Диалог КНДР-США: заявленные и реальные цели сторон

Несмотря на то, что в июне состоялся уже третья по счету встреча глав КНДР и США, на отношения между странами это мало повлияло. И хотя после спонтанной встречи Ким Чен Ына и Д. Трампа в ДМЗ в экспертном сообществе заговорили о высокой вероятности «сделки», высказывания должностных лиц обеих стран, доносимые через официальные СМИ показывают, что позиции сторон не изменились. Кроме того, страны до сих пор не имеют четкого представления об интересах друг друга или хотя бы о понимании вопроса денуклеаризации Корейского полуострова. Помимо взаимного непонимания и влияния внутренних и внешних факторов на двусторонний диалог, существует значительное расхождение между заявленными и реальными целями стран.

Известно, что декларируемая цель переговоров – денуклеаризация КНДР в обмен на предоставление ей гарантий безопасности. До сих пор не выработано ни четкого определения денуклеаризации, ни содержания гарантий безопасности, ни способов достижения данных целей.

Официальные и экспертные подходы к денуклеаризации 

Обе стороны – и США, и КНДР – настаивают на «полной, проверяемой, необратимой денуклеаризации (CVID) Корейского полуострова”, однако трактуют понятие “денуклеаризация Корейского полуострова” по-разному. Официальная позиция КНДР по денуклеаризации была озвучена в 2013 году в ходе 68й ГА ООН: «Конечная цель денуклеаризации Корейского полуострова – полностью устранить ядерную угрозу со стороны США в отношении КНДР и сделать весь полуостров, включая Юг Кореи свободным от ЯО». Для США ядерная проблема Корейского полуострова заключается только в северокорейской ядерной программе, и в соответствии с данным видением, для решения проблемы КНДР должна разоружиться в одностороннем порядке. 

Известно, что на сингапурском саммите в июне 2018 года Ким Чен Ын и Д. Трамп договорились о создании режима мира на Корейском полуострове и о работе в направлении денуклеаризации Корейского полуострова. Однако исходя из диаметрально противоположных представлений о денуклеаризации, можно утверждать, что лидеры КНДР и США ни о чем не договорились вовсе, а потому и неудивительно, что до сих пор не отмечается сдвигов в двустороннем диалоге.

Помимо официальных подходов к денуклеаризации существуют подходы, предлагаемые экспертным сообществом. Среди них стоит отметить:

- Подход «управляемого сдерживания», предложенный американскими экспертами Джоном Варденом (John K. Warden) и Анкит Панда (Ankit Panda) и предусматривающий не уничтожение ядерного оружия КНДР, а его качественное и количественное ограничение. В результате применения данного подхода у КНДР останется некоторое количество единиц ЯО, достаточное для сдерживания, но недостаточное для агрессии. 

- Дорожная карта Зигфрида Хэкера. Данная дорожная карта денуклеаризации, рассчитанная на 10 лет, предусматривает демилитаризацию ракетно-ядерных программ КНДР, то есть, перевод ядерной и спутниковой программы на мирные рельсы. 

- Предложенная китайскими учеными модель “постепенной денуклеаризации на условиях взаимности и при соблюдении определенных условий” (CRID), в результате реализации которой у КНДР останется небольшое количество ЯО.

У всех предлагаемых подходов есть один недостаток – в качестве объекта рассматривается только КНДР, что противоречит самой концепции денуклеаризации Корейского полуострова. Следует отметить и то, что ни один из подходов не учитывает в полной мере мотивов КНДР к обладанию ЯО и её стратегических целей. А без этого невозможно выработать пути денуклеаризации и гарантии безопасности.

ЯО и стратегические цели КНДР

Мотивы к обладанию ЯО 

Существуют разные оценки мотивов КНДР к обладанию ЯО и его места и роли в стратегии страны. Например, Даниэль Вертц выделяет три экспертных подхода к таким оценкам. 

Первый подход основан на отношении к КНДР как изоляционистскому государству и интерпретирует мотивы КНДР к обладанию ЯО как результат ощущения незащищенности, обострённого чувства национализма и стремления к сохранению режима. В течение долгого времени КНДР пыталась нормализовать отношения с США для получения гарантий безопасности и ослабления зависимости от Китая. Ядерная программа в прошлом использовалась как предмет торга для достижения данной цели, но после неудачных попыток нормализации отношений с США КНДР занялась созданием более надёжного средства ядерного сдерживания. 

Второй подход предполагает, что руководство КНДР руководствуется соображениями реализма и рассматривает собственную военную мощь (а не альянсы или партнёрства) как единственное средство, гарантирующее безопасность. ЯО служит средством предотвращения военной интервенции и смены режима и позволяет стране  продвигать свои интересы и даже нарушать международные правила относительно безнаказанно. 

Есть и эксперты, которые подходят к КНДР как к ревизионистскому государству. Сторонники данного подхода полагают, что Пхеньян стремится осуществить объединение на КП под эгидой Севера, для чего ему и необходимо ЯО. Именно таким образом эксперты интерпретируют заявления Ким Чен Ына об «окончательной победе». ЯО в данном случае служит средством подавления Юга и предотвращения вторжения США. 

Хочется отметить, что высказывания руководства КНДР в правительственных СМИ и прочих опубликованных материалах обнаруживают явное сходство с основными положениями политического реализма, что дает основание рассматривать КНДР как реалистичное государство, а ее мотивы к обладанию ЯО – выходящими за рамки одной лишь безопасности. 

Факторы, мотивирующие страны к разработке ядерного оружия, наиболее полно описаны в статье Х. Мюллера и А. Шмидта. В качестве данных факторов указаны безопасность, соображения статуса и престижа, внутренние факторы (например, политические мотивы) и технический прогресс. Однако для КНДР ЯО служит средством не только безопасности, внутренней политики и престижа. Оно представляется и инструментом достижения стратегических целей, которые не ограничиваются только Корейским полуостровом. Полный набор факторов, мотивирующий КНДР к обладанию ЯО, можно представить следующим образом: безопасность (наиболее вероятный противник обладает ЯО, неприятие альянсов, потребность в сдерживании не только противника, но и соседних стран), соображения статуса и престижа (“Ядерная держава на Востоке”), внутренние факторы (закрепление статуса ЯО в Конституции, его роль в идеологии), фактор технического прогресса (есть необходимые технологии), внешнеполитические факторы (стремление к нейтралитету, достижение внешнеполитических целей) и экономические соображения (акцент на ЯО как самом экономически выгодном средстве сдерживания).

На основе анализа данных факторов можно сделать вывод о том, что даже самые гибкие подходы к денуклеаризации неосуществимы, потому как учитывают компенсацию КНДР отказа от ЯО только как средства обеспечения безопасности. При этом неясно, каким образом международное сообщество может компенсировать КНДР отказ от ЯО как символа престижа и консолидации режима. С учётом того, что ЯО было разработано в том числе и для достижения внешнеполитических целей, становится понятно, что потребность КНДР в обладании им отпадет только после достижения данных целей или смены внешнеполитического курса, что возможно лишь при смене режима. 

Стратегические цели КНДР

Нормализацию отношений или прекращение состояния войны с США можно считать одной из промежуточных целей КНДР или процессом с неопределёнными сроками, подобным процессу денуклеаризации. Снятие санкций, безусловно, имеет важное для КНДР значение, но является не целью (как ошибочно полагает ВПР США), а индикатором договороспособности США и целесообразности продолжения диалога с ними. Есть мнения о том, что КНДР стремится к легализации своего ядерного статуса, однако на данном этапе северокорейскому руководству достаточно признания страны ядерной де-факто. Что касается признания де-юре, достаточно того, что этот статус закреплен в Конституции КНДР. То, что страна находится за рамками договоров и механизмов, регулирующих ракетно-ядерную деятельность, и на нее не распространяются налагаемые ими ограничения – скорее проблема международного сообщества, которую потребуется решать в будущем, при интеграции КНДР. Сама КНДР только выигрывает, оставаясь вне договоров как по ядерным, так и по обычным вооружениям, что позволяет ей создавать любые классы такого оружия. 

Что касается стратегических целей КНДР, объединение на Корейском полуострове, несомненно, является такой целью. Но вряд ли объединение методами ревизионистского государства. Объединение, подразумевающее прекращение существования одной политической системы из двух вследствие ее поглощения другой, практически не осуществимо. Это знают и на Севере, и на Юге и в обозримом будущем на это не пойдут. У КНДР есть четко сформулированное видение объединения Кореи, неизменное в течение десятилетий – концепция «одна нация – две системы». 

Такая модель объединения учитывает интересы обеих сторон, хотя и не является объединением в полном смысле этого слова. Она скорее предполагает мирное сосуществование двух независимых стран, хотя со временем это способно инициировать интеграционные процессы и в конечном итоге привести к выбору наиболее привлекательной для обоих корейских государств единой политической системы. Но на первых порах объединение – прежде всего признание раскола, то есть, легитимности режимов друг друга, мирное сосуществование и экономическое сотрудничество. 

Особенность объединенной Кореи в том, что она в перспективе должна стать внешнеполитически нейтральным государством. Это было обозначено Ким Ир Сеном в 1980 году на VI съезде Трудовой партии Кореи, когда он выдвинул идею создания Демократической Конфедеративной Республики Корё по образу конфедерации. Не исключено, что Ким Чен Ын во время обучения в Швейцарии заинтересовался историческим опытом данной страны как нейтрального во внешней политике государства. Действительно, для Кореи было бы идеально сохранять нейтралитет в борьбе между «великими державами». Если бы у нее была такая возможность в прошлом веке, то можно было избежать Корейской войны и раскола на полуострове. Также можно предположить, что КНДР, в течение долгих лет проводящая политику опоры на собственные силы и успешно балансировавшая между крупными странами при сохранении политической независимости, поставила перед собой задачу достижения нейтралитета. Несмотря на то, что КНДР по-прежнему активно вовлекается в соперничество США и Китая и используется ими в качестве буфера и громоотвода, её позиции уже значительно выше тех, что были лет десять назад за счёт создания необходимого минимума ядерного сдерживания, и шансы занять достойное место наряду с другими странами стали более реальными. Как показывает опыт отношений КНДР с соседними странами, она стремится провести экономические преобразования или реформы, но провести их самостоятельно и по собственной модели (пусть и частично заимствованной из других стран) и остаться при этом независимой страной во внешнеполитическом плане. Включиться в международные торгово-экономические связи, но не допустить чтобы эти связи влияли на политику и режим страны. Параллельно осуществлять межкорейское сближение и возможно, в будущем стать той идеальной моделью для всего Корейского полуострова. Естественно, данные процессы займут даже не годы, а десятилетия, но для нации, история которой насчитывает около 5000 лет, десятилетия - «всего лишь миг». Что касается судьбы ЯО после объединения, то с этой точки зрения интересно заявление КНДР, сделанное после первого ядерного испытания в 2006 г.: «Наш общий национальный ядерный зонтик является гарантией безопасности всей нации». В РК периодически высказываются мнения о том, что ЯО КНДР должно быть сохранено для будущей объединенной Кореи, правда, данные высказывания пока не делаются политиками и не поддерживаются на официальном уровне. Тем не менее, ЯО уже зарекомендовало себя в качестве эффективного инструмента внешней политики, а в будущем могло бы дать определенные преимущества Корее перед другими странами. Корея исторически считалась “пешкой” в противостоянии крупных стран. Благодаря ЯО она получила бы возможность если не поменяться с ними ролями, то стать равноправным игроком. 

Реальные интересы основных участников

Анализ имеющихся подходов к решению ЯПКП показывает, что заинтересованные страны повторяют ошибки шестисторонних переговоров (впрочем, как и более ранних переговоров с КНДР). Вряд ли руководство США не было осведомлено о позиции КНДР по такому важному вопросу, как денуклеаризация Корейского полуострова. А значит, не имеет смысла предъявлять к КНДР требования разоружиться по модели CVID США или говорить о невыполнении северокорейцами договоренностей, достигнутых в ходе саммитов. Также ожидаем был отказ КНДР идти на односторонние уступки без предоставления ей четких гарантий. Такую тактику можно было оправдать в 2000х, когда у КНДР не было ЯО, но были серьезные проблемы в экономике, ради решения которых она теоретически могла согласиться на отказ от военной ядерной программы. Однако сейчас, когда она стала де-факто ядерной державой и сумела не только сохранить на плаву свою экономику, но и добиться пусть небольших, но успехов в ее развитии, не говоря уже о дипломатии, применение старых подходов по отношению к ней выглядит как минимум странно. Более того, КНДР по-прежнему воспринимается как объект, а не как полноправный участник процессов региона, что не способствует установлению доверия и взаимопонимания. 

 Объяснений повторению ошибок прошлого со стороны крупных держав может быть два. Одно из них – «великие державы» не замечают или не воспринимают всерьез происходящие изменения, затрагивающие баланс сил как в СВА, так и во всем мире. Мир по прежнему воспринимается как одно- или биполярный, а внешнеполитические стратегии выстраиваются на основе этих архаичных взглядов и не менее архаичных понятий «холодной войны». Крупные страны не замечают возникновения перспективных «центров силы»  в СВА, одним из которых, безусловно, может стать Корейский полуостров. Китай, претендующий на роль новой супердержавы, продолжает относиться к КНДР (впрочем, как и к РК) как к «младшему брату», зависимому и несамостоятельному даннику. США по-прежнему считают себя единственной супердержавой с правом устанавливать рамки и правила для других стран и отрицают право на самостоятельность таких стран, как КНДР и РК. Альтернативное объяснение – «великие державы» замечают и понимают происходящие изменения, но намеренно игнорируют их, пытаются сохранить статус кво и максимально долго затянуть наступление перемен, к которым они не готовы. Режим КНДР и ее ядерный статус являются частью этого статус кво (в пользу этого говорит хотя бы то, что США не пытались применять к КНДР подход, альтернативный давлению – мягкую силу и попытки расшатать режим изнутри путем установления связей с представителями северокорейской элиты), а значит денуклеаризация не может быть реальной целью. Последствия от денуклеаризации на деле будут гораздо серьезнее, чем от приобретения КНДР статуса ядерного государства, к которому международное сообщество уже начинает привыкать. 

КНДР, обладающая ЯО, с определенной точки зрения даже выгодна США и другим странам СВА, включая Россию и Китай. США могут быть заинтересованы в ядерном статусе КНДР потому что в таком случае она не попадет под тотальный контроль соседних России и Китая. С помощью ЯО как средства инструмента внешней политики КНДР сможет сохранять статус относительно независимой страны, играя роль буфера, а впоследствии способной сдерживать Китай. Что касается России и Китая, ЯО КНДР гарантирует безопасность ее режима, предотвращая попытки его силовой смены внешними силами. Безопасность режима в свою очередь поддерживает стабильность на границах КНДР-КНР и КНДР-РФ, гарантируя не только отсутствие потока беженцев, обычного для зон конфликтов и гражданских войн, но и удерживая на расстоянии ВС США. Для Китая КНДР важна и как буфер, и как козырь на переговорах с США. Отсутствие у КНДР ЯО лишит Китай этого козыря и утрата буфера сделает Китай основной военной угрозой для таких стран, как Япония и РК. Не говоря уже о том, что поставит под вопрос существование КНДР и стабильность на корейско-китайской границе. В нынешних условиях, когда соперничество между США и Китаем набирает обороты, ценность КНДР как буфера возрастает. Пропорционально возрастает и ценность ее ЯО.

В течение многих лет дестабилизация вокруг ядерной программы КНДР служила поводом к наращиванию военных сил всеми странами региона. США развернули на территории РК системы THAAD, бесполезные против КНДР, но способные сдерживать китайские ракеты. В России и Китае существуют опасения, что система ПРО, частью которой являются батареи, служит лишь прикрытием стратегической наступательной системы, которую США могут разместить в СВА в будущем, и соответственно, развёртывание THAAD воспринимается как этап подготовки к размещению дополнительного наступательного оружия в регионе. На фоне развертывания систем THAAD Россия и Китай усовершенствовали свои стратегические вооружения, гиперзвуковое оружие и КСП ПРО США и задумались о создании коллективной системы ПРО. Южная Корея в 2018 году спустила на воду ПЛ KSS-III, которая, по словам южнокорейских военных, будет оснащена БРПЛ. Некоторые эксперты предполагают, что такие технологии будут иметь смысл в случае ядерного оснащения БР, а значит, данная ПЛ может быть основой для развития в будущем МСЯС. Япония под предлогом “северокорейской угрозы” модернизировала свой флот так, что его возможности уже превышают потребности в самообороне и заставляют соседние страны говорить о ремилитаризации Японии.

Гонка вооружений распространилась за пределы СВА. Индия присоединилась к странам, обладающим ядерной триадой, введя в строй ПЛАРБ «Арихант», Пакистан провел испытания новой БР «Ababeel», разработали новые системы оружия Иран, Израиль и т д. Ракетно-ядерная деятельность КНДР в данном контексте (а именно так она и должна рассматриваться) кажется рядовым событием. Однако для стран СВА она послужила отличным поводом к военному наращиванию. И по мере того, как гонка вооружений в регионе еще не окончена, страны совсем не заинтересованы в устранении формального повода, который дают ядерные амбиции КНДР и ответные действия США. 

ЯО КНДР стало неотъемлемой частью не только ее собственной безопасности, но и безопасности всего региона. Можно утверждать, что ядерный статус КНДР – неотъемлемый элемент нового статуса-кво или регионального порядка. Денуклеаризация во всех ее вариантах неизбежно вызовет новые изменения. Страны, только начавшие привыкать к новому статус-кво, будут явно не готовы к новым изменениям. Поэтому в интересах всех участников нынешних диалоговых процессов вокруг КНДР – затягивать процесс и не допустить новых сдвигов. Переговоры по «денуклеаризации», вероятнее всего, так и останутся всего лишь переговорами. Достижение надежных и долгосрочных договоренностей между США и КНДР в принципе возможно, но оно потребует переосмысления стратегий и внешнеполитических целей стран и определения роли друг друга в этих стратегиях. Пока этого не произойдет, можно рассчитывать только на «сделки», которые относительно легко заключаются и так же легко расторгаются.

Анастасия Баранникова

http://sluzhuotechestvu.info/2...