Апрельские тезисы 2018

Кирилл Клейменов

12 апреля в Вильнюсе второй день работает психиатрическое общество страдающих депрессивной формой ненависти к России. Несмотря на исповедальный характер первого дня работы и расслабляющую атмосферу старого Вильнюса, и даже само название — «собрание «Свободная Россия» — «свободная» в данном случае значит «спокойная», «расслабленная», как бывают свободные, ну, например, трусы. Так вот, несмотря на все эти предпосылки, успехи в излечении более чем скромные.

Вот, например, что сегодня санитары зафиксировали в речи пациента.

Аркадий Бабченко: «Лично для меня самым оптимальным вариантом на месте этого гигантского кровавого монстра было бы 10 удельных княжеств, которые занимались бы внутренними разборками, которые бы там воевали друг с другом, а дальше, за поребрик, больше бы не лезли. Вот меня бы это устроило вполне. После этого я бы закончил свою оппозиционную военно-корреспондентскую деятельность и пошел бы писать детские книжки. Вот для меня это был бы лучший вариант».

Про десять удельных княжеств — это про нас с вами, про Россию, если вы не поняли. И в этой связи, конечно, очевидно, что пора от релакса и бесед переходить к сильнодействующим препаратам. Не верите?

На второй день форума оппозиционеры ожидали самых почетных гостей. В отличие от рядовых участников они прибывали на черных автомобилях с тонированными стеклами и, чтобы не встречаться с российскими журналистами, заезжали на охраняемую подземную парковку. В одном из таких автомобилей приехал и Витаутас Ландсбергис.

Бывший председатель Верховного совета Литвы, это он в 1991 году возглавил выход Прибалтийских республик из состава СССР, что стало началом распада страны. Сегодня ему 85, и теперь он мечтает о том, чтобы с мировой карты исчезла и Россия. Об этом он и решил поговорить с представителями несистемной оппозиции.

Витаутас Ландсбергис

Насколько демократическая оппозиция готовится к будущему? Это мирная передача Дальнего Востока Китаю. Как Россия это видит, потому что это, ну, неотвратимо. Статус Крыма после развала России. Потому что Крым, ну, не тот, возвратить Украине уже нереально. Работает ли оппозиция и форум «Свободной России» над такими прожектами или концепциями? Что после? Что завтра?

Такой неожиданный поворот либералов нисколько не озадачил. Гарри Каспаров признался: он давно над этим размышляет, но пока окончательно не решил, под чью именно власть отдать богатые природными ресурсами территории.

Гарри Каспаров

Ясно совершенно, что гигантские территории с огромных количеством полезных ископаемых должны качнуться или в одну сторону или в другую сторону. Просто поэтому или Китай, или вот это паневропейское, евроазиатское объединение по европейским правилам, что очень важно, то есть интеграция России в европейское пространство. Может ли это случиться в России в ее нынешних географических границах? Спорный вопрос. И совершенно не факт или, точнее, даже факт, что вряд ли многие из них захотят там на том же Северном Кавказе жить по законам европейским.

Участники с организатором форума не согласились. Бесспорно, в нынешних границах, по их мнению, Россия не должна существовать. Вот, например, приехавший из Чехии Аркадий Бабченко признался: в этом смысл всей его жизни.

Аркадий Бабченко

Лично для меня самым оптимальным вариантом на месте этого гигантского кровавого монстра было бы 10 удельных княжеств, которые занимались бы внутренними разборками, которые бы там воевали друг с другом, а дальше, за поребрик, больше бы не лезли. Вот меня бы это устроило вполне. После этого я бы закончил свою оппозиционную военно-корреспондентскую деятельность и пошел бы писать детские книжки. Вот для меня это был бы лучший вариант.

Начинать расчленение России предложил с Крыма. Заявил: первым делом после прихода либералов-оппозиционеров к власти полуостров необходимо передать Украине. Собравшиеся в зале не спорили. Для них это дело решенное. Осталось разве что уточнить технические детали.

Гарри Каспаров

Я считаю, что должны быть одномоментно приняты все решения, отменяющие все преступные акты путинского режима, включая аннексию Крыма. Это происходит одномоментно.

О том, что сами жители Крыма на референдуме в 2014 году однозначно высказались за возвращение в состав России, оппозиционеры даже не вспомнили. Мнение жителей полуострова их вообще, как выяснилось, не слишком интересует. Пусть все решают в Киеве. Украинские участники форума поддержали: мол, вообще, какая разница что думают люди, главное — получить власть.

Тарас Березовец

Всегда надо верить в то, что 99 процентов страны, каких бы они взглядов ни придерживались, они все равно будут следовать одному проценту. Необходимо некачественный один процент нынешней российской верхушки заменить одним процентом, который у России точно есть. И не только здесь, но и в самой России.

В недавнем прошлом активный участник событий на Майдане, безусловно, знает о чем говорит. Именно так меняли власть в 2014 году на Украине. А наиболее недовольных потом стали уничтожать. Те, кто называет себя российской оппозицией в Вильнюсе, согласились: применение силы к тем, кто не разделяет демократические ценности свободного мира, способ действительно более доходчивый.

Сергей Гуляев

Нам придется все-таки пройти через период нашей жизни, который будет называться принуждение к демократии. Принуждение, именно принуждение к демократии. Вот этот период будет очень болезненный, тяжелый, но нам нужно будет перевернуть. Самое главное — революция будет в умах этих людей.

Это предложение никаких возражений не вызвало. Свободу для России участники движения с названием «Свободная Россия» видят более или менее одинаково. Но внезапно либералы озадачились. Они ведь уже договорились, что люстрируют всех, кто имеет отношение к сегодняшней российской власти. А у либералов, оказывается, острый кадровый голод.

Илья Пономарев

Кто из вас имеет хоть какой-то опыт реальной экономической хозяйственной деятельности. Как будем решать проблему управления экономикой, когда наконец придем к власти?

Дмитрий Некрасов

Способные и компетентные в очень значительной степени, они находятся там, то есть, грубо говоря, если мы говорим о возможности, о способностях оппозиции, грубо говоря, заместить 100 тысяч человек, я не вижу таких возможностей. Я даже на 10 тысяч не вижу таких возможностей. У оппозиции реально очень мало компетентных людей, которые могли бы занять большое количество позиций. И вообще если уж так сильно фантазировать — я в целом какие-то радикальные изменения к лучшему видел бы только в условиях завоза, не знаю, 30 тысяч голландцев, датчан, кого угодно, из других стран. Внутри страны реальных то кадровых резервов в большом количестве нет.

И вообще все лучшие люди, согласились участники, уже собрались в Вильнюсе. Именно отсюда и решили приступить к формированию будущих органов своей власти. И выбрали среди себя политическое руководство, которое и должно стать ядром будущей российской власти.

За всеми этими увлекательными дискуссиями участники явно в какой-то момент забыли о логике. И остался невыясненным один вопрос: какой же страной они будут управлять, если сами же решили Россию расчленить?

Кирилл Клейменов

В принципе, хорошо, что товарищи сами трезво оценивают свои шансы. Но вот что хотелось бы сказать уже серьезно. Конечно, кажется, все это совершенно несерьезно. Ну, пара сотен перевозбужденных неудачников без шанса на успех. Что здесь такого страшного? Ну, допустим, их не двести, а даже две тысячи. Ну и что?

А вот что. Сейчас их две тысячи. Двадцать лет назад их было двести тысяч. А сто лет назад их было два миллиона. Все это немного. И историческая динамика вроде бы положительная. Но эти люди до психоза, до трясучки ненавидящие нашу страну, всегда были и остаются.

Об этом еще Достоевский роман написал с характерным названием — «Бесы». Было это полтора века назад. Но, даю слово, читается как сегодняшний комментарий к форуму в Вильнюсе. Что это за явление такое? Ни в одной стране такого больше нет. Такого сообщества животной ненависти к своей родине.

И главное — что с этим делать? Плевать? Уже пробовали. Во времена Достоевского, да и позже так и поступали. Итог всем известен. Сто лет в себя приходили. Как жить рядом с людьми, которые просто больны ненавистью к тебе? Есть и спать не могут от ненависти.

Конечно, самый простой ответ — кому-то уехать. Но ведь 145 миллионов не могут уехать по воле двух тысяч. А две тысячи — не хотят. Они любят нас ненавидеть. В этом биологический смысл существования их вида. Так что делать? Честно говоря, я просто не знаю.

Наблюдал Михаил Акинченко