Предназначение человека. - Веб Рассказ

С Природой, верно, в ссоре Бог, Раз посылает сны она настолько злые?

Альфред, лорд Теннисон.

* * *

Нэшвилл, Теннесси, январь 1925

Голосование завершилось: семьдесят один - за, ещё пятеро решили воздержаться.

Законодательная власть штата Теннесси приняла билль, объявляющий преступлением преподавание любой теории, противоречащей Библии. В соответствии с новым законом - Актом Батлера - преподавание теории эволюции в публичных школах оказалось под запретом.

Еще спустя два месяца Остин Пи, в то время занимавший должность губернатора штата, утвердил его. Другие штаты, в том числе Техас, Кентукки и Нью-Йорк, и прежде рассматривали возможность принятия подобного закона, и хотя учителям рекомендовали не рассказывать на уроках об эволюции, Теннеcси стал первым штатом, где это было признано преступлением.

* * *

Эта тема озвучена мной в видео, текст ниже:

Ссылка на видео: https://youtu.be/fgOwzLVFzm8

Здесь можно слушать без тормозов и замедления:

https://boosty.to/webrasskaz - Веб Рассказ на Boosty

* * *

Новый закон повлек за собой волну горячих дискуссий. Защитники свободы слова сразу начали искать «подопытного кролика» - того, кто готов умышленно нарушить новый закон, чтобы проверить, как он работает, представ перед судом.

Американский союз защиты гражданских свобод опубликовал в местной газете объявление:

«Требуется учитель из Теннесси, желающий воспользоваться нашими услугами, тестируя закон в судах. Наши адвокаты полагают, что прецедентное дело имеет шанс на успех, а значит, учитель не потеряет должность… Всё, что нам нужно, - это клиент-доброволец».

На призыв откликнулся Джон Скоупс, 24-летний тренер по футболу и учитель на замену из маленького городка под названием Дейтон.

Не прошло и месяца, как Большое жюри предъявило ему официальное обвинение в нарушении нового анти-эволюционного закона штата Теннесси (забавно, что в частных беседах Скоупс даже не мог припомнить, высказывался ли он по поводу данной теории).

Этот обвинительный акт положил начало процессу, позже названному кем-то «Судом столетия». Всё же в истории за ним сохранилось иное название - «Обезьяний процесс». По сути, он оказался не только формальным судебным разбирательством, но и рекламным трюком: к участию в процессе Скоупса склонили городские главы – в надежде, что огласка, которую получит судебное разбирательство, положительно скажется на экономике Дейтона.

В город сразу же устремились знаменитости, так что первые несколько недель их стратегия продолжала работать.

На стороне обвинения выступал Уильям Дженнингс Брайан, троекратный кандидат в президенты от Демократической партии и откровенный защитник религиозного фундаментализма, а на стороне защиты - Кларенс Дэрроу, возможно, самый известный во всей стране адвокат по уголовным делам.

Летом 1925 года, по мере того как приближался день суда, в Дейтоне крепла атмосфера карнавала.

Шесть кварталов маленького городка (население которого в то время не превышало 2000 человек) были преобразованы в пешеходную зону. Торговцы продавали еду и сувениры, в числе которых можно было найти Библию и игрушечных обезьян. Вывели двух шимпанзе, один из которых расхаживал в клетчатом костюме. Показывали даже «промежуточное звено» между людьми и шимпанзе - им был 51-летний низенький житель Вермонта с покатым лбом и выступающей челюстью.

Чтобы сделать репортаж, со всей страны в маленький Дейтон съехались прославленные журналисты, и больше недели «Обезьяний процесс» не сходил с первых полос главных американских газет.

Слушания начались 10 июля 1925 года.

Сообщали, что один ученик средней школы, давая показания под присягой, сказал: «Я отчасти верю в эволюцию, но только не в эти обезьяньи дела».

В рамках изначальной стратегии защита требовала от председательствующего судьи отклонить закон, направленный против теории эволюции, как неконституционный.

В своей страстной речи адвокат защиты Кларенс Дэрроу провозгласил:

«Сегодня мы наблюдаем попытку уничтожить образованность, - попытку не менее бесстыдную и наглую, чем те, что предпринимались в Средневековье!».

Тем не менее судья отказался постановить, что закон противоречит конституции. Следующий крупный конфликт разгорелся вокруг спора, удовлетворять ли требование защиты о привлечении научных экспертов, готовых выступить в поддержку теории эволюции. После нескольких дней размышлений судья опять отказал стороне защиты и запретил вызывать экспертов в качестве свидетелей.

По сути, это решение поставило крест на всей стратегии стороны защиты.

[Стратегия защиты строилась на том, что Скоупс, преподавая теорию эволюции, не противоречил Библии и тем самым не нарушил Акт Батлера. Защита планировала привлечь в поддержку нескольких ученых, которые принимали эволюцию, но при этом были ревностными христианами].

Наконец, за день до завершения процесса Дэрроу предпринял крайне неожиданный шаг и призвал самого Брайана, выступавшего одним из главных обвинителей, дать показания в качестве эксперта по Библии.

Брайан, уверенный в своей способности отстоять веру, был рад подобному предложению, даже несмотря на то, что отвечать пришлось под присягой.

Понимая, что решение по делу уже вынесено, другие обвинители настоятельно просили его не соглашаться на предложение Дэрроу. Но Брайан был упрям. Он прекрасно видел, что цель процесса не только установить, преподавал ли Скоупс теорию эволюции в публичной школе и нарушил ли он Акт Батлера. Как и для многих, для Брайана этот процесс стал воплощением борьбы религии и науки.

Вопрос был не только в том, получит ли поддержку Акт Батлера, но и в том, как люди будут оценивать эти соперничающие мировоззрения и какое место каждое из них займет в пространстве общественной дискуссии.

Мучительный и жестокий допрос, устроенный Дэрроу, заставил Брайана юридически отречься от библейского буквализма. И хотя с интеллектуальной точки зрения победа однозначно осталась за Дэрроу, достигнута она была настолько злонамеренно, мелочно и подло, что, судя по последующим газетным статьям, публика сочувствовала скорее Брайану.

[Завершение «Обезьяньего процесса» верно будет описать именно так, если учесть точку зрения большинства присяжных. Историк Эдвард Ларсон говорит, что это была почти ничья – и Брайан, и Дэрроу преуспели в том, чтобы сделать теорию эволюции актуальной культурной проблемой (к чему они и стремились), хотя ни один из них не приобрел себе многих приверженцев из другого лагеря].

Спустя одиннадцать дней напряженных судебных разбирательств, прошедших в изнуряющей духоте (погода сыграла определенную роль в решении судьи провести часть процесса под открытым небом), обвинительный приговор был официально вынесен.

Совещание присяжных длилось всего девять минут, причем бОльшая часть этого времени была потрачена на то, чтобы выйти из переполненного зала суда, а потом вернуться.

Скоупс был признан виновным в нарушении нового анти-эволюционного закона, и его приговорили к выплате штрафа в сто долларов. Брайан и обвинители выиграли дело, несмотря на то что сам процесс оказался для них унизительным.

Не прошло и недели после завершения процесса, как Уильям Дженнингс Брайан умер во сне.

Генри Луис Менкен, сотрудник «Балтимор сан», отреагировал на происшествие язвительной ремаркой:

«Бог целился в Дэрроу, но промахнулся и попал в Брайана».

Эпитафия на надгробии Брайана гласила: «Он сохранил веру».

Со временем «Обезьяний процесс» стал наиболее ярким олицетворением спора между наукой и религией. Возможно, по своей популярности он уступает лишь дню, когда Чарльз Дарвин впервые заговорил об эволюции как о серьезной научной теории.

Это произошло в 1859 году – именно тогда он опубликовал свой труд под названием «Происхождение видов», объясняющий базовые принципы эволюции.

И хотя Дарвин не касался вопросов, связанных с происхождением человека, многие из его коллег немедленно предположили, что подобная теория должна противоречить убеждению, согласно которому человек возник в результате особого, сверхъестественного акта творения, совершенного божественным существом (незадолго до публикации данной работы Томас Гексли, впоследствии ласково окрещенный «бульдогом Дарвина», отправил ему письмо, в котором выразил готовность защищать теорию эволюции в борьбе с фундаментализмом: «Я готов, я точу свои когти и клюв!»).

Во многом именно эта теория вбила клин между научным и религиозным мышлением.

С одной стороны, «Обезьяний процесс» показал, что даже после Дарвина многие отказываются признавать, что эволюция хоть как-то связана с происхождением человека.

С другой стороны, воинствующие атеисты утверждают, что теория эволюции устраняет необходимость в существовании Божественного Создателя, а значит, человечество только выиграет, если откажется от религии.

Этот конфликт остается нерешенным и по сей день.

Для многих привычно делить человеческое мировоззрение на две основные категории: научное и религиозное.

Когда мы спрашиваем, как всё устроено и почему всё происходит именно так, как происходит, мы неизбежно обращаемся к науке.

Когда же мы ищем ответы на глубинные, волнующие душу вопросы (например, «Почему существует страдание?», «В чем смысл нашего бытия?», «Есть ли жизнь после смерти?»), многие не удовлетворяются научными объяснениями и обращаются к религии в попытке утолить свою жажду знаний.

Хотя многие и прежде пытались примирить эти великие силы, мне кажется, что на этом пути нам предстоит ещё много работы.