Почему Павлов называл торможение «проклятым вопросом физиологии»?

Торможение в центральной нервной системе было открыто еще в середине 19 века. Оказалось, что при активации определенных участков нервной системы возникает замедление процессов организма (дыхания, сердцебиения и т.д.). Само явление обнаружили несколько исследователей, но именно И.М. Сеченов впервые оценил огромную важность торможения, и подчеркнул, что это АКТИВНЫЙ процесс, не менее (а может и более) значимый, чем возбуждение.

До этого считалось, что роль нервной ткани сводится к возбуждению в ответ на стимулы и в передаче этого возбуждения (сигнала) другим нейронам. Именно благодаря этому информация распространяется по организму. Но с открытием торможения возник вопрос: в чем же тогда заключается функция торможения? Какую роль оно выполняет в центральной нервной системе и высшей нервной деятельности?

Определение, которое было сформулировано, не давало полноценного ответа. Оно рассматривало торможение не как самостоятельный, активный процесс, а всего лишь как реакцию, направленную на подавление чрезмерного возбуждения:

«Торможение — активный нервный процесс, в результате которого происходит ослабление или подавление процесса возбуждения. Обеспечивает (вместе с возбуждением) нормальную деятельность всех органов и организма в целом. Имеет охранительное значение (в первую очередь для нервных клеток коры головного мозга), защищая нервную систему от перевозбуждения».

Слово «активный» в этом определении выглядит совершенно случайным и никак не расшифровывается далее.

Великий физиолог И.П. Павлов понимал, что цель процесса торможения – гораздо глубже, чем просто подавление чрезмерного возбуждения. Неслучайно он назвал иррадиацию (распространение) торможения «проклятым вопросом физиологии». Но в чем же заключается истинная функция торможения?

Давайте попробуем представить, что вся наша жизнь состояла бы только из активных действий: мы всё время, без перерывов и пауз реагировали бы на всё, совершали действия, узнавали новости… Даже если допустить, что нас это никак не утомляло бы, возникает ощущение бесполезной суеты и хаоса. Такие люди производили бы впечатление очень глупых и поверхностных.

Для нас ведь важно не только совершить множество действий, получить огромное количество впечатлений и данных, но важна и обратная связь: вовремя оценить адекватность своих действий, сделать выводы, СИСТЕМАТИЗИРОВАТЬ накопленный опыт. Нужно уметь не только проявлять активность, но и ВНИМАТЬ, прислушиваться к своим ощущениям, проводить ревизию чувств и мыслей, а это требует времени и внутренней тишины. И это не просто подавление возбуждения, а активный процесс, направленный на сохранение целостности, на актуализацию своего восприятия.

И эта сторона когнитивного процесса долгое время оставалась в тени: мы привыкли обращать внимание только на активность, направленную вовне. Внутренняя активность, процессы самоорганизации до сих пор остаются малоизученными и недооцененными. Между тем, именно они обеспечивают целостность восприятия и функционирования организма, связность внутренних и внешних процессов.

Теперь становится понятно, почему Павлов называл иррадиацию торможения (распространение торможения на соседние и отдаленные отделы мозга) «проклятым вопросом физиологии». Для него это выглядело таким же непостижимым, как для физика – распространение в пространстве не излучения энергии, а её поглощения.

Хотя, впрочем, что тут удивительного? Ведь признают же физики сегодня распространение гравитационных волн…