А было то, когда за мужа пошла… Это как раньше-то было: замуж идёшь, будто мрёшь. Из родительского дома пошла – родной, обжитой мир покинула. То и выли-причитали на свадьбах-то! А в новый мир мужнин входишь – будто заново рождашься и всё в энтом мире принимашь в заботу и попечение, а свекровь и свёкра за родных мать-отца почиташь.
Да старшуха-то, мать мужнина, к тому времени померла, только бабка старая жива была. Да она уж и редко с печи слезала. Так что всё хозяйство мне в обиход сразу и попало… И банька тож.
И не знала я, что в баньке-то у них банник больно лютый. И всё-то что-нибудь да приключается. То чуть не угорит в бане кто… То ушаты с водой подскакивают да с лавок валятся… То затопят баню жарко, а придут – всё стылое да наледью покрыто. Да растопили однажды сызнова, так банный и вовсе рассвирепел: родственницу дальнюю, гостевавшую, испужал до обморока. Повалилась она, да головой об полок и стукнулася. Еле выходили потом.
И муж-то мой мне сразу сказал: зарекись, мол, в баню одна, без меня ходить. Уморит ишшо банник тебя, мою голубушку!
Стала я бабку старую пытать да спрашивать, худо ведь в семье, коли баньки доброй не быват. Делать-то чего с им, с банным?... Бабка-то мне и рассказала, что это дух мается с другого, нижнего мира. Мол, и деться он из баньки никуда не может, поскольку к месту энтому он приставлен для присмотру и попечения. А что лютует – так потому, что чем-то ему не угодили, незнамо чем.
И надумала я тогда на мировую банного вывести, а чем угодить-задобрить не знаю. Одно понятно – хозяин он в бане, значит, и порядки у него свои. Их уважить надо, и к нему с почтением. Ведь всё в мире в ладу должно быть, всё на приятие да заботу откликается, думаю.
Первым делом пошла я в баньку на знакомство. Зашла, поклонилася, сказалась как меня зовут. Его нарекла по имени, хозяином упомянула. Тот сначала в темном углу бадейкой погромыхивал, потом затих. Говорю:
- Для родных своих хочу здоровья и очищения в банюшке. Не погневайся, если приберу тут, в баньке-то…
Тихо вроде! Наташшила я воды чистой, колодезной, хвоща надрала: полок, лавки да полы в бане выдраила пучками хвощовыми до чистоты скрипучей, чуть не до бела. Да песни баннику пела, да величала ласково, когда с разговорами к ему приступала.
Да спросила, можно ль и рожать к нему приду в баньку-то первенца, коли доведётся в семье прибавленье. Тут он вениками шевельнул, и поняла я, что дозволенье мне на это дадено.
Мужа позвала, так он и косяк двери покошенный и печь поправил да прочистил. Напоследок принесла баннику пучки трав да вишенья веточек – под потолком развесила. И речной камушек, гладкий-прегладкий, водою обкатанный, ему подарила. На печку положила, своим велела никому не брать.
Люди, может, назовут это брехнёй да выдумками, но с той поры с баней горя не знаем и здоровы все в семье. Чуть хвороба какая приключилась – тут же в баню, к покровителю нашему на поправку. Вот ить, как быват!
Оценил 1 человек
2 кармы