За околицей села Казанцево, где широкий тракт круто поворачивает вправо, стояла пожилая женщина. На ней была дубленая шуба, пуховая шаль, черные валенки с галошами. В одной руке держала сверток, туго перевязанный сатиновым платком, а другой сжимала дубовый, почерневший от времени батожок.
Солнце скрылось за горизонтом. Золотистая степь, что тянется сразу за селом, потускнела. Женщина поправила шаль, глубоко вздохнула. В это время на тракт выскочил грузовик. Женщина помахала батожком. Грузовик остановился. Из кузова проворно вылез коренастый, чернобровый мужчина средних лет. Одет он был в драповое черное пальто с каракулевым воротником, кожаную шапку.
* * *
Этот рассказ озвучен мной в видео, текст ниже:
Ссылка на видео: https://youtu.be/0V2gwXNcCoI
* * *
— Куда на ночь глядя? — спросил он.
— В город, внучку навестить…
— Садитесь в кабину, а приятеля заберу в кузов.
— Там не продохнуть, на воздухе-то лучше.
— Ну тогда полезли, давайте помогу.
В кузове лежал какой-то груз, прикрытый брезентом.
Возле кабины под тулупом — охапка сена. Заднее окошко кабины было разбито. Женщина села к окошку спиной, мужчина — боком.
— Трогай, — сказал чернобровый шоферу. — А что сосед, спит?
— Вроде бы.
Старый грузовик покатил по широкому тракту.
— Чьи будете?
— Ботова я, Варвара Семеновна. А ты чей?
— Иванов.
— В городе работаешь?
— В городе.
— В райкоме, чай?
— Угадали. Видно, знаете меня?
— Знать не знаю, но где-то довелось встречаться.
Несколько минут ехали молча. Иванов что-то мурлыкал под нос, а Ботова искоса поглядывала на попутчика. Женщина она была словоохотливая и любознательная.
Но разговор начал Иванов:
— Давно в Казанцеве живете?
— Там родилась. Там и помирать буду.
— Ну, как жизнь в колхозе? Как председатель, знаете его?
— Как не знать, поди, голова всей артели.
— Ну?
Варвара Семеновна ответила не сразу. Пристально взглянула на круглые, чисто выбритые щеки, на черные, лохматые брови Иванова и как-то неопределенно ответила:
— Кто его знает…
В кабине раздался глухой кашель. Иванов что-то буркнул в окошечко и, обращаясь к Ботовой, громко сказал:
— Видно, плохой председатель, если сказать о нем нечего.
— Могу рассказать, — недовольно проговорила Варвара Семеновна, — да ни к чему, поди начальство в районе и без меня знает, не раз его вызывали.
— Вызывать-то вызывали, да неплохо и вас послушать. Женщины — народ дотошный, всё знают, всё видят.
«Хитёр», — подумала Ботова. Но, польщенная, стала рассказывать:
— Городской он, в больших начальниках ходил, всё было: квартира хорошая, дача с фруктовым садом, автомобиль что ни есть новейший. А вот не пожалел, всё бросил и добровольно приехал в деревню. Поселился Прохор Иванович у одинокой бабки Кузнечихи, а вскоре жену и двух детишек привез. Жена, Валентина Петровна, чистая красавица, образованная. На другой день вышла на крыльцо и долго-долго смотрела в сторону города, а у самой слезы по щеке. Видно, сердце тоской сдавило… Да ничего, скоро обжилась. Без дела сидеть не стала. Учительница она. И вот однажды Кузнечиха выслушала, как Валентина Петровна сказала мужу: «Ежели ты, Проша, партийный человек, не выведешь отсталое хозяйство на твердую дорогу, грош тебе цена». Ей-богу, так и сказала. А он смеется. Странный у него характер… На что мой Наумыч сразу определяет людей, и то всегда говорит: «Наш председатель — сплошная загадка».
В кабине снова раздался глухой, продолжительный кашель. Шофер, вихрастый парень, сквозь смех проговорил: «Как в сказке, едят тебя мухи…»
— «Сплошная загадка?» — переспросил Иванов, перебирая пальцами лохматые брови.
— Ну да! — ответила Ботова. — В позапрошлом году страшная засуха была, понятно, колхозники приуныли, а он приедет в бригаду — и всё шутки да прибаутки. А вот в прошлом году урожай богатый вырастили, все веселятся, а председатель — серьезный ходит, за малейшую провинку в пух разнесет.
Раз зашел Прохор Иваныч на ферму. Походил, посмотрел, пощупал коров, потом и говорит доярке Настеньке: «Дарю тебе, красавица, пять этих коров, корми всю зиму, сколько получишь молока - всё твоё! Согласна?» Настя сперва опешила, а потом ответила: «И даром не возьму! Сколь их ни напарывай кормами, молока не дадут - они свой век отжили».
Тогда Иваныч велел пять старых большущих коров забить.
Зоотехник шум поднял: председатель, дескать, разоряет ферму! В район пожаловался. Вызвали, значит, Иваныча в райисполком. Что там было, не довелось узнать, даже Кузнечиха и то не допыталась, но домой председатель вернулся веселый. В тот же день комиссия нагрянула. Стала на первой ферме коров считать и ничего не может понять: было 150 коров, а стало 151! Что за оказия - пять коров свалили на мясо, а ферма как была плановая, так и осталась.
Наконец, прояснилось. Мясо-то председатель продал, а на выручку купил шесть молодых коров. И молока стало больше.
Или вот ещё. Дарья - жена зоотехника - слушок пустила: «Выживает председатель из колхоза моего Гришку». И что вы думаете. Когда стали обсуждать, кого из животноводов наградить к Октябрьскому празднику, Иваныч сам предложил зоотехника! Гордости, видно, нет: зоотехник жалуется, а он его к награде представляет.
— Да, странный характер! Может… в другой колхоз его перевести? — испытующе спросил Иванов.
— Что ты! — встрепенулась колхозница. — Да кто его отпустит! Артель без вожака, что топор без держака. В случае чего, всем селом пойдем отстаивать!
Иванов пристально смотрел на усыпанное паутинками морщин лицо Варвары Семеновны, внимательно вслушивался в её слова: почему такое противоречивое мнение о председателе? «Странный характер», «сплошная загадка», и тут же - «всем селом пойдем отстаивать». Подумал: «Может, Зубов чем-то обидел Ботовых?». Стал больше расспрашивать собеседницу о её жизни и быстро убедился, что оказался прав.
Живут старики Ботовы в достатке. Всё есть.
— Да только невмоготу такая жизнь, - задумчиво проговорила Варвара Семеновна. - Несколько раз просила председателя: устрой на птицеферму! А он одно заладил: «Потрудилась на своем веку, пора и отдохнуть». Однажды не выдержала - пошла на ферму. Я ведь лучшей птичницей была, в Москву ездила на выставку… У меня в сундуке и сейчас грамоты хранятся! Вот пришла на ферму и до того обидно стало, ну хоть плачь. Птичник построили новый, электричество провели, а цыплята щуплые, еле ходят. В сердцах отругала Глашку - птичницу нашу, а потом и её жалко стало. Девчонка впервые на ферме, не знает, что к чему. Вот и думаю, почему бы председателю не поговорить со мной? Я бы молодых птичниц учить стала. Опыт у меня есть, да видать, не нужен он теперь никому… Да, не нужны нашему Иванычу старики вроде меня.
— Может, кого ещё обижает председатель?
Ботова долго молчала, поправляя шаль. Иванов терпеливо ждал ответа, искоса поглядывая в окошко кабины.
— Опять недалеко ходить. Наумыча моего тоже шибко обидел. Он мастер на все руки, а что получилось? Был такой случай. Заболел наш плотник. Мой вызвался помочь. Ну работал как-то в столярке до обеда, притомился что-то, прилег на верстак, стружки под голову, да и заснул. А во сне он храпит страшно, я-то знаю. Как на грех, председатель в столярку зашел. Посмотрел на моего, посмотрел, но не разбудил. Через час, что ли, опять зашел, а Наумыча моего будто прорвало - рычит на всю ивановскую. Тут-то разбудил его председатель. Старик мой прытко соскочил с верстака, смахнул стружки и, глазом не моргнув, ляпнул: «Задремал минуточку». Ну, председатель ему и сказал: «Иди, старик, домой, без тебя обойдемся». Пришел Наумыч чернее тучи. Шумел крепко. Я, говорит, в рог могу согнуть самого председателя. Всю ночь не спал, а на другой день до того напился, еле отходили, сроду так не бывало. Тоска на него напала. От нечего делать дома раз пять печку перекладывал. Печник-то он отменный, по всей округе славился. Да что там печи, всё умеет…
Впереди показалась узкая полоска света. Приближался небольшой город - центр крупного сельскохозяйственного района. Вскоре машина проскочила железнодорожный переезд, свернула возле элеватора и поехала вдоль улицы. Варвара Семеновна взяла узелок, сунула под мышку батожок и попросила остановить машину. Обращаясь к Иванову, от души сказала:
— Спасибо, сынок! Будешь в Казанцеве, заходи. А приятелю скажи - пусть припарки делает, простуженный он.
— Припарка будет что надо! - задорно крикнул Иванов на ходу машины.
Варвара Семеновна несколько дней гостила у внучки. В Казанцево вернулась к вечеру, накануне Октябрьского праздника. Старика дома не оказалось. Не успела раздеться, хлопнула дверь и на пороге показалась Кузнечиха - рассыльная правления колхоза.
— Ступай скорее в правление, председатель в третий раз за тобой посылает.
Варвара Семеновна нерешительно открыла дверь кабинета председателя колхоза. В просторной комнате сидели по-праздничному одетые пожилые колхозники. На диване важно сидел и её Наумыч. При появлении Варвары Семеновны председатель встал:
— Здравствуй, здравствуй, Варвара Семеновна, - протягивая руку, сказал он и тут же добавил: - Здорово вы тогда на машине «простуженного» разделали. Приятель мой - Иванов, будь неладный, приказал помалкивать. Я вам подкашливал, да, видать, не узнали. В райкоме после этого такую припарку дали - и за птицу, и за вас - зачинателей колхозного движения. Критиковали правильно. Вот и решили старейших колхозников собрать. Будем обсуждать важнейшие вопросы колхозной жизни.
Варвара Семеновна смотрела то на председателя, то на мужа. Но вот она ласково, по-матерински, положила свою маленькую, узловатую руку на плечо председателя и тихо сказала:
— Не сердись, Прохор Иваныч, не по злобе наговорила. Характер всё же у тебя - не враз поймешь. Как говорит мой, Наумыч, сплошная за…
— Не туда гнешь, Варвара, - строго прервал её смущенный старик. - Характер у Прохора Иваныча вполне понятный.
Хозяйство вести - не бородой трясти…
1963
Советская проза.
Это был рассказ из книги - Живет на селе человек...
Автор Анатолий Николаевич Порохняков.
* * *
На этом всё, всего хорошего, читайте книги - с ними интересней жить!
Юрий Шатохин, канал Веб Рассказ, Новосибирск.
До свидания.
Оценили 9 человек
12 кармы