Моя первая песня в «Каскаде» - Дед УУХ

100 ЛЕТ ВЧК-КГБ-ФСБ

Чекисты Приморья рассказывают

Настоящие поэты пишут произведения под воздействием собственных глубоких переживаний, их побуждают обостренное чувственное восприятие событий окружающего мира или какое-либо внутреннее эмоциональное состояние. Я же поэтом себя не считаю, абстрактную лирику творить не способен, лишь достаточно легко могу описать то или иное событие в стихотворной форме, так сказать, срифмовать повествование.

Александр Леонидович Малашёнок.Подполковник ФСБ в отставке,Сотрудник Управления КГБ-ФСБ РФ по Приморскому краю в 1972-1995 годах

С этим опытом и, как следствие, некоторой известностью в узком кругу спецназовцев КГБ прибыл я в январе 1981 года на родную Афганщину во второй раз теперь уже в качестве бойца Отряда специального назначение КГБ СССР «Каскад». Собственно, «отрядом» «Каскад» назывался условно, так как на самом деле представлял собой достаточно крупное образование со множеством самостоятельных отрядов, действовавших в оперативных зонах, на которые наши отцы-командиры поделили всю Демократическую республику Афганистан. Причем, если раньше отряд «Зенит» состоял исключительно из офицеров, прошедших подготовку на специальных курсах, ныне хорошо известных под названием КУОС, то «Каскаду» уже таких специалистов не хватало, поэтому с мест призывались оперативные работники, в силу своей молодости и состояния здоровья, способные нести достаточно трудную службу в непростых боевых условиях. Главное, что порадовало: если раньше боец «Зенита» был вооружен только автоматом и пистолетом и полагался на собственные ноги, то в «Каскаде» нам предоставлялись собственные бронетранспортеры и рядовые бойцы для прикрытия, а на территории каждого отряда имелся приличный склад разнообразного вооружения вплоть до секретных специальных средств.

Нашей группе из Приморья в количестве 6 человек было предназначено действовать в составе отряда под условным наименованием «Алтай» в оперативной зоне на юго-востоке Афганистана, дислоцируясь вблизи города Газни в 180 километрах от столицы Кабула. Мне лично было предложено возглавить 1-ю группу, в которую вошли еще 4 приморца и двое оперов славного КГБ Молдавской ССР. Уже на стадии формирования отряда в городе Фергане нашей группе были предоставлены 2 БТРа, специально прибывшие в Фергану из родного Приморья вместе с бойцами Дальнереченского пограничного отряда.

Кстати, в отряде «Алтай» из примерно 30 офицеров (был даже собственный замполит) опытом пребывания на Афганщине располагали всего трое, и нас, бывших «зенитовцев», как раз хватило, чтобы возглавить 3 оперативные группы отряда. Во главе же всего отряда поставили целого полковника, бывшего пограничника, который в УКГБ по Хабаровскому краю числился аж командиром полка. Правда, некоторым из нас было доподлинно известно, что этот полк существовал лишь на бумаге, так как его личный состав подлежал призыву только в военное время. Как Иван Егорович достиг высокого звания полковника, было покрыто мраком, но по его повадкам и опыту предполагаю, что все свои звезды заслужил, протирая галифе в штабах различного уровня.

В Кабул мы летели на легендарном самолете «Антей», который свободно разместил в своем чреве 4 БТРа. 2 часа в полете пролетели незаметно за рассуждениями о радужных перспективах встречи с весьма экзотической страной. Прямо у посадочной полосы нас встретили два БТРа и УАЗик, который сейчас в народе принято называть «буханкой», но наличие красных крестов на бортах и явное медицинское предназначение сразу прикрепили нашему микрику традиционное в войсках прозвище «таблетка». У машин нас приветствовали сплошь бородатые коллеги из первого состава, с нетерпением ожидавшие возвращения домой. Ребята были все таджиками, что навеяло первую кручину: им-то работать с населением было просто, поскольку таджикский язык отличался от распространенного в Афгане языка фарси меньше, чем русский от украинского. А вот в нашем отряде не было предусмотрено ни одного переводчика. Почесали репу и решили, что как-нибудь выкрутимся. А еще ребята предупредили, что в их брониках и таблетке кончилось топливо, поэтому необходимо обязательно заправиться.

Без сомнения, Иван Егорович от встречавших нас представителей руководства «Каскада» энную сумму в местной валюте на непредвиденные расходы получил и мог в полной мере удовлетворить дизтопливом всех желающих, но согласился только на минимальную заправку 2-х БТРов и таблетки. Просьбы остальных не были удовлетворены по причине необходимости срочно выдвигаться на Газни.

Уже на заправке начались нехорошие предзнаменования. В таблетке один из бойцов сидел на простой незакрепленной деревянной табуретке. При резком торможении он с табуретки свалился и серьезно ударился головой. А пока ему бинтовали эту голову… ушлые афганские пацаны сперли через открытую дверь и саму табуретку. Посмеявшись над расторопностью местных воришек, мы выдвинулись на магистральное шоссе, которое пронизывало весь Афганистан с севера на юг. Хорошее асфальтовое покрытие и сравнительно небольшое расстояние позволяли рассчитывать на непродолжительное приятное путешествие. Как бы не так.

Вмешались два обстоятельства. Во-первых, при посадке в самолет водители автотехники обязаны были в целях безопасности слить одну четвертую часть топлива. Мы с моим заместителем Борисом Литуненко строго проконтролировали, чтобы бойцы с перепугу не посливали слишком много. А вот еще на 4-х брониках ребята перестарались. Во-вторых, технику предоставляли пограничные отряды, а какой зампотех отдаст из своего автопарка лучшее даже под угрозой смертной казни?

Первым закапризничал мой БТР. Как только начало темнеть у нас отрубились фары. Выручил прожектор, закрепленный над люком водителя, но крепление оказалось тоже хлипким. На любой кочке прожектор срывался и начинал светить куда-то в сторону. Водитель кричал: «Товарищ командир, я ничего не вижу!». Я выныривал из люка и поправлял прожектор. Долго сидеть на броне и держать его в руках было невозможно из-за январского холода, поэтому приходилось вот так выныривать-нырять в течение 18 часов. Именно столько времени нам потребовалось для «стремительного марша» на расстояние 180 км. А как же еще, если у четырех БТРов «дисциплинированные» воины посливали более половины топлива? Удивительно, но на наших с Борисом 2-х брониках запасов топлива хватило, чтобы дозаправить всех! Последняя остановка на заправку и устранение поломок произошла на самом перевале в кромешную ночь. Откуда нам было знать, что перевал контролировался крупной бандой под командованием Саида Джаграна, а ночью там никто никогда ездить не рисковал? Но знали об этом профессиональные военные на специально приданных нам 2-х БТРов сопровождения. Поэтому когда состоялась эта длительная заминка на перевале, их командир с криком: «Я на этом перевале стоять не подписывался!», — погнал своих подчиненных вниз по шоссе. Как мы добрались до места назначения без сопровождения, уже и не помню.

Кончилось все тем, что уже через пару дней из нашей палатки доносились громкие звуки новой песни, а Ивана Егорыча отныне мы стали звать не иначе как Иван-Джагран.

Ох, уж эта мне дорога на Газни,

Ох, уж эта мне дорога из Кабула.

Об афганщине купание в грязи

Представление во мне перевернуло.

Дал приказ на марш Иван-Джагран,

Наплевавший на пустые бензобаки.

Он велел брать перевалы на таран,

А ведь там сидят душманские собаки.

Первым захлебнулся броник “семь”,

Задержав колонну у обрыва.

А Джаграну шевелить мозгами лень,

Мол, сами вылезайте из прорыва.