В нелёгкости росли, а радость была. - Веб Рассказ

На фотографии - В советское время пельмени лепили всей семьёй, помните?

* * *

ВОЛОГОДСКАЯ СТАРУХА

Со старухой в поезде ехала. Да не как-нибудь - в плацкартном вагоне. В общий-то вагон сейчас не больно народ загонишь.

Старуха эта вологодская, я вятская. Земля одинаковая, и жизни сходятся. Я чего вспомню, она поддерживает: эдак, эдак!

* * *

Эта тема озвучена мной в видео, текст ниже:

Ссылка на видео: https://youtu.be/evBpBR5iiRI

* * *

Чего, говорит, дочери везу, так не поверишь, засмеешь.

«А что такое?» И смех, и горе, говорит, в гости со своей ложкой еду. Раскрывает чемодан - полный ложек-писанок. Объясняет, что дочь просила привезти: нынче, написала, ложки деревянные за редкость считают. Еще заказывала старинную икону, но икону мать не повезла: дочь в бога не верит, а ради баловства ни к чему.

Тут и я в свою сумку полезла. Смеюсь: «Погляди-ка, а я-то чего сыну везу — дымковскую вятскую игрушку». Нарядная барышня с кавалером в лодке сидит.

Не дивно ли, игрушки, а не продовольствие везем? Вспомнили, как по три мешка картошки таранили, на муку меняли…

Вот сказала, что со старухой ехала.

Только мы и в том сошлись, что не старухи мы, хоть и бабушки. Хоть пословица и есть: старый старится, молодой растет, да на самом деле старый живет, а молодой всё жить думает.

Старые к месту определились, а молодые мечутся.

Первая внучка родилась, ну, говорю своему мужику: здравствуй, дедушка! Нет, отвечает, мать, не буду дедушкой зваться, пока сама внучка не назовет. Не заждался, году не прошло, как заговорила. Я его поддразниваю: бороду отпускай, сказки рассказывай.

Так-то бы он много чего по-рассказывал, много наизусть знает, старая закалка, да внучку увезли.

Тут телеграмма от сына: вторая внучка, потом у среднего внук, да так до семи и догнали. Не при нас живут, всё наездами. Или мы к ним. Хорошо принимают, не пообидишься, но поживешь, и домой тянет. Дом есть дом.

Сейчас дежурной в гостинице работаю, на командировочных насмотрелась. Номера у нас теплые, телевизор стоит, поломытьё каждый день, а редчайший случай, чтоб кто-то домой не торопился…

РАЗБИТОЕ ОКНО

Плохо без постоянного места жительства. Вот взять, к примеру, хоть голубей. В гостинице на чердаке много голубей живет. А по одно время хотели выселить: чердак загрязнили, да и кричат, клиентов беспокоят.

Утром их выгнали, вставили окно. Они весь день летали, беспокоились, а обратно попасть не могут.

И вечером, как им садиться, тоже кричали. Я занялась с приезжими - вечером много прибывает, всех разместила. Раскладушки пришлось ставить: не на улице же людям ночевать.

Ночью вспомнила голубей - молчат. Ну, думаю, нашли себе другое место.

А утром заведующая входит, спрашивает, чего это на чердаке окно выбито. Камнем, что ли, кто выбил? «Не знаю, не видела».

Полезли на чердак, а там голуби.

Окно разбито, и у окна один мёртвый лежит. Видно, тот, который стекло пробил.

Так уж мы их больше не выгоняли. А того закопали.

ПЕРВОЕ ВОСПОМИНАНИЕ

Старею, конечно. Совсем дырявой голова становится. На работу иду - то очки забуду, то ещё что. Это уж, парень, не от нас зависит, кому какое время.

Но что интересно: детство помнится, свои старики, - пришло время и их помянуть. Живы были, мы всё больше не о них, о себе думали. Уж, видно, не нами заведено, не нами кончится.

И нас внуки в свою старость вспомнят.

Первое, что помню, очень смутно, неясно, когда ещё большой семьей жили. Восемнадцать человек семья была. Стали делиться. Мой отец выбрал место повыше, песок, чтобы двор сухой. Я, говорит, и так на работе с водой барабаюсь (он сплотчиком и плотогоном был, лоцман), так дом пусть будет на суше. Трава на дворе.

Дядя Гриша, тятин брат, позавидовал. «Семен, кричит, приеду с сохой, перепашу весь двор!» Ну это он в шутку, конечно: делились мирно. А делёж часто до драки доходил.

И вот, помню, меня увели на старый двор, а обратно одну отпустили. Я заблудилась.

Стою на мосту через Мелетку и плачу: где наш дом, где наш дом?

Дядя Гриша вывел меня. Всё потом дразнил: «Где наш дом, где наш дом». Совсем я стала взрослой, приехала тятю хоронить, дядя Гриша седой-седой, а не забыл, напомнил.

Да и я помню: свой дом потеряла, чего уж страшнее?

ЛЁГКАЯ ЖИЗНЬ

Работ-то много, на разных работах колотятся, все работы в одно место не соберешь, люди и разъезжаются. И мы выросли, тоже разъехались. Свои дети пошли. Только-только обзавелись кое-чем, оба молодые, только бы жить, - война. Мужа взяли, и вся моя радость в заботу да в работу перешла. Война прокачала - детей надо учить…

Да что я жалуюсь! Дети б хорошо жили, вот мне и радость.

И то сказать, мы хоть и в нелёгкости росли, а радость была. Косим, бывало, ещё в девчонках, устанем, потом изойдем, да вдруг дождь! Косынку сдернешь, голову запрокинешь - пусть хлещет! Платье на груди распахнешь, и грудь под дождь! До чего хорошо - дождь, да вовремя…

Я песню очень люблю о старом обходчике. Там слова очень хорошие: «Детей он взрастил, внучат обучил за эти сорок лет».

Замечаешь? Детей взрастил, а внучата ученые пошли.

Легче, легче жизнь стала.

Нашим отцам было трудно - нас вырастили, нам было полегче - детей выучили, внучатам ещё легче. Конечно, всем не без трудностей, но я не о работе, я о лёгкости жизни.

Думали ли раньше, чтоб пять - десять километров ехать. Всё пешком.

Сейчас пятьсот метров кажется много. Хитрей народ, умней. Полощешь раньше - руки леденеют, до утра ломит, а сейчас в хирургических перчатках придумали, не так руки зябнут. Да и полоскать сами перестают, машины стиральные покупают.

Кругом машины. Чего только техника не вытворяет!

Вот намечут скирды соломы, с них укладчикам слезать - две берёзки связывают. А зимой подходит трактор, цепляет целый омёт и тянет. Один трактор не берет, другой подходит. Нет - третий. И всё равно стащат с места и припрут на ферму.

Или в лесу. Стали пни корчевать, смолу из них гонят. Корчеватель специальный.

Эх, не дожил до этого отец мой. Он бы порадовался технике. Он на сеялки не мог насмотреться: всю жизнь из лукошка сеял. Неделю до электричества не дожил. Уж всё село проводами опутали.

Стиральной машине мама бы подивилась. По три корыта белья в субботу выстирывала. Со своей семьей и я ничуть не меньше. Поясницу так наломаешь, что всю ночь стонешь, да негромко, чтоб детей не разбудить. Одно спасение, что утром рано вставать печь топить, корову доить, завтрак варить. Потихоньку разломаешься. А не встань-ко сразу, так и совсем не поднимешься.

Но что я заметила в прачечной, это то, что руками лучше, не в пример машине, простирываешь. Сейчас и рада бы постирать, да не на кого.

Разъехались, разлетелись мои деточки. Не обижаюсь, живите.

Бог здоровья даст да войны не будет, и я поживу.

1974

Это первые рассказы из повести в рассказах - Варвара, которая входит в первую книгу автора - Зёрна.

Автор Владимир Николаевич Крупин.

ИСТОЧНИК

Владимир Николаевич Крупин (7 сентября 1941 года (82 года) - русский советский писатель, публицист и педагог. Один из представителей «деревенской прозы».

В своих статьях и интервью не раз высказывался по проблемам отношения полов, миграционной политики, религиозной терпимости, развития языка:

Он отрицательно относится к сексменьшинствам, называя «гей-парады» парадами извращенцев;

Коррупционеров назвал прислужниками сатаны;

Критикует современное искусство и не посещает соответствующие выставки и экспозиции;

Выступает против англицизмов и внедрения в русский язык иностранных технических терминов;

Всегда дружил с людьми, которые были один раз женаты.

Сочинения Владимира Николаевича Крупина:

Зёрна, 1974 (рассказы)

До вечерней звезды, 1977 (рассказы)

Живая вода (повесть), 1980

Вербное воскресенье (сборник), 1981

Сороковой день (повесть), 1981