Эпохальным событием стало объединение сознаний всех членов цивилизации гектонов через высокотехнологичные коммуникаторы в единую общепланетную сеть. Породив тем самым этакий сверхразум. Появилась возможность общаться напрямую, боле не задействуя ротовое отверстие. Отныне за языком оставалась только его изначальная примитивная функция, связанная со слизыванием пищи. И все было прекрасно — начальники практически мгновенно доводили свои команды до подчиненных, а последним уже невозможно было сослаться на невнятную дикцию, когда по обыкновению что-нибудь напортачат. Правительство теперь транслировало свою законодательную волю непосредственно в мозг каждого члена общества. Но совсем не так, как на моей родной планете, где подобная передача осуществлялась преимущественно по ночам и блоками новостной информации. Как пояснял Гека, законы, принимаемые правительством, буквально «вшивались» в общепланетную сеть, и рядовой гектон отныне просто-напросто не в силах даже задуматься, чтобы что-то нарушить. Это как русло реки, жестко задающее течение бурных вод.
Щуплый очень эмоционально расписывал все преимущества такого миропорядка — любая мысль, транслируемая обывателем, попадала в общую сеть, где и оставалась, влияя на принятие решений правительством, а вся ментальная мощь подключенных великих мыслителей и гуманистов подтягивала средний интеллектуальный уровень общества чуть повыше его невысокого естественного фона.
- Интересное у вас общество. Хотелось бы на него посмотреть вживую, - не удержался я от комментариев захватывающей истории становления цивилизации гектонов.
— Легко. Полетели со мной, — встрепенулся Гека.
— Так ты же еще план не выполнил по поимке дикарей?
— Фыркать сто раз. Доставка живого представителя иной цивилизации, даже такой примитивной, как ваша, гораздо более весомый груз, чем эти...
Я задумался. Не думая брякнуть о желании воочию увидеть прелести планеты Чуккум — это одно. А вот реально туда полететь? Но во мне опять заговорил неугомонный космонавт-разведчик третей категории. Все-таки разведчик — это от слова разведывать неведомое и неизвестное. А где еще это делать, как не на далекой планете Чуккум?
— Это долго? А то меня дома мама ждет...
— Ерунда. Туда-сюда крутануть, легче чем хвостовой рудимент регенерировать.
Заручившись обещанием Геки, что на все про все не уйдет много времени, я согласно кивнул головой.
— Вот и чудно! Значит, летим...
— Да. Чуть не забыл. Я где теперь буду обитаться? Надеюсь не в клетке? — Я решил провентилировать болезненный с некоторых пор для себя вопрос.
— Выбирай любую свободную каюту. — С барского плеча отвалил гектон.
— И чтобы Кра со мной жила. Неча ей в клетке сидеть, как какой-нибудь дикарке.
— Заметано...
Оказавшись в каюте, Кра первое время только восхищенно гукала, обходя новые покои. Ее завораживало абсолютно все — и мое ложе, совсем непохожее на земные кровати, и мощная тумба, заменяющая гектонам столы, и мягкие кресла, в которые она с трудом втискивала свои телеса, и чудо туалет с миниатюрным бассейном. Я быстро показал как всем пользоваться, указал место на палубе, где она могла отныне почивать. И с боем заставил принять ванну. По ощущениям, в своей жизни она вообще ни разу не мылась, и если на фоне общей ауры пещеры это не доставляло особого беспокойства, то находиться в одной каюте с «благоухающей» Кра оказалось удовольствием сомнительным. Но даже сама мысль, что надо залезть в ванну, ее откровенно пугала, как и бесполезная трата воды на явные, по мнению бестолковки, глупости. И только мой непререкаемый авторитет позволил загнать грязнулю в бассейн. После помывки Кра неожиданно сменила свою окраску — с буро-коричневого на светло кремовый цвет. Вот никогда бы не подумал. Новая масть понравилась и самой малышке, и она постоянно крутилась перед неким подобием зеркала, разглядывая себя cо всех сторон.
Снова обретя наружную чистоту, я тут же воспользовался достижением технической мысли цивилизации гектонов — синтезатором гардероба, который быстро смастрячил нам какую-никакую одежонку. И брезгливо выкинув свои дизайнерские шкуры в утилизатор, я с огромным удовольствием облачился в невесомые одеяния. Правда, в плане модельного бизнеса, синтезатор гардероба не имел на Земле ни единого шанса. При всех моих манипуляциях автомат выдавал не сильно отличающиеся друг от друга наряды — этакий примитивный мешок с дырками для рук и головы. Отличались лишь расцветки и фактура ткани. Сослаться на неумение пользовать сложную технику не получалось — Гека «щеголял» в точно таком же. Но Кра просто верещала от восторга по своему новому наряду. Ей нравились абсолютно все варианты, выплюнутые особо не запаривающейся с дизайном машины. Оставалось лишь смириться с невыразительной модой гектонов.
Мы с Гекой сидели в ходовой рубке космобота. Старт на планету Чуккум решили не откладывать в долгий ящик, и теперь я с интересом наблюдал за процессом организации полета на гектоновском корабле, невольно сравнивая со своим убежавшим шлюпом. Несколько напрягало отсутствие контрольных приборов и органов управления. А прямой контакт с центральным интеллектом корабля у меня никак не выстраивался. Как пояснял Гека, из-за жесткого конфликта двух коммуникаторов в голове. Но на ампутацию мозга я все равно не соглашался, здраво полагая, что он мне еще понадобиться. Может быть, когда-нибудь...
Управление космоботом со стороны смотрелось очень непривычно — Гека сидел совершенно бездвижен, закатив желтые глаза. Никакой предстартовой суеты, обыкновенной для экипажей земных старшипов. А в это время сам космобот вибрировал, периодически весь встряхивался от посадочных опор до кокпита, наполняясь шумами да неприятным повизгиванием неведомых агрегатов. Представляю, как там замирали от страха Кра в моей каюте и две аборигенки в клетке.
Наконец картинка за ходовым бронестеклом дрогнула, и верхушки местных баобабов медленно уплыли вниз. Космобот завис над поверхностью, и вдруг неведомая рука в мгновение смазала изображение за стеклом. Когда четкость вернулась, кругом были только чернота космоса, россыпи звезд и выпуклый бок планеты снизу. Для выхода на орбиту нам понадобилось едва ли с десяток секунд. И не успел я как следует насладиться красотами открытого пространства, как все снова размазалось в стремительном рывке. Немало удивило, что при таких чудовищных ускорениях я словно бы сидел на веранде загородного дома и разве что чаек не попивал — никаких диких перегрузок и привычных мотаний из стороны в сторону. Тут даже пристегиваться не понадобилось. Судя по всему, для науки гектонов оставалось не так много неразгаданных загадок природы, что из разряда вечных.
— Ну, вот. Далее работает автоматика. — Рептилоид открыл глаза. — Пара циклов, и мы дома...
В ожидании прибытия на планету Чуккум мы с Гекой развалились в креслах каюткомпании, а Кра удобно пристроилась рядом на палубе. Неторопливый обмен мыслями коснулся вопросов культуры.
— Изобразительное искусство занимает важное место в нашей жизни, — я в красках расписывал культурные достижения родной планеты, — Каждый школьник шутя назовет всех великих художников Земли...
— Интересно, и много их у вас?
— Да, полно. Рафаэль, Да Винчи... Леонард... — неожиданно я запнулся — как назло всех живописцев из сознания словно ветром удуло.
Помучившись с минуту, решил перейти в более знакомую область — литературу.
— А гениальные поэты? Тот же Пушкин, Лермонтов... Кхм... Грм-м... — и с поэтами, впрочем, тоже не заладилось блеснуть эрудицией. — Чаадаев... Петр... Яковлевич.
Быстро сменил и эту скользкую тему:
—- А музыка? У вас есть композиторы? Чайковский, Скр... Скрябин...
Странное дело. Мое пребывание в пещерном периоде развития цивилизации словно веником прошлось по закоулкам памяти, начисто выметая оттуда культурные коды родной планеты. А чудо природы — мозг, при каждом обращении к нему, скрипел как несмазанная телега, и с превеликим трудом выдавал какие-то разрозненные обрывки вместо необходимой информации. Черт его знает — может это высокотехнологичный коммуникатор гектонов так нехорошо повлиял...
— У нас, после объединения сознаний, никто непосредственно не рисует, — ответил Гека, — Зачем? Теперь картины создаются ментально. И, поведаю тебе, это совершенно новый уровень искусства. Любая нарисованная на камне картина со временем теряет силу изобразительного воздействия. Опять же дрожание лапы художника, его вздорное настроение, низкая профессиональная подготовка — все это лишь усугубляет недостатки картины в натуре. Но созданная лишь ментально, она напрямую передает непосредственный замысел художника, как он есть.
— Интересно. А можно ознакомиться с вашими шедеврами?
— Конечно... Как прибудем на планету. Они все слиты в единый художественный банк данных.
— А-а-а, — разочаровано протянул я. — А из музыки?
Неожиданно резкая дробь застучала в голове. Словно некто упоенно забарабанил непосредственно по моей макушке. А может, это чудо-коммуникатор начал вибрировать в голове, отдаваясь в мозгах стремительными ритмами.
— Что это? — простонал я.
— Десятая симфония. Обретение сознания первым гектоном, — гордо отменталил Гека.
Сам он в экстазе закатил глаза. Мне же эта «музыка» больше напоминала дробный топот ящерки, со всех своих четырех лап улепетывающей от хищного преследователя. Но чтобы не расстраивать гостеприимного рептилоида, я стойко внимал всему продолжительному забегу, исходя из времени звучания, никак не ближе чем до Центра Галактики и обратно. Все-таки обретение сознания пресмыкающимися вещь очень небыстрая. Наконец, на невыносимом крещендо юркую ящерку, судя по короткому мявкающему звуку, съели. К моей превеликой радости.
— Как тебе?
— Ну... Сногсшибательно. — Я с трудом подобрал нужный образ.
— Повторить?
— НЕ НАДО!!
И чтобы по-быстрому перевести обсуждение к менее пугающим темам, спросил:
— А как у вас с интеллектуальными играми? Шашки, шахматы?
— А что это такое?
Я, как смог, представил образ защиты двух коней с атакой Фегателло.
— Ничего не понял. Довольно несъедобно. Замороченная игра. А что-нибудь попроще есть?
Тут встрепенулась Кра. Она при нашем с Гекой общении обычно старалась не отсвечивать, лишь молча внимая обмену мыслей двух интеллектуалов через свой коммуникатор.
— Кху-пи. Бац-скрбок-умага!
— Чего? — переспросил Гека.
— Бац-скрбок-умага!
— Камень-ножницы-бумага, — пояснил я, — Есть такая простенькая игра на Земле.
— Интеллектуальная?
— Ну... Некоторым образом, да. Необходимо просчитывать соперника.
И я передал основные правила прямо в мозг рептилоиду.
— Ха! Элементарщина, — гордо заявил Гека. — Сыграем?
— Попробуй вначале с младшей сестренкой, — я великодушно отослал его прямиком к убийственному профессионалу по камню-ножницы-бумага. Все-таки, самодовольство Геки его безусловным интеллектуальным превосходством требовало основательной корректировки.
Я же взял на себя непростую роль судьи:
— Раз... Два... Три!
Когда рептилоид все-таки смог подняться после оглушительного камня от Кра, его физиономия выражала полное смирение с безусловным физическим превосходством кулака над самым изощренным интеллектом.
Так незатейливо мы коротали время перелета на планету Чуккум...
Оценили 9 человек
15 кармы