не мешает вам, уже приблизившись к концу книги, снова вернуться к первым главам и найти героев такими, какими они были час, месяц, а может быть, и годы тому назад.
К сожалению, в жизни всё совсем не так. Что прошло - то прошло.
Так уж устроено...
Франк Тилье
* * *
На этом всё, всего хорошего, канал Веб Рассказ, Юрий Шатохин, Новосибирск.
Все выпуски С бору по сосенке - 65 видео, озвученные мной.
До свидания.
Оценили 7 человек
9 кармы