Не знаю, случались ли бунты в лагерях немецких пленных во время или после Второй мировой войны, но японские пленные такие штуки устраивали. Мятеж был, например, в 1943 году в Новой Зеландии. Но крупнейший, во многом загадочный и невероятный бунт произошел ровно 75 лет назад, в августе 1944 года в австралийском лагере Каура примерно в 300 км от Сиднея.
Знатоки уверяют, что во время и после войны это была самая масштабная попытка коллективного бегства пленных из стран Оси.
Вид на лагерь на запад. На переднем плане – штабные здания.
В лагере Каура было несколько зон. В основном там находились итальянцы, захваченные войсками Британской империи во время боев в Северной Африке. Отдельно от них содержались чуть больше 1,1 тысячи военнослужащих японской императорской армии и флота. Включая, кстати, корейцев и тайваньцев.
Плен считался немыслимым делом для японского военного. Такая возможность не допускалась, это было бы изменой божественному императору и священной родине. Плен означал не просто позор, он вычеркивал из жизни. И не только самого сдавшегося врагу — все его родственники переходили в категорию «хикокумин». Это слово непросто перевести на русский: это не «враг народа», оно означает «ненарод», т.е «нечеловек», «нелюдь». Клеймо «хикокумин» переводило в касту презираемых, ненавидимых неприкасаемых.
Пленные японские солдаты.
Но война есть война: японцы в плен все же попадали. Первыми были сбитые летчики или моряки потопленных кораблей, которых вылавливали из океанских вод. Они составили первый слой заключенных в лагере Каура, и проблем с этим контингентом особых не было.
Режим был мягкий: пленные играли в бейсбол, устраивали матчи по сумо, им разрешали резаться в маджонг. Специально для японцев иногда закупали рыбу — они жаловались на стандартный австралийский рацион с мясным супом и хлебом. Пленных привлекали к сельхозработам и вырубке кустарника.
Бейсбольная площадка концлагеря.
В лагере имелось выборное самоуправление, и австралийская комендатура в его дела особо не вмешивалась. Знающих японский язык было маловато — полагались на пленных, которые кое-как говорили по-английски. Охрана была дохлая: военные пенсионеры и нестроевой молодняк, который не взяли во флот или в армию по болезням.
Но благостная картина изменилась, когда в лагерь доставили оборванных и истощенных бойцов японских сухопутных войск, угодивших в плен во время ожесточенных боев на островах южной части Тихого океана. Австралийцы их отмыли и откормили, но излечить от психоза не смогли.
Захваченные в плен в ходе изнурительных боев в джунглях были раздавлены своей позорной слабостью и изменой — они не смогли последней гранатой подорвать себя вместе с врагами или хотя бы покончить собой, как требовал кодекс солдатской чести.
Доподлинно установлено, что все эти пленные назвались вымышленными именами — чтобы никто не узнал об их чудовищном предательстве и члены семей не стали «хикокумин».
Японский солдат, не выдержавший позора плена.
Австралийская охрана в ситуации разбиралась плохо: угрюмые японцы изумляли их тем, что наотрез отказывались писать письма домой. Хотя итальянцы в соседних бараках строчили их за милую душу! И получали пачками письма с родины, бурно обсуждая фотокарточки красоток, обещавших любовь до гроба солдатам Муссолини.
Макаронники на сортировке яблок.
В июне 1944 года осведомитель из числа корейских солдат японской императорской армии сообщил комендатуре: в бараках неспокойно, толкуют о бунте.
Режим посуровел, а охране выдали пару дополнительных Виккерсов времен Первой мировой войны — прямых родственников пулемета Максим. Встревоженный начальник лагеря принял решение разгрузить контингент — отправить часть японцев в другое место. Ему и в голову не приходило, что за этим последует.
Пулеметчик на вышке.
В соответствии с Женевской конвенцией, японцев заранее уведомили о переезде. И в бараках началось: пленные истерично кричали, что их и дальше будут делить на мелкие группы, и «мы все по-одиночке сдохнем в позоре». Нужно идти на прорыв и погибнуть в бою с честью! Возражавшим кричали, что они — «хикокумин».
Самодельные ножи изъятые администрацией после побега.
Короче, было проведено голосование, и большинство высказалось за прорыв. Было решено захватить один или лучше два пулемета, бежать несколькими колоннами и соединиться на соседнем холме. Что дальше — там решим. По сути, это было решение о коллективном самоубийстве в бою.
В два часа ночи 5 августа японцы рванули на колючую проволоку, набрасывая на нее одеяла. Они были вооружены бейсбольными битами, вилками, ложками и досками, оторванными от бараков. В прорыв пошли около 550 человек, многие немощные больные тут же коллективно перерезали себе глотки или повесились в знак солидарности.
Труп японца, который перезал себе горло во время массового побега.
Австралийская охрана поначалу ничего не поняла: была дана пара предупредительных выстрелов. Но густая толпа их проигнорировала и валила на пулеметное гнездо, где расчет из двух молодых ребят начал убийственную стрельбу.
Японцы падали десятками, но в последний момент перезарядить ленту времени не хватило. Рядовой Бен Харди успел только вырвать затвор из пулемета и зашвырнуть его подальше. Двух солдат у заткнувшегося Виккерса забили насмерть, но пулемет атакующие не получили.
Рядовые Б.Г. Харди и Р. Джонс, погибшие от рук японцев.
Еще до побега на ночной сходке бунтовщики постановили: не причинять никакого вреда местным жителям. Есть сведения, что японцев даже кормила какая-то сердобольная австралийка. Соединиться на холме бежавшим не удалось, и они разбрелись по округе малыми группами. Напуганные вооруженные фермеры стреляли по беглым японцам, многие из них были убиты.
Наутро после массового побега австралийцы увидели повсеместно валяющиеся трупы японцев вдоль проволочных заграждений, на которых висели шинели и одеяла.
По следам шли австралийские рейнджеры, и за несколько дней всех оставшихся в живых переловили.
Приказано было проводить операцию без жестокости: власти боялись ответного возмездия в адрес австралийских пленных в японских лагерях. Да и женевский Международный Красный Крест начал строго выяснять, не был ли вызван бессмысленный бунт произволом охраны. Тем более, что в результате прорыва был убит 231 японец, почти 110 получили ранения.
Рейнджер с пойманым японским солдатом.
Во время поимки беглецы особо не сопротивлялись, запал прошел. Буйные организаторы прорыва в основном погибли под пулями Виккерса, многие покончили с собой. Однако не все — несколько человек предстали перед судом. Один был оправдан, другие получили небольшие тюремные сроки, максимум пять месяцев принудительных работ.
Возвращенные в лагерь пленные знали, что Япония находится на грани краха, и просили после ее поражения не возвращать их домой. Они были уверены, что и после окончания войны останутся в положении «хикокумин».
Поминальная месса по убитым охранникам.
Но в марте 1946 году всех посадили на судно и репатриировали на родину. Где уже происходили такие невероятные перемены, что о фашистском словечке «хикокумин» все и думать позабыли.
Михаил АВДУЕВСКИЙ
Оценил 1 человек
1 кармы