Вы думаете, что уж хотя бы в потреблении вы свободны? Что хотя бы «минимальное физически необходимое» ваше — на самом деле ваше? Однако вы сильно ошибаетесь. Не ваше. Дядино...
Уж и не знаю, чем Win95 так раздосадовал автора. По мне, так Win-Виста был гораздо хуже. Или Win10.
Но вот что мне думается . Отчуждение = принуждение. Особенно когда речь идёт о потреблении. Особенно при "кровавом рЫжиме").
И Пушкин вспоминается "...Обычай барщины старинной оброком легким заменил ...." /"Евгений Онегин"/.
Ныне - оброк потребления. Или кредита. Всего то.
* * *
Сегодня день, видать, такой. Уж больно занятно некоторые камрады пишут.
Ну что же - репост так репост.
Отчуждение потребления - или об одном аспекте современного кризиса
Пишет anlazz (anlazz) 2019-03-27 13:22:00
Итак, отчуждение потребления. Звучит крайне необычно, ибо мы привыкли уже к идее отчуждения труда. (Ну, по крайней мере, если вести речь о левых.) Это отчуждение было показано еще Марксом, который писал о том, что в современном (для Маркса) обществе «…труд является для рабочего чем-то внешним, не принадлежащим к его сущности…». В результате чего для истинной жизни человека остаются только то, что с трудом не связано – еда, питье, украшение жилища и т.д. То самое потребление, где у него еще остается какая-то свобода, не связанная «высшей волей» господствующих классов.
Однако подобное положение – т.е., указанная свобода – была связана со вполне конкретными особенностями общественного устройства времен Маркса. Когда, во-первых, рынки казались еще достаточно свободными для того, чтобы могла существовать «классическая конкурентная экономика», что ограничивало давление капитала. А, во-вторых, еще существовала значительная сфера некапиталистического, или, точнее, «слабокапиталистического» потребления, что обеспечивало определенную свободу «потребительского плана». (Например, покупая товары у мелкобуржуазных слоев населения.) Хотя и тогда уже существовали попытки отчуждить и данную область – например, некоторые капиталисты платили за работу не деньгами, а продуктами, кои нужно было брать в хозяйском магазине. (Забавно, но более чем через сто лет эта практика возродилась на «диком постсовке» в 1990 годы.)
Тем не менее, до идеи прямой регламентации: что и как потреблять – капитализм дошел уже после смерти Маркса. Например, подобная мысль была одной из ключевых у такого капиталистического «столпа», как Генри Форд. Который прямо заявлял о том, что корпорация должна организовывать не только труд, но и всю жизнь своих работников, вплоть до самых мелочей. (Он даже построил несколько «образцовых поселков», основанных на указанной модели.) Однако тогда – в 1920-1930 годы – это оказалось слишком «запоздавшим», поскольку, во-первых, в указанный период сам капитализм находился в условиях жесточайшего кризиса. (Выразившегося, например, в Великой Депрессии, собственно, и остановившей распространение «принципов фордизма».) А, во-вторых, в это время появилась и очевидная альтернатива всепоглощающему Левиафану капитала – СССР. Что, в свою очередь, резко повышало возможности рабочей борьбы и не давало указанному чудовищу сожрать все и вся. (Кстати, именно Форд вел со своими рабочими не просто борьбу – но практическую войну, вплоть до применения пулеметов.)
Указанные причины не дали возможность развиться и еще одному варианту «Левиафана» – фашизму. Который, по сути, основывался на тех же принципах подчинения капиталу всей жизни человека. (Начиная с процесса зачатия и заканчивая смертью.) Собственно, между фашизмом и фордизмом разница была лишь в «идеологической мишуре» - во всей этой трескотни о «великой нации» и «мудром вожде», коей прикрывали главную сверхидею: превратить человека в идеального раба «хозяев жизни». (В том числе – и в воина-завоевателя, поскольку капитал, как известно, требует расширения своего влияния. И не важно, как последнее происходит.) Правда, в реальности и этот вариант напоролся на уже описанную альтернативу в виде СССР, который и переломил хребет чудовищу. Не дав реализоваться фашистской – а точнее, капиталистической – мечте о полном контроле всего и вся на Земле.
В любом случае, «постфашистское время» стало временем «торможения» и даже «отката» наступления капитала на человеческую жизнь. В том смысле, что он уже не мог прямо заставить потреблять то или иное – и для него ничего не оставалось, как пытаться заставить делать это хитростью. Рекламой, разными маркетинговыми ухищрениями – в общем, тем, что принято относить к пресловутому «потребительскому обществу». Так что – вопреки общепринятым представлениям – можно сказать, что в указанный период потребление было, в общем-то, относительно свободным. Более того, 1950-1970 годы стали временем, когда начали удовлетворяться не только самые элементарные потребности граждан – вроде потребности в еде, одежде или ночлеге – но и более «высокоуровневые», такие, как потребность в творчестве или самореализации. (Скажем, огромное количество «самодеятельных» художников или музыкантов, появившихся в то время, было связано именно с этим. Равно как и повысившаяся «политическая активность масс», направленная уже не столько на борьбу за собственное существование – как это было ранее – но на довольно абстрактные вещи, вроде мира во всем мире или прав меньшинств.)
Тем не менее, довести до конца освобождение человека в «эту итерацию» так и не удалось. Поскольку СССР, с одной стороны, сумел разрешить основные проблемы капитализма – как не абсурдно это прозвучит – т.е. вывел на какое-то время его из существовавшего кризиса и дал капиталу определенную свободу действия. А, во-вторых, он сам попал в тяжелейший кризис, который пережить не смог. В итоге тот вариант «потребительского общества», что начал складываться в мире после Второй Мировой войны – т.е., общество империалистического капитализма, кардинально ограниченного «советской тенью», благодаря чему ему приходилось действовать скорее «хитростью», нежели «силой» - начал меняться на нечто иное. Правда, пока (в 1980-2000 годах) еще о прямом возвращении "фордизма" (или фашизма) с его идеей полного подчинения людей речи не шло. (Скорее напротив, постоянно декларировалось, что «лезть в личную жизнь» никто не собирается.)
Однако это сохранение потребительской свободы касалось только внешних сторон явления. Если же заглянуть «вовнутрь» его, то можно увидеть нечто, совершенно иное. А именно, то, что реальные заработные платы рабочих развитых стран перестали расти еще в конце 1970 годов. (Как следствие прекращения «советского давления».) Правда, потребление при этом продолжало увеличиваться – но происходило это, во-первых, за счет определенного «перераспределения приоритетов». Например, перехода к более товарам, имеющим меньшую потребительскую ценность за счет, например, снижения надежности – то самое «запланированное устаревание». Или – если говорить о продуктах питания – за счет широкого использования суррогатов. (Скажем, если вести речь о США, то можно отметить, что 1970 годах клался в тот же гамбургер «настоящий» мясной фарш, а уже в 1990 годах он был заменен некоей «мясо-белковой эмульсии». Результатом чего стало расстройство обмена веществ практически у всех американцев – хотя формально их питание осталось тем же самым, что и сорок лет назад.)
То есть – при формальном сохранении «потребительской свободы» произошло очевидное ее сокращение, т.к. людям начали продавать несколько не то, что они, собственно, хотели бы купить. (При убеждении в том, что это именно то.) Но только этим дело не ограничилось. Поскольку, во-вторых, в «постсоветский» -точнее, «постсоветизационный», т.е., происходящий после прекращения процесса советизации мира – период началось активное внедрение еще одного метода «контроля за потреблением». А именно – потребительских кредитов. Разумеется, продажи в кредит существовали с давних пор – еще со времен «дикого капитализма». Однако в послевоенное время это касалось только дорогих вещей (домов, машин) –и, в целом, выглядело второстепенным механизмом повышения продаж по сравнению с повышением доходов. В 1980-1990 годы ситуация изменилась: во-первых, началось массовое развертывание кредитных продаж для самых различных товаров. А, во-вторых, внешне были «смягчены» условия получения подобного финансирования – снижена ставка кредитования, убраны многие ограничения по выдаче, стали более лояльно относиться к перекредитованию и т.д.
Итогом этого стал новый «потребительский бум» 1980-2000 годов. (При том, что, еще раз, реальные зарплаты не росли с конца 1970 годов.) Однако, в реальности, указанная ситуация привела к том, что потребление начало все более подчиняться желаниям не самого субъекта потребления, а … производителей. Т.е., чем дальше – тем сильнее человек начинал тратить деньги не на то, что ему реально необходимо, а на то, что необходимо продавать для того, чтобы обеспечить функционирование экономики. Скажем, в тех же США длительное время делался акцент на продажах все более «просторного» жилья при том, что другие его потребительские качества – скажем, надежность и долговечность или способность сохранять тепло – оказывались ненужными. Или, например, в том же автомобилестроении была сделана ставка на экономичность и экологичность – хотя если считать «экономию» вместе с затратами на смену машины, а экологию – с учетом изготовления данного предмета, то можно понять, что «баланс» тут был, скорее, отрицательным.
На самом деле, кстати, это давно уже заметили– в том плане, что мало кто не обращает внимание на то, что указанный рост потребления не ведет уже к росту человеческой удовлетворенности, того самого «счастья». Однако традиционно основной акцент при рассмотрении явления далается на уже помянутом «агрессивном маркетинге». Который, конечно, тут важен – но основную роль играет все же не он, а указанные выше процессы. Тем не менее, чем дальше – тем яснее становится то, что, покупая тот или иной продукт, современный человек занимается вовсе не удовлетворением своих «настоящих» потребностей, а указанном выше обеспечением интереса продавцов. Более того – в определенных случаях можно даже говорить о попадании в «зону контроля» со стороны кредиторов, не сильно уступающему подобной «зоне» в рамках «фордистского идела». (Скажем, при покупке того же жилья в ипотеку, при использовании «образовательных кредитов» и т.д.) Но даже в более «простых» случаях можно сказать, что человек в данной ситуации был вынужден был тратить деньги вовсе не на то, что ему реально нужно. (Скажем, на отдых, на здоровое питание, на устройство жизни без постоянного стресса, на обеспечение будущего своих детей – ну, и т.д.)
Собственно, именно подобное отношение и порождает отношение к любым покупаемым товарам, как к некоему «паллиативу». Из цикла: «мне эта вещь не нужна, но поскольку она продается с хорошей скидкой, то почему же ее не купить». Или, например: «моя старая машина полностью удовлетворяет всем моим желаниям, но так как сейчас ужесточились экологические нормы, а автокредиты напротив, подешевели, то надо ее менять». Ну, или: «я не знаю, зачем мне пять спален при четырех членах семьи, но если пока есть возможность приобрести данный дом, то имеет смысл это сделать. Возможно, моим внукам не придется тратится на свое жилье». (А сейчас эти внуки замучены вопросом: куда же девать дедов дом, на содержание которого нет денег.)
Наверное, не надо говорить, что при подобном раскладе потребительская ценность приобретаемого оказывается вторичной. Что, собственно, и порождает описанный в прошлых постах феномен, который можно назвать «феноменом Windows 95», и который состоит в том, что крайне глючный и сырой продукт оказывается лидером в конкурентной гонке. (Наиболее известный пример тут, кстати – первый Айфон. Но поскольку мелкомягкие в данном случае применили данный прием раньше, то стоит именно им отдать пальму первенства.) Причем, это - касается не только «бытового сектора», но и более серьезных вещей, вроде самолетов, кораблей или иных сложных конструкций.
Источник - https://anlazz.livejournal.com/366014.html?nojs=1
P.S. От публикатора.
Оценили 18 человек
46 кармы