Камчатка. Гнев и боль.

Большинство из россиян не были на Камчатке и никогда там не побывают.

Камчатка находится очень далеко от всех и на обычную экскурсию туда не съездишь.

Но я слетал на Камчатку и провел там неделю. Сказать, что я в шоке от того, что там увидел – ничего не сказать.

Камчатка огромна: её площадь составляет 464 275 км² - это в пять! раз больше Кемеровской области и на 20% больше Японии, а вот людей на Камчатке проживает в 400 раз меньше, чем в Японии, плотность населения составляет менее одного человека на квадратный километр.

Камчатка практически безлюдна. Её население составляет всего 315 тысяч человек, 240 тысяч из которых проживает на маленьком пятачке вокруг небольшой бухты в трёх населенных пунктах: Петропавловск-Камчатском, Елизово (небольшом городке – спутнике Петропавловска) и Вилючинске.

Практически, выходит, что если ты побывал в Петропавловске и Елизово – ты увидел почти всё, что человек сотворил на Камчатке.

И то, что здесь сотворил человек – ужасно. Это не поддается никакому объяснению.

В результате ознакомления с плодами человеческой жизнедеятельности становится очевидно, что лучше бы человек здесь никогда не оказался.

Природа Камчатки величественно прекрасна. Просторные равнины, округлые холмы, скалистые горы, живые вулканы, множество живности и океан рыбы, но обо всем этом можно узнать из многочисленных документальных фильмов и справочников.

Я же хочу рассказать о Камчатке, какой я увидел её глазами стороннего путешественника, в чьи планы не входило получать эстетическое наслаждение дикой природой – я оказался на Камчатке ради того, чтобы повидаться с сыном – участником чемпионата страны по горным лыжам, который в этом году проходил вблизи Петропавловск-Камчатского, на горе Морозная.

На камчатку мы вылетели из Новосибирска. К моему немалому удивлению большой самолёт на 70% оказался заполнен жителями южных бывших советских республик.

Позднее я узнал, что азиаты работают на Камчатке на заводах и на стройках.

Однако, сказать, что в крае происходит какой-то строительный бум – нельзя.

Весь жилой фонд очень старый и изношенный. Люди живут либо в собственных домиках, которые иначе как халупами не назовешь, либо в 4-5-ти этажных домах из древних, ужасных на вид, бетонных панелей.

Хочу особо отметить, что я не искал для снимков ничего, что выглядело бы ужаснее, чем то, что на Камчатке является обычным, повсеместным явлением. Все фотографии сделаны прямо с главных или второстепенных, но оживленых улиц. Ни в какие задворки я не заглядывал - там слишком страшно.

Напряг начинается сразу по выходу из самолета: первым делом хочется заснять величественный вулкан, вздымающийся на ближнем фоне прямо из равнины, но металлический голос – телефоны убираем! возвращает тебя в чувство. Россия – режимный объект, забывать нельзя. Но я успел.

Кстати, высота этой сопки 3,5 километра.

В аэропорту мы взяли такси, назвали адрес и название гостиницы, и несколько минут плутали по близлежащим окрестностям, пока таксист не вернулся к въезду в аэропорт, где практически в 50-ти метрах от места посадки в такси и находилась гостиница (заселившись в номер мы из окна видели стоянку такси). Не спрашивайте, как так получилось – не знаю, спросите у таксиста.

Мы сильно торопились – хотели успеть на вторую попытку уже начавшихся соревнований, но администратор никуда не торопилась и заселяла трёх, стоявших впереди нас в очереди, человек, минут 20.

До нас дошла очередь и тётенька стала искать информацию о нашей брони (бронировали мы через Букинг), она долго смотрела в монитор, листала тетрадь, перебирала пластиковые планшетки с какими-то таблицами. Когда я понял, что это может продлиться вечно, мы постарались объяснить, что нас ждет снаружи такси, что уже идут соревнования и нам бы просто бросить вещи и свалить на гору.

К моему облегчению тётенька сказала: нет проблем и вручила ключ от номера.

Позднее, когда нас переселяли из по ошибке предоставленного номера, поймал себя на мысли, что вообще не придал значения тому, что номер, от которого тётенька дала нам ключи, коренным образом не соответствовал тому, что я заказал через Букинг.

За границей первым делом тщательно сверяешь – действительно ли номер соответствует тому, за который ты заплатил. Здесь же нас нисколько не смутило, что обстановка оказалась многократно аскетичнее той, что изображена на фото, а вместо красивой двуспальной кровати две отдельные односпалки.

По возвращении с горы выяснилось, что нами был забронирован одноместный люкс, в который нас принялись переселять. Почему двухкомнатный номер с большой двуспальной кроватью значится у них как одноместный, понять нам так и не удалось.

Потому, что номер одноместный, до нас было донесено, что завтрак полагается только на одного, «но, поди, там проверять не будут» - простодушно заключила женщина.

Там – это в небольшой комнате, где накрывался примитивный шведский стол и лицом к столам постоянно сидела безразмерная женщина, за спиной у которой в маленьком буфете лежало не более дюжины наименований никому не интересных продуктов, основу которых составлял доширак. Женщине нельзя шевелиться, поэтому в комнатке на 6 столов – самообслуживание – посуду после трапезы необходимо убрать на стол рядом с неподвижной женщиной.

На замечание, что раз уж букинг предложил нам этот номер для двухместного размещения, то и завтрак по логике вещей должен предоставляться двоим, администратор впала в ступор и пообещала разобраться.

К слову, простенький номер в древней панельной четырехэтажке, окруженной со всех сторон грязищей, стоит 6100 в сутки.

И это одно из самых недорогих средств размещения. Искали мы долго и упорно. Ради прикола за те же деньги я нашел множество распрекрасных вариантов размещения на Аляске, которая по степени развития по отношению к Камчатке выглядит примерно как дворец Шувалова в сравнении с гнилой деревенской избенкой.

В номере было много покосившегося, кривого, плохо держащегося, в шкафу стояли какие-то вырванные полки, которые, судя по всему, там очень и очень давно.

В первую же ночь пришлось много раз просыпаться – за окном от ветра ритмично долбила об стену какая-то незакрепленная железяка и я уверен, что она будет дубасить по стене годами, но никто никогда это не исправит – на Камчатке, как я понял за неделю, вообще не принято ничего исправлять – всё должно естественным путем дожить свой век и развалиться – этой философией пронизано всё вокруг.

Еще одним нарушителем сна оказалась канализация, которая, как оказалось, проходила прямо через шкаф, будучи отделённой от общего его пространства перегородкой из гипсокартона. Любой слив воды жильцами сверху приводил к громогласному журчанию в углу нашей спальни, будто происходит затопление номера.

Поспать не получилось.

Что хорошо получается у наших властей - так это издавать книги и справочники, повествующие о том, как замечательно в их краях. Всё остальное у них получается не очень. Были такие книги и в нашем номере.

Почему я столько внимания посвятил подробностям, связанным с гостиницей? – потому что это в целом отражает всё, что происходит на Камчатке.

Кажется, что здесь никому ничего не надо, никто ни к чему не стремится. Камчатка, говоря образным языком, представляет собой бабушку, доживающую свой век в обшарпанных стенах нищего дома престарелых.

Таксист запросил с нас за рейс до горы 1200 рублей. Это поездка примерно на 10 минут.

Позднее неоднократные поездки тем же маршрутом посредством заказа через агрегатор обходились нам в 340 рублей.

Все такси (а пользовались мы много) представляют собой грязные, дремучие праворульные автомобили.

Впрочем, это и есть общее состояние автопарка на полуострове – относительно новые авто с левым рулем здесь огромная редкость.

То же относится и к автобусам – ржавая, с вековой въевшейся грязищей, рухлядь. Без исключений. Из динамиков обязательно звучат эстрадные композиции 90-ых.

Проезд по городу стоит 25-27 рублей.

Так выглядят на Камчатке остановки:

Часто попадаются необычные экземпляры. Например, остановка в стиле стим-панк:

На соревнования организаторы анонсировали бесплатный проезд от автовокзала Елизово до горы. Расписание было составлено с примерным интервалом движения, который не позволял понять, когда ожидать автобус, но и тот не соблюдался. При заявленном интервале 15-20 минут, однажды мы прождали более часа.

Отдельно про соревнования.

При входе на территорию комплекса были установлены рамки и полицейские досматривали все сумки. У жены был мизерный рюкзачок, размером с дамскую сумочку. Его проверяли все 6 дней.

Безопасность маленького пятачка обеспечивали:

1 Около 20 полицейских

2 Примерно 8 вооруженных омоновцев

3 Не менее дюжины людей в накидках с надписью «охрана»

4 Несколько лиц в штатском с бейджами «секьюрити»

5 Формирование людей в оранжевых куртках, приезжавших на камуфлированном крытом грузовике.

Вся эта боевая сила изнывала от безделья целыми днями и их строгий вид превращал в хохму тот факт, что в 30 метрах от рамок, прямо от парковки, где были припаркованы ментовозы, брала начало лестница, ведущая к кафе на склоне, по которой можно было свободно подняться и отправиться в любую часть комплекса, минуя тщательно охраняемый рубеж.

Помимо этого, по территории слонялись около 30 молодых людей в накидках «волонтёр».

Зрителей не было. Были спортсмены, члены команд, работники комплекса, обслуживающий персонал и, может быть, около 20 родителей спортсменов.

От кого мы так тщательно охраняемся - непонятно. Всего месяц назад я присутствовал на этапе Кубка мира в Словении – соревнованиях, по сравнению с которыми чемпионат России по горным лыжам является не более чем турниром на приз водокачки. Было около 8 тысяч зрителей, и я не видел ни одного полицейского и тем более ни одного омоновца. Но зато там был военный вертолет, готовый в одночасье доставить в клинику спортсмена в случае травмы.

Но, вернемся в город.

Общее впечатление от населенных пунктов таково, будто ты оказался в самом разгаре 90-ых. Хотя, очевидно, 25 лет назад всё это выглядело, конечно, посвежее.

Повсюду древние и новые ларьки, микро-павильончики, маленькие торговые центры, пестрит броская реклама. Однако видно, что покупательский спрос крайне низок – в отделах нет покупателей, много раз мы ели в разных кафе либо в полном одиночестве, либо по соседству с парой других посетителей.

Сразу за стенами торговых заведений начинается жуткий кикоз.

Никто не заботится о том, как благоустроена территория за стенами заведения.

Это взгляд с оживлённого перекрестка главной улицы. У рыбного павильона и вовсе нет пола - стены поставлены просто на голую землю, как попало отсыпанную щебнем.

Надо отдать должное – местные власти не прессуют малый бизнес. Люди брошены на выживание. Если сегодня взяться за наведение порядка и предпринять попытки привести всё в пристойный вид, люди попросту сорвутся с места и уедут. Поэтому очень много торговых точек и в глазах рябит от баннеров. Предприниматели балансируют на грани выживания, на улучшение своих построек и благоустройство прилегающей территории нет денег.

Стоянка рядом с международным сектором аэропорта выглядит так:

Рейсовые автобусы заезжают через главный шлагбаум прямо на территорию аэропорта и выезжают через другой шлагбаум в районе международного сектора.

Главный шлагбаум выглядит так:

Несмотря на то, что жители пытаются натужно выдавить из себя патриотизм, у них это плохо получается.

Из подслушанных разговоров:

- Я хочу поступить на учебу за границу.
- Ты что? Тебя здесь кто-то обидел?

***

-Он приехал из Питера и говорит – я там чуть не убился, тротуары не чистят, гололед.
Я ему говорю – ты, чо? Какой нафиг Питер? Вот у нас на Камчатке…

***

- Почему у вас так грязно?
- А это вы в неподходящее время приехали, вот листочки распустятся и будет очень красиво. А люди да, уезжают, особенно молодежь. Кто куда съездит, возвращается – и в депрессию впадает, как здесь уныло и серо.

***

Из разговора с таксистом:

- У вас в Елизово 40 тысяч проживает. Есть градообразующее предприятие у вас? Откуда взялся город? Где люди работают?
- Ну аэропорт у нас, в милиции люди работают, центры торговые сейчас открыли, раньше предприятие радиосвязи работало.

Проход к рынку через сквер:

Сказать, что в населенных пунктах грязно – ничего не сказать. Повсеместно какой-то неимоверный гадюшник.

Петропавловск засыпан толстым слоем не то сажи, не то пыли, не то песка. Нет никакого благоустройства. Нигде. Дороги плохие. Все обочины и прилегающие к дорогам газоны перепаханы колесами и превращены в грязное месиво.

Люди устроили из города одну огромную помойку. Все выбрасывается прямо под ноги.

Земля повсюду вспучена, перекопана, завалена грязью и мусором.

Вся земля покрыта толстым слоем какой-то чудовищной смеси.

Всё, что можно испохабить - испохаблено.

Весь город завален мусором и никто его не убирает.

Почти на каждом грязном сугробе ковыряется ворона.

Прямо на тротуаре построили павильон. Теперь нужно обходить сзади.

Во множестве мест город замощен некачественной плиткой, у которой рассыпается верхний слой.

Нигде нет ничего красивого и гармонично вписывающегося в окружающую обстановку.

Посмотреть вообще не на что.

Деньги на Камчатке улетают со страшной скоростью. Мы ни на что кроме передвижения и еды не тратились, однако наши финансовые запасы сильно истощились за неделю.

Цены на Камчатке высокие.

С главного проспекта увидели вдалеке воду - решили, что попадем на набережную. Пошли по направлению к воде и в конце улицы уперлись в теплотрассу, с которой открылся вид на бухту:

(ИМХО: это автор не видел город с бухты...)

Надо ли говорить, что в любой стране мира это место сделали бы максимально привлекательным и обустроенным? Вдоль береговой линии тянулась бы прогулочная зона, была бы обустроена смотровая площадка, работали бы кофейни, ресторанчики, катались бы велосипедисты и бегали подтянутые люди в наушниках.

Но в Петропавловске на этом месте лишь брошенная изгаженная земля, гнилые постройки, дремучие гаражи и нескончаемая грязища.

Приблизиться к воде в районе протяженного вдоль берега города можно лишь на коротком пространстве примитивно благоустронной набережной центральной площади, на которой расположен дом правительства Камчатского края. Здание, в котором сидят чиновники, является самым ухоженным в городе.

На площади установлен огромный, относительно свежий Ленин.
Ильич надзирает за краем и в других местах. Получается у него не очень хорошо.

Всего в ста метрах от дома правительства начинаются древние постройки и разруха.

От центральных улиц вообще лучше не отходить – моментально попадаешь в какое-то мрачное гетто. Но и центральные улицы не служат никаким спасением от нависающего отовсюду ужаса.

Чтобы хотя бы в какой-то степени сгладить гнетущее впечатление от мрачного вида жилых домов, их торцы обшивают. Чем придется. В ход идет профлист, ядовитых цветов сайдинг, и даже старое ржавое железо.

Скорее всего обшивка выполняет еще и роль утепления торцевой стены, может быть под ней скрывается какой-то утеплитель, хотя вряд ли.

Жители чувствуют себя очень свободно. Этот человек натянул трос на неподалеку стоящий от окна столб и сушит бельё рядом с обочиной центральной дороги на уровне 4-го этажа. 

Проезжая на автобусе, я видел оживленный переулок, там житель натянул трос между домами прямо через улицу и также сушит своё бельё на уровне 5-го этажа. Выглядит эпично.

Ветхость водопроводных труб и систем отопления, видимо, достигли таких пределов, что у юристов на ура идут дела, связанные с судами по поводу затопления соседей.

Действует большая сеть алкомаркетов. Магазины пронумерованы. В маленьком Елизово таких минимум - 10.

В целом, концепция края крайне проста и выглядит примерно так: в 90-е самые ушлые ребята прибрали к рукам советское наследие, кто что мог и обрели богатства, эксплуатируя, с использованием даром доставшихся мощностей, недра и природные богатства. В этом отношении на Камчатке решили не оригинальничать.

Все остальные остались не удел и брошены на произвол судьбы. Поэтому власти понимают, что людей лучше не прессовать и лишний раз не тревожить. Люди живут в бардаке, пользуясь достаточно высоким уровнем свободы, которую употребляют, чтобы создать еще больший бардак.

Количество населения за период с 1990 года и так упало на 164 тысячи человек (это более половины всех оставшихся на полуострове жителей), а если начать применять к оставшимся какие-то слишком строгие меры, то и вовсе никого не останется, кроме нескольких рыболовецких предприятий и армейского контингента.

Путинский «дальневосточный гектар» как вы уже поняли, здесь не работает.

Вместо безумного бреда старика здесь необходимо применять конкретные решительные меры, иначе спустя всего 20 лет Камчатка вернется в своё первозданное состояние, превратив в руины остатки безумной человеческой жизнедеятельности.

Первозданная красота Камчатки удивительна.

Но на вершине горы, откуда открываются величественные виды, тоже похозяйничали люди.

Пожалуй, Камчатка является одной из наилучших иллюстраций итогов двадцатилетнего бездарного путинского правления. Люди это понимают – в марте прошлого года Камчатка стала регионом с одним из самых низких значений путинского процента на выборах. На избирательные участки на этой громадной территории пришли, согласно официальным данным, всего 160 тысяч человек (и это, как мы знаем, при сфальсифицированной явке).

Камчатка могла бы представлять собой Аляску, Японию, Южную Корею, Китай, но благодаря путинской банде на Камчатке сегодня ужаснее, чем в Северной Корее.

...

Источник: livejournal.com