С учетом того, что усилиями политической партии «Единая Россия» экстремистские преступления были отнесены к тяжким преступлениям (раньше они были нетяжкими или средней тяжести), то необходимо внести ясность в понятие экстремизма и в то, кого за него преследуют и по каким причинам.
Даже не вовлечённые в политику и общественную жизнь граждане всё чаще сталкиваются с термином «экстремизм», и настало такое время, когда каждый человек, даже далёкий от политики, должен понимать, что это за зверь такой.
Если у кого-либо есть друзья или знакомые националисты, то от них часто можно слышать политический лозунг «Отменить 282!». А что это такое 282? Это главная антиэкстремистская статья Уголовного Кодекса РФ, по которой за последние 5 лет было осуждено тысячи человек по всей стране.
В соответствие с международными нормами, Экстремизм – какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них. Данное определение дано в пункте 1.3 статьи 1 Шанхайской конвенции 2001 года [1].
Мы видим, что определение экстремизма, данное в Шанхайской конвенции, относило к этой деятельности исключительно насильственные действия, будь то захват власти, удержание власти, изменение конституционного строя государства, посягательство на общественную безопасность. Ни о каких других возможных формах экстремизма в Шанхайской конвенции 2001 года не упоминалось.
Для наглядности можно привести свежий пример - государственный переворот на Украине в 2014 году. Этот акт в полном смысле слова можно отнести к экстремистскому преступлению, а экстремистами в данном случае, с точки зрения международного права, выступили Турчинов, Яценюк, Порубий, Порошенко, Ярош и прочие украинские политики, поддержавшие свержение законно избранной власти Украины.
Но тема экстремизма является крайне спорной в современном международном праве и в каждой стране на сегодняшний день даётся своё определение этому термину. Правоведы и политики Европы дают определение, например, вынужденному экстремизму. Это ситуация, когда крайние меры могут стать для некоторых лиц и организаций единственной возможностью реально повлиять на ситуацию в государстве на фоне социально-экономического кризиса, резкого падения жизненного уровня основной массы населения, тоталитарного политического режима с подавлением властями оппозиции и преследованием инакомыслия. Именно вынужденным экстремизмом называются действия, которые совершались, например, оппозицией во время бархатных революций. И тут мы сталкиваемся с двойными стандартами, потому что одни политические группы имеют право на совершение экстремистских действий с точки зрения европейских боссов (активисты и лидеры «Евромайдана»), а другие оказываются в статусе боевиков и террористов (ополчение Донбасса) [2].
А что же произошло с антиэкстремистским законодательством в России? Его существенно расширили, взяв за основу международные нормы, но приравняв к экстремизму различные общественные деяния социального, этнического или религиозного характера. Так в 2002 году был принят Федеральный закон № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». В нём впервые в российском законодательстве было сформулировано понятие «экстремистской деятельности» (экстремизма), определена и закреплена система правовых и организационных основ противодействия «экстремистской деятельности» и установлена ответственность за её осуществление. Юридическое определение того, какие действия считаются экстремистскими, содержится в статье 1 этого закона, и они несоизмеримо шире, чем было зафиксировано ранее в Шанхайской конвенции [3].
Со временем к экстремизму стали относить даже высказывание мнений в социальных сетях по острым политическим, социальным или этно-религиозным вопросам. Далее российские законодатели признали все социальные сети и интернет-ресурсы, так или иначе, средствами массовой информации. После чего, когда вы выражаете своё частное мнение о политике или этнической преступности, размещаете демотиватор с исторической цитатой или видеоролик, то становитесь уголовником - экстремистом, совершающим тяжкое преступление против конституционных основ государства.
Но нашему законодателю показалось и этого мало. Вновь были внесены изменения в законодательство и экстремистским действием стали считать не только высказывания в социальных сетях, но даже «лайк» или «репост» подобных материалов. И не важно, что на момент, когда вы ставили «лайк» - это был просто материал, а экстремистским его признают задним числом.
Будет большой ошибкой думать, что есть какие-то четкие критерии экстремизма или мыслепреступления. В принципе, любая неосторожно высказанная или плохо сформулированная мысль может стать таковым. Существуют примеры, когда граждан России привлекали по антиэкстремисткой статье за целлофановый пакет с солярным символом или цитатой и портретом Императора Александра III. Был и совсем удивительный случай, когда правоохранители нашли экстремизм в центре развития семейных ценностей и разоблачили экстремистское сообщество беременных женщин. Экстремизм быстро молодеет. По тяжким антиэкстремистским статьям начали сажать уже школьников в возрасте от 14 лет. Чаще всего подростки, сталкиваясь с этнической преступностью, эмоционально описывают это в социальных сетях и... становятся преступниками.
Но и это не стало венцом борьбы с экстремизмом. Как вы помните, около года назад в Москве и по всей России была развернута масштабная федеральная антиэкстремистская кампания по борьбе с бюстиками немецких и фашистских деятелей и немецкими солдатиками, танчиками и модельками самолетиков. Отбирать у ветерана ВОВ в Подмосковье пенсию - это не экстремизм, а делать игрушечных немецких солдатиков - тяжкое преступление. Только не перепутайте!
Борьба с игрушками и демотиваторами тоже не стала венцом борьбы с экстремизмом. В прошлом году разразился скандал, когда одну из книг, трактующую Ислам, признали экстремистским материалом и внесли в список запрещенных для распространения и употребления материалов. Это вызвало бурю негодования у Рамзана Кадырова, и весь мусульманский мир, навалившись на отдельно взятый суд, смог добиться исключения религиозной литературы из списка экстремистских материалов. Но не отчаивайтесь, в этот список на данный момент помещён 3 291 экстремистский материал, среди которых книги, статьи, музыкальные композиции и многое другое [4].
Самое смешное, что по всем признакам величайший русский писатель Ф.М. Достоевский, признанный не только частью русской, но и всей западной культуры, также является закоренелым экстремистом, а его книги не внесены в экстремистские списки лишь по недосмотру правоохранителей.
Самое неприятное в антиэкстремистском законодательстве - это сам механизм признания материалов экстремистскими. Он не подразумевает состязания экспертов в суде и объективного разбирательства по существу вопроса. Силовики вносят представление о признании материала экстремистским, а судьи, опираясь на липовые экспертные заключения, признают материалы экстремистскими без какого-либо исследования. Собственно, ключом в экстремистском законодательстве является именно процесс экспертной оценки материала и разбирательство в суде по существу вопроса. Суды в подавляющем большинстве случаев не ставят заключение силовиков под сомнения, а просто переписывают обвинительные заключения в решение суда, причем как против книг и песен, так и против людей.
И самое неприятное, что возбудить уголовное дело по экстремизму против вас может кто угодно - сотрудник МВД, ФСБ, Прокуратуры или Следственного Комитета, но при этом его мотивы могут быть совершенно далеки от «защиты государственных и общественных интересов». Чаще всего они сводятся к обычной статистике раскрываемости/«палкам».
Вернёмся к 282 статье УК РФ. Она борется против «разжигания ненависти и розни» различной этимологии. Ненависть нельзя разжигать против социальных групп, народов, религий и вообще нельзя! Благодаря тому, что процесс возбуждения уголовного дела инициируется молчаливым неизвестным правоохранителем, то в качестве пострадавших в российской практике уже выступали: социальная группа «таждикские наркоторговцы», социальная группа «педофилы» (не шутка, закон уже неоднократно защищал эту группу граждан), социальная группа «чиновники», социальная группа «коммунисты» и т.д. Самое смешное, что во многих делах правоохранители засекречивают само обоснование экстремизма, поэтому обвиняемый не может защищаться по существу вопроса. То есть вы можете говорить чистую правду, но если эта правда имеет признаки оскорбления или унижения кого угодно, то вы можете стать уголовником.
Совершенно очевидно, что экстремистские преступления, если они действительно не связаны с попытками захвата государственной власти, не могут и не должны иметь статус тяжких или даже средних преступлений, и тем более не должны караться уголовным заключением. Для ведения и исследования таких дел достаточно административного кодекса, штрафов и общественных работ в качестве наказаний.
Более того, единственным, кто может и должен призывать к ответу «экстремиста», должен быть представитель той социальной группы, относительно которого допускаются оскорбительные высказывания. В таком случае, экстремистские дела станут циркулировать в рамках дел по защите чести и достоинства, да противодействию клевете, где им и место.
А что в противном случае?
А в противном случае будут возбуждаться уголовные дела против ваших детей. В противном случае будут возбуждаться уголовные дела против героев России, участников боевых действий и активных патриотов вроде Валентина Табачного (ветеран двух чеченских войн). Уголовные дела будут возбуждаться против политических экспертов-исламоведов и патриотов России вроде Раиса Сулейманова. Или против известного публициста и общественного деятеля Егора Просвирнина, которого пытаются привлечь за статью, где описывается великая Россия, присоединяющая к себе большинство своих исторических территорий, ведущая самостоятельную внешнюю политику.
Экстремизм, не связанный с попытками вооруженного захвата власти, должен быть выведен из под действия уголовного права. Возбуждать экстремистское дело вправе лишь та сторона, относительно которой допускаются эти самые «экстремистские» высказывания. А сама процедура судебного процесса по экстремистским делам должна носить гласный и состязательный характер, где нет обвинительного уклона и презумпции виновности.
От использования антиэкстремистского законодательства общество не становится справедливым или гармоничным. В обществе, где нельзя обсуждать острые вопросы, всегда будут расти и ненависть, и напряжение. А если в этом обществе экстремистами начнут признавать людей, борющихся с региональным и религиозным сепаратизмом или призывающих к строительству сильной России, то государство и общество может быть обречено.
[1] Шанхайскую конвенцию подписали: Республика Казахстан, Китайская Народная Республика, Кыргызская Республика, Российская Федерация, Республика Таджикистан и Республика Узбекистан. В январе 2003 года она была ратифицирована и с 29 марта того же года вступила в силу в России.
[2] А. Кочетков, С. Бышок, Е. Валяев. Экспертный доклад «Влияние украинского кризиса на экстремистские движения в России. Выпуск 2». – М.: ФРИГО «Народная Дипломатия», 2015. – 224 с.
[3] Федеральный закон № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» был принят Государственной думой 27 июня 2002 года и вступил в силу 25 июля 2002 года.
[4] Министерство Юстиции РФ. Федеральный список экстремистских материалов. URL: http://minjust.ru/ru/extremist-materials
Автор: Алексей Живов
Оценили 3 человека
3 кармы